Любви счастливой не бывает

Хеймитч расстегивает наручники и довольно растирает онемевшее запястье. Передо мной открывается дверь, и миротворец приглашает пройти. Я захожу в просторный кабинет необычной, овальной формы. Миротворец подводит меня к одинокому креслу, стоящему посередине кабинета. Я сижу и смотрю перед собой, за моей спиной, как каменное изваяние застыл миротворец. Они все еще боятся. Боятся не меня, они боятся памяти о ней, о Китнисс. Пальцы обводят очертания золотой птицы на брошке. В последнее время мне ничего больше не остается. Они забрали меня с Арены, они думают, что я снова научусь жить, они прикрепили ко мне Хеймитча, как сторожевого пса, готового следить за каждым моим движением. Они думают, что со временем я передумаю, но я не передумаю. Я умер вместе с ней. С арены они забрали только бесчувственное тело Пита Мелларка, которое ходит, дышит, делает вид что живет. Когда-то давно, в прошлой жизни Гейл Хоторн назвал Китнисс тенью Пита, теперь я стал самой настоящей тенью, призраком, лишенным каких-либо чувств. Настоящий Пит, сейчас лежит в деревянном гробу, вместе с Китнисс, готовый отправиться в последний путь, домой. Президент Сноу входит в кабинет мягкой и бесшумной походкой, не свойственной его преклонному возрасту. Я поднимаю голову и начинаю смотреть на президента, только после того, как он кашлем и стуком по столу привлекает мое внимание. - Я рад видеть вас в бодром здравии, мистер Мелларк, - полные, красные губы президента расплываются в дружелюбной улыбке. Китнисс всегда боялась его улыбки, ей казалось, что дыхание президента отравлено. В груди закипает злоба, в память о ней я хочу навсегда стереть улыбку с его губ. Я хочу убить его, и убью. В память о ней, для нее. Я только пожимаю плечами и продолжаю молчать. Мне нечего сказать этому человеку, - Смерть прелестной мисс Эвердин ни к чему не привела. Вижу, вы не расстаетесь с ее брошкой, очаровательная вещица. Примите мои искренние соболезнования. - И все же вы так сильно желали ей смерти, что повторно отправили на Игры, - спокойно пожимаю плечами. Сжимаю руку в кулак, пряча сойку от глаз президента. Я не хочу, чтобы этот человек касался ее даже взглядом. Сноу думает, что его слова о Китнисс заденут меня, но он этого не дождется. - О, как вы ошибаетесь, мистер Мелларк. Поверьте, я никогда не желал смерти ни вам, ни тем более вашей любимой супруге. Третья Квартальная Бойня стала большой неожиданностью не только для вас, но и для меня. Президент тоже не всемогущий. Хотите чаю? Его слова застают меня врасплох. Я ожидал от Сноу всего, что угодно, но только не этого. Президент только, что сочувствовал мне и переживал смерть Китнисс, и сразу же предлагает мне чай. Никак не могу поверить в его слова о Бойне, и на предложение о чае просто киваю. - Пит, могу я обращаться к вам по имени? - я только пожимаю плечами, он говорит, что президент не обладает абсолютной властью, не понимаю, в какую игру он хочет меня втянуть, - Возможно, вы не знаете, но еще перед Туром Победителей я имел удовольствие разговаривать с мисс Эвердин. - Я знаю, вы хотели, чтобы мы убедили вас в силе нашей любви. - Все верно. Мисс Эвердин и я договорились не врать друг другу. Предлагаю те же условия и вам, мой дорогой мальчик. Вы согласны? - Господин президент, мне ничего большего не остается, - я презрительно кривлю губы и наклоняюсь, вперед изображая поклон. Миротворец тут же возвращает меня на место. Открывается дверь и молодой человек в белом костюме, ставит на стол поднос с двумя чашками и тарелочкой с печеньем. Я даже не заметил, когда Сноу отдал приказ о чае. Слова президента заинтересовали меня, и задаю вопрос, - Вы хотите сказать, что не вы писали правила Третьей Квартальной Бойни? - Ну конечно же нет. Убивать победителей, - он делает паузу, словно пробует слова на вкус, - мистер Мелларк, не в моих правилах убивать куриц несущих золотые яйца, - Сноу подносит чашку к губам, делает небольшой глоток и довольно улыбается. Его дальнейшие слова заставляют меня перемениться в лице, - Вы и мисс Эвердин настолько полюбились жителям Капитолия, особенно богатым жителям. На невинности вашей супруги я заработал бы намного больше, чем на ее смерти. - И вы думаете, что я позволил бы вам продать Китнисс на забаву избалованным богачам? Вы думаете, что я согласился бы на такое предложение, - не сразу понимаю, о чем говорит Сноу. Очень медленно смысл его слов доходит до меня. - Мистер Мелларк вы не совсем понимаете, с кем разговариваете. Я никогда ничего никому не предлагаю, - он снова улыбается и делает глоток. Мои слова не только не задевают Сноу, скорее даже забавляют. Президент упивается демонстрацией своей власти. - Если вы хотели заработать на нашей как вы выразились невинности, господин президент, - пытаюсь вложить в последние слова все презрение, которое я испытываю к этому человеку, - То зачем вам понадобилась наша свадьба? - Меня всегда поражала ваша наивность, мистер Мелларк. Вы еще так молоды и еще многого не понимаете. Во время вашей первой брачной ночи вы с мисс Эвердин были так убедительны, так искренны, вам было просто невозможно не поверить. Если бы я не знал вас Пит, я бы возможно даже поверил вам. Я улыбаюсь его словам, тянусь за своей чашкой. Сквозь тонкий фарфор можно разглядеть чаинки. Приятный, терпкий аромат чая. Значит, все наши с Китнисс старания были напрасны. Сноу не поверил нам. Кажется, президент читает мои мысли. - Как скоро вы обо всем догадались? - С того момента, когда сам предложил эту игру вашей жене. Мистер Мелларк чем больше вы старались убедить меня, тем больше я убеждался в вашем обмане. Пит, вы слишком порядочный человек, чтобы воспользоваться ситуацией. Мисс Эвердин была так возмущена, так смущена, так невинна. Ну а вы, всегда любили Китнисс больше жизни. Вы никогда бы не пошли на мои условия. Я был уверен, что смогу крайне дорого продать непорочность мисс Эвердин, как понимаю и вашу. Не надо так смущаться, мистер Мелларк. В нашем мире все продается и покупается. А победители, такие желанные как вы продаетесь за огромные деньги. Теперь вы понимаете, что мне не было выгодно ваше участие в Играх. - Остальными вы тоже торговали? - Вы поразительно догадливый, мой мальчик. Потеря таких звезд как Финник Одейр, Джоанна Мейсон, и конечно же ваша супруга, стали невосполнимой, для всего Панема и моего кошелька в первую очередь. Сноу говорит о победителях, не как о людях, мы для него только ценные вещи, которые можно выгодно продать, и теперь моя ценность как победителя Третьей Квартальной Бойни возросла до небес. Китнисс, была права, от его слов действительно разит ядом. Он хотел получить Китнисс, но она ускользнула, стала навсегда недосягаема для Капитолия. Любимая, мы очень скоро будем вместе. Мы снова обманем их систему. Никогда раньше смерть не казалась мне столь желанной. Губы непроизвольно расплываются в улыбке, улыбка перерастает в смех. Начинаю смеяться, бессмысленно, бесконечно, беспечно. Чашка дрожит у меня в руке, расплескивая чай на прекрасный белоснежный ковер. На лице Сноу мелькает гримаса презрения, я рад, что смог хоть чем-то доставить дискомфорт этому человеку. - Вам пора готовиться к коронации, мистер Мелларк, - говорит Сноу и встает из-за стола, не знаю, что заставило его уйти, мой смех или мой чай. Но так просто он не уйдет. - Примите и вы мои соболезнования, господин президент, - он не ожидал от меня таких слов. Сноу останавливается на пороге и внимательно смотрит на меня. Я добился своей цели и поэтому продолжаю, - Мы же с вами понимаем, что даже мертвая Китнисс сейчас, намного сильнее вас. Какие бы планы вы на нее не строили вы все равно проиграли Наверное, это очень неприятно, проиграть маленькой девочке. И знайте, что никто не сможет удержать меня, от скорой встречи с Китнисс. - Пит, вы очень хороший мальчик, - самообладание быстро возвращается к президенту, на его змеиных губах снова появляется улыбка, а в глазах кажется, мелькает сочувствие ко мне. Сноу возвращается к своему столу и снова садится напротив меня. Едва заметным движением головы, Сноу приказывает миротворцу выйти, мы остаемся один на один, - Я всегда желал вам счастья, и пытался дать вам его в лице мисс Эвердин. Вы еще слишком молоды, а жизнь слишком дорога, для того чтобы расставаться с ней, даже ради великой любви. Поверьте старику. Живите, ради самого себя. - Возможно для вас это так, но не для меня, - я тоже улыбаюсь. - Вы восхищаете меня, мистер Мелларк, вашей силой духа и полным презрением к смерти. Но вы еще слишком молоды, мой мальчик, слишком молоды. Мне жаль, что наш разговор не изменил вашего решения. До встречи на награждении, вы же доживете до, награждения? - с этими словами Сноу выходит из кабинета. За мной же возвращаются миротворец и ментор.