Учиха Саске из клана Редисок

       Первое, от чего я слегка прифигел в своей деревне, это от того, что меня никто не узнавал: люди, знакомые мне с того момента, как я сюда попал или «осознал себя», провожали нас с Хоичи заинтересованными взглядами, но и только. С другой стороны, конечно, уходил я этаким босоногим оборвышем с узелком на палочке, а вернулся в добротных шмотках, ботинках, стоимостью в четыре местных дома, подросший и физически более развитый, но на лицо вроде не особо поменялся. Всё тот же «красавчик» — копия Учиха Саске, гы. Разве что в лицо мне особо не заглядывали, так как на лбу был повязан хитай с протектором Листа, который оттягивал всё внимание на себя, может, в генине одной из Пятёрки Великих Стран невозможно даже заподозрить «того самого Сайто, сына нашей сумасшедшей»? По местным законам, шиноби положено всегда носить отличительные знаки: обозначение скрытой деревни, символ клана, особые нашивки на одежде. Но хитай — самое предпочтительное, его точно совершенно все узнавали, да и носить его считалось весьма почётно, так что многие и в скрытом селении без него даже в свой выходной мусор выносить не ходили. У меня даже и документы для погранцов были — на обратный путь через мост Каннаби, который мы с Хоичи обошли гораздо выше по течению — в горах. Пришлось также небольшой крюк сделать, чтобы появиться в деревне с нужной стороны. Напарник особых проблем не доставлял. Не сказать, что за прошедшие четыре дня мы стали друзьями и болтали обо всём на свете, но, как спутник, бывший монах был нормальным. Без особых заскоков, да и его способности впечатляли. При том, что Хоичи вроде как сетовал, что без нормального инструмента, то есть специальной бивы, он почти как без рук. Я помнил, что у среднего сына старосты был какой-то музыкальный инструмент, правда не был уверен, что это была именно бива — может, и лютня или сямисэн какой, — просто слышал мелодию периодически; сказал, что можно у нас в деревне попробовать купить. Но, как оказалось, инструмент важен не просто, как инструмент, но и должен быть из особой древесины, пропускающей чакру, и со струнами из чакропроводящего металла. Биву Хоичи дали в каком-то там песчаном храме, он не уточнял. Зато без утайки рассказал, что «Акацуки», когда «завели девочку в логово», тут же и вырубили, Какузу выпустил жгуты, которыми придушил, а дальше начали технику высвобождения чакры биджуу. От каждого было что-то вроде дракона, которые начали вытягивать чакру. Как оказалось, Хоичи был не лыком шит. Он запомнил и успел немного запечатать в себя чакру тех драконов, считай, каждого из «Акацуки». И теперь можно было с его помощью и хороших сенсоров найти всех членов «основного состава». По крайней мере, засечь в какой-то близости от той же Суны. Я сначала удивился, что он мне такую тайну рассказал, но он ответил, что доверять мне попросил Гаара-сама. По легенде, я вроде как ещё с экзамена на чуунина прошёл до родной деревни через Страны Ветра и Дождя, ну а с Хоичи мы встретились в дороге. Вместе отбились от банды разбойников на границе с Дождём, и дальше пошли вдвоём: нам было по пути. Он шёл за бивой, точнее, за струнами к ней, куда-то в Страну Железа. Там точно добывают чакропроводящий металл. Просто и сердито, если будет кто-то докапываться. Так что Хоичи изображал моего друга и попутчика. А так ему, чтобы выйти на обратный путь в Страну Ветра, через мост Каннаби и погранцов проходить не нужно. Так что, по идее, для местных было достаточно того, что он со мной. Лично у меня всё официально — я шёл на побывку к матери. К тому же, по идее, мне можно было забрать мать с собой в Коноху, если она согласится, конечно. На неё пропускные документы мне тоже Шикамару выписал, на всякий случай. Ему ранг чуунина позволял дать такое разрешение. Мне ранг генина, полученный практически накануне экзаменов, позволял пользоваться привилегиями шиноби касательно семьи. Впрочем, о своей родной матери здесь я не очень-то много знаю. Она могла и отказаться, если вообще поймёт, куда и зачем её зовут. Если на ней всё-таки испробовали ту запретную технику, благодаря которой я вроде как прожил в другом мире тридцать четыре года, её сумасшествие вряд ли излечимо. Если исключить те сцены, которые она закатила, когда я стал узнавать об отце, то в целом она была тихой и спокойной. Но всё же тащить женщину немного не в себе из её деревни, в которой она жить привыкла, тоже не вариант. Этак приведу её в Коноху, а она пойдёт куда-нибудь да заблудится в лесу. Тут за ней крестьяне присматривают, а в Конохе что? Я же в регулярной армии как бы. Миссии, тренировки и все дела. Кому за ней приглядывать? Можно попытаться договориться на одной из ферм, в которых я подрабатывал, но… не знаю. С сумасшедшими никогда не знаешь, что они могут выкинуть… С другой стороны, она вышивки хорошие делает. Ей тут староста работу даёт. Конечно, думаю, забирает себе почти всё, что выручит, впрочем, не знаю, сколько вообще всё это может стоить. Но продукты он покупает, одежду там, нитки, какие нужны, мелочи бытовые. И не обижает. Когда я тут жил, мы не сказать, что питались разносолами, но точно не голодали. Мать особо и не готовила — всё приносили готовым, и мне давали тоже еду готовую, а она вышивала световой день. Сложно всё как-то. Конечно, как бы будто безопасней в скрытой деревне жить или около неё, но в свете того, что тот же Пейн мог в скором времени прийти и сравнять Коноху с землёй… И кажется, до этого могло быть то нападение зомби и псевдо-джинчуурики — монах Сора. Исключать, по крайней мере, их нельзя. Да и война, которая, конечно, может, и не начнётся, но... Мир шиноби далёк от пацифистских утопий. Подрастает поколение, и снова начинается резня, войны с периодичностью в десять-двенадцать лет. А у местных опять же то самое поле, в котором они прячутся, случись что… Да и нет у крестьян ничего такого, ради чего шиноби бы сюда полезли всех убивать… Хотя «всех убивать» могли найтись и какие-нибудь сумасшедшие маньяки. В общем, даже не знаю, как быть. По идее, если ты прибыл куда-то по своим делам, например, отдохнуть или посмотреть достопримечательности, или, как в моём случае, на побывку, то местный представитель власти может «ангажировать» и привлечь «свободного шиноби» на миссии D и C рангов без излишней волокиты и запросов в представительство деревни. Поэтому зачастую при появлении шиноби в небольших городках сразу появляются такие вот представители, чтобы узнать цель визита и планируется ли в их ведомстве какая-то миссия или нет. Наш староста был шустрым мужиком. Не успели мы пройти и половины пути по деревне до почти последнего дома, в котором жила моя мать, как он вышел нас встретить. Короткий поклон, внимательный взгляд. — Шиноби-сан, я староста этой деревни, меня зовут Камакуса, что привело вас к нам? — представился он. Честно говоря, никогда не знал, как его звать, все тут его называли «Сончоо-сан», то есть просто «староста». — Забавно, когда тебя не узнают в родных краях, Сончоо-сан, — хмыкнул я, — мать я забрать притопал. Как она там? Присматривали за ней, пока меня не было? В тёмных глазах старосты мелькнуло узнавание. — Сайто-кун?.. — кажется, он еле сдержался, чтобы не сматериться от удивления. — Это ты? — Ага. Я теперь генином Конохи стал, — похвастал я, широко улыбаясь. — Ладно, Камакуса-сан, я спешу. Всё же больше года её не видел, — отделался я от старосты, который открывал и закрывал рот. Шок у человека, явный. Зато все, кто прислушивались к нашему разговору, зашушукались. Ну да, звезда Голливуда прибыла в городишко, в котором родилась. Типа того. Мы с Хоичи дошли до домика, в котором я жил с матерью. Как бы для меня, когда я уходил, она была чужой женщиной. Но выходило, что это не совсем так. Жертва техники. Мы оба. Но жалеть о том, что я прожил ту жизнь, мне не хочется. Я узнал много интересного и нового. И вообще… Было не закрыто, что означало, что мать дома. Наверное, опять вышивает. Я обернулся на Хоичи. По правде, не хотелось, чтобы он видел, что она — вот такая. Было, наверное, стыдно. Или уже на подкорку забилось, что нельзя светить близкими людьми перед чужими шиноби, не знаю. Впрочем, парень, видимо, понял или объяснил себе моё замешательство. — Поспрашиваю у местных по поводу бивы и, может, продуктов закуплю, — сказал он и, помолчав, добавил: — Не хочу тебе мешать увидеться с матерью после долгой разлуки. Я — сирота. И своих родителей не помню. Боюсь, что буду завидовать тебе, Сайто. — Ладно, тогда позже увидимся вон у того холма, — согласился я, с облегчением выдыхая. Да, не хотелось с ней говорить в присутствии посторонних. К тому же я думал, может, удастся что-то узнать по поводу того, кто наложил на неё технику. Может, она поэтому впала в истерику, когда я отца упоминал? Набрав в грудь побольше воздуха, толкнул дверь и вошёл в дом. — Окаа-сан? — позвал я, сделав пару шагов. — О, а вот и Сайто-кун! — с улыбкой встретила меня она, словно я в магазин выходил, а не год пропадал. — Привет, окаа-сан, — поздоровался я, с удивлением ощутив от своей маман чакру. Причём не хилых пару ген и не зачатки чакросистемы, как у простых людей, а приличный такой очаг, который я чувствовал, например, от шиноби уровня чуунина, причём сражающегося. Даже мелькнула мысль, что это не моя мать вовсе, а кто-то ей притворяется. Хотя с фига ли притворяться моей маман и при этом светить чакрой, словно жопорукий джинчуурики? Я в шоке рассматривал её, пытаясь ощутить. Раньше, пока я не стал шиноби, такие функции не были предусмотрены, так что сейчас был лёгкий шок. Правда, если быть внимательным, то её чакра была странной — и словно не циркулировала, а просто хлестала из всех тенкецу. Как какое-то нарушение чакрообмена, или как это можно назвать. С другой стороны, рядом с такой «фонящей» тёткой её сын-дурачок, скорее всего, не особо выделялся. Если к нам в деревню заскакивали какие-нибудь залётные шиноби. Да и честь маман с такой нестабильностью точно могла совершенно спокойно блюсти. Такая женщина может отмахнуться с зарядом чакры и полбашки снести, по идее. Этакое своеобразное местное «оружие деревни». — Ты что-то задержался, давно тебя не было, — улыбнулась она, сбив меня с мыслей. — А Тэнджи тебя уже заждался. — Кто? — не понял я, хотя имя показалось очень знакомым. — Тэнджи, — кротко пояснила она. — Твой… — Отец, — закончил я, вспомнив, где и от кого слышал это имя. Никого кроме матери я в доме не чувствовал, хотя это могло быть и потому, что она сильно фонила и сбивала мои ощущения, ну или, как вариант, таинственный «Тэнджи», внезапно появившийся у нас, был супер-мега шиноби, который мог скрывать свою чакру, что никакой генин не распознает, даже если будет рядом ходить. Более вероятной мне показалась версия, что она вообще что-то или кого-то придумала себе, когда я ушёл. Стало скучно и одиноко, и вот у нас появился «Тэнджи», чьё имя она всё же вспомнила. Впрочем, в комнату я вошёл, активировав шаринган и готовый к бою. Профессиональная паранойя начала проявляться. В комнате никого не было. — А вот и Тэнджи! — радостно заявила за спиной мать, и я резко обернулся, чтобы увидеть мужской силуэт и красные шаринганы. — Не знаю, почему, но твоя мать зовёт меня именно этим именем. Что-то долго ты добирался из Страны Ветра, Сайто-кун.