Мирный договор

      Завтра делегация эльфов наконец покинет империю демонов, а сегодня состоится прощальный бал в честь подписания мирного договора. Пусть последние годы этой долгой войны прошли спокойней, но ее начало было весьма кровавым и жестоким. Но она прошла, и для подтверждения этого на балу должна была присутствовать вся высшая аристократия со своими наследниками или наследницами. Отсутствующие на балу признавались изменниками, и на их счет открывалось тщательнейшее расследование — прекрасный повод для императора устроить внеочередную проверку на верность своим аристократам. Но, то были проблемы тайной стражи, а Ринс не думал ни о чем таком, он вообще почти был не способен мыслить. Десятки пар в окружении толпы разряженных гостей танцевали в центре огромного зала. Его закружила пестрая толпа, от мелькания новых людей в ярких нарядах мысли разбегались подобно мелкой нечисти, уносящей ноги от умелой ведьмы.       — Улыбайся, — прошипел Френтис, заметив потерянный вид Ринса. Но тут же отвлекся на проходящего мимо черноволосого эльфа, даже не обратив внимания на послушный ответ сына:       — Да, отец, — но тихий шепот достиг других ушей, не зря же их острые кончики так чудесно выглядывали из черного шелка волос, и чем-то смог привлечь внимание их обладателя. Эльф мгновенно развернулся и заметил легкую и неуверенную улыбку. Так странно было встретить нечто подобное на этом празднике лицемеров и прирожденных лгунов. Эльф уже сделал шаг по направлению к обладателю столь волшебной улыбки, даже не обратив внимание на то, как приосанился демон рядом, подумав, что это он заслужил такое внимание; но судьбе было угодно иное. Умудрившийся подобраться незаметно, принц Трасир потребовал немедленного к себе внимания и вдумчивого общения, вынудив эльфа отвлечься и потерять красноволосое чудо из виду.       Раздражение от очередной потери почитателя не улучшило настроение графа:       — Уйди куда-нибудь подальше и старайся никому, особенно мне, не попадаться на глаза, — сорвать зло на своем же наследнике посреди приема было совершенно неприемлемым. Так что стоило избегать его до возвращения в замок — уж тогда-то он отыграется за все и сразу.       С нескрываемым облегчением Ринс поспешил укрыться за колоннами, стоящими по периметру зала, подобно недремлющим стражам. К тому же, там обнаружился скрытый от глаз за каким-то разлапистым кустом столик с прекрасными закусками.       Особое внимание приковало блюдо с мелким темно-синим виноградом. Шилик — самый редкий и дорогой сорт, такой выращивался только в имперском винограднике — любимом детище младшей сестры императора Делиандиаре.       Так и стоял юноша, пощипывая вкуснейший виноград и наблюдая за празднующей и веселящейся толпой.       Пара девушек, устав отбиваться от несколько навязчивых поклонников, с нежными улыбками присоединяются к танцующим. Рядом с ними очень строгий и серьезный на вид демон кружил совсем молоденькую девушку. Она, прижимаясь ближе, что-то ему рассказывала и сама же заливисто засмеялась, отчего демон слегка улыбнулся, и это его волшебно преобразило.       Проводив взглядом еще одну счастливую пару, Ринсу тоже захотелось такого маленького чуда. Этот танец казался ему совсем нетрудным, и он даже начал подумывать о том, кого можно попробовать пригласить на танец. Но тут взгляд выхватывает еще одну сцену: демон с надменным выражением лица, этим сильно напоминая Ринсу отца, жестоко высмеивал своего партнера, допустившего ошибку в танце. Страх оказаться в таком же положении уничтожает желание потанцевать на корню. Ведь ему преподавали только основы танцев, не углубляясь. Отец не считал нужным тратиться на лишних преподавателей. Грустно вздохнув, Ринс вернулся к позабытому винограду.       — Почему такой прекрасный юноша скучает в одиночестве? — тихий и вкрадчивый голос нарушил его уединение. Испугавшись от неожиданности, демон порывисто повернулся, случайно толкнув столик. Бокал, стоящий на краю, пошатнулся и был готов упасть, но ему этого не позволил неожиданный собеседник. Шагнув вперед, он подхватил бокал, не позволив пролиться ни капле. При этом совершенно случайно оказавшись непозволительно близко к юному демону, который, словно околдованный, смотрел в бездонные черные глаза эльфа, не в силах помолвить ни слова.       — Что же ты молчишь? Думаю, тебе станет легче на свежем воздухе, позволь проводить, — дождавшись еле заметного кивка, он подхватил демона за талию и в танце повел в сторону балкона через зал. — Так будет быстрее, расслабься.       Ринс и сам не понимал, что с ним происходит. К тому, что любое прикосновение может принести с собой море боли, он уже почти привык, но в объятиях этого эльфа, о котором он ничего не знает, даже имени, ему на удивление было уютно. Он быстро расслабился и начал получать удовольствие от уверенных движений эльфа, за которыми было так легко и приятно следовать, от тепла его тела, волнами посылающего удовольствие. Ему приходилось чуть задирать голову, чтобы смотреть в такие заманчивые глаза, забирающие последние капли здравого рассудка. Хотелось большего, хотелось слиться воедино, и Ринс не стал отказывать себе в этой мелочи, прижимаясь плотнее к эльфу — терять-то ему было нечего. Луар был совсем не против такого развития ситуации, лишь мысленно облизываясь на такое близкое и заманчивое создание, тонкую талию которого он все крепче сжимал в своих объятиях, притягивая непозволительно близко. Танец слегка затянулся, но прервать его казалось кощунством, так что на балкон пара выбралась лишь после того, как затихли последние переливы нежной мелодии, так и не сказав друг другу ни слова.       Легкий свежий ветерок слегка охладил их пылающие желанием тела, позволив мелькнуть проблеску сознания, и демон смутился от своей же невиданной прежде смелости.       — Ринс, — смог выдавить он, нарушая вязкую тишину. Эльф лишь вопросительно приподнял бровь. — Меня так зовут. Ринс… Пока еще наследник дал Онгинара.       — Пока еще? — удивленно переспросил Луар. Но заметил, как в глазах Ринса мелькнула боль, и прошептал, нежно касаясь ладонью его щеки: — Ну, не надо грустить такому великолепному юноше.       От такого невинного, но в тоже время сокровенного жеста все прочие мысли испарились под жаром неудержимого влечения. Сердце безудержно колотилось в груди, пламя, бегущее по венам, рождало толпы мурашек и вызывало нежный румянец. Губы пересохли, и демон невольно скользнул по ним языком.       Наваждение стало слишком непомерным, и эльф в извечно изящном движении склонился, потянувшись к влекущим губам, медленно, завораживая и без того покорную жертву…       — Ваша светлость, простите… — обладатель звонкого голоса поспешно замолк, напоровшись на злобный взгляд жестоких глаз, из которых, казалось, выглядывала сама бездна. — П-п-почти полночь, вы д-должны быть в зале, — еле смог вымолвить дрожащим голосом эльф, один из помощников герцога.       Причина, прервавшая такой сладостный миг, была действительно веской. По старинной традиции демонов последние подписи ставили именно в полночь, дабы новый день приносил новый мир и ничто не могло его омрачить. И Луар, как глава посольства, никак не мог пропустить это событие. Кинув на вызвавшего его неудовольствие эльфа очередной яростный взгляд, Луар обернулся и склонился к Ринсу:       — Я тебя найду, — чуть угрожающе пообещал он, прикусив на прощанье так соблазнительно близко оказавшееся ушко. После чего ушел, даже не оглянувшись. Он никогда не смотрел назад, ведь весь мир готов был склониться пред ним.       Оставшуюся позади посла тишину развеяли два тихих вздоха:       — Я жив… — полный удивления.       — Надеюсь… — хотя веры в голосе почти не было — как ни мечтай, но времени осталось чрезвычайно мало, каких-то жалких пять дней.       С тоской рассматривая толпу в зале в поисках волны черных волос, Ринс заметил отца, направляющегося как раз в его сторону. Вспомнив угрозу и обещанную кару, он поспешил незамеченным покинуть балкончик, не рискуя встречаться с графом. Ему это с успехом удалось. Вновь забившись за колонну к приглянувшемуся столику, Ринс снова и снова безотчетно пытался найти забравшегося в самую душу эльфа. Но в этот раз он пропустил появление за спиной разъяренного отца.       — Вот ты где прячешься, отродье, — он с силой схватил демона за тонкое запястье, пугая вероятным переломом, — бал окончен, мы уходим.       Граф тянул сына за собой, ничуть не заботясь о его удобстве, как и всегда. Практически бегом, с трудом удерживаясь в рамках приличия, граф пересекал полупустые коридоры, волоча за собой Ринса, спеша к ожидающей его карете, за которой он уже давно послал первого попавшегося слугу. Выходили они не из главных ворот — граф неплохо знал замок и, чтобы не привлекать лишнего внимания, вышел через боковой ход. Неподалеку их уже ожидала карета. Кучер, увидев своего господина, тут же открыл двери и склонился в поклоне.       — Передай мой приказ Греткину: пусть спустит шкуру с этого паршивца и не забудет проследить, чтоб не сдох раньше времени, этим приятнейшим дельцем я займусь самолично, — выдал распоряжения Френтис, закинув Ринса в карету. — А у меня еще дела, — сказано было вполголоса, скорее для себя, чем для окружающих. А взгляд устремился на маячившую неподалеку демоницу.