Кричи громче! (Кричи 2)

- Кто-нибудь видел мою майку? – они собрались за завтраком в номере Билла. Так бывало, перед отъездом. Билл стоял над чемоданом и задумчиво чесал в затылке. - Которую из? – спросил Йост, не отрываясь от чтения газеты. - Любимую! – с обидой в голосе сказал Билл. - Красную? - Черную с черепушкой. - Ко-то-ру-ю из? – хором втроем спросили Том, Густав и Георг. Билл мрачно глянул на них. - Я же сказал, любимую. - Билл, а как ты их отличаешь? – спросил Саки, озадаченно следя за его манипуляциями с чемоданом. - Гы-гы-гы, - не смог сдержаться Том. Билл нахмурившись посмотрел на него. - Том, а ты не видел мою майку? - Зачем мне нужна твоя майка? – испуганно воззрился на него Том. - Кто-о тя-я зна-ает, - протянул Георг, двигая бровями, - зачем. Том мрачно уставился на Георга. - Я имею в виду, может там это… для колдовства Вуду какого,… - пояснил свою точку зрения Георг, - иголки втыкать…булавки… или типа того. - Гы, - сказал Густав. - Георг ты – идиот, - сказал Том. - Вы оба идиоты, - резюмировал Билл, - Том, я имел в виду, не могла она случайно как-нибудь, попасть в твои вещи или в твой чемодан? - Исключено! – мрачно отрезал Том и уткнулся в свой стакан с апельсиновым соком, - Билл, как твоя майка может попасть в мой чемодан? - Том!!! А как в моих вещах оказываются твои трусы и кепки!?!?! А? – возмущению Билла не было предела. Густав с Георгом громко расхохотались, подвизгивая. - У меня есть пара гипотез, - Йост прикрылся газетой от испепеляющего взгляда Билла, - но я, пожалуй, промолчу. - Промолчи, - сквозь зубы сказал Билл. Том обычно называл это настроение Билла «Злой как черт», и старался по возможности под ноги не попадаться. Густав стащил круассан из корзинки на столе и жадно вгрызся в него. - Билл, ты таблетки свои выпил? – недовольно проговорил Том. Не напомнишь, так он сделает вид что забыл, потому Том просто выложил ему набор, рядом со стаканом сока, строго в порядке и количествах согласно указаниям доктора. Хорошо другой стороны, он давно выдрессировал Билла в этом смысле, что он и не пытался ему возражать. Не возразил и в этот раз. Подошел к столу, взял большую белую таблетку, в другую стакан свежевыжатого сока: - Не могу я больше эти антибиотики пить, - сказал он, - у меня уже чешется уже все… Йост за газетой подавился кофе, поняв перл Билла по-своему. Густав ухмыльнулся, а Том с усилием втянул в себя щеки, чтобы не начать ржать. Билл положил в рот другую таблетку, какие-то витамины: - Чо вы надо мной ржете вечно? Я вам чо, бля, тут клоун что ли? – мрачно спросил Билл, давясь третьей таблеткой и морщась. - Да, - сказал Густав. - Да, - сказал Йост. - Да, - сказал Георг. Они все втроем уставились на Тома. Вчетвером. - А я воздержусь,… – осторожно проговорил Том. Они грохнули снова, не выдержал даже Билл, губы его раздвинулись в улыбке. - Хорош скакать по комнате, Билл, садись уже, и поешь, а? – нахмурился Том, и Билл снова послушался. Дэвид аж газету опустил, ради такого невероятного аттракциона, Билл Каулитц делает то что ему говорят беспрекословно и сразу и второй раз подряд. Он мог бы поклясться, он мог бы смотреть на это часами. Билл не рычал, не возникал, не вырывался, а молча и покорно сел, пододвинув стул, взял круассан, размазал по нему ножом масло. Потом взял из плошки закрытый маленький конфитюр в маленьком контейнере и попытался открыть его зубами, он не поддался. Том молча вытащил у него джем, открыл его легко, даже и не глядя на Билла, пока тот покорно ждал пока Том выложит джем на круассан и размажет его ножом. Том отдал получившийся бутерброд Биллу. Тот улыбнулся так смущенно, по-детски, благодарно, улыбка отзеркалилась гордой и немножко самодовольной Томовской. Что бы ты без меня делал, маленький? Читалось в его лице. Я нужен тебе как воздух. У Дэвида аж дыхание перехватило, пока он наблюдал за этой мизансценой. Ребятам из группы было совершенно наплевать, они видели это столько тысяч раз, что не замечали, что что-то тут не так. Дэвид же никогда не мог насмотреться на эту захватывающую дух нежность, разливающуюся по комнате. Он и сейчас смотрел, подперев голову рукой. Смотрел и думал, как. Каким, черт возьми, образом, они с Томом умудрялись общаться с совершенно разными двумя людьми по имени Билл? Это не Билл добивался его. Это он добивался Билла всеми доступными способами всю свою жизнь. И только добившись определенной доли доверия, откровенности и взаимодействия в их отношениях, он расслаблялся, празднуя победу, как все его труды внезапно падали в небытие, расшибались в прах. Он не мог понять почему. Между ним и Биллом снова и снова вырастала железобетонная стена. Что бы он ни предпринял – после кратковременной победы он снова оказывался в проигрыше. С его точки зрения засранцу в кепке все то, что доставалось ему кровавым потом давалось просто так, за красивые, раскосые глаза так похожие на глаза Билла. Он не знал что делать и постоянно лажал. И каждую ошибку ему приходилось смывать кровью. Каждая ошибка Тома же, напротив с готовностью прощалась…так, как будто Билл сам ждал ну когда же, когда, когда ты дашь повод мне тебя простить?! Билл вел себя с ним как красивая, капризная, но влюбленная до безумия женщина. Он не отпускал его от себя ни на шаг, да, он держал его на коротком поводке, властности, ревности, сексуальности и провокации, но все что Билл делал, он делал для него. Для Тома. Дэвид ненавидел Билла за это. Порой не в силах донести свои чувства в нежности он срывался на чистую агрессию, парадоксальным образом пытаясь оставить в душе Билла след, хотя бы через слезы или боль. Люди часто ведут себя подобно ему, но ужас Дэвида заключался в том, что он это понимал. Понимал, но не знал, как это изменить, или прекратить. Он попал в натуральную наркотическую зависимость от Билла. И теперь он ненавидел Тома так, как мужчина может ненавидеть мужчину. Как соперник может ненавидеть соперника. Как проигравший может ненавидеть победителя. Это вначале Том был милый испуганный братик, жертва билькиной гиперсексуальности обостренной не по возрасту жестким характером, разящей как бриллиант харизмой и титановыми нервами. Тогда Дэвиду хотелось ему помочь, успокоить, боже мой, он сравнивал его с собой и жалел его нелегкую участь! Каким идиотом он казался сам себе сейчас! Он и сам не заметил, как попал в цепкие сети Тома, который использовал его для своих целей, ничуть не хуже собственного брата. Нет, Дэвид понимал, конечно, что Том Биллу и мать и отец и брат и все на свете... Но брат братом, а любовник любовником. Ему порой категорически не нравилось, что отчего-то по жизни Томом был категорически упущен тот факт, что это ОН влез в их с Биллом отношения, ОН, внес тектонический разлом до самого ядра, который было не залить никаким цементом. Он, а не Дэвид. Том своим нелепым болезненным вторжением порвал те тонкие ниточки взаимозависимой нежности и слабости и доверия, которые начали формироваться между ними с Биллом, выкладывая основу для формирования длительных отношений, исключительно из чувства собственности и представлений, что Билл может и должен принадлежать ему и только ему одному. - Собака на сене, - сквозь зубы, как-то спьяну ляпнул Дэвид Тому на каком-то афтер-пати. Они ругались периодически. Биллу не говорили, впрочем. Это было их личное. - ЧО?! – забычил на него Том. - Через плечо, - сквозь зубы сказал Дэвид. Он очень не любил, когда на него откровенно бычили. Он был мягкий человек, и часто шел на компромисс, но откровенного сомнения в своем авторитете он не выносил ни в какой форме. Он встал напротив Тома, глядя в упор. Том отчего-то растерялся сразу, видимо лицо у него было очень мрачное. - А чего ты? – обиженно, но типа в шутку, играя в маленького ребенка проныл он. - Скажи мне честно, только честно, Том, - алкоголь вытащил всю сдерживаемую агрессию наружу, всместе с глубоко засевшими мыслями и идеями, - Если бы я не любил Билла, и не стал бы…его…мужчиной, а он не стол бы моим. Ты бы…? Он не договорил. Но они оба все поняли. Лицо Тома изменилось. Миловидное донельзя кукольное нарочито упрощенное детское личико заострилось внезапно, приобретя знакомые до боли Дэвиду семейные черты. Скулы резко очертились, запав щеками, глаза сузились, сверкнули страшным, обгорелым металлом. Перед ним стоял теперь совсем другой человек. Кулаки Тома сжались рефлекторно, челюсти судорожно свело, как у бультерьера, который собирается вцепиться своей жертве в глотку. Дэвид сделал шаг вперед, навстречу к нему. Если будет драка, он не будет тем, кто отступит. Том отступил. В отличие от Билла он не любил открыто проявлять свою агрессию. Билл умел ей управлять и ею пользоваться. Агрессия Тома была неуправляемой. Он загонял ее внутрь и боялся как огня. Отступил. Зубов правда не разжал: - Кто же…теперь…узнает… - делая большие паузы в словах, сказал он, - ты же…своего…не упустишь. - Я бы сформулировал иначе, Том, - холодно сказал Дэвид, - я от своего не отступлюсь. - Ты никогда не будешь на моем месте, - отрезал Том. Они никогда не лукавили друг с другом. Их откровенность пугала. Наверное поэтому они и испытывали друг к другу глубоко укоренившуюся симпатию. Дэвид понял, что произошло между близнецами. Георг рассказал ему о романе Тома с Мартой, все время намекая на какие-то забавные детали, которые известны ему о нем, Йосте, и провоцируя на откровенность. Но Йостом было сложно манипулировать такими способами, ему по уши хватало Одного Большого Любителя дергать смерть за усы, чтобы навечно удовлетвориться в своем желании участвовать в таких социальных играх. Он нежно улыбался Георгу, смущался лицом и выспрашивал все больше о Томе и Марте. Саки проверил все давно, конечно, ничего особо криминального за девушкой и ее семьей не нашел, но нюансы и детали мог рассказать ему только лишь Георг. Дэвид зашел вечером в номер Билла, занести документы, приглашения и пропуска на завтрашнее мероприятие, и раздать последние Ценные Указания, сокращенно Ц.У. Где, что, кто за что отвечает, как кому идти, план выхода у Саки. Каждый их выход на мероприятие отныне превращался в тщательно спланированную боевую операцию. Билл уже спал. Точнее не спал, он лежал в кровати, отвернувшись от него, бессмысленно пялясь в стенку. В ответ на все Дэвидовские Ц.У., он вяло кивал и говорил: - Да, Дэвид. Хорошо, Дэвид. Дэвид подошел к окну, у которого, в нише, стояла кровать. Билл не шелохнулся. - Что с тобой? – спросил Дэвид, глядя сквозь прованское кружево занавески на малолюдную узкую улицу. - Устал просто, - сказал Билл. Дэвид кивнул. Это была правда, он очень устал. Но это была не вся правда. Дэвид присел на кровать к Биллу, вполоборота. Повинуясь мгновенному движению сердца он схватил его за прохладное тощее плечо и развернул к себе, Билл еще не успел напрячься от резкости нападения, Дэвид наклонился и чмокнул его несколько раз в щеку, потом в другую, щекоча и царапая, заставляя от неожиданности хихикать и отбиваться. - Спокойной ночи, милый, - прошептал он у самых губ, осторожно, на секунду невероятно нежно и осторожно касаясь его рта своим. После этого Дэвид как ни в чем ни бывало, отпустил Билла, и сел в задумчивости на кровати прямо, глядя в стену: - Это… - сказал он стенке, - слушай, что-то я еще сказать тебе хотел…забыл… Рука его лежала на постели. Он лихорадочно придумывал, чего бы еще сказать. Ему не хотелось уходить, но еще меньше ему хотелось на Билла давить. Он просто отчаянно хватался за возможность просто побыть рядом с ним. Наедине. В одной комнате. Дышать одним воздухом. Чувствовать его присутствие кожей, не видя, - черт…что-то важное…что же у меня с головой-то творится в последнее время… - Дэвид, - тихо, шепотом сказал Билл. Рука его накрыла его руку. Тонкая, холодная, бледная, смуглую мягкую и теплую, - прости меня. У Дэвида отвалилась нижняя челюсть. Он долго рассматривал биллины пальцы гуманоидной длины, на своей руке, и соображал, чего сказать. Кровь бросилась ему в голову. От всего. От стыда, смущения, воспоминаний, эмоций, любви этой чертовой, сумасшедшей, которая как хорошее вино, становилась от времени более терпкой и крепкой. - Это ты меня прости, - хрипло ответил он. Он больше ничего не смог сказать. Горло схватило предательскими слезами. Только этого ему сейчас не хватало. Он схватил руку Билла обеими руками, и просто сидел, грел ее своими ладонями, боясь двинуться, выпустить из рук. Пальцы дернулись внутри теплой нежной клетки, и Дэвид посмотрел на Билла. - Полежи со мной? – едва слышно, одними губами попросил он. Дэвид только и ждал этого. Скинув ботинки, но не раздеваясь, он вытянулся рядом с Биллом, прижимая к себе его худенькое обнаженное тело к себе вместе с одеялом. - Ну чего ты, а? – шепнул он ему в ухо едва слышно. Билл шмыгнул носом. Потом откашлялся. Поверим, что простуда. Дэвид лизнул его в шею за ухом несколько раз. Билл вздрогнул и напрягся в его руках, стараясь высвободиться. - Не надо, Дэвид - тихо сказал он. Потом добавил, заставив холодок образовавшийся было в животе у Дэвида мгновенно растаять, - у меня там это…эрогенная зона. - Хорошо, - сразу согласился Дэвид, - скажи мне, где у тебя неэрогенная зона. Я тебя там полижу. Он заставил Билла расхохотаться. - Я, - начал он, потом снова фыркнул от смеха, - Дэвид,…честно говоря, твои слова… ставят меня в тупик. Дэвид тоже рассмеялся. Он примерно представлял себе ход мыслей Билла в этот момент, и его сильно обрадовало то, что это было именно так. Он до сих пор был до черта напуган поведением Билла тогда, вечером, ему до сих пор было стыдно и страшно за свое ненормальное возбуждение и ярость, лишь усиливавшиеся от отсутствия какой-либо реакции и возбуждения у Билла. Ни с кем из своих предыдущих любовников и любовниц он, наверное, не смог бы встретиться даже взглядом, если бы такое произошло. Нет, лукавить перед собой Дэвид бы не стал. В тот момент это ему очень понравилось. Но вряд ли он хотел повторения подобного, потому что это «очень понравилось» кажется, стоило ему десятка седых волос сразу. От стыда за свое бесконтрольное поведение, от ужаса, что Билл имеет над ним такую сильную власть, что способен блокировать у него в голове самые глубокие и базовые запреты. От сомнения, достаточно ли зрел Билл, чтобы отдавать себе отчет о том, какого черта он делает. И от опасения, что сделал что-то совсем из ряда вон выходящее, что отбило у Билла желание воспринимать его как желанного сексуального партнера. Билл прервал его размышления: - Дэвид, ты умный. Ты в людях разбираешься…, - начал он. - Это типа сарказм? – спросил Дэвид. - Не, - сказал Билл, - я серьезно. Я хочу тебя спросить. Про Тома. - В вас, гуманоидах, я полный профан… - хмыкнул Дэвид. - Ггы, ну не надо, послушай, Дэвид, я серьезно. Дэвид, онменябольшенелюбит? – в одно слово, быстро, словно боясь того, что говорит, спросил Билл. - Э-э-э… - сказал Дэвид и задумчиво почесал в голове. Детский сад, штаны на лямках. Хотя, с другой стороны, если вдуматься, то вопрос по сути. - Я ему больше не нужен? Все? Это все, а? Я не знаю, Дэвид, это обычно так происходит?! О, боже, Дэвид тяжело вздохнул, а вот об этом номере он как-то забыл, и как-то не принял его во внимание. Нормальному человеку сложно было представить себе эмоциональные проблемы близнеца, который НЕ ЗНАЛ как это бывает, когда люди расстаются. В его мире этого попросту не существовало как понятия. Дэвид молча гладил Билла по волосам. Он зажмурился, сам не понимая больно ему или смешно. Билл, ты не представляешь, сколько сил мне будет стоить не заорать тебе: «Да! Да! Да!». Он спрятал свое лицо в его волосах. Господи, почему у людей что-то происходит нормально, а у него такое редкое через жопу, что просто диву даешься. Не надо искушать меня ТАК сильно. - Билл, пожалей ты меня, что ли, а? – тихо проговорил он, его трясло от истерического хохота. Нет, он конечно порядочно нагрешил в своей жизни, но это вот было уже немножко слишком. Билл развернулся в его руках и перекинул руку через него, обнимая и утыкаясь носом в шею. - Я что-то не то сказал? – спросил он. Дэвид кусал губы. Как бы тебе сказать, чтобы не обидеть? - Дэвид, у меня кроме Тома нет человека, с которым бы я мог поговорить. С Томом мы не разговариваем. Ну то есть не на эту тему. А с собой я уже наговорился так что тошнит уже. Ничего дельного я себе, честно говоря, сказать не смог. Надо же, мы начали шутить. Ну, это уже неплохо. - Точнее, то что я себе надумал оно пиздец как плохо, - сказал Билл, - но меня посещают смутные опасения, что так не может быть. - Почему? – спросил Дэвид. - ОН ЖЕ МОЙ БРАТ! – возмущенно сказал Билл. Дэвид хихикнул. Попытался сдержаться хихикнул еще раз. Потом закусил губу чтобы не заржать в голос, и потому просто лежал и скулил от смеха, в уголках его глаз блеснули слезы. - Ты чего? – испуганно приподнялся на локте Билл, глядя на Йоста. - В-с-помнилось, - с трудом выговорил Йост, - сечас… - он тяжело дышал, смех его душил, - сейчас расскажу. Билл подпер голову рукой, приготовившись слушать, внимательно искоса поглядывая на Йоста. - Одна старушка. Старая дева. Привела однажды к ветеринару свою кошечку. И говорит: « Доктор, помогите, она умирает!». Доктор осмотрел кошечку и успокоил старушенцию: «Да что вы, сказал он, она здорова как бык. Просто она беременна. Скоро у нее будут котята!». Старушка разозлилась на него, «Да как вы смеете, старый похабник, она же девушка! У нее никогда в жизни не было ничего с котами, она в жизни из дому не выходила, это неправильный диагноз!». Доктор удивился, стал намекать, ну мало ли, вдруг вы не знаете, но старушка заверила его в обратном, оскорбилась, и ушла. Доктор долго не находил себе места, и, в конце концов решил посетить старушку и кошечку в их квартире. Пришел, и…первый кто его встретил был здоровый жирный кот с во-о-от такими яйцами. Доктор кричит старушке, «Фрау, вы говорили, что рядом с кошкой никогда не было котов! Кто же это по-вашему?». Старушка возмущенно закричала ветеринару: «Да как вы можете, это же ее брат!». Билл расхохотался. Он смеялся так, что даже закашлялся. - Ох, бля, - когда снова смог дышать, сидя проговорил он, - Это ты меня круто подъебнул, Йост, - он снова хихикнул, - с во-о-от такими яйцами, - передразнил он, и снова хихикнув бухнулся навзничь на кровать. Потом посерьезнел вдруг, что-то вспомнив. Вздохнул грустно. - Ну, в целом, твою мысль я понял, - сказал Билл, - давай спать. Дэвид что-то болтал еще, тихо, изредка гладил его волосы. Его тепло, тихий голос, мягкие ласковые руки быстро успокоили, усыпили Билла. Дэвид почувствовал, что его дыхание стало размеренным, он расслабился и перестал ерзать у него в руках. - Да любит он тебя, - сказал он, - больше жизни. Впрочем, он точно знал, что Билл его не слышит. *** Вечером, после саундчека, они крутились в гримерке как обычно. Йост пригнал чувака с камерой. Он начал снимать свой сериал для фанатов, о нелегком закулисье группы, создавая вполне похожую имитацию искренности. Тому он надоел, этот чувак, зато Билл звездил перед ним, манерничал и крутил жопой. Том сидел в углу, жевал еду приготовленную организаторами. - Ггы…ха-авалка ты, - ухмыльнулся Густав, проходя мимо Тома и ласково поглаживая его по кепке. - Чо? – мрачно буркнул Том, грызя яблоко. Густав стырил у Тома из под носа вторую половину фрукта: - Сам похавал, дай похавать товарищу, - поучительно сказал он и отошел. Том пробурчал что-то под нос неразборчиво, и взял со стола бутылку с водой, отпивая половину одним глотком. Мимо продефилировал его брат, оставляя после себя шлейф дорогой парфюмерии, и свежий запах недавно выстиранной одежды. Резко остановился и, непринужденно изогнув шею, быстро цапнул его взглядом. Том подавился водой. Билл быстро отвернулся. Том всю ночь думал, как ему подойти к разговору с братом. Он пять раз хватал в руки телефон, лез в черновики, но дрожащие пальцы отказывались ему повиноваться. Один раз впрочем, он нажал чертову кнопку и в этот момент ровно, как по какой-то шутке кого-то сверху, ему пришла СМС-ка от Марты: «Привет, как дела, зайчик, скучаю, люблю». Он чертыхнулся и удалил ее. В голове засела циничная мысль о том, что жалко, что то что он сделал, и Марту нельзя удалить из его жизни, просто стереть как СМС-ку. Какая-то неправильная ошибка на взгляд Тома наличествовала в жизни. Потом Том решился, и написал Биллу новую СМС. «Билл мне очень надо с тобой поговорить. Завтра, ок?» С забивающимся сердцем он положил телефон рядом с собой на кровать. Он сразу же запищал. Том схватил телефон, дрожащими руками. «Почему не отвечаешь?» и смайлик со слезами. - Ма-а-арта, чер-р-рт! – Том раздраженно кинул телефон. Он был зол на себя, конечно, какой вопрос, но она так не вовремя полезла со своими, нежностями. Билл, конечно не ответит, ехидно сказал его внутренний голос. А может, он спит или не заметил СМС-ку? С надеждой спросил другой. Том закрутил крышку бутылки, и открыл было рот, чтобы спросить Билла, но в как раз в этот момент к Биллу подошел этот хрен с камерой. Билл глянул на него, улыбнулся, ляпнул какую-то редкую глупость в камеру, они всей группой ржали над его талантом, раскрывающимся в этой закулисной съемке, и прочили ему славу звезды римейка фильма «Тупой, еще тупее». Он и правда вел себя очень смешно, Том знал, что он стеснялся просто, и вообще ему очень не нравилось, как он получался там, он говорил Йосту, чтобы он прекратил уже над ним издеваться, но у Йоста были свои соображения, от которых он отступаться не собирался. Они стояли рядом с Томом. Не так уж близко. Он чувствовал запах сигарет и горячего пластика камеры и пота от оператора. Парень стоял спиной к нему, ближе, Билл дальше. А Том телом всем, кожей всей, чувствовал Билла так, будто бы он был рядом. Он даже закрыл глаза чтобы погрузиться в это ощущение. В нем было так хорошо, тепло и спокойно. Я так хочу тебя. Будь опять моим. Пожалуйста. Том просто сидел и думал это, повторял раз за разом, вряд ли он соображал, что он делает, он просто хотел, чтобы Билл это почувствовал, чтобы он понял. Оператор обратился к нему по имени, что-то хотел. Том открыл глаза, и оторопел. Билл стоял совсем рядом. Том думал, если бы он слегка склонил голову на бок, он бы коснулся щекой его бедра. Температура между ними резкими скачками стала повышаться. Том открыл рот, надо было дышать, а иначе он не мог. Он смотрел на шевелящиеся губы парня с камерой, он, наверное, что-то спрашивал его, но Том не слышал, в ушах гудело так, что он не слышал. Его мозг был занят до предела, он думал. Думал, а какое лицо станет у парня с камерой, если он сейчас повернет голову и медленно лизнет Биллу бедро, это казалось так просто, так реально, что просто уже проще некуда. Господи, верни мне мозг на место, как же меня развезло-то, а? Кажется, парень опять повторил вопрос, Твою мать, что же делать-то? Он наверное выглядит сейчас как идиот, не хватает только слюньки из уголка рта пустить. Билл толкнул его в плечо, хихикнув, стрельнув глазами в парня навылет, и опустился к Тому на колени, хватая за руку и пытаясь отобрать бутылку с водой. Это вернуло Тома в реальность и привело в чувство, хотя бы шоком от прикосновений Билла, рядом, от тяжести его тела, от прикосновения рук к рукам, просто потому что он боялся упустить мельчайшую деталь. Билл. Билл. Билл. Том понимал, что он играет на публику, но он ответил на его просьбу, и он заметил, когда ему надо было помочь. Эта мысль парализовала его движения. Он понимал, что это скоро закончится, но ему хотелось, чтобы это продлилось подольше. Йост в противоположном углу радостно ухмылялся. Это все казалось ему чрезвычайно забавным. Билл улыбнулся Тому, глядя в глаза, в упор, сверху вниз, но в улыбке было что-то такое щемящее, что заставило мысль забиться в голове Тома настойчиво и болезненно, нам надо поговорить. Сегодня. Кровь из носу. Если не сегодня, то никогда. Очень надо. Том раздвинул ноги шире, съезжая чуть ниже по стулу, чтобы Биллу было удобнее устроиться у него на коленях. Ох, блин, чего ж ты ерзаешь-то, а? Ты ж не у мамки на коленках, а? Билл, я же мужчина, у меня… Черт. Наерзал мне своей попой полный стояк и свалил, кузнечик-переросток. Том с потрясенным видом проводил покачивающиеся из стороны в сторону бедра Билла, и озадачился вопросом, а как он теперь собственно будет играть. Телефон его, лежащий на столе, зазтрезвонил внезапно. Пока Том соображал как координировать руки и ноги для того, чтобы встать, Билл уже подскочил к забытому на столе телефону. Крайне удивленно изогнул бровь с пирсингом, глянув на экран, Том похолодел. Билл с ухмылкой бросил ему телефон. «Марта» белым по черному на весь экран. - Ой, нет, - черт, это женщина со вчерашнего дня кажется точно решила его извести. Господи, ну какого черта ей потребовалось именно сейчас? Что, она не знает, что он занят? - Да? – мрачным басом ответил Том. Билл отошел от него подальше. Том опустил голову, но он наблюдал за каждым движением Билла. - Нет. Нет. Не очень. Нет, не могу. Потому что. Нет. У меня были другие планы на сегодняшний вечер. Билл тоже наблюдал за ним. Это нервировало невероятно. Девушка по ту сторону сотовой связи нервничала. Почему она могла приехать к нему, из другого города, а он никак не мог с ней встретиться, потому что у него были другие планы на вечер. Билл оперся обеими руками о спинку дивана, за плечами Густава и Георга. Они перешучивались, общались о чем-то, но Билл то и дело посматривал на Тома, и Том знал, что он слышит каждое его слово, и понимает каждое движение губ. - Нет, у меня нет другой девушки, - Том был одет в две майки, шапку и кепку, да и дреды грели плечи, но он почувствовал, что его начинает трясти от холода. Черт, он проебал, кажется последнюю возможность, и только потому что он не решился раньше поговорить ни с ней ни с ним, - Нет. Да нет же!!! НЕТ!!! НЕТ!!! – истерично выкрикнул Том. - Чего это он? – хмыкнув, спросил Билла Георг. Билл молча покрутил пальцем у виска. Дура. Идиотка. Сука. Он знал, она это нарочно. Нашла время устроить ему истерику! Ты не хочешь меня видеть! Ты меня не любишь! Не люблю, не хочу, я уже вообще ничего не хочу..и я не могу даже соврать, потому что если я сейчас скажу, нет, хочу, нет люблю, я в такой жопе, из которой мне не выбраться. Ну какого ебаного черта тебе приспичило мне звонить и выяснять отношения именно сейчас?! - Это бред, - сказал он ей, - Ты несешь бред. Успокойся. Черт, и почему эти бабы никогда не понимают простых слов и не делают то, о чем их просят? Какой смысл обижаться на правду? - Я не хотел тебя обидеть. Хотел, оказывается. Том нашел в себе силы встретиться взглядом с Биллом. Лицо у него было несчастное, он пытался показать Биллу – Я все тебе объясню! Но лицо Билла выглядело довольно скептичным. Ладно, он заварил эту кашу, и ему ее расхлебывать. Вначале он поговорит с Мартой, объяснит ей все как есть. Постарается объяснить ей без лишних подробностей, почему они не могут больше встречаться. Потом он поговорит с Биллом. Он обидится? Хорошо, он потерпит. Он подождет сколько нужно, но по крайней мере, он будет перед ним честен. Да, он сглупил, решив, что может использовать чужую жизнь, чужую судьбу чтобы проучить Билла. Потому что оказалось, что другой человек это не игрушка. Он хотел внимания и тепла, любви, заботы, интереса к себе и большой части его жизни, его Я. Это оказалось накладно и не приносило и десятой части удовлетворения, которого он ждал. Он не полюбил ее, хотя и старался. Ее попытки привязать его к себе наоборот отдаляли его от нее с каждым разом все дальше и дальше. Странным образом то, за что он полагал заслужить уважение, опустило его еще ниже в его собственных глазах. Каким-то образом, он неправильно понял путь, как это сделать. Он не знал, как расставаться. Он этого не умел. Ему придется научиться. - Хорошо, давай встретимся, сегодня, - сказал он, чувствуя, как у него отнимается все, руки, ноги, голова. Билл, ну пожалуйста, пожалей меня, Билл, ну подожди, Билльчик, БИЛЛ! Господи, кажется, он сказал это вслух. Билл закусил ноготь на большом пальце и уставился в стену потерянным взглядом. И ничего, ничего нельзя было сделать. Если бы он сказал Марте, что он перезвонит, лучше бы не стало, он бы вообще не объяснил бы никогда ничего уже. С другой стороны, если он сейчас скажет Биллу, что он любит его он просто получит по роже, и в данном случае Билл будет полностью прав. Хорошо. Он поговорит с ним завтра. Сегодня он поговорит с Мартой. *** Ночью, отыграв концерт, помывшись, собрав вещи, Билл с Георгом и Густавом на троих решили учинить пьянку в автобусе. Марта опаздывала. Том нервно смотрел на часы и курил. Георг долго уговаривал его пойти пить с ними, но Том отмазывался на все лады, ссылаясь на здоровье и прочее. Георг сказал Биллу, что он был прав и тоже покрутил пальцем у виска. Билл сказал Тому что поедет в автобусе с ребятами. Туда же вскоре взобрался и господин продюсер. Который поначалу жестко воспротивился идее пьянки, потом сам же побежал на заправке за дополнительным бухлом. Он же и нажрался первым, причем Георг с Густавом походу оказались к этому зрелищу не совсем готовы, потому что они смотрели на вышедшего на орбиту Йоста как на одомашненного Йети. Йост спел им песню из своего раннего бойзбендовского творчества, заставив их рыдать от смеха, потом пытался выдернуть шнур и выдавить стекло в автобусе (согласно надписи), чтобы высунуться в окно, чтобы покурить. При этом он говорил, что он с детства об этом мечтал. Билл используя нежность и ласку, а так же бутылку пива выманил его из кресла за столом и отговорил это делать. Кажется, Густав не был уверен, но пьяный в жопу Дэвид попытался поприставать к Биллу, но напоролся на стальной взгляд и затрещину в лоб, на которую он обиделся, и еще полчаса прорыдал об этом, положив голову на колени Густаву. Густав тоже был пьян, потому удивился он лишь отчасти. Хотя вообще он уже ничему не удивлялся, надо сказать. Автобусы уже готовы были отъезжать, когда Саки сказал Тому, что его очень хочет видеть девушка. Том было уже обрадовался, что она обиделась сама и не приедет, а тут тяжелый камень снова придавил его до земли. Ну и что ему теперь было с ней делать? Не мог же он, в конце концов, просто сказать ей, спасибо и до свидания? Они решили, она поедет с ним в автобусе до ближайшего большого города, а оттуда доберется до дому на поезде. Он втащил ее в автобус. Марта обвила его шею руками и потянулась губами к его губам. Он сдался, уступил. Подставил свои губы ее, чувствуя, как у него наворачиваются слезы на глаза. Она же ни в чем ни была виновата. Она же любила его. На самом деле. Она не виновата была в том, что он бесчувственный чурбан. Во всем виноват он, но он правда хотел как лучше. - Том, ты чего? – не обнаружив в его губах ни капли тепла спросила она. Том помотал головой. Он ничего не смог сказать. - Давай выпьем? – предложил он. Алкоголь поможет ему расслабиться и развяжет ему язык. Он так думал. Они сели за столом в обеденной зоне автобуса. Друг напротив друга. Она попивала пиво медленно, Том быстро и целенаправленно напивался. Чертов язык никак не развязывался. - У тебя кто-то есть? - первой не выдержала она. Том покачал головой отрицательно. Потом, подумав, закивал. Потом снова стал все отрицать, потом пожал плечами. - Я не знаю, - сказал он. Это был дурацкий ответ, но она поняла. - Был, до меня? - Да, - с облегчением вздохнул он. Он решил, что она сама все поймет, и снова замолчал. - Это не страшно, Том, - усмехнулась она, - это жизнь. Люди встречаются, любят друг друга, потом расходятся. Это не конец жизни, если вы расстались. Он отрицательно покачал головой. - Это конец, - коротко сказал он. - Ты сумасшедший, - сказала она. - Да, - кивнул он. - Зачем ты позвал меня? – спросила Марта. В голосе ее все более явное раздражение. - Прости меня, - сказал он, - я виноват. - Поклонница? Фанатка? – со смехом спросила она. Она нашла в себе силы для иронии. - О, нет, - ухмыльнулся он, - нет. Точно нет. Он опять расхохотался. - Я бы хотел бы конечно,… - он никак не мог остановиться, - чтобы…хотя бы…чуть-чуть бы…. Он натурально не мог остановиться. - А, понимаю, - холодно сказала она, - хочешь, расскажу? Том мрачно посмотрел на нее. - Школьная первая любовь? – она хихикнула, - вздохи на скамейке, первые поцелуи и петтинг когда родителей нет дома. Потом спьяну переспали, да? И как теперь расстанешься?! Том снова расхохотался, на этот раз невесело. - Очень близко к тексту, - сказал он, - очень близко. Только нажрался кажется, только я. - М-м-м… - холодно сказала она, - еще и чувство вины. - Какая ты циничная, - сказал он. Она деланно расхохоталась. - Ты меня совсем не любишь? – спросила она. - Ты мне нравишься, ты очень хорошая… - сказал он. - Спасибо, - сказала она. - Я долго думал, Марта, я никогда еще не разрывал отношения, я…никогда не имел отношений с другим чело…господи, что я говорю… - он осекся, - у меня никогда не было никогда кроме… - Мне тебя жалко, - сказала она. - Спасибо, - сказал он. - Я не хочу тебя обидеть, Том. - Я не обиделся. - Ты использовал меня… - Да, - сказал он. - Ты так просто об этом говоришь? - НЕТ! – Том ударил бутылкой виски на стол, - Мне не просто…Любить. Это. Не. Просто. - Ты любишь ее? Ее, бля. Если б ты только знала кого. Если бы все было так просто как ты думаешь. Я люблю его. Я хочу, чтобы он любил меня. - Почему я? – спросила она. В глазах ее стояли слезы. - Я думал… я хотел…. - Отомстил? - Отомстил. - Понравилось? - Нет. То есть да. - Ты дурак. - Да. - Ты пьяный дурак. Том и правда выпил в одно лицо бутылку виски. - Марта, прости, я не могу быть с тобой, это неправильно, ты…хорошая…я не могу… - Мог, - сквозь зубы. - Больше не могу. Прости. Он напился. Напился так, что едва соображал. Напился так, что ему стало плохо. Она оттащила его в сортир, в отчаянии стирая слезы с глаз, пока он не видит. И это было тем, что она заслужила в этой жизни? Том был просто никакой. Она оттащила его на его койку, едва уже не плача от всего. Он заснул. Она попросила водителя высадить ее близко к городу N. Он связался с Саки, тот спланировал ближайший пункт. Она проплакала до утра. Пока автобус не остановился на бензозаправке.