Иная жизнь

Есть такие места, которые не подвластны людям. Они стараются избегать этих мест, называют проклятыми или грязными. Но что тогда делать тем, кто там живет? Они не считают свой дом проклятым или тем более грязным, для них он священен. Лес — это дом многих. Людей, животных и даже самой природы. Каждый сам выбирает свой дом, свою обитель. И, казалось бы, не должно быть разногласий по этому поводу, но почему же тогда случилось так? … — Мама! Мама! — кричала маленькая девочка, со всех ног бежащая к своей хижине, стараясь избегать опасного огня и того, во что теперь превратился ее дом. — Мама! Ребенок был на грани истерики — казалось, что она вот-вот упадет и заплачет, но желание найти свою маму было выше этого, поэтому девчушка бежала как могла в надежде вновь увидеть столь родные для нее глаза. С каждым новым шагом страх становился больше, пламя кружило вокруг нее, тянуло к ней свои «руки», но она бежала, бежала к родному. — Радунхагейду! — послышался до боли знакомый голос, отчего девочка еще больше насторожилась. — Радунхагейду! … Я здесь… Малышка тут же ринулась в сторону звука, обнаружила свою маму и сразу подбежала к ней в надежде помочь. Она старалась откинуть в сторону столь ненужные сейчас деревяшки, понимая, что, опаленные огнем, они могут принести немалый вред, но бледнеющее лицо матери просто заставило отбросить эту мысль. Женщина была в полуобморочном состоянии, но все равно продолжала гнать своего ребенка из этого места, ибо она не хотела, чтобы и с ее дочерью что-нибудь случилось. — Мама! — вскрикнула девочка, подбегая к полуживой матери и стараясь поднять обваленные на нее деревяшки. — Я не брошу тебя! — Нет, дочь моя! Прошу, уходи! — молила женщина, с жалостью смотря на ребенка, но, заметив знакомого, она тут же встрепенулась, хватая дочь за руку и сжимая ее в обеих ладонях. — Всегда помни о том, что я люблю тебя. — Что? — уже со слезами на глазах пробормотала девочка, после чего почувствовала чужие руки у себя на талии, которые начали оттаскивать ее от матери. Она вырывалась, кричала, тянулась руками к отдаляющейся женщине. И все до тех пор, пока ее глазам не предстала ужасная картина — куча горящих обломков завалили ее мать, отчего та вспыхнула адским пламенем, медленно и мучительно закрывая глаза. Ребенок впал в ступор, она не знала, что ей делать. Жгучие слезы сами текли по ее щекам, опаляя кожу еще больше, но девочка все равно молчала, сил орать больше не было — была только ужасная пустота в груди, как будто что-то оборвалось. Лишь на улице, когда ее наконец отпустили, Радунхагейду сорвалась с места и, не думая, побежала в лес, не замечая никаких окриков в ее сторону. Почему? Этот вопрос еще долго звучал в ее голове, пока она бежала в неизвестном направлении, не замечая совершенно ничего перед собой. Споткнувшись о корень какого-то дерева, она наконец пришла в себя, когда упала на землю, ободрав себе ладони и колени. Но даже после приземления девочка не хотела вставать. Перевернувшись на бок и сжавшись в калачик, она тихо заплакала, продолжая задавать себе вопросы: «за что они так с нами? Что мы им сделали? Это же наш дом… Мой дом… Здесь нет плохих людей! Тогда за что? Почему?!». Тут же в голову вбилось это ужасное и мерзкое имя: «Чарльз Ли», отчего малышка сжалась еще сильнее: «это он! Точно он! Я найду его и отомщу! Клянусь!». В таком состоянии девочка провела еще долгое время. Она даже не помнила, как потом оказалась в деревне, где уже был потушен пожар, но кое-где еще сверкали огоньки, да и сам вид бывших домов пугал. По ее мнению кто-то из жителей принес ее сюда, хотя это было уже не так важно. Главное было то, что ребенок, можно сказать, «потерялся». Ее глаза были отуманены лишь одной вещью — местью. «Чарльз Ли…» — она найдет и убьет его, чего бы это ей не стоило. С того самого злополучного дня прошло много лет. Радунхагейду из девочки превратилась в девушку, но жажда мести не покидало ее ни на день. Конечно, она не ожесточилась, не срывалась на людях, однако очень часто пропадала из виду, дабы хоть немного побыть одной и погрузиться в свои мысли. Из-за этого некоторые считали ее странной и пытались даже избегать, но это девушку даже не волновало. У нее был единственный друг — Ганадагон; с ним она часто охотилась, да и вообще просто гуляла. Тот был только «немного» труслив, но часто говорил себе, смотря на подругу: «если девушка может, то и я смогу». Как только Радунхагейду стукнуло пятнадцать, она начала рваться из деревни, умоляя мать рода ее отпустить. Но та часто ей отказывала, до поры до времени. Получив согласие на выход, девушка была немало удивлена, ведь все происходящее ей казалось таким странным: сначала общение со странным духом в облике орла и какое-то будущее, которое не предвещало ничего хорошего, а потом еще и согласие матери рода… Но получив наставления от нее же, она немедля отправилась в путь. Столько эмоций переполняло ее в тот момент: вроде бы и радость, так как она близка к своей цели на шаг, а вроде и тоска, ведь уходить из такого привычного для ее жизни дома… Все это было так странно и необычно для нее, но в то же время было чем-то интересно и удивительно. Она как будто посмотрела на мир другими глазами, в другом положении. На пути индианки встретилось много чего нового: от дивных красот природы до странного старика на коне, скачущего от не менее странных людей по ее направлению. Не хотелось заморачиваться по этому поводу, поэтому девушка просто продолжила свой путь. И каково же было ее удивление, когда оказалось, что тот старик и есть ее цель. И какова была обида, когда он закрыл дверь перед ее носом. Такого хамства она еще никогда не видела. Казалось бы, пришла по-доброму, не угрожая, не оскорбляя, а только попросила о помощи. Но старик был настойчив, хотя он пока не знал, что Радунхагейду более настойчива. Девушка простояла у его дверей чуть ли не весь день, но все тщетно. Когда уже стемнело, индианка просто устроилась в конюшне, после чего наутро продолжила свои попытки. Но старик как будто издевался над ней, он даже начал ее игнорировать. Да, Радунхагейду начала отчаиваться, пытаясь придумать, что же ей делать дальше, но ничего, совсем ничего в ее голову не лезло, поэтому вечером она вновь укрылась в конюшне. Ночью ей снился странный сон, который она не запомнила, но страх, даже когда девушка проснулась, еще долго заседал в ней. Может быть, она бы и вспомнила его, если бы только не одна проблема в виде незваных гостей. Те люди явно обсуждали старика и уж точно не в хорошем смысле. Именно поэтому девушка не смогла просто простоять в стороне, слушая довольно глупые ругательства. — Что вам надо? — спросила индианка, выходя из тени и пристально смотря на незнакомцев. — О, а кто это у нас тут? — произнес один из мужчин, оборачиваясь к девушке и с ухмылкой глядя на нее. — Дедушкина заступница? Или просто гуляешь тут? Ступай давай, у нас и без тебя проблем много. — Я не позволю вам обидеть старика, — грубо ответила Радунхагейду, протягивая руку к томагавку, так же не отрывая от них взгляда. — Ты посмотри какая настырная! — воскликнул второй, доставая саблю. — Ну ничего, сейчас мы научим тебя хорошим манерам. Девушке было страшно, особенно тогда, когда двое этих упырей подозвали своих дружков, и теперь их стало больше на два человека. Ей так и казалось, что в один прекрасный момент ее проткнут саблей и оставят умирать в злых муках. Но она не воин, если не может дать отпор своим врагам. Тренировки в деревне дали о себе знать. Мужчины не спешили нападать, ибо думали, что девчонка ну совсем ни на что не способна и ее можно будет легко уложить, но не тут-то было. Когда все же один из них решил напасть, Радунхагейду ловко перехватила его удар, тут же нанося свой, буквально откидывая того ударом в сторону. Другие даже как-то опешили, но тут же пришли в себя. На этот раз они старались нападать по двое, отчего девушка бросалась в ступор. Но инстинкты самосохранения все же давали о себе знать, поэтому ей удавалось хотя бы отражать удары либо уворачиваться от них. Когда же получилось откинуть одного в сторону, она незамедлительно принялась атаковать второго. Тот еле уворачивался от ее ударов, но в какой-то момент пропустил один, отчего получил томагавком по виску и тут же упал замертво на землю. Первый очухался сразу, поэтому мигом накинулся на индианку вновь. Но та, как будто почувствовав его, успела пригнуться, тут же нанося свой удар по врагу в живот, после чего коленкой по носу, отчего нападающий отлетел опять назад, зашедшись в болезненном стоне. Остался один, но мужчина не спешил нападать. Он косился назад, нервно держа в руке оружие. Девушка уже хотела сказать тому, чтобы он убегал, но, услышав сзади странный хруст веток, индианка тут же обернулась, после чего получила сильный удар в челюсть, от которого, не удержав равновесия, она упала на землю, на несколько секунд теряя сознание. В глазах начали мелькать звезды, а челюсть ужасно свело, отчего жутко хотелось выть. Мужчина, подошедший сзади, оказался намного больше и сильнее своих соратников, именно поэтому девушка на время потеряла ориентацию. Незнакомец нависал над ней и крепко сжимал в руке балакаву, готовясь ударить девушку еще раз, но насмерть. К счастью, Радунхагейду увидела знакомый силуэт, благодаря которому она осталась жива. — Прощайся с жизнью, — произнес громила, замахиваясь оружием, но не успел он его опустить, как послышался стон боли, после которого мужчина упал буквально в десяти сантиметрах от девушки. — Спасибо, — робко произнесла Радунхагейду, наконец придя в себя и поднимаясь с холодной земли. — Приберись тут, — тут же произнес старик, направляясь назад домой, но, остановившись, добавил. — А после мы поговорим. Счастью девушки не было предела — неужели он согласился? Быстро закивав головой, индианка принялась очищать место: рядом был обрыв, поэтому все трупы полетели туда. Сделав дело «по-быстрому», Радунхагейду тут же направилась в дом, где обнаружила старика, сидящего у камина. Подойдя поближе и получив кивок, девушка робко села на рядом стоящий стул, который сначала как-то странно скрипнул, а потом вовсе развалился под ее весом, отчего она, не ожидавшая этого, повалилась на пол. — Извини, — пролепетала Радунхагейду, тут же поднимаясь на ноги и отряхивая себя со всех сторон. — Ничего, этот дом и так весь разваливается, — проговорил старик, пока гостья брала новый, более стойкий, стул. — Так что же ты хочешь знать? С тех пор Радунхагейду обзавелась новым домом. Ей до жути хотелось перестроить здесь все, ибо порой становилось страшно от одного скрипа полов. Она не раз напоминала об этом старику, но тот только отмахивался от нее, пока не наступил нужный момент. Нужно было везти девчонку в город, поэтому предлога лучше, чем «покупка материала», старик не придумал, хотя они действительно после занялись ремонтом. Радунхагейду, конечно же, обрадовалась этому и тут же отправилась с ним. В городе ее настиг шок или, скорее, сильное удивление. Столько нового открылось ее глазам. Дома, люди, магазины… Все здесь было таким иным и интересным. Хотелось гулять по городу вечно, изучая каждый его сантиметр. Но не было на это времени. У нее была цель, и именно к ней она собирается стремиться дальше. — Ты вполне сойдешь за итальянку, твоя кожа более светлая. Нужно только имя тебе другое дать… — произнес старик, задумчиво гладя вдаль, но вскоре продолжил. — Отныне тебя зовут Коннор. Девушка еще долго мучила себя вопросом: «почему Коннор?». Если говорить честно, то это имя ей не нравилось. Но в городе она как-то не предавала этому значения. Коннор так Коннор. После покупки материалов Ахиллес отвел ее к площади, где вот-вот свершился бы самый масштабный бунт. То, что она видела раньше и то, что она увидела тогда, совсем не схоже. Как только она оказалась в городе, люди в нем казались… добрыми, вежливыми и мирными. А сейчас, видя, как чуть ли не каждый лезет на таких же агрессивных стражников, она боится. Боится вновь почувствовать тот детский страх. Люди такие… агрессивные, но это дало ей отличный урок — не верь первому взгляду. Пройдя в центр, девушка заметила, как один из красных мундиров пытается успокоить народ, в то время как те бросают в его сторону злобные фразочки. Коннор уже было хотела спросить старика, зачем он ее сюда привел, но после он показал ей его — отца. Радунхагейду еще никогда не видела его в жизни, лишь представляла себе со слов матери. А сейчас… сейчас он совсем рядом, лишь шагни… Но это чувство злости и обиды просто заставили ее стоять в ступоре и смотреть на него. А так хотелось подойти к нему, расспросить, узнать, зачем он приказал поджечь деревню. И в случае чего сразу же врезать по лицу, чтобы знал. Но из раздумий ее вырвал Ахиллес, говоря, что нужно отследить человека, из-за которого сейчас здесь начнется месиво. Сначала Коннор не очень-то хотела — не ее печаль, но старик настойчив. И, как-никак, она пытается стать освободителем, так что выбора у нее просто нет. Томно вздохнув, девушка кивнула, после чего сразу же последовала за незнакомцем, который всячески пытался осмотреться по сторонам, но так и не замечал ее. Но Коннор все же выполнила свое задание и смогла остановить его. Вот только это было напрасно. Мужчина указал на другую сторону, где стоял Чарльз Ли. Гнев тут же охватил девушку. Она смотрела на него, прожигала взглядом, а тот только ухмыльнулся и выстрелил в воздух, после чего послышались крики горожан. Она тут же бросила взгляд на отца, не понимая, зачем он это делает, но тот, видимо, тоже заметил ее, отчего отдал кому-то из своих стражников приказ, указывая на нее пальцем. Паника захлестнула ее, особенно когда сзади послышались выстрелы. — Ты меня бросил! — выкрикнула девушка с порога, даже не успев подойти к старику. — Так ты лучше сможешь адаптироваться в городе… Посмотри, — спокойно произнес Ахиллес, повернувшись к пыльному столу. — Ты справилась. Поэтому, я разрешаю тебе надеть их. Старик указал тростью на знакомую ей коробку. Сначала девушка не поняла, что именно это значит, но после сразу же додумалась, схватила коробку и отошла с ней в сторону, где после смогла надеть столь заветные клинки. Столько эмоций захватило ее в этот момент, они казались ей… прекрасным оружием, незаметным и смертельным. — Ну как? — чуть ли не шепотом спросила девушка, вновь повернувшись к старику и расставляя руки стороны. — Отлично, думаю, ты немало сможешь ими сделать, — ответил Дэвенпорт, вставая со стула. — Если, конечно, будешь использовать с умом. Я научу тебя этому. Радунхагейду только скромно улыбнулась, вновь опуская взгляд на новоприобретенную вещь. Радость охватила ее — она давно хотела заполучить их, с того самого первого дня, как получилось войти в скрытый подвал. Девушка доказала старику, что она способна на многое, и он… доверил их ей. Тут в голову начали лезть столь ненужные сейчас мысли, но когда как не сейчас? Поджав губы и потерев подбородок, индианка все же задала столь интересующий ее вопрос. — Почему «Коннор»? — спросила она, вновь поднимая взгляд на старика. — Что? — поинтересовался старик, непонимающе глядя на нее, успев уже отойти на несколько шагов. — Почему ты мне дал имя «Коннор»? — более подробно спросила Радунхагейду, смотря, как печально мужчина усмехается и вновь подходит к ней. — Это имя моей дочери, — хриплым голосом произнес старик, опуская взгляд на пол, но через несколько секунд вновь поднимая его на девушку. — У нее был совершенно такой же характер, как у тебя. — Но… что с ней произошло? — уже более скромно спросила Коннор, не в силах попросить прощения за столь грубый вопрос. — Она умерла, — коротко ответил Ахиллес, поджимая губы и поворачиваясь к собеседнице спиной. — Эпидемия тифа… Тогда много кто умер. После этих слов старик покинул комнату, так и не дождавшись тихого «извини». Совесть начала мучить девушку — если бы она только знала… После услышанного Радунхагейду поменяла свое мнение об имени — теперь она носила его с гордостью, понимая, как важна старику. И ведь это совершенно так. Ахиллес начал потихоньку привязываться к девушке, считать ее кем-то неотъемлемым, родным, и, что уж томить, она стала для него дочерью. Это радовало саму Коннор. Ведь только с его помощью и поддержкой она смогла достичь своей цели. Годы тяжелых тренировок не прошли даром. Девушка получала новые навыки и знания с каждым днем. Да, были трудные моменты, провалы, большие синяки да царапины, остающиеся следом на всю жизнь, но она это вынесла. Прошло несколько лет. Теперь Коннор не девушка, а женщина. Высокая, стройная, сильная, обладающая просто шикарными навыками, но, к сожалению, с затуманенными местью глазами. Если б не она, то Радунхагейду давно бы завела себе семью и жила в более-менее благополучных условиях. Но это не для нее. По крайне мере, не сейчас. Старик очень часто стал давать ей наставления, которые мало-помалу начинали ее бесить. «Не ходи туда, не делай этого, не трогай это, не смей нападать на Чарльза Ли, ибо рано, твой отец — враг, его нужно уничтожить в первую очередь и бла-бла-бла» — цитировала Ахиллеса Коннор, убегая от назойливого мужчины в лес, где после успокаивалась за каким-нибудь делом и возвращалась домой. Да, это место было ей домом. Родным домом. Так она его называла уже после месяца жизни в нем. Коннор при каждом выходе в город старалась глазами искать Ли — ей всегда казалось, что он где-то рядом. Это уже можно было назвать чистой паранойей. Но девушка, несмотря на то, что частенько не слушала своего учителя, все равно ждала подходящего момента. Она научилась самому трудному — терпению. За годы тренировок, да и вообще жизни она смогла понять и принять многое. Если раньше Коннор чуть ли не каждый день рвалась убить Ли, то сейчас может спокойно проследить за ним взглядом, не без ненависти, конечно, даже не тронув. Девушка удивляется самой себе — такую стойкость ей еще никогда не удавалось освоить. Да и отца за все это время она встречала не раз… «Я должна ненавидеть его…» — думала про себя индианка, смотря каждый раз на знакомый силуэт. — «Это он во всем виноват!» Но даже эти слова не спасали ее от горечи. Он ее отец! Он должен все объяснить! Но в то же время и главный враг… Столько всего непонятного и закрытого ее мыслям. — Ахиллес, мне нужно уйти на время, — громко произнесла Коннор, приближаясь к выходу. — Куда это ты? — тут же отозвался старик, вдруг вставая у нее на пути. — По делам, — грубо ответила девушка, обходя мужчину. — Это еще по каким? Опять идешь думать, как избавить своего отца от смертной казни? Он — враг! Он — тамплиер! Ему нет прощения ни в чем. Спроси себя, сколько жизней он погубил? Ты же знаешь, что он погубил твою мать! — быстро начал возражать Ахиллес, следуя за Коннор до самой двери. — Одумайся. — Ахиллес! — вдруг рявкнула Радунхагейду, смотря старику прямо в глаза. — Не лезь в мою жизнь. После этих слов девушка быстро вылетела из дома, оставляя старика недоумевать. Ее ужасно бесило, когда старик якобы пытался «вразумить» ее по поводу отца. Она это все прекрасно знает, зачем же давить? Все это просто ужасно! Хочется выть, метаться, кричать, но только забыться. В такие моменты девушка уходила к речке, где никто не смог бы ее найти. Именно здесь она чувствовала себя расслабленно хоть на несколько минут. Томно вздохнув, Коннор медленно прошла к самому большому камню и уселась на него, смотря куда-то в пустоту. «Что ж…» — думала про себя Радунхагейду, сжимая кулаки. — «Это мой дом и моя жизнь. И я смогу выбраться из этого хаоса и достичь цель. Я убью Ли, найду и расспрошу отца. И если получится… то все у меня будет хорошо» «У меня есть дом и есть жизнь».