fatum intended

the hardkiss – helpless

Намджун ступает голыми ступнями на мокрый асфальт и ему откровенно поебать на то, как будут реагировать остальные. Он раскрывает руки и поднимает голову к небу. Капли холодного дождя попадают ему на лицо, не позволяя раскрыть глаза шире, чем на щелку, капают в рот и лезут за воротник белой рубашки. Его закатанные брюки уже полностью мокрые, грязные от брызг с луж, но ни капли не волнуют. Намджун убирает волосы со лба, зачесывая их пальцами назад, затем опускает голову, позволяя им снова упасть. Его губы расплываются в широкой улыбке. Уже не мешает ничего, никто не увидит, никто не узнает, забудут, как будто и не было совсем. Или притворятся, что не видели. Сегодня его последний день и Намджуну даже на это поебать - никто же все равно не узнает. Никто. И Намджун врет даже себе, но все равно чувствует, как царапет от этого никто. У него тело точно помнит теплые пальцы по коже. Он ступает несколько шагов, прежде, чем его сверху накрывает зонтик, а глаза сталкиваются с другими. - Мне, в принципе, все равно, даже если ты псих, но как хватило мозгов гулять под таким ливнем? Намджун выше, смотрит вниз и только сейчас догоняет, а затем начинает смеяться. Псих, точно же. Психушка по нему плачет. А потом в нос ударяет дурманящий запах, который не смывает даже дождь, забирается под ребра и кажется Намджуну знакомым до дрожи в промерзлых пальцах. - Хватило. - Я вижу, - моментально язвит парень. Затем смотрит оценивающе, задерживаясь дольше всего на намджуновых волосах, хмыкает и предлагает то, что оттягивает Намджуна еще на пару часов. - Хочешь есть? - казалось глупее вопроса нельзя было придумать, но Намджун хочет. Однозначно, поэтому кивает и они вместе под одним зонтом идут в противоположную от моста сторону. - Хосок, - отпирая дверь дома, говорит парень, оборачиваясь к Намджуну. - Чон Хосок. - Приятно. - А свое имя? - Забыл? Псих же, - расплываясь в улыбке, говорит Намджун. - Окей. В квартире сразу чувствуется тепло, отчего руки нагреваются, а тело немного подрагивает от такой перемены температуры, а еще совсем немного от вязкого запаха омеги, которым пропитан каждый уголок - намджуновы зрачки расширяются, но он не переживает - его нормальным и не считает никто. Он проходит за Хосоком вглубь квартиры, рассматривая на ходу стеллаж с книгами, что стоит в гостиной, занимая почти всю стену. Почему-то Намджун уверен, что в той коричневой книге, что с самым широким корешком, первая страница витиеватым узором. - Любишь читать? - Намджун берет в руки книгу и раскрывает первую страницу, не смея сделать лишний вдох. Затем проходиться пальцами по написанным буквам красивым витиеватым узором. - Немного. Я думаю, тебе переодеться надо, заболеешь. Намджуну хочется засмеяться вслух. Заболеешь? Куда уже больше. Он продолжает вести пальцами по буквам, переворачивает страницу и вздрагивает, когда его плеча касаются теплые пальцы. - Ты меня слышишь? - Хосок смотрит как-то слишком обеспокоенно, как для человека, которого знаешь от силы минут тридцать. - Сходи в душ. Отчего-то этим глазам не хочется сопротивляться. А еще родинка на верхней губе Хосока не дает вдохнуть воздуха. Намджун зависает, смотрит на него, красивого такого, и пальцы начинает странно покалывать от желания провести по той верхней губе с родинкой. Намджун не видит причин отказывать себе. Последний день же. Хосок вздрагивает, что не остается незамеченным. Но не отходит ни на сантиметр, позволяя едва теплым пальцам прикоснуться к лицу, не разрывая зрительный контакт, опустится к губе и найти прикосновениями его родинку. У Хосока внутри взрывается ураган, дробит его на мелкие части и разбрасывает их по сторонам, когда Намджун настолько близко. Он закрывает глаза, чтобы не рассыпаться окончательно, гонит от себя все воспоминания, и пытается заглушить шум часовой стрелки, которая отсчитывает мгновения времени, которое Намджун будет помнить его вот так, как сейчас. Время, которое им можно провести рядом, чтобы потом: завтра, послезавтра, и еще все последующие дни Хосок подходил к нему, накрывал зонтом и представлялся каждый раз, как первый. Время, которое заставляет ломаться изнутри каждый проклятый раз, неизменно возвращая их друг другу, но все равно отбирая обратно. Хосок гибнет снова и снова, когда Намджун проводит след губами, находит его родинку и собирает горячие запястья в свои ледяные пальцы. У Намджуна завтра будет снова последний день, а Хосок придет на мост, чтобы оттянуть его жизнь еще на пару часов.