Тебя ворожить — Босой по углям ходить.
Смотреть на крах почти ненавистного человека — всегда приятно. Особенно когда обрушивается он легко, будто карточный домик под порывом ветра, и так же неумолимо. Хирузен уже был один раз смещён с должности Каге, и во второй раз сделать это же оказалось проще. Кланы помнили, что правителем старик был и тогда ненадёжным (огромные потери на войне среди клановых), а в свете последних событий это только подтвердилось. И даже Цунаде на нужную должность удалось выдвинуть — за ней почти тут же, «на коленке», соорудили и отправили поисковый отряд АНБУ. Всё складывалось даже слишком хорошо, а потому Микото была настороже. У неё ещё Обито где-то бегает. Все проблемы, впрочем, не помешали ей осторожно предложить Хиаши консорта для дочери. Конкретного имени она не назвала, но сразу же заметила, что на Саске ни в коем случае не настаивает. Хьюга тогда лишь медленно кивнул, а Учиха ушла домой довольная. Её сын, дети Нара и Акимичи да Наруто — вот и все значимые на политической арене личности. Если учитывать, что геном Хьюга очень прихотлив и довольно легко вступает во всяческие конфликты с чужими, Узумаки был лучшим вариантом. Всем известно, что красноволосые славились тем, что дети их если и не наследовали силы обоих родителей, то уродами не рождались никогда — а значит, выбор очевиден. Другое дело, согласится ли Хиаши на такую авантюру — попробовать прибрать к рукам джинчурики. Но Микото почему-то была уверена, что такой может и пойти. И, наверное, именно за это смутное ощущение, являющееся ничем иным, как интуицией, она и уважала Хьюгу. Иноичи только улыбнулся уголками губ на прощание, и женщина дружелюбно кивнула в ответ, не сомневаясь, что скоро она опять получит приглашение на чаепитие, которое обязательно закончится тем, что к ней в голову опять полезут. Дома сидел сонный Саске и медленно что-то жевал. Микото умилилась и тут же попала под внимательный взгляд сына, который явно просил ответов. Она же готова была их дать, с удовольствием подхватывая яблоко и смачно от него откусывая. Саске посмотрел на до неприличия огромное зелёное яблоко с сомнением, но свои мысли предпочёл оставить при себе. — Где ты была? — задал самый очевидный вопрос он, и Микото фыркнула. Ей неожиданно пришло на ум, что она только что своеобразно завершила восстание, начатое кланом много лет назад. Ведь Хирузен свергнут, старейшины на какое-то время заткнуты, а Данзо отрезан от трона. Не об этом ли мечтали члены её клана? Выбрали бы менее кровавые действия, и всё бы получилось — уж у целого-то клана, в отличие от неё одной, влияния всяко больше! Ну, или думающих голов, так как почти тёплые отношения с Яманака и взаимное доверие с Хиаши — это довольно сильно. Учитывая, что скоро на трон взойдёт Цунаде, с которой у неё нет никаких плохих отношений, и есть общие хорошие знакомые... Всё просто прекрасно. — Ну, скажем так, я свергала Третьего и сделала это вполне успешно, — хитро ответила Микото. Взгляд Саске, казалось, выражал весь скептицизм мира. — Точнее, я подтолкнула это всё. В любом случае, готовься встречать нового Хокаге. Если повезёт, им окажется Цунаде Сенджу. Саске выглядел поражённым. Похоже, он и не думал, что она говорит лишь чуть несерьёзно, а не виртуозно скрывает настоящую причину. Или просто не понимал, как можно свергнуть Хокаге за несколько жалких часов. С другой стороны, всё так и происходит. Быстро. Очень нечасто важные битвы затягиваются надолго. Войны — да, но не битвы. — Мне нужны подробности! — непререкаемым тоном заявил Саске, любопытно вытягивая шею, и это сдавало его почище вспыхнувших интересом глаз. — За что — понятно, но каким образом? Это же... Хокаге, — он развёл руками. — Ну, начнём с того, что Третьего уже отстраняли, так что во второй раз это сделать легче — доверие уже потеряно и бла-бла, — помахала яблоком Микото. — Во-вторых, он уже несколько раз ошибался: сначала с нашим кланом, потом ещё парочку раз по мелочам и вот сейчас, когда не углядел за Орочимару. Во второй раз. Учитывая, что Орочи-чан — его ученик, да ещё и удивительно долго занимался своими экспериментами, пока его не нашли... Это выглядело подозрительно. Всё это расшатало его настолько, что оставалось только собрать Совет и голосованием пнуть его под зад. Конец. Ах да, ещё выбрали Цунаде. Думаю, она будет в бешенстве, — закончила Учиха, ухмыляясь. Парень выглядел задумчивым. То ли от осознания того, что всё это звучало очень легко (а на деле, честно говоря, было сложнее; да и вообще зависело в большей степени от стечения обстоятельств), то ли ещё от чего-то. А потом он вскинулся: — Почему его тогда вообще ещё раз избрали после Четвёртого? Раз «доверие потеряно и бла-бла», — очень похоже передразнил мать он. Нахмурившись, женщина отвесила сыну шутливый подзатыльник. Не то чтобы она была против, но не так же беспардонно? — Потому что тогда было всё очень плохо. Многие ниндзя умерли, джинчурики — новорождённый пацан, за которого все боятся, и кланы в растерянности. А Третий, честно говоря, очень вёрткий тип, не смотри на то, что выглядит он невинно и похож на старого маразматика. Шиноби он всё ещё очень сильный, а в политике... Зажрался, конечно, судя по ошибкам, но мешать будет активно. Микото пожала плечами и вгрызлась в яблоко. В данный момент её ничего не волновало, и даже Обито отошел куда-то на задний план, в мыслях было только блаженное спокойствие, такое желанное и недостижимое в последнее время. И даже привычное уже беспокойство за старшего сына свилось в клубочек и затихло. Обито забывать её не хотел — буквально на следующий день, когда Саске ушёл встретиться с командой, тот заявился прямо к ней в дом. А Микото, обнаружив совсем рядом чужую незнакомую чакру, только передёрнула плечами. Вот в чакре была загвоздка. Да, с возрастом она могла чуть измениться для сенсоров (а все джонины могли похвастаться сенсорными способностями хотя бы метров на десять; слабенькими, но всё же), но настолько сильно? Что-то было не так. — Привет, Обито, — поздоровалась она, и парень дёрнулся. Учиха подпёрла щёку рукой, задумчиво рассматривая маску. Видно, что дорогая — искусно сделанная, без единой трещинки. Мастер, наверное, немаленькую сумму мог бы запросить за такое. — Хочешь, стану твоим личным психотерапевтом? — Не очень, — процедил Тоби, а Микото пожала плечами. — Жаль, но говорить я буду в любом случае, потому что день назад ты совершил огромную глупость. Это ведь ты помог Орочимару пройти в Коноху, верно? — Парень почти неразличимо кивнул, а Микото вздохнула. — Мой сын мог лишиться зрения — и это ещё не самое плохое. Если ты хотел устроить мне сюрприз, вроде «твой сын стал сильнее, радуйся!», то можно было рассказать. Я бы сталкивала задницу Хирузена с трона с куда большей уверенностью в своих силах. — Да-да, и это выглядело бы примерно как «Микото, я тут к Саске для укуса и получения бесплатной силы психованного нукенина привёл, как тебе его кандидатура?», — с сарказмом парировал Обито, резко садясь за стол напротив. Куноичи помимо воли усмехнулась, потому что смешить парень умел потрясно. Можно даже похлопать. Если бы ситуация не была такой нерасполагающей к юмору. Нет, Микото не злилась на Обито именно за этот случай, потому что он, похоже, действительно хотел как лучше (скорее всего для себя, Микото была на сто процентов уверена, что у него на Саске какие-то свои планы); злость за убийство клана бушевала в груди и затихать не собиралась. Впрочем, такая же была раньше направлена на Итачи и теперь лишь застревала комком в горле при разговоре с ним, а значит, возможно, ей удастся хотя бы немного простить и этого своего родственника. Их ведь всего четверо. Или не удастся. Потому что к черту его. — И всё же, ты хотел помочь, — покачала она головой, тщательно подбирая слова, словно по минному полю идя. Так себе помощь. — Хотя меня всё ещё напрягает твоя странная любовь к клану: то ты вырезаешь всех, то не убиваешь меня, то скрываешься под чужим именем даже перед Итачи, то помогаешь Саске. Это навевает мысли о том, что у тебя есть свои очень не понравящиеся мне планы. И совесть чешется... — Я, кажется, сказал, что мне не нужен психотерапевт, — буквально прошипел Обито и сверкнул шаринганом из-под маски, исчезая в воронке. Микото покачала головой. Пространственно-временные техники всегда считались одним из сложнейших пластов искусства шиноби. И то, что парень имеет в своём арсенале, похоже, собственноручно придуманную, говорило о многом. В любом случае, она была почти уверена, что Обито, никому кроме неё, похоже, не открывшийся, придёт ещё раз, хотя бы за нормальным разговором. И тогда она сможет доказать ему, что все его поступки — не более чем метания и сомнения ребёнка, который так и не вырос, что среди шиноби случалось довольно часто. Одно событие, один переломный момент — и ты перескакиваешь во «взрослую жизнь», забирая совсем детские проблемы и реакции с собой. И было даже понятно, почему так поздно — похоже, парень просто перегорел, сорвался. Из-за чего — не так важно, Микото не хотела бы залезать в чужие проблемы настолько глубоко, ей хватало и такого. Оставалось только хвалить предыдущий мир, где было прочитано довольно много книжек по психологии. «Настоящих психологов и психотерапевтов бы сюда, и побольше, побольше», — выдохнула Микото, печально смотря в окно. Она отлично осознавала, что это неосуществимо хотя бы потому, что шиноби — люди скрытные. Это её Обито по какой-то мифической (ну, в Конохе это было бы просто слишком глупо, вокруг — деревня ниндзя) причине не убивает, а вот другого кого-нибудь... В общем, по части психологических проблем этот мир был безнадёжен. Спустя несколько дней она стояла рядом с собственной измученной командой, а Митараши Анко — ну, раз Хокаге нет, то можно и организатора попросить выступить — разъясняла детям, что будет в третьем этапе. Микото быстрым взглядом обвела всех присутствующих. Её команда, команда Асумы, троица из Суны и команда Гая. «Двенадцать человек, — подумала Учиха, задумчиво щурясь. — Странно, что не устроили отборочные поединки. Или боятся, что шесть человек в третьем этапе — слишком мало? ». В любом случае, никаких отборочных поединков так и не произошло, то ли не было нужды, то ли все были слишком сильно ошарашены тем, что Третьего скинули с его должности. — Я горжусь вами, — улыбнувшись, сказала Микото. Хината устало улыбнулась, Киба просиял, Акамару приоткрыл один глаз и сонно заворчал, лежа на голове у хозяина; Шино как всегда остался безучастен, но почти незаметно кивнул, и куноичи приняла это за благодарность. — А теперь идите отдыхать. И весь следующий месяц я не буду вас беспокоить: поверьте, ваши клановые техники куда сильнее, чем то, чему я могу вас научить. Генины кивнули и разошлись по своим клановым кварталам, Микото же пошла домой. Саске должен был тренироваться — она дала ему задание, и вряд ли он выполнил его за такой короткий срок. И, кажется, Саске был даже рад начать вновь с ней тренироваться, раньше он занимался лишь с Какаши и командой, может, раз в неделю с матерью. Но теперь, когда у неё вагон и маленькая тележка свободного времени... теперь Саске будет обучаться не только премудростям шарингана и некоторых специфических дзюцу Учиха типа отличного управления леской и кланового тайдзюцу. На полигоне никого не было, и Микото нахмурилась. Это было странным. Саске всегда казался ей — и был — тем человеком, которые дела на полпути не бросают, а идут до конца, что уж о тренировке говорить. Но Саске не было, и в душу закрадывалось плохое предчувствие. Оправдавшееся плохое предчувствие. Дома истуканчиками сидели Саске и, что неожиданно, Обито — без маски, с покореженным с одной стороны лицом. Что самое странное — глаза у него были и там, и там. «Где он себе второй-то нашёл? — подумала Микото, а потом её осенило. — Ну конечно, клан-то вырезали. Что ему мешало подобрать один бесхозный глазик?». — Итак, о чём болтаем, мальчики? — спросила куноичи, даже не пытаясь сделать свой голос сколько-нибудь весёлым. Саске криво ухмыльнулся, кивнул ей и вновь начал прожигать дырку в Обито, Микото же присела рядом с сыном и внимательно посмотрела на неожиданного гостя. Выглядел он... обычно. Тёмная одежда, тёмные глаза, растрёпанные тёмные волосы; словом, не уродливый бы шрам, был бы писаным красавцем и самым обычным Учихой. Только вот теперь Учих официально всего трое, так что появление четвёртого очень... проблематично. Особенно учитывая то, что Обито давно мёртв. Опять же, официально. — Мне нельзя прийти просто так? — выгнул бровь он, и Микото отрицательно покачала головой. Нет, нельзя. Такие люди просто так не приходят. — Мне понравился сеанс психоанализа. Повторим, м-м-м? — кривовато усмехнулся он, и шрам некрасиво дёрнулся. Куноичи подумала, что за лечение таких увечий ирьёнинам нужно заплатить кругленькую сумму — наверное, только чуть меньшую, чем за шрамы Ибики. А ещё подумала, что Обито слишком резко растерял своё умение притворяться. — Он рассказал мне про Акацуки, — поджал губы Саске. Было видно, что ему не терпится высказаться, и Микото заинтересованно покосилась на него. — Я сказал ему, что это бред. И что убивать людей ради такого — тоже бред. Как все будут есть, пить? Мы же умрём за три дня в этом Вечном Цукиёми, все разом отправимся к Шинигами. Но кого-то это не волнует, — саркастично добавил он. Обито разом стал выглядеть как-то раздраженно; видимо, такой «жестокой» критики его план ещё не выдерживал, и ответить было нечего. — Нас будет питать Божественное Древо... — И когда-нибудь перестанет, — перебил его Саске. — А Вечное Цукиёми — это... — с намёком произнесла ничего не понимающая куноичи, и Обито поспешил объяснить, вновь выглядя уверенно и даже увлеченно. «По-видимому, парень действительно недалеко ушёл от собственного детства», — немного даже с жалостью подумала Микото. План тоже казался ей бредом, хотя противные кошки всё же и скребли на душе. Там, в этом чёртовом «Глазе Луны», с ней будет Фугаку; а ещё Итачи — так же близко, как и Саске, просто потому что это её мечты. Там будет править Четвёртый Хокаге, Наруто будет весело носиться по деревне, но уже по другим причинам, а Кушина — Кушина будет захаживать в квартал Учиха в гости, просто чтобы попить чаю. И Саске — обязательно — будет от неё в восторге, особенно когда узнает о детском прозвище женщины, которое связано с его горячо любимыми помидорами... — Прости, Обито, но я согласна с Саске. Это глупые мечты слабого человека. Ты же всегда казался мне сильным, по крайней мере, когда я тебя знала, — с сожалением покачала головой Микото, сочуствующе глядя на мужчину. Тот медленно начал сжимать кулаки и прищуривать глаза. — Сильные люди сами строят свою судьбу, а не складывают всё на иллюзию. Будь сильным, Обито. Оправься, наконец, и сделай всё возможное для своей реальности. И, да... знаешь, сильные любят благородство, хотя бы относительное. Решать за всех — это не благородно, — Микото опять покачала головой и обеспокоенно поджала губы. — Я могу оживить твоего мужа, — неожиданно кинул Обито... и попал в точку. Микото застыла, но потом недовольно дёрнула плечом и ответила куда более резко: — Нет, Обито. Если я буду тебя поддерживать — даже с живым мужем — жить нам всем останется недолго. Я же не настолько эгоистична. Только зачем тебе это? Наруто пасут и не дают просто схватить и сбежать? — любопытно поинтересовалась она. Обито кинул на неё сердитый взгляд загнанного зверя и опять исчез. Зато теперь Учиха смогла разглядеть Мангёке шаринган в его глазах, и ей оставалось только вздохнуть. Редкое оно явление, как же. Хотя, стоит признать, и судьба у её родственника совсем не завидная — врагу не пожелаешь. Только вот главный вопрос дня — откуда он узнал о Вечном Цукиёми вообще? Раз он связан с шаринганом, то сказать мог только Учиха, но обычный член клана знать о таком не мог — сама Микото не знала. Наверное, она задумалась слишком сильно и надолго, скользя напряжённым взглядом по стене, потому что Саске чуть потряс её за плечо. Микото моргнула, непонимающе глядя на сына, а тот вздохнул: то ли устало, то ли недовольно. — Да-да, мне очень интересен наш совершенно незнакомый мне родственник, которого ты знаешь довольно хорошо, как я погляжу, продолжай о нём рассказывать, пожалуйста, — покивал он, и Микото, закатив глаза, только хмыкнула. За такой тон следовало бы влепить ласковый подзатыльник, но она только покорно начала рассказывать об Обито всё, что знала, не затрагивая только мотивы его действий. Это слишком надуманно и недостоверно, чтобы быть правдой, так что лучше Саске и не знать её домыслов; может, сам что придумает, ведь её сыновья — гении. Саске ничего не придумал, только вслух удивился такому странному поведению, через какое-то время признавая, что, если у Обито крышу снесло ото всех событий, то его действия выглядят уже более оправдано. Но всё время он опускал взгляд, и Микото отлично понимала, почему. Ей и самой хотелось убежать в спальню, где давным-давно кроме неё жил ещё и Фугаку. Потому что слова Обито, такие правдивые в своей внезапности, не хотели вылезать из головы. — Знаешь, — облизнув губы, куноичи посмотрела на Саске. Тот поднял голову. — У меня есть безумная идея пойти и порыться в наследии предков. Вдруг они что-то знают?.. Не просто же так Обито предложил эту штуку. Может, если для этого нужен только Мангёке... Саске всё понял сам. Если для оживления нужен только Мангёке шаринган — у них есть Итачи, который им обладает. Если же нет... Микото предпочитала не задумываться о том, что будет с ней, если появившаяся было надежда затухнет.***
— Ни-че-го, — нараспев произнесла она, устало прислоняясь плечом к стене. Грудную клетку будто разрывало от боли. Так плохо ей не было уже очень давно. Примерно с того момента, как клан вырезали. И теперь вдруг появившуюся было надежду, проклюнувшийся шанс, растоптала суровая реальность. Поэтому Микото было плохо. Очень плохо. Саске упрямо перебирал какие-то свитки, а лицо его было похоже на восковую маску — или это из-за факелов-освещения? Микото следила за ним, почему-то не находя в себе моральных сил присоединиться, только стояла, будто слившись с этой чёртовой стеной минут десять. А потом Саске неожиданно дрогнул, и это послужило спусковым крючком для неожиданно открывшегося второго дыхания, так что Микото преодолела разделявшее их расстояние буквально в два шага. Иероглифы в свитке были полустёршиеся, пыльные, почти нечитабельные, да и факелы не добавляли тексту разборчивости, но общий смысл они уловили, после чего куноичи аккуратно свернула свиток и положила его на какую-то полку, тут же забыв, какую. Осознание было шокирующим, и где-то в груди вторым сердцем опять билась надежда, перебиваемая, впрочем, страхом. Для оживления людей нужен был не Мангекё шаринган, а ринненган, и Обито в своём предложении не врал, потому что ложь чувствовать Микото умела. Это значит, что у парня есть почти божественная сила. Вот это — это страшно. Саске вертел в руках маску, которую Тоби очень недальновидно забыл у них дома, и явно думал о том же самом, потому что взгляд у него был сосредоточенный, почти нервный. Микото же подумала, что маску лучше больше не трогать — кто знает, из чего она сделана, — а Обито — начать по-настоящему опасаться. Слишком уж его планы отличались от того, чего хотела сама Микото.