Смысл жизни...

Неделя проходит не заметно. Я сдаю два экзамена, жалея, что не поступила как Киоссе и не написала их заранее. С экзаменов меня встречают Полька с Егором, которые теперь сидят на квартирке у папы большее время. У мамы вдруг обнаруживается какая-то работа в Москве. Ну и я не забывая о своей работе все-таки дохожу до нее и продлеваю контракт, уже соображая даже с Дэном новую песенку. Братцу к слову заметно полегчало с того момента, как я перестала у них появляться. Сам он естественно о мотивах своих поступков не распространялся, а при попытке допроса, оставлял на меня Полину и сваливал. Ну, а уж мое тату (из-за которой я честно говоря и перестала появляться на глаза матери) вызвало у брата реакцию похлеще, чем у всех остальных знакомых и даже отца. Мое несовершеннолетнее чудо потребовало тоже его отвести в тату-салон в качестве подарка. Не надо же объяснять что я его хорошенько покалечила за эту мысль? Итак, по возвращению парней я встречаю их дома на пару с Алиской. Готовим обед, а заодно подруга помогает мне дописать пару строк к новой песне. Понимая, что время до ребят еще есть, идем смотреть телевизор, где находим мультики, один из тех, что моя Полька уже засмотрела до дыр, а потому я даже примерный сюжет знаю. Что сказать, нельзя много времени проводить с детьми. И вот раздается долгожданный звонок в дверь. Лиска визжит так, как все-таки очень сильно соскучилась по Никитке. Я же дико смеясь над ее полетами над креслом, иду следом и спотыкаюсь об ковер. — Ой, фу, уйди отсюда, — отталкивая с прохода Рамма, говорит Крылова и выбирается босая в подъезд, где отталкивая от Киоссе чемоданы, запрыгивает к нему на руки. Нас же жутко смешит ее реакция на Влада, даже сам парень угорает. — Привет, — обнимаю всех по очереди и добираюсь наконец до Артёма. Лезу ему под бок, вдыхая любимый парфюм и получая поцелуй в макушку. Парень лишь мимоходом оглядывает мое запястье все еще в бинте. По телефону он пытался выяснить что там, но я отказалась сказать, говоря что это надо видеть. И естественно его это злило. Но я не как не ожидаю того, что происходит в следующий момент. Переставая меня обнимать, он отставляет чемодан в сторону, тянется развязать кроссовок. Я тут же отхожу чуть в сторону и закрываю входную дверь. И в этот же момент меня подхватывают за ноги и закидывают на плечо, что вызывает мой визг. Я напрягаюсь и с трудом из-за испуга различаю спину и плечо Тёмы. — Куда?! — смеюсь я, пытаясь держаться в равновесии в состоянии полета. Тут же чуть наклоняюсь спасая свой затылок от встречи с дверным косяком. — Будем разбираться, — отвечает Пиндюра и закрывает за нашими тельцами дверь своей спальни. Последнее что я вижу это ошалевший взгляд Лисы и хитро ухмыляющегося Рамзеса. Вот черт, они сговорились. Меня кидают на кровать так, что та скрипит слишком сильно для моего маленького веса, и тут же Артём нависает сверху, чуть вдавливая меня в матрас. Легкий смешок все-таки вырывается из меня. Тянусь к парню за поцелуем, понимая, что через чур соскучилась по телу. Артём тут же целует, однако имея более холодный разум, чем у меня, предусмотрительно держит мою руку на расстоянии. Да, она еще побаливала и это было даже кстати. Притягиваю его к себе за шею другой рукой, утопая в этом ощущении окутывающих меня эмоций. Вторую руку переплетаю с ним в замочек. Поцелуй разрывается, благодаря Тёме не переходя во что-то большее. Но мириться будем потом, Когда я сброшу платье на пол — Покажешь? — парень уже улыбается, держа мою руку в своей и касаясь носом кожи. — Только без вопросов где, как, почему и из-за чего, — вздыхаю я. Хотя кого я тут обманываю? Как и любая девушка я хотела, чтобы мне задавали как можно больше вопросов. — Обманываешь сама себя, — усмехается Пиндюра, он перекатывается на спину, оставаясь лежать рядом, и сам принимается развязывать бинт. Со стороны это было похоже на распаковку рождественского подарка. — Что она значит для тебя? — даже не конца разворачивая бинт, спрашивает Артём. — Сложно объяснить, — только начиная говорить, понимаю, что слегка волнуюсь. Закусываю губу. — Развернешь, посмотришь, не поймешь, попробую объяснить, — тараторю я. Момент был слегка тревожен. Ведь вот он человек перед тобой, чувства к нему едва ли уместимы в слова и даже в тату навряд ли вылились все. И он смотрит на твою татуировку с легкой задумчивостью. Разглядывает сочетание планет и не понимает, что это частичка моих эмоций, которым внутри уже не сиделось и они лезли наружу любыми способами. Он поднимает разбинтованную руку над нами, чтобы рисунок было видно двоим. Склоняю голову на бок и чуть улыбаюсь, оставаясь довольна результатом. На руке тату, он закрывая скажет «Стерва» — Больно было? — вдруг спрашивает Артём. Кажется чуть забывает о своем первом вопросе, что меня чуть обижает, но я не противлюсь лишь отрицательно качая головой. — Что-то с Вселенной связано? — он дотрагивается до кожи рядом с тату. Я улыбаюсь шире и киваю. — Не из этой Вселенной? — предполагает Тёма. Усмехаюсь, позволяя себе хихикнуть. Легко забираю у него свою руку так, как он ее не сжимает и чуть приподнимаюсь, садясь поперек него. Он тут же придерживает меня за талию. — Вселенная это как бы.— застопориваюсь, подбирая слова. — Это мир, — о, да, мастер объяснений, но надо же как-то развивать мысль. — Вопрос только в том, сколько людей в это мире: двое, трое или больше, — заканчивая мысль. — И для тебя во Вселенной нас пока двое, — шепчет парень, приподнимается и прижимает меня к себе, опять же убирая между нами мою руку. — Малышня, я и не думал, что… — он замолкает. Отрываюсь от его груди и смотрю в глаза, слегка хмурясь от непонятной мне заминки. Он бегает взглядом по моему лицу. — Что? — спрашиваю, слегка напирая. — Что ты настолько безбашенная, что сделаешь это только потому, что у тебя есть чувства, — он притягивает меня обратно к своей груди, выдыхая воздух в волосы. Чувствую, как он улыбается. Спустя всего несколько секунд наши объятья разрываются и Артем принимается забинтовывать мне руку, пока я смирно, как послушный ребенок, сижу на его коленях. Параллельно парень вновь выясняет где, у кого и когда я набивала татуировку. Рассказываю все как есть так, как уже подозреваю что в Артёме накопились возмущения. И в итоге получаю: — Ты халатно отнеслась к выбору мастера, — говорит Тёма, завязывая мою руку на бантик. Пожимаю плечами. — Завтра со мной до Шмеля поедешь, узнаем на сколько все безвредно сделано, — он опускается обратно на подушки, я ложусь ему на грудь. — Твой Шмель мне ничего нового не скажет, — морщусь я на недоверие репера. Хотя в душе зарождается легкий страх, ведь Пиндюра знал о татуировках намного больше моего. — Это мы еще посмотрим, — он начинает просеивать мои волосы сквозь пальцы. — Там кстати обед на столе и наши слонята друзья все без нас сожрут, — вдруг вспоминаю, чуть приподнимаясь с его груди. — От этого не откажусь. Вставай, — он чуть похлопывает меня по заднице, отдавай приказ. Я с улыбкой с него слезаю. Мы выходи из спальни и следуем на кухню, где я тут же получаю подкол от Рамма за растрепанные волосы. Приходиться покривляться ему и приказать «не завидовать», ведь его-то Мишка в Москву еще не вернулась и каталась где-то в Тюмени. Мы спокойненько кушаем, почти сразу же провожая Кису с Лисой куда-то гулять. Толик едет забрать Женю с учебы. Влад запирается в комнате, собственно говоря как и мы с Темкой. Пока есть время расспрашиваю у парня про его друга Шмеля, выясняя, что зовут его Юрием и он «о, великий татуировщик». После нас от разговора отвлекает вернувшийся Цой с Артёмовой. Я мгновенно отвлекаюсь на девушку, отвечая на расспросы о руке. Мы готовим что-то на ужин ребятам, а потом я вытекаю из дома, отправляясь к отцу. На следующий день возвращаюсь в квартиру парней и оседаю там ждать Тёму для той самой поездки к Юрию. Ну, а пока смотрю мультики с вкусняшками. До поры до времени… — Рамм, что с тобой? — сильно пугаясь хлопнувшей двери и промчавшегося мимо Ржавого с рыком, кричу я ему вслед. — Ничего! — рявкает парень. Я вжимаюсь в спинку дивана от этого крика и прихожу в ещё больший шок, когда его тушка падает рядом и отбирает у меня попкорн. От Влада прямо аура негатива какая-то, емае. И смотреть на то, как зло он хлопает челюстями, пережевывая попкорн, вообще не прикольно. — На работе что-то? — когда это Гордеева вовремя затыкалась? Да в жизни такого не было. — Добби, захлопнись, — рычит парень. Ути, какие мы грозные. — Рамм, откройся, — о, да, Саша потеряла страх перед этим персонажем уже давно. — Гордеева, не беси, — говорит он, строя злую морду. На его лице пролегают складки от того как он напряжен. И так он совсем не выглядит милым любимчиком всех поклонников. — Гордеева бесит тебя не больше чем обычно, — фыркую я. Парень фыркает мне в ответ, раздраженно отставляет от себя попкорн и походочкой от бедра начинает удаляться на кухню. Пф, не больно-то хотелось узнать, что за проблемы у Ржущего Коня. И помочь тоже не очень хотелось. Забираю попкорн с журнального столика и продолжаю есть, досматривая фильм. Пусть с психованным разбираются парни. Но однако так просто выкинуть из головы поведение Рамма не получается. скорее всего из-за того, что на кухне он через чур громко себя ведет и задевает все грохочущие бьющиеся предметы. Пару раз закатываю глаза на его истерическое поведение, когда шум становиться слишком нервирующим. Хочется даже упрекнуть его за излишнюю эмоциональность, но голова вдруг начинает думать. Именно поэтому в несколько секунд я соображаю, что у Влада произошел конфликт либо с ребятами, либо с самим Константином. Ведь все они сейчас должны быть на репетиции, а он дома… — Влад! — зову я не своим голосом. И именно в этот момент он оказывается рядом. — Че? — он показательно зажимает уши и недовольно смотрит на меня. — Константин тебя из группы выгнал? — спрашиваю я. Парень смотрит на меня в легком замешательстве и шоке, но потом меняет свою потерянность на раздражение и злость. — Почти, — видимо все-таки шокированный способностями моей интуиции, говорит Влад, но тон голоса пофигистичный. Пытается показать, что ему нет дела до этого факта. Но меня это приводит в жуткое удивление и даже страх. Рамма и выгнать из группы? Это как? — Ты серьезно? — вопрошаю я, соскакивая с дивана и подходя к нему. — Не переживай, просто заложал на репетиции, а этот старик взбесился, — объясняет Влад, поднимая перед собой руки, будто сдаваясь в плен. — Рамм, ты уверен, что ты просто заложал? — закатываю я глаза, ставя руки в боки. Я конечно не так долго знала нашего продюсера, но ведь выгнать человека с репетиции верх абсурда. — Ну, может еще с Толяном повздорил, — вздыхает парень. Я к радости осознаю что он хотя бы начал разговаривать и перестал беспричинно брюзжать слюной. — Пф, чего еще от тебя следовало ожидать? — закатываю глаза, а парня это заставляет улыбнуться. — Что делать собираешься? — что-то мне подсказывало, что пойдет парень сейчас собирать вещи. — Для начала собирался развеется, — он хитро сверкает глазами. — А потом забежать в парикмахерскую, — он закусывает губу, судя по всему предвкушая какой кошмар будет у него на голове в этот раз. — Мда, унывать тебя не учили, — вздыхая, качаю головой. — Я звезда, мелкая, не этот продюсер так другой меня возьмет, — говорит он. Я пялюсь на него лишних две секунды в полном оцепенении, пока он сам не взрывается хохотом. — Дурак, блин! — не отказав себе в возможности ударить его, обиженно бурчу. — Не обижайся, Добби, — Влад усмехается, обнимая меня за плечи. Я лишь недоброжелательно соплю ему в ответ. — Хочешь, давай со мной по городу кататься? — предлагает он. Я смотрю на экран телевизора, где заканчивается мультфильм. Судя по рассказам Рамма, парни вернуться домой не скоро. Наверное, можно было бы провести с Владом это время. Киваю ему на предложение. Мы договариваемся встретиться возле входа через 15 минут. Я иду в спальню, чтобы скинуть с себя лишний груз в виде сумки. Заодно хватаю солнцезащитные очки с тумбочки. Рамм одетый в черные джинсы и растянутую майку, что только больше удлиняет его фигуру, ждет меня уже возле двери. Беру мобильник и мы следуем на выход. Его машины я к удивлению во дворе дома не наблюдаю и без слов следую к станции метро. Парень начинает шутить, я стараюсь не отставать от него и таким образом мы доезжаем до «Делового центра», где поднимаемся в одну из башен и следуем к маленькому кабинету. Здесь у Рамма встреча с незнакомым мне парнем лет 15, такой как у Влада прической и единственное отличие между ними это рост и телосложение. — Коля! — представляется парень. — Саша, — не остаюсь в долгу я. Мы жмем друг другу руки. И на протяжении следующих двух часов я наблюдаю за тем, как Влад сам пишет песню. У меня это вызывает ступор. Рядом с ребятами не видела его пишущим песни или хотя бы помогающим в этом деле, а потому когда он просит подсказать рифму я теряюсь, вызывая его же насмешки. Далее парни шутят на счет дуэта и я впервые пугаюсь того, что Влада не только выгонят из группы, но и он сам с удовольствием ее покинет. Для свободного плаванья у него есть все: мозги, знакомые, вспыльчивость, опрометчивость и полное отсутствие соображений о будущем. Я пару раз хлопаю глазами наблюдая за ним. Но когда он решительно отказывается от дуэта с Николаем, все же успокаиваюсь. Закончив общаться с Батуриным, мы идем перекусить, а после отправляемся на пешую прогулку. Влад шутит и кажется совсем не намерен возвращаться к теме его разговоров с Колей, но однако я опять лезу… — Почему ты отказался от дуэта? — спрашиваю я невзначай, заставая его врасплох. — Мелкая, все тебе надо! — вздыхает Влад и отпивает воды, что мы купили в «Афимолл». — Я просто думала, что вам это разрешено, — говорю я. Да, действительно, я думала что причина именно в группе. И если смотреть на него как на отдельного артиста, то пожалуй ему еще рано было начинать одному. Не было в нем той изюминки, что могла полностью взорвать общественность, как они это сделали группой. Но и в коллективе ему уже было тесно… — Мы разговариваем с Костей об этом, у каждого есть идея для своей песни или дуэта, но пока безуспешно, — говорит Владислав. Я поджимаю губы. — Ты ведь собираешься уходить от парней? — спрашиваю я, решаясь все же докопаться до истины. — Пока об этом речи нет, но мне не комфортно в последнее время, — как-то нехотя сознается Рамм. Не собирается развивать эту мысль дальше. Судя по всему просто не позволяет себе думать об этом много. — Ты разговаривал об этом с ними? — спрашиваю я. — Я говорил об этом с Тёмой, — кивает Влад. — Он не одобряет конечно моих порывов, говорит, что во всем нужно терпение, что у всех бывают такие мысли, потом проходит, но я в этом сомневаюсь… Эти мысли не кажутся мне… проходящими, — я вижу как ему тяжело даются эти слова. — Малой не поймет, а Толян хоть и хочет реализоваться больше всех, но настроен ждать. — А Константин вообще ничего не обещает на счет дуэтов? — спрашиваю я. — Обещает через год смягчить нам контракт, разрешить нам дуэты и подпевку, но, блин, год… — он хмуриться противясь, факту времени. — Все приходит к тому, кто умеет ждать. Может стоит потерпеть? — это во мне говорило влияние Артёма, потому что именно это правило он испытал на себе. Рамм как-то неопределенно жмет плечами, а потом смотрит на дорогу. — До парикмахерской совсем недолго осталось, но все же предлагаю прокатиться на транспорте, — говорит Ржавый и мы переходим дорогу к остановке. Мы садимся на первый подъезжающий троллейбус и едим 3 остановки. После выходим почти возле салона красоты, остается пройти только метров 200. В помещении парикмахерской Влада встречает парень, тут же пожимая ему руку. Он представляется Сережей и отдает приказ найти мне девушку Ингу, которая напоила бы чаем и скрасила мое времяпровождение. Но как только я нахожу искомый объект, он убегает к Владу. Я даже кривляюсь от легкой обиды, чем смешу обнимавшего девушку Рамзеса. Ну, а после знакомлюсь наконец с ней и вместе мы сидим на диване, разговаривая о самых разных вещах. И мое нахождение здесь тоже поддается обсуждению. — Ты тоже краситься? — спрашивает Инга. Хочу сказать, что я пришла сюда не совсем в компании Владика, дабы предупредить драку, но не успеваю. Ее профессиональный взгляд с каким-то огоньком идеи разглядывающий мою голову. Это и заставляет меня покачать головой с легким недоверием. — Жаль, — вздыхает девушка. — Тебе пошел бы бордовый оттенок, — она мечтательно щуриться разглядывая меня под другим углом. — А мне что больше пойдет, Ин? — судя по всему подслушивая наш разговор, кричит из кресла Влад. — Серег, сделай из него блондина, — говорит Инга. Я не могу сдержать хохота, представляя Рамма с прической Свята. Парикмахер одобрительно фыркает и начинает чем-то мазать Влада. Инга отскакивает к ним начиная что-то говорить перебирая пряди Рамма, а я отвлекаюсь на трель телефона. Смотрю на имя звонящего. Артём. О нем я как-то подзабыла когда уходила с Владом из дома. Черт, и какой Пиндюра ревнивый я уже в курсе. Блин, почему умных мыслей в мою голову почти никогда не приходит? Отставляю от себя чай и встаю с диванчика, пробуя отойти от разговора в котором отчетливо слышен Рамзес. Только потом я беру трубку. — Да, Тём, — отвечаю я. Обманывать его не хотелось, но и расстраивать тоже. Смотрю на тату. Все-таки сложно быть парой после того как вы какое-то время дружили. — Сашуль, ты где? — кажется у парня было настроение на отметке презентабельно. — Я в парикмахерской. А вы уже вернулись с парнями? — спрашиваю я. Меня изнутри гложит вина за то, что я не рядом с ним. Хотя ему наверняка нужна поддержка не меньше, ведь он тоже переживает за группу. — Угу, — я замечаю в его голосе настороженность. — А Рамм был дома? — спрашивает Тёма. Я мысленно сокрушаюсь и в конце концов не выдерживаю нагрузки на мой мозг. — Артём, давай поговорим как взрослые люди? — я стукаю себя ладонью по лбу от того как не к месту звучит фраза. Но однако и порыв пойти куда-то с Раммом на чисто интуитивном уровне я тоже объяснить не могу. — Куда ты с ним потащилась? — тут же звучит его вопрос. Я улавливаю лишь одну сотую тех грозных ноток, что могли бы быть. — Мы скоро вернемся. В парикмахерской. Его голова краситься в блонди, а я сижу и смотрю как над ним издевается баба, — тараторю я. Внутрене сжимаюсь потому что знаю что это не придется по вкусу никому. — А один он сходить не мог? Ты ему нянечка что ли? — тон недовольный, но Пиндюра не кричит. — Тём, — тяну я, пробуя как-то задобрить его. — Мы просто погуляли. Я же тебя люблю, — догадываюсь конечно же что вся причина в ревности. — Гордеева, я тебя тоже люблю, но это не разрешает тебе гулять с другими парнями, — говорит грозно. Оно и понятно. Но черт… — Тём, не сомневайся во мне, это меня обижает, — говорю я неожиданно пожалуй даже для себя. Закусываю губу, напуганная медленной реакцией собеседника. — Приедешь домой и поговорим, — говорит он. — И не забудь, что нам к Шмелю в шесть, — парень бросает трубку. Поджимаю губы. Как-то мы с Артёмом не могли сгладить эти углы в отношениях, когда я позволяла себе общение с другими парнями. Обычное дружеское общение, но оно его почему-то задевало. Похоже сегодня затевался великий разговор. Возвращаясь в комнату к ребятам вижу хитро ухмыляющегося Влада и смотрящую на меня с детской восторженностью и мольбой Ингу. Изгибаю брови не понимая что здесь произошло пока меня не было. Отпиваю чай, ожидая что кто-то все же сдаться. Ржавый откровенно начинает ржать сидя в кресле парикмахера. — Давай тебя покрасим? — Инга хватает меня за плечи смотря все с тем же восторгом. Нервно усмехаюсь. Кажется, кто-то сдал меня с функцией «безотказности». Чертов Рамзес. — Нет, — качаю головой. Черт, Влад хочет что бы меня убили? Татуировка, теперь волосы… — Ну, пожалуйста, — просит девушка. — Я все в лучшем виде сделаю, — она кидается на меня с объятьями. — Пожалуйста, — я тяжело вздыхаю. — А можно сделать как-то так, что бы не на долго? — интересуюсь я. Но девушка едва ли меня дослушивает, начиная визжать от радости. Смеюсь над ее реакцией. Инга хватает меня за руку и тащит к креслу напротив Рамма. Сидя друг напротив друга, я просто убиваю Влада взглядом так, как предчувствую что по возвращению нас обоих убьют. Хотя меня может как девочку еще пожалеют, а вот его за меня точно кастрируют. Но Ржавый спокоен. Девушка же быстро делает какое-то процедуры с моей головой и уже мажет чем-то темно бордовым. Пожалуй, если меня вдруг начнут ругать, то я перекинусь с обвинениями на Рамзеса. Спустя всего час моя голова уже отливает не привычным коричневым цветом, а темно-красным, бордовым и даже малиновым. Лицо становится более четко выражено даже с мокрыми волосами. А уж когда волосы были высушены руками Инги и красиво уложены, я замечаю в своем внешнем виде ту самую стерву, какой я являлась для Рамма. Парень уже блондин, подходит ко мне со спины и вместе мы разглядываем меня в зеркале. Момент был интригующий и завораживающий. Тут же Влад резким движением руки поворачивает мое кресло к себе лицом. Я с легким испугом смотрю на лицо Владика, который внимательно смотрит в мои глаза. — Не знал, что твоя сущность вылезет наружу вот так вот, — он усмехается. Потом выпрямляется и идет расплачиваться за прически с Сережей. Получая пару хваленых отзывов от самой Инги и одобрительный взгляд Сережи, иду догонять Рамзеса. — Мне хоть идет, чучело ты огородное? — обзываю парня, смеясь и разглядывая свои покрасневшие локоны. Это непривычно, но вроде бы нравится. Будем надеется, что через три недели смоется, как и обещала Инга. — Конечно идет, ведь я знаю какая ты, — Влад усмехается, а потом мы отправляемся в пешую прогулку до дома. Я знаю какая ты, ведь между нами столько тайн; Я знаю какая ты, обещаю — никто о них не узнает! По пути забегаем перекусить. Правда не в обычную кафешку или какую-то бургерную, а в обычный продуктовый магазин. Это и было моей ошибкой. Ведь вместо всяких продуктов Влад покупает бутылки сока и вина. Любые мои возмущения парень не приемлет, а потому приходиться потом стоять и смотреть как он выливает сок, туда заливает вино, а пустую бутылку выкидывает в рядом стоящую мусорку. И спустя всего сотню метров алкоголь бьет ему в голову, сказываясь на мне его шутками и беспричинным смехом. Однако за таким парнем даже весело было наблюдать. — Что у тебя за тату? — делая очередной глоток спрашивает Ржавый. Я отвлекаюсь мимолетом на сияющие на солнце волосы, все чаще запуская в них руку. Да, преображение удалось. Как вот только Тёме объяснить… — Планеты, — отвечаю Рамму пожимая плечами. — Ммм! В честь Тёмы! — глаза парня загораются насмешкой и неким восторгом. Возможно это даже было некое злорадство. — Типа Вселенная и всякие там сопли девчачьи про «люблю-не могу», знаем-знаем, — кивает парень посмеиваясь. Я закатываю глаза. — Я сейчас эти сопли на кулак намотаю и тебе в скулу припечатаю, — угрожаю я. Тоже мне блин друг. — Да ладно тебе, не обижайся, — он приобнимает меня за плечи. — Я даже рад за вас с Тёмычем. Просто все у вас так гладко, скучно, вы не ссоритесь почти даже, — он жмет плечами. Я вновь закатываю глаза с легкой улыбкой. Пьяный парень становиться слишком разговорчив. — Не всем же столы переворачивать и посуду бить, — чуть пихая его локтем в бок, высказываюсь я. — Ну согласись ты со мной была далеко не лапочкой? — парень опять смеется. Хочу возразить и сказать, что моей послушности он просто не замечал, но фигу там… — Тёма просто нашел способ тебя приструнить. Хотя… — сомнительно тянет он. Я мгновенно бросаю на него упрекающий взгляд. Какое «хотя»?! — В компании со мной и Дмитриевой тебя лучше не оставлять, — видя мое закипающее возмущение, смеется он. Качаю головой, поражаясь на сколько же все-таки Влад умный, но порой такой тупой. И в итоге, во что превращается слегка выпившее тельце рядом со мной пока мы доходим до дома? Это свинья… Хотя это не просто свинья. Это пьяная свинья, которая умудряется шутить, напивать песни группировки «Ленинград» и танцевать. Я даже не знаю как с последним пунктом я его терпела. Но благо пел он не так громко и прохожие едва ли обращали на нас внимания. Я надеялась что и под прицел фанатов мы тоже нигде не попали. Я иду чуть впереди надеясь поскорее попасть домой, ведь время уже без пяти шесть. — Мелкая, погоди, — приказывает Влад и делает рывок вперед поглощая жидкость. И это чудо естественно спотыкается. Еле-еле успеваю его поймать. Его руки на моих плечах, а я пытаюсь это существо поставить в равновесии. — Вот же ты Чудовище, блин! — вспоминая пересмотренные не давно мной мультфильмы, ругаюсь я. — Гарри Поттер разжиревший! — сдерживаюсь от мата еле-еле. — Ой, а мы дома уже? — блондин с удивлением оглядывает дом. — Дома, — отвечаю я. Его ножки наконец ловят равновесие, а гравитация надежно крепит его к асфальту. — Спасибо за день! — недолго я пробыла без его объятий, он снова полез. Закатываю глаза, раздумывая сможет ли это тельце добраться до своей кровати. — Ага, — киваю ему. — Сейчас вот еще поднимемся, получишь за то, что меня покрасил, и считай квиты, — ерничаю я. И к удивлению вдруг замечаю что во двор въезжает его машина. — Извини не могу, — заметив свою машину, смеется он. — Я уехал, пацаны пусть не ждут, завтра на репетиции увидимся! — он машет на прощание и садиться в свою машину на пассажирское сидение. На месте водителя замечаю блондинку. И естественно все мои возмущения в духе «что за баба, как же Миша» остаются при мне. В легком шоке смотрю на выезжающую с нашего двора машину и не понимаю, как это у него так ловко получается выходить сухим из воды? Разворачиваюсь и топаю в подъезд. По пути до квартиры успеваю пожалеть о поступке под воздействием Инги, но буду уде отстаивать то что есть однозначно. Пожалуй за прошедшие две недели меня можно смело ставить в угол на горох или все же ремнем хорошо оприходовать. И то, и то малоприятно, но поучительно. Захожу в квартиру, где из голосов только телевизор и решаю, что здесь я точно ничего не спрячу. Да еще и к Юре опоздаем если я буду резину тянуть. — Ребят, я пришла! Рамм завтра на репетицию подъедет, сбежал к какой-то бабе! — кричу я с порога пока меня никто не видит и у них есть возможность воспринимать информацию. — Твою мать, так и знал! — первым на встречу выходит Толик и именно так реагирует на меня. Черт… Прячу свое лицо в ладонях. — Парни, Ржавый все-таки заразный! — оповещает он всю остальную квартиру. — Ну вот почему именно тебя угораздило заразиться? — он треплет меня по крашенным волосам и обнимает, закрывая от взора появившихся Тёмы и Ника. — В смысле заразный? Саня, что с тобой? — интересуется Киса. Прячу свое личико в Анатоле, надеясь что его защита для меня всемогуща. — Не скажу, пока Тёма не пообещает не ругаться, — усмехается Кореец. Облегченно выдыхаю и молчу стоя под его защитой. — Толян, что с ней? — слышу не совсем взволнованный голос Артёма.  — Пирсинг, еще одна тату, постриглась? — сыпяться предположения. — Ну ты сначала пообещай не ругаться, потом отвечу, — говорит мама-Толя.Никита предпринимает попытки заглянуть за плечо Толика на меня, но тщетно. — Сань, давай поговорим как взрослые люди? — видимо, понимая что от старшего товарища едва ли добьешься ответа, говорит Пиндюра эту глупую фразу. Она какая-то кодовая и полностью обезоруживающая. Именно поэтому перестаю обнимать Толю и чуть отодвигаюсь от его тельца, позволяя бордовым прядям появиться на всеобщее обозрение. Никита нехило присвистывает, Цой поджимает губы, явно ожидающий бурю, а Тёма просто смотрит. Чуть ожесточенно и по мужски, словно дочка подросток вернулась с ночной дискотеки. Прячу взгляд в пол. И решаю промолвить хоть что-то в свое оправдание. — Это все смоется через 3 недели, — шепчу, сомневаясь услышали ли меня обитатели комнаты, но все трое как по команде усмехаются. — Давай не стой тут как неприкаянная. Мы к Шмелю вообще-то собирались, — Тёма уже даже улыбается и подходит к двери обуваться. Я тоже начинаю улыбаться. Кажется эффект произведен положительный. Артём берет свою ветровку с вешалки, мы прощаемся с ребятами и он, ложа руку мне на талию, выводит нас из дома. Успеваю лишь легким подмигиванием отблагодарить Толяна за помощь и готовность защитить. Выходим на лестничную площадку, входя в лифт который не успел уехать с моего приезда. И вот в лифте начинается выяснение. — У тебя фетиш новый? Шокируем Артёма до инфаркта? — усмехается парень. Переплетает свою левую руку с моей правой, а другой рукой проводит ладонью мне по скуле, заставляя подойти к нему ближе и облокотиться свободной рукой на его грудь. — Это не надолго, скоро смоется, мне просто вдруг захотелось, — чуточку пытаюсь оправдаться не вдаваясь в подробности пребывания в парикмахерской. — Тебе идет на самом деле, — шепчет парень почти в губы, а потом мы сливаемся в поцелуе. И только в поцелуе я понимаю, что поспособствовало его такому благосклонному решению. Поцелуем он пытался свести меня с ума, целуя в один и тот же момент медленно, но очень желанно. Он хотел меня и хотел больше чем обычно. И судя по всему именно в этом образе. Не остаюсь в долгу и начинаю целовать его в ответ так же неистово. Руками глажу шею и небольшой участок плеч под майкой. Его руки ложатся на мою попу. Та самая искорка химии. Я ее чувствую. Та самая что проскальзывала между нами в машине в Киеве. Улыбаюсь сквозь поцелуй, чуть не получая приятные ощущения от одного лишь этого слова. Киев… Родина Тёмы, город теплых воспоминаний, так полюбившийся именно из-за того что там были вдвоем, пусть и прибывали постоянно в какой-то компании. Поцелуй прекращается. С трудом слышу оповещение лифта о том, что мы на первом этаже. Рукой Пиндюра залезает под футболку. — Сначала Шмель, потом что-то придумаем, — шепчет Тёма. Проводит носом по щеке и чмокает туда же. Слишком быстро и волнующе для данного момента, чтобы не вздрогнуть при прикосновении. До машины мы доходим спокойно, но я чувствую, что разговор бедет несмотря на то, что реакция на новую прическу положительная и Рамм не вернулся в дом вместе со мной. Хотя наверное разговор состоится и по моей инициативе, ведь с его недоверием, которое проявлялось не первый раз, нужно было что-то решать. В салоне играет тихая музыка, а я уже смотрю на Артёма в ожидании когда он начнет. Однако парень, замечая мое ожидание, продолжает молчать, видимо, обдумывая как покорректнее до меня донести свое недовольство. Тянусь рукой к магнитоле убавляя ту до минимума. — Гордеева, давай ты примешь к сведению, что раз ты со мной, то никто другой с тобой наедине не остается, — говорит Тёма. — Хорошо, — с готовностью киваю. Пиндюра в удивлении смотрит на меня на пару секунд отвлекаясь от дороги. — Но у тебя не должно быть женщины ближе меня, — жму плечами, донося свою точку зрения. Не имелось ввиду сестра или его мама, имелось ввиду его близкое общение с той же Эрикой или Рудовой, которая вроде бы до меня даже словами не доходила, но видела я ее все же часто. — И что же, мне с ними не здороваться? — я вижу, что Тёму это слегка выбешивает. Он был свободным человеком в своем выборе. И был волен себе позволить капельку общения с кем-то по мимо парней и меня. И на этом я решила сыграть. Он тоже должен понимать, что у меня должна быть свобода выбора… — А мне с парнями? — не остаюсь в долгу, чем вызываю его раздраженный взгляд. Я играла с опасным, возможно даже где-то перешла черту. Но не могла же я сидеть в заперти после того как открыла его для себя? Неужели я должна была закрыть себя в этом человеке? — Сань, ты не понимаешь, что я ревную? — он почти рычит. — Я тоже ревную, Тём, — жму плечами. Ревность есть в любых отношениях, если чувства настоящие, но она должна знать меру проявления. — И что ты предлагаешь? — спрашивает он. — Я уже предложила, — может быть и пытаюсь его сейчас вывести на эмоции, но он должен был дойти до какого-то решения самостоятельно. Я не хочу ограничивать его в чем-то и точно знала, что себя он тоже ограничивать не будет. — То есть ты мне гарантируешь, что перестанешь общаться с парнями, как только я ограничу свое общение с женским полом? — уточняет он. — Если ты согласен, то я гарантирую и подписываюсь под всем до последнего слова, — киваю я. — Это ведь не вариант, с нашей работой это не возможно, — качает головой. — Тогда и меня ты должен понимать, — жму плечами. Где-то во мне зарождается предвесник бури, но я упрямо гашу его спокойным тоном. — Я не остаюсь с ними наедине, если общаюсь с кем-то, то это на «дорожках» или дома с Толяном и подружками Седаковой, — он злится и меня начинает потрясывать. Что это было? Почему я так отстаивала это общение? Просто свобода? Нет. Просто не хотела знать, что где-то сидит Артём и переживает за то, где я и с кем я. Потому что где бы я не была и с кем бы не общалась, я была его. — Тём, с твоими друзьями мне тоже нельзя оставаться? Ты же не ревновал меня к Диме в Киеве, почему здесь все по другому? — допытываюсь я. — Потому что Дима это Дима, а здесь Влад, — вижу как начинают ходить жвалки на его лице. И мгновенно затыкаю свое желание противостоять. Тёма взорвется сейчас словами. — Вы встречались, ты блин в него влюблена была! Я видел, как вы целовались и как оставались в доме наедине. Меня это бесит, понимаешь?! — Пиндюра шипит слова, в конце тирады все-таки смотря на меня… А я что? Я прячу взгляд. Потому что мне было стыдно. За то, что не разглядела в Артёме сразу того самого своего человека. За то, что он же слушал мои истерики по поводу Рамма. За то, что он был свидетелем моих слез из-за Рамзеса. И за то, что так неумело пытался каждый раз успокаивать, подбадривать, искать слова поддержки. За то, что глаза на этого мужчину мне открыли только пару дней проведенных наедине и чертов поцелуй в машине. Я молчу, Пиндюра отвлекается на дорогу и кажется разговор на некоторое время закрыт. Правда, я выношу свои собственные мысли не долго. Как только машина тормозит возле обычного жилого дома, я шумно выдыхаю, привлекая к себе внимание Артёма. — Тём, — зову я его. Он смотрит на меня, а я отстегиваю ремень и придвигаюсь к нему чуть ближе, утыкаясь носом в нагретую его теплом ткань ветровки на руке. Вдыхая парфюм, цепляюсь руками за его локоть, насильно переплетая наши руки. — Скажешь что тебе важно это общение? — спрашивает он, на меня не смотрит, исключительно на дорогу. — Мне ты важен, Тём, — говорю я. — Давай мы постараемся придти к компромиссу? — предлагаю я. Однако видя его строгий взгляд понимаю, что свое предложение надо облачить в другие слова. — Я больше не общаюсь с Раммом без твоего присутствия, так и быть, — вздыхаю я. — Но ты в ответ как-то контролируешь свою ревность, я ведь с тобой, я тебя люблю, — дохожу своим носом до его плеча, смотрю на татуировку на шейных позвонках. — Я тоже тебя люблю, — Артём утыкается носом в мою макушку. Прикрываю глаза, растворяясь в тепле. — Но порой мне кажется, что тебе не хватает хорошего шлепка по заднице, чтобы соображала лучше, — он не отказывает себе в угрозе, что вызывает мой смешок. — Я думаю мне после «последнего звонка» все простительно, так что можешь шлепать, если руки чешутся, — шепчу я. Кажется, слегка краснею, а потому прячусь в его плече. — Знал бы, что сделаю из тебя такую пошлячку, не полез, — смеется Артем и начинает вылазить из машины. — Эй! Как это не полез? — возмущаюсь я, выходя вслед за ним из машины. Смеясь мы доходим до нужного подъезда и в лифте уже вполне по дружелюбному себя ведем. Не зря же ведь что-то выясняли. Интересно, а бывают ли отношения без выяснений? Такие чтобы не разу не поругаться? Наверное, нет. Да и бывают ли вместе люди понимающие друг друга с первой встречи? Явно у всех и всегда есть недопонимания. Просто кто-то вытаскивает недопонимания наружу и требует выяснения, а кто-то замалчивает и потом расстается с кучей обвинений и разочарованием. Когда татуированный парень открывает нам дверь одной из квартиры, мои мысли становятся только о татуировках этого парня. Сколько раз он забивался? Он весь разноцветный или у него где-то есть чистый участок кожи?  — Привет! — парни жмут друг другу руки. Я же тихонечко стою за спиной Тёмы, ожидая своей минуты. — Знакомься, это Саша! — представляет меня Артём. Парень вытаскивает меня из-за своей спины и ставит перед Юрой. Сам Пиндюра отходит в глубь комнаты. Татуировщик смотрит на меня с легким шоком. Я же пытаюсь на него смотреть в ответ с вопросом. Мы были раньше знакомы? Нет, пожалуй такого бы яркого кадра я запомнила. Он еще более консервативен, чем парни вместе взятые и ему не нравится мой внешний вид? Сомнительно, учитывая опять же его внешний вид. Тут же Шмель оборачивается на снимающего куртку Артёма. — Это кто? — спрашивает он репера. Я слегка удивленно вздергиваю брови. Что, простите? Тёма смеется, начиная хозяйничать и собирать кальян. — Откуда красные пряди и тату? — поочередно дергая меня за названные вещи, спрашивает он. — Где та милая паинька, что если не дома, то обязательно в обезьяннике? — вопрошает Юра. Я начинаю смеяться. — Обезьянник лучше, чем это? — указывая на себя рукой, спрашиваю я. Мне совсем не трудно вновь чуть чуть посидеть в обезьяннике. — Так! Сиди на попе ровно, Гордеева, — приказывает Артём. Я смеюсь. — Обезьянник не лучше, но блин я бы посмотрел, как мой друг беситься, говоря о том, что тебе пиздец, — пожимает плечами Шмель, ухмыляясь. — Так, не учи ее плохим словам, она их и так достаточно знает. Глянь лучше тату, надо ли беспокоиться? — просит Пиндюра. Шмель оборачивается ко мне, глазами ища точное место татуировки. Закатываю глаза, но начинаю стягивать с себя кожанку дабы легче было снимать бинт. Взгляд татуировщика тут же ищет какую вещицу я сниму следующей. Видимо надеялся на что-то поинтереснее запястья. Принимаюсь за развязывание бинта, но Юра перехватывает инициативу на себя на столько легко и еле касаясь, что я удивляюсь. На первый взгляд с его габаритами так сделать было невозможно. И все идет почти отлично, до того момента, пока мы не доходим до последнего слоя бинта, который просто взял и приклеился к руке. Вот черт… — Когда послелний раз бинт меняла? — голос мастера заведомо сквозит недовольством и упреком. Это мгновенно приковывает внимание Артёма к нам. Шмель берет со столика бокал, судя по всему с питьевой водой, и брызгает мне на руку. — Ну часов 10-11 наверное, — с трудом справляясь с их строгими взглядами, сознаюсь я. Секунда и Юра отвешивает мне щелбан. — Ауч, за что? — не могу не возмутиться от боли и потираю лоб. — Повозмущайся мне тут еще! — цокает языком Тёма и его ладонь далеко не легко приземляется мне на задницу. Едва ли сдерживаюсь что бы не дернуться и по собственной неосторожности не отодрать себе кусок кожи с бинтом, ведь сама же разрешила это действо. — Да что ж вы меня бьете-то все? — тихо бурчу пока Пиндюра присоединяется к спасению моей конечности. — У вас страсть какая-то к 30 годам просыпается избивать 18-летних? — не сдерживаюсь бурча это. И если у Артема это вызывает только ухмылку, ведь я на какой-то процент права в отношении него, то Шмель взрывается смехом. Улыбаюсь и присоединяюсь к попытке спасти меня. Тут же бинт отходит и я смотрю на размокшую корочку на тату. — Ага, страсть, вправить вам мозги, — говорит Юра, переставая смеяться. Только жму плечами. Его друга все равно уже не спасти от этой участи… Ну, а после меня оповещают, что с татуировкой все в порядке и забинтовывают заново новым бинтом и порцией мази. Потом парни садяться набивать новое тату Тёме. Рядом с ними кальян и вся комната достаточно быстро помещается в легкую дымку. От скуки пристраиваюсь на коленях Артёма, пока на его тыльной стороне ладони появляется михенди. Когда парня слегка дергает от неприятных ощущений он сжимает мою попу. Стоит ли говорить что от этого я весь сеанс в напряжении? И терплю я это достаточно долго. Целых 3, 5 часа, только после мы прощаемся с Юрием и уезжаем с этого адреса. Едем по ночному городу потихому подпевая магнитоле. Мне очень даже нравится слушать Артёма разглядывая тысячи огоньков Москвы. Это было как-то по особенному. Треплю себя по волосами, иногда вливаясь в композиции и пританцовывая. Так же происходит и под следующую композицию. Видя что Пиндюра продолжает подпевать, прикрываю глаза и продолжаю пританцовывать. Улыбаюсь, проникаясь смыслом слов. Замечаю что и Тёма улыбается. Глаза в глаза медлено и осторожно Глаза в глаза, смотри в меня, тебе все можно. Глаза в глаза, вдыхай меня, как можно глубже. Глаза в глаза, я буду там, где тебе я нужен. Песня заканчивается, а я чуть хихикаю смотря на парня. Он лишь усмехается и поглаживает меня по коленке. Замечаю за окном Новый Арбат и не понимаю почему мы проехали дальше поворота в дом, где живу я. Слегка хмурюсь, но решаю, что раз Артём уверенно едет в каком-то направлении, значит, беспокоиться не стоит. С ним в любом случае не пропаду. Но однако удивления мне не избежать, ведь поворачиваем мы пожалуй к самому освещенному зданию из семи после МГУ. Одна из сталинских высоток, сейчас называющую себя «Radisson» и имеющую репутацию самого хорошего и дорогого отеля. — Зачем мы здесь? — спрашиваю с легким шоком, но все же улыбкой. Зрели у моего детского мозга догадки. Однако Тёма не отвечает. Только выходит из машины, идет к моей двери, открывает ее и подает мне руку. Решаю не налегать с распросами и выхожу из машины, идя вслед за ним к зданию отеля. На ресепшене не сложно понять, что в рекордно короткие сроки и за n-ную сумму, Пиндюра снимает двехместный номер. Хочется сказать, что выглядело это как-то совсем не романтично, но после такого дня остаться наедине самое нужное, наверное. Поднимаемся на 14 этаж на лифте и под руководством Артёма следую в один из номеров. Он открывает его, пропуская вперед меня. Ищу рукой выключатель по стене рядом, однако мало что нахожу, а потому просто следую дальше, давая парню тоже зайти. С ума сойти, вся ночь. И только наша. Ухмыляюсь от того, какие плохие мысли бегают в моей голове. Оглядываю кровать заправленную светлым бельем, с краев две тумбочки и ночники, плазма напротив и столик с зеркалом у ближней стены. Раскрываю дверку в ванную и оглядываю, раковину, а над раковиной крутое зеркало метра два в ширину и в высоту под метр. Присвистываю и мгновенно в него заглядываюсь. — Мне тут уже нравится, — говорю Артёму, которые ищет выключатель. В итоге, в комнате включены только ночники. — Что это тебе тут так понравилось? — он заглядывает ко мне в ванную и усмехается, видя как я кручусь перед зеркалом. — Да, неплохое такое, — встает за моей спиной, заставляя замереть и рассмотреть нас получше. — Ты в душ пойдешь? — вдруг задаю вопрос. В душ хотелось просто адски после долгого дня. Но мы здесь явно не для этого. — Исключительно в компании с тобой, — Тёма убирает мои волосы на одну сторону и целует в шею. — Тогда без света, — смеюсь я. В зеркале вижу как мои щеки начинают пылать и мгновенно хочу закрыть лицо руками, но как-то сдерживаюсь, стараясь быть смелее. — Неа, — качает головой, он продолжает осыпать шею поцелуями, как бы на ней засосы вновь не остались, и цепляется за края моей куртки. Вы когда-нибудь наблюдали в зеркало за процессом своего раздевания? Это было странно, но так интригующе… Куртка медленно сползает вниз и в конце концов руками Артёма повешена на ручку двери. Тут же его руки чуть задирают мою футболку и начинают поглаживать живот. Он отвлекается от поцелуев шеи, лишь иногда чмокая то в ухо, то в щеку, и тоже наблюдает за процессом. Это была легкая нотка прянности в обыденной жизни. Всего на секунду почувствовала себя героиней какого-то фильма. Сегодня мы здесь, только вдвоем, а завтра, как в кино, окажемся вновь в обыденных проблемах и делах. Его рука слегка сжимает мою грудь. Начинаю пытаться дотянуться и погладить его по плечам. Он резко поворачивает к себе лицом. Да, сама бы я наврядли отвернулась от этого зрелища. Его руки, не снимая с меня футболки, расстегивают лифчик. Он слегка массирует кожу, пока я глажу его по рукам и как-то пытаюсь расслабить его плечи. Рваный поцелуй, такой жаркий и влажный, когда языки сплетаются всего на пару секунд и вновь разъединяются. Он приперает меня в раковине, наклоняясь так близко, что я чую его дыхание, которое с каждым разом опаляет все сильнее. — Понравилось судя по всему? — легкая улыбка, потемневшие глаза. — Тебе тоже, — не отстаю в заигрывании и, теснее прижимаясь, ладонью прохожусь по области ширинки, чувствуя легкий бугорок. — Не до конца, — он грязно усмехается и впивается в мои губы поцелуем. Все настолько развязно, что я просто обязана обвить его шею руками, встать чуть ближе и поерзать своей грудью по его. Его руки гладят мою талию, спускаются ниже и пальцы впиваются в попу, подсаживая меня на раковину. Тут же он тянет за футболку вверх и подтаскивает ее к груди. Поцелуй разрывается, но не отпускаю его от себя далеко. Костяшками пальцев он проходит по ребрам обратно к талии. Закусываю губу. Ожидая, что же будет дальше. — Душ, — проходиться носом по щеке. — Окей, — сдаюсь, не зная как в своем состоянии противостоять. В напряжении я уже нахожусь слишком долго. Тёма отступает и я ступаю ногами на кафельный пол. Но далеко он не отходит почти тут же снимая с меня футболку и выбрасывая ту за пределы ванной. Закусывая губу, принимаюсь за его футболку, с которой он помогает. А после он тянется руками к моим джинсам. Легко растегивает клепку и ширинку, тянет их вниз до самых щиколоток, приседая. Снимает с меня штаны вместе с носками. Уже почти поднимаясь оставляет поцелуй рядом с резинкой трусиков, что заставляет неровно выдохнуть, а его задержаться поцелуями на животе, под грудью и ключице. Теряясь в ощущениях не замечаю висящего на мне лифчика. Но Артём тут же за него принимается и снимает. Понимая, что пришла моя очередь его раздевать, тянусь к пуговице на джинсах. Тёма не удерживается и целует меня в шею. Аккуратно расстегиваю ширинку. Его рука ложиться мне на шею, притягивая к себе за очередной порцией поцелуев. Однако это не останавливает меня от того, чтобы полностью отзеркалить его действия. Приседаю, стаскивая с него штаны, которые он тут же переступает. Целую в татуировку звезды, от чего его рука, переместившаяся на затылок, сжимает мои волосы. Явно руководствуюсь не своими мозгами, проводя языком вдоль резинки боксеров. Парень шипит и тянет за мои волосы, заставляя подняться. Целует губы. Но после непродолжительного поцелуя я оказываюсь резко развернута к зеркалу лицом и мгновенно прижата к раковине. Артёма все еще держа мои волосы в своей руке, чуть отходит. Однако ловлю его темный взгляд в зеркале. — Воспитательная беседа намечается, Гордеева, — он опаляет своим дыханием мое плечо. — Какая беседа? — мозги медленно соображают, поэтому приходиться переспросить. Но ответа не поступает, вместо этого он чуть отходит от меня и ожигающий хлесткий удар ладонью приходиться по моим ягодицам. — Ай! — вскрикиваю, но закусываю губу, чувствуя как низ живота реагирует на это все. — Воспитательная, Александра, — он томно выговаривает это и приспускает мои трусики с попы, что горит огнем. Мои руки сжимаются вокруг керамики раковины, когда его ладоньв очередной раз проходиться по попе. Но это даже приятно. Соединение холодного и горячего было через чур много. И его шлепки вызывают во мне только мычание от удовольствия, хотя кожа так никогда в жизни еще не саднила, а пальцы сжимались с каждым разом все крепче. Я стараюсь не дергаться, улавливая свой образ в зеркале, как и Артём. Закушенная губа, красные щеки, но стоны с каждым разом все громче. Шлепков оказывается не так много, всего около десяти, когда Тёма вновь чуть наклоняется ко мне, ниже спуская мои трусики. — Будешь меня слушаться? — спрашивает, оставляет поцелуй на шеи, даже кажется легкий засос. — Буду, — киваю я. Спорить сейчас совсем не время и не поза. — Наклонись, — голос настолько волнующий, что я беприкословно выполняю указание, наклонясь чуть ближе к стене. Однако Артём резко дергает и заставляет облакотиться ладонями на зеркало, грудью прилипнув к холодному стеклу. Его пальцы проходятся по промежности, чуть дергая за кожу и тут же он медленно входит, что заставляет меня протяжно стонать, прикрывая глаза. Его руки ложаться на мою талию и он начинает двигаться. Меня передергивает током от новых более сильных ощущений по всему телу. Ноги с трудом удерживают мой вес тела. А так же вздрагиваю и мычу, когда его ладонь сжимает мою грудь, пощипывая сосок, и слегка тянет на себя от зеркала. Не смотрю на отражающую поверхность, зная что засмущаюсь, и лишь стону от приятных ощущений. Одной рукой начинаю держаться за его шею, а другой за ладонь на груди. Он целует в шею. Стоны громкие. Тела горячие. Удовольствие подкатывает к пику. Во рту пересыхает. Парень рычит, все чаще кусая меня в шею и свободной рукой сжимая попу. Не выдерживаю натиска Пиндюры и кончаю, крича. По телу проходиться вибрация, после которой он замедляет свои движения, обнимая меня за талию покрепче двумя руками и издавая легкий стон в плечо. Тяжело дышу, отходя от этого марафона. — Теперь душ, — он мурлычит, как кот, эти слова, что заставляет улыбнуться. Выходит из меня, тут же разворачивая к себе лицом. Берет меня на руки и заносит в душевую кабинку…