Ночные приветы

Злой Бёнджу - довольно агрессивный Бёнджу. И в довесок к этому довольно груб на словах. Он с лёгкостью мог рявкнуть что-то обидное, а затем закрыться в комнате, чтобы утихомирить гнев. В такие моменты его бесило абсолютно всё, даже собственное отражение в зеркале: были не редки случаи, когда он в порыве разбивал все отражающие поверхности. По-настоящему глубоко Бёнджу злился редко, но, как говорится, метко, портя отношения со всей группой. Однажды, он даже вывел из себя Сехёка, который, правда, не стал выносить сор из избы, но рявкнул так, что у всей группы уши заложило, а у некоторых, особо впечатлительных, и сердце в пятки ушло, и глаз задёргался, и пятка зачесалась. Бёнджу идти против лидера не стал, лишь снова закрылся в комнате и стал дубасить все зеркальные поверхности. Казалось что, с каждой разбитой вещью, душевное равновесие по кирпичику восстанавливается. В момент, когда он уже хотел раздубасить хансолевское маленькое зеркальце о стену в дверь деликатно постучались, а прежде, чем Бёнджу раздражённо крикнул, что никого не хочет видеть, внутрь прошёл абсолютно спокойный Тэян. Он не стал читать лекций, да и вообще хоть что-то говорить, просто уселся на вторую кровать, достал телефон и стал увлеченно тыкать в нём. Бёнджу скрипел зубами, раненным зверем носился по комнате, но вещи больше не бил - было стыдно перед хёном. Тэян и взгляда на него не поднимал, продолжая смотреть в экран и словно не замечая метаний парня. Бёнджу постепенно начинал остывать: всё меньше наворачивал кругов, не заламывал пальцы и не издавал гневные нечленораздельные звуки. В какой-то момент ему даже стало стыдно за своё поведение перед хёном и он полностью успокоился, обессилено падая на кровать и закрывая лицо руками. Тэян, словно очнувшись, поднял голову, огляделся, а затем, убрав телефон в карман, пошёл к выходу. Но около двери обернулся. - Перед Сехёком извинись. Да и перед парнями не помешало бы, - и закрыл за собой дверь. ---- Извиняться всегда тяжелее, чем творить обидные дела. Тройка Ходжун-Чихо-Хансоль простила Бёнджу почти сразу. Повыпендривалась правда минуты две, а затем стиснула его в удушающих объятиях, стремясь выдавить всё зло и агрессию из тщедушного тела. А вот перед дверью Сехёка Бёнджу долго мялся прежде, чем постучать. Слова не так складно ложились в речь и было действительно стыдно, но понимающий Сехёк лишь вздохнул и разлохматил его волосы, а ещё попросил больше так не делать. Как бы то ни было, он всё равно беспокоиться. Тэян был последним. Бёнджу просто зашёл к нему в комнату и молча сел рядом на табурет, подтянув к подбородку коленки. Тэян мазнул по нему взглядом, а затем углубился в работу, где помимо черновиков песен и нот, лежали какие-то непонятные графики. Он так сидел очень долго, а когда Тэян снял наушники, которые уже порядком давили на уши, то наклонил голову и тихо произнёс: - Спасибо, хён. Лёгкая улыбка была ответом. Невербальный разговор окончен и вроде бы можно идти, но Бёнджу остался на месте, всё так же упираясь подбородком в коленки и обнимая ноги двумя руками. Тэян, скосив на него вопросительный взгляд, немного подумал, а затем подвинул ворох бумаги и указал фронт работы. Мелкая работа по нахождению орфографических ошибок и разбиранию хёсановского почерка, но Биджу понравилось, и очень льстило, что ему доверили эту работу.