Мирный договор

      Ринс смотрел в спину уходящему от него Луару. Зачем он так поступает?       Дарит надежду — тут же отнимает, ласкает, а затем прогоняет прочь. Невозможно понять, что же ему хочется на самом деле, нужен ли сам Ринс? Но невозможно так вечно стоять и провожать его взглядом. Луар скрылся из виду, и Ринс наконец вернул своё внимание храму.       Тот был странным, совершенно не похожим на знакомый демону храм Стихий, но сохранившим свою непривычную красоту, выглядывающую из-под слоя лиан, укутавших стены. Огромные врата в храм заросли так, что их уже невозможно было сдвинуть, но вот маленькой дверцей, видимо, кто-то пользовался не настолько давно. На ней не было многослойных и неразрушимых старых побегов, лишь свежие, которые убирались быстро и легко. Дверь тоже поддалась небольшому давлению, открывая путь во мраке, и даже не заскрипела.       Внутри было ожидаемо холодно, но сухо, от пыльного воздуха запершило в горле. Множество небольших коридорчиков причудливо сплетались между собой, иногда неожиданно обрывались тупиками. Ринс даже пробовал найти в них потайные ходы, но этого не удалось.       Единственным примечательным помещением оказался огромный центральный зал. Почти такой же пустой, как и всё вокруг, только в центре на постаменте стоит чаша. Громадная такая, золотая, сохранившая свой первоначальный блеск чаша. Казалось, что над ней время не властно, а вот вокруг неё была целая куча пыли и какого-то мусора, которые образовывали круг на половину зала. Приближаться к нему не хотелось. К тому же Ринс наконец смог расшифровать странное чувство, что поселилось в нем, стоило взглянуть в сторону чаши. Кровь. Там было море крови, самой разной. Демонической, эльфийской, людской, ещё какой-то странной, незнакомой, но в чем-то родственной. Он чувствовал кровь тысяч и тысяч существ, кого-то больше, кого-то меньше, всего капля. Но вся она была свежайшая, словно её только что слили из вены.       Чаща Вопрошающего! Точно, это она, Луар рассказывал об этом вампирском артефакте. Старый и чрезвычайно опасный, а главное — непредсказуемый. Он мог дать ответ на любой вопрос, а цена была весьма предсказуемой — жертва своей крови. Подвох был в количестве. Чаша могла потребовать как одну каплю, так и всю, до последней капли, словно выпивала за знания саму жизнь.       К счастью, ему нужен был не этот артефакт, а совсем другой, поэтому Ринс отправился дальше блуждать по храму. Но в тёмных пыльных коридорах совершенно ничего не было. Даже просто каких-то предметов, в которых могла скрываться магия, не то что тех, где бы она обитала.       Поиск, бесконечные повороты, и откуда-то из глубины сознания стало прорываться отчаяние. Если он не сможет отыскать артефакт, то его сестра так и останется помешанной на Луаре, да и сам эльф будет страдать — нельзя жить в окружении фальшивой, больной и наколдованной любви. А это значит, что у Ринса просто не остаётся выбора.       Очередной поворот вновь вывел его к залу с Чашей. Несмело, все ещё немного сомневаясь, Ринс медленно пошёл к цели. Он так внимательно, словно ожидая чего-то, смотрел на Чашу, что вздрогнул, когда под ногой хрустнуло. Опустив взгляд вниз, он судорожно сглотнул — это была кость. Присмотревшись, он понял, что мусор вокруг чаши, — это не что иное, как костяная пыль, с редкими вкраплениями ещё уцелевших костей. Ошеломлённый этой новостью, он не заметил новой опасности. Маленькие иголки, вылетевшие из стен, рассекли щеку, руки — плечо и запястье, бедро. Порезы были не сильно глубокими, но кровь не останавливалась, что пугало гораздо сильнее.       Но это же обстоятельство принесло облегчение — раз уж выбор сделали за него и кровь уже пролилась, не стоит её терять зря. Три гораздо более уверенных шага вперёд. Ладонь, по которой стекала кровь, — над Чашей. Капли падали с тихим звуком, неестественно сильно разносимым эхом. Одна, вторая, третья уже быстрей. Одна за одной, образуют тоненькую струйку. Остальные раны закрылись, Ринс почувствовал, но эта даже в одиночку его убивала. Голова закружилась, и мир поплыл перед глазами.       Своего падения Ринс уже не ощутил.       Мир вокруг был странным, словно подёрнутым пеплом. Ринс всё ещё был в храме, но он изменился, казалось, вся пыль, что в нём скопилась, собралась вокруг демона, а вот остальной храм вновь стал новым, прекрасным. Насколько это можно было рассмотреть.       Рядом с ним стояло два силуэта. Похожие на тень или призрака. Один — более чёткий, в какой-то накидке до пола, детали в облике второго были совершенно неразличимы. Кроме широкого браслета на левой руке. Золотой, грубый, полный какой-то варварской красоты и с огромным необработанным рубином в центре.       — Ты уверен, что хочешь его оставить? — в голосе звучала смесь из печали и тревоги.       — Да, конечно. Тебе, мой милый жрец, он сейчас нужнее, — казалось, что второго ничего не беспокоит. Он снял браслет и вручил его жрецу, который всё же принял дар после недолгих колебаний. — И это не навсегда. Я за ним ещё вернусь, — мужчина рассмеялся, взлохматил жрецу волосы и исчез.       Мир вновь потемнел, поплыл и показал новую картинку.       Жрец, вероятно, тот самый, сидел, прислонившись к Чаше и поглаживая браслет. Что-то в его движениях настораживало демона, и только услышав голос, он понял — жрец был стар.       — Ты так и не пришел за ним, — голос, полный тоски и грусти, разносился по залу, уже слегка утратившему свою красоту и новизну. — Я не могу больше ждать.       Мужчина с трудом поднялся и подошёл к небольшой нише в стене. Приложил ладонь. Когда он её убрал, на стене остался кровавый отпечаток, быстро впитавшийся и исчезнувший, а ниша открылась. Жрец вложил туда браслет, чуть помедлив, словно страшась выпустить его из рук, и, стоило нише вновь закрыться, упал. Ринс чувствовал это — жизни в нём больше не было.       Реальность вернулась тупой пульсирующей болью. В этот раз Ринс чётко видел старый покинутый храм, кучу пыли и костей, в которой он лежал. Передёрнувшись от осознания этого, он попытался встать. Ему даже это удалось, хоть его и несколько шатало от недостатка крови, но не так сильно, как должно было бы. Присмотревшись, он заметил, что косой росчерк раны на запястье затянулся, оставив после себя чёрный шрам, уродующий бледную кожу.       Внимательно осмотрелся в поисках неприметной ниши, порадовался, что всё-таки смог запомнить приметную вязь завитушек рядом. Побрел к цели, оставляя в костяной пыли после себя целую тропу и запинаясь о более сохранившиеся кости. Скорее всего, демонские, он как-то читал, что у его расы кости самые твёрдые. Жутко всё это и дико.       Ладонь, стоило только коснуться стены, словно тысячью маленьких иголок проткнуло. Ринс не смог сдержаться и отдёрнул руку, но этого хватило. Ниша открылась, позволяя изучить её содержимое. Артефактов было много, но Ринс взял лишь один, необходимый ему, благо, теперь он точно знал, который ему нужен.       Едва Ринс прикоснулся к браслету, его словно обдул прохладный свежий ветерок. Он будто выпил стакан холодной родниковой воды. Стало так легко и чисто, как не было ещё никогда. Но больше он никаких изменений в себе не обнаружил.       Выход из храма нашёлся легко, но покидать это место не хотелось. Ринс чувствовал его одиночество и тоску. Это место навсегда останется в его душе. Не вытравить, не выжечь. Но Луар оставался снаружи, ждал его. Ринс чувствовал мага через кровь, знал, что тот ходит недалеко от храма.       Демон с вампирской силой ещё раз обернулся назад и прошептал:       — Спасибо, я ещё вернусь. Ты не против?       Почувствовав ответную волну спокойствия и благодарности, он наконец распахнул дверцу и выбрался к солнцу. Кажется, он отсутствовал не сильно долго.       Не успел он сделать и нескольких шагов, как рядом возник Луар. Ринсу показалось, что тот хочет его обнять, прижать покрепче и не выпускать, но маг лишь замер в шаге от него, пристально смотря в глаза. Стало даже как-то неуютно, и Ринс отвёл глаза, испытывая противоестественную вину.       Протянул браслет:       — Вот, это он, точно. Но, кажется, он не работает.       Маг прищурился, рассматривая ауру Ринса.       — Почему ты так решил? Я не вижу на тебе следов заклятий.       — Но… — Ринс растерялся и прошептал почти беззвучно: — Я все ещё люблю тебя…       Луар рассмеялся, наконец делая последний разделявший их шаг навстречу, укрывая Ринса в своих объятиях.       — Это лишь значит, что твои чувства настоящие.       — Или что артефакт не всесилен, — пробормотал куда-то в грудь эльфа демон.       — Я всё равно тебя люблю. И раз твои чувства не исчезнут в один страшный миг или не сведут тебя с ума, нам больше ничего не помешает.       И этот поцелуй Луар прерывать не собирался. Больше он своего демонёнка не отпустит. Лишь чуть-чуть подождёт, чтобы сделать его полностью своим. Навсегда.