fatum intended

Kisum, San E, TAE WAN – 슈퍼스타 (Superstar) (Prod. by D.O)

У Сокджина ебаное чувство принадлежности. А еще он ненавидит Намджуна, который такой долбоеб, а нашел свою судьбу раньше него, а теперь ходит довольный, светит своими ямочками на щеках и зажимает Хосока на глазах у всех - ему похуй, главное, чтобы тот у него в руках плавился. Сокджин завидует. И нет, совсем не белой завистью, пусть и друзья - завидует, потому что и сам так хочет, вот чтобы и его так тянули за ремень брюк к себе, кусали за ушко и жали к себе - он реально ненавидит этого блондинистого придурка. За все двадцать два года своей жизни, которую прилежный мальчик Ким Сокджин проебал хрен знает на что, он так и не нашел своего предназначенного. Он видел очень много разных людей, в которых ему нравилось много чего, которые умели говорить красиво, вышибали к чертям мозги одной только улыбкой и даже жали к себе - но все не то. Ему не хватало чего-то родного в глазах. Чего-то такого, что лишало бы контроля над собою. А потом случился Джин Хесан, который лучший друг и вернулся только что с Лондона, попросив встретить его в аэропорту. Сокджин попросил таксиста подождать, пошел в здание и рассматривал всех людей, снующих туда-сюда, когда плеча коснулась ледяная ладошка. - Привет. Сокджин разворачивается и трещит по швам. У Хесана широченная улыбка, короткая стрижка, которую успевает заметить Сокджин прежде, чем натыкается на глаза, в которых этого родного целое море - Сокджин не верит. - Я по тебе скучал, - Хесан стискивает друга в объятьях и незаметно вдыхает нежный запах, от которого кружит голову и сердце стучит немного быстрее и громче. Хотя это полнейшая ложь - его сердце, оно с ума сходит от такой близости. Сокджин падает в руки Хесана, у него подкашиваются ноги и руки подрагивают - быть этого не может. Они едут в такси, оба сидя на заднем сидении. Хесан рассказывает, как понравилось работать за границей, но бесит то, что там постоянно холодно и дождь моросит все время, обещает дать послушать пару треков, ибо они хороши, на его взгляд, на что Сокджин только кивает и просит разрешения у таксиста открыть окно - он задыхается запахом Хесана, что осел даже на кончике языка вязким привкусом миндаля. Когда машина останавливается, Сокджин вылетает из нее, отворачиваясь, жадно вдыхает свежий воздух и пытается успокоиться - нифига, еще и Хесан подходит слишком близко, снова касается рукой плеча и спрашивает, в порядке ли тот, на что Сокджин кивает и поворачивается. Зря. В глазах Хесана то море, что полно родного, темнеет, и туда добавляется волнение, его губы поджимаются, и он, понятное дело, не верит Сокджину. - Тебе плохо? Сокджин пытается возразить, но не получается. Он чувствует, как в животе мотыльки сходят с ума, как слабнут ноги и сердце совсем шальное становится - оно нашло свою половину. Сокджин хочет убрать руку, что уже прожгла кожу на плече, но становится еще хуже, и он хватается пальцами за хесановы руки. У Хесана реакция хорошая, и то, что теперь Сокджин снова в его руках, способствует медленному внутреннему разрушению, еще несколько мгновений, и оно достигнет своего апогея. Просто Хесан еще пять лет назад понял, что Сокджин предназначен ему. Поначалу отходил недели две, потом пытался думать о чем-то другом в присутствии друга, ибо тот вообще ноль на массу и ждал свою большую и чистую, совсем не замечая чувств Хесана, которые росли с бешеной скоростью. Когда стало совсем плохо и у Сокджина была очередная, Хесан просто не выдержал - собрал манатки и свалил в Лондон, чтобы не слышать и не чувствовать того на духовно-инстинктивном уровне. Или просто из-за того, что еще несколько часов, и он бы сорвался, а Сокджин бы не простил. - Мне очень плохо, - Сокджин шепчет куда-то в шею, полностью ослабевая в руках Хесана. - Постойте еще немного, пожалуйста, этого должно хватить, - Хесан бросает водителю купюры, опускает ладонь на сокджинову кисть правой руки и тянет за собою к подъезду, двери которого очень громко лязгают, когда Хесан их отпускает и заталкивает Сокджина в лифт, из которого так вовремя вышли три человека. Хесан нажимает на 14 этаж и оборачивается к Сокджину, который шарахается своего отражения в зеркале, что на стенке лифта в полный рост. У него тело сводит от такой близости с Хесаном, и то, что парень видит в отражении, это никак не Ким Сокджин. Он закрывает глаза и молится, чтобы лифт ехал быстрее, прислоняется спиной к стенке, что напротив зеркала, и облизывает пересохшие губы - у Хесана трескается самообладание, он видит даже, как бешено стучит пульс на шее у Сокджина. Хесан даже подходит ближе, но на десятом этаже двери открываются, и внутрь заходит мужчина, обводя взглядом их обоих, хотя задерживается на Сокджине, и у Хесана сразу же появляется острое желание въебать от души, чтобы не заглядывался на то, что нельзя, поэтому он обходит мужчину и встает напротив Сокджина, закрывая того собою. Сокджин открывает глаза, когда Хесан снова тянет за руку уже из лифта в сторону своей квартиры. Когда дверь закрывается за ними, Сокджину хочется сбежать, но он только снимает обувь и проходит в гостиную, усаживаясь на диване. Хесан приносит ему таблетку и стакан воды, бросая, что это должно помочь, и снова уходит в сторону кухни, подходит к окну и открывает его настежь - все равно не помогает. Он смотрит на другие многоэтажки и на проезжие машины, что на дороге, достает из кармана брюк пачку сигарет и зажигалку, намереваясь выкурить половину точно. Но шаги Сокджина сзади лупят по вискам и отдают ударами в сердце. - Мне не помогает, - Сокджин цепляется ладошками за руки Хесана чуть выше локтя и утыкается лбом между лопаток - это сильнее их. У Хесана сердце ломает грудную клетку и глаза темнеют пуще прежнего. Он разворачивается. У Сокджина красное лицо, глаза с туманной поволокой и тяжелое дыхание, которое вообще сходит на нет, стоит им встретиться взглядами. Сокджин подается вперед и целует губы Хесана, цепляя пальцами ворот черной рубашки. Хесан перехватывает инициативу, тянет Сокджина на себя, разворачивает и толкает спиной к подоконнику, усаживает и устраивается между разведенных ног, сразу же возвращаясь к губам - ему это снилось все пять лет. Они целуются так, словно это последний раз, Сокджин обхватывает стан Хесана ногами и стонет в губы, намеренно провоцируя, - терпеть больше нет сил. У Хесана в голове дурь становится все масштабнее, и он расстегивает замок на кофте Сокджина, попутно склоняясь к плечу, целуя его. Их не хватает до спальни. Хесан растягивает Сокджина прямо на кухонном столе, кусает между лопаток, плечи и затылок, оставляя отметины, которые сразу же становятся багровыми. А потом у Сокджина соскальзывают пальцы со стола, хрипнет горло и тело само отзывается на действия Хесана. Тот, сволочь, еще и издевается, когда толкается медленно и шепчет, что бредил им, Сокджином, все пять лет. Хесан засасывает кожу под ухом, обхватывает губами серебряную сережку и насаживает глубже на себя, от чего у Сокджина перед глазами пустое ничто, а с губ срывается имя Хесана хриплым шепотом. После, Хесан тянет Сокджина в душ и снова жмет к стенке душевой, которая холодит разгоряченную кожу. У Сокджина его ебаное чувство принадлежности разрастается в миллионы раз, когда Хесан выцеловывает дорожку поцелуев по позвонку, поднимаясь снова к шее, оставляя там особый, - Сокджин чувствует. - Почему ты раньше не сказал? - Сокджин рассматривает свой чай в чашке, пытаясь не смотреть на Хесана, что сидит напротив и не сводит с него глаз. - Боялся потерять, - Хесан смотрит на метку, что красуется на шее у Сокджина, трогает пальцами свою и улыбается - он и мечтать о таком не смел. - А Лондон, это... - Из-за этого же. - Слушай, ну прекрати ты сверлить уже меня взглядом, - Сокджин поднимает глаза и снова натыкается на хесановы, смущается, краснеет, но больше не отводит взгляд. - Я тебя два года не видел. Сокджин, для меня это было больше, чем вечность. У Сокджина стопорится дыхание и сердце отдает в ушах. Он продолжает смотреть в глаза Хесану, затем переводит взгляд на метку и кусает нижнюю губу, пряча сумасшедшее желание поцеловать ее. Зато Хесан больше не намерен прятать свои, поднимаясь со стула.