***
POV Автор Парни, не говоря друг другу ни слова, выходят из туалета. Черти, и почему с Гордеевой после затяжного штиля, когда все уже успевают уверовать в отсутствие детонации, происходит взрыв? Шторм! Торнадо! Ураган! А ведь еще пару часов назад никто и не мог пожаловаться или заподозрить, что Саша готовит очередной сюрприз. Все еще в шоке бредут на звукозапись, где и остался ничего не подозревающий репер. Влад чешет щеку, не зная надо ли говорить Пиндюре о таком происшествии и как это по мягче сделать, что бы не влетело никому из присутствующих. Рамм оглядывается на парней, пытаясь понять их реакцию на происходящее. — А…я…не уверен… как… — Киса что-то бормочет, кажется, пару лишних секунд и его придется отпаивать корвалолом или окачивать нашатырем. Толик просто часто моргает, видно переживает, но не настолько что бы сорваться за Гордеевой и потребовать объяснений. Один Владислав не понимает откуда вдруг это чувство на подкорке, что грядет пиздец и Александру нужно срочно выловить, хорошенько встряхнуть и заставить отчитаться. Сказывались последствия ее прошлым выкрутасов? Да, возможно, нервов она всем помотала знатно. И этот еще ее месяц полного затишья, когда даже Герцег возрадовалась хорошему влиянию Артёма на взбалмошенную подругу. Однозначно предстоял апокалипсис. Перед самой дверью, Рамм хлопает Ника по плечу, тот моментально встрепенулся и принял вид будто ничего не было. Цой посмотрел на эту картину и кивнул. Влад понял, только что было принято решение молчать, даже под пытками. Время совместной работы сказывалось на понимании молчаливых диалогов. Когда ребята заходят, Пиндюра как раз о чем-то шутит с Орловым. И это картина на столько стопорит Ржавого, что он замирает в дверях. Знает он эту картину и это чувство засевшее на подкорке тоже вдруг узнает. Вот он стоит, пацан, не о чем не подозревает, а ему как обухом по голове новость. Но по ней же эта новость ударит еще сильнее. Влад точно знает, он через это уже проходил, он видел как ломало девушку, он знает, как ломало его. Тошнота эта, неизвестность, улыбки дурацкие не к месту и злость ежесекундная… А Гордеева ведь дурочка, сотворит еще какую-нибудь хрень, по мимо того, что уже успела сделать. Или он в ней слишком сомневается? Или он просто слишком досконально проецирует на свое прошлое? Рамм, нервно сглатывает, во рту мгновенно пересыхает. Еще раз оглядывает комнату, понимает что просто нет слов и спокойствия объяснять что-то парням. Все нутро и естество затапливает такое беспокойство, что ничего не говоря, срывается с места и бежит к выходу. Нащупывает в кармане брюк ключи от машины, хорошо, что на своей приехал, времени ждать такси нет. Вылетает из дверей лейбла как раз в тот момент, когда Саша только садиться в машину. Решение принято мгновенно, он просто последует за машиной, он просто слегка проконтролирует…***
POV Саша Оказываясь в ресторане первым делом нахожу взглядом маму. Как всегда ухожена, прекрасная прическа и гармоничный наряд, а еще кажется фитнес тренер постарался, фигура еще более точеная, чем я помню. — Привет, — улыбаюсь ей, голод подстегивает не медлить с расположением за столиком, а перспектива вскоре утолить этот голод заставляет улыбаться, вполне доброжелательно. Мама рассыпается в любезностях и рассказах о Полине. Я же делаю заказ и с удовольствием налегаю на салат с отбивной. Киваю ей, хихикаю, узнаю что-то на счет Гора. С сожалением осознаю, что мама не против его поступления в московскую школу и переезда сюда. Снова оказываюсь в тонущей лодке одна, но не спешу огорчаться. Война план покажет. Расправившись с обедом, понимаю, что можно было бы переходить в наступление. ВА конце концов, месяц молчать, не обмениваться и парой слов, а сейчас в ресторане разговаривать со мной, будто такие посиделки в порядке вещей? Нет. Это конечно в духе Натальи, но объявиться просто так она не могла. Беру инициативу разговора на себя. — Записалась в фитнес клуб? — спрашиваю я, когда выдается возможность вставить что-то кроме «угу». — Ох, — мама мечтательно улыбается, вздыхая. Такая реакция заставляет меня напрячься. Мозжечком чувствую, что сейчас эта женщина выведет мой вестибулярный аппарат из равновесия. — Мой фитнес-тренер такой красавчик и такой огненный, — в следующую секунду выдает она и я выпадаю в осадок. В тот самый момент она смотрит на меня во все глаза. Ждет реакцию или наслаждается ею. Долгие секунды я не могу взять под контроль свою мимику и все мысли, что рождаются в голове. С каких пор мы с ней без зазрения совести обсуждаем парней? А понравившихся мужчин? Такое едва ли наблюдалось за мной в подростковом возрасте, а уж за ней и подавно. Прогоняю эти вопросы несколько раз на повторе в своей голове и наконец понимаю, что за ее словами таиться не только обсуждение. Она намеренно к чему-то привела наш диалог. Мама не разочаровывает, лезет в сумку, доставая какой-то конверт, который тут же оказывается на месте моего салата. Чувствую вновь легкую тошноту и улыбаюсь от мысли как прекрасно на этом столе и в частности конверте будет смотреться пережеванный мною обед. Начинаю откровенно смеяться. — Частного детектива что ли нанимала за своим фитнес-тренером? — язвлю, начиная распаковывать конверт. — В постели мой фитнес-тренер так не осторожничает, как с тобой, вот и скинула вес, — ухмыляется Наталья, когда на моих глазах появляется первая фотография. Я ухмыляюсь в след за ней, вспоминая пару поездок в отель с Тёмой наедине. Мама ждет реакцию, пока я рассматриваю с десяток разнообразных фотографий. Тут фотографии не только с ней, но и с несколькими другими девушками. Будто правда нанимала частного детектива. Где то в желудке неприятно скручивает, когда вижу на одной из фоток Рудову, однако мое общее состояние можно описать поразительным спокойствием и даже безразличием. На снимках нет ничего противозаконного. Здесь покурил на съемках клипа рядом с запасным выходом в компании какой-то гримерши. Тут подогнал Лиске свою куртку, когда та замерзла в ожидании Киоссе. На следующей перенес через лужу Герцег. Еще парочка как ставит ее обратно на асфальт и задерживает взгляд на стройных ногах. А вот и те самые с мамой, в этом же ресторане в прекрасных интимных объятьях и танце. Рассматривая все это, понимаю, что за месяц лимит моих переживаний настолько исчерпан, что сейчас могу разве что плохо разыграть скандал и разочарование. За такой спектакль даже Оскар не дадут. Эта пустота и отсутствие каких либо самых мелких эмоций слегка пугает, но я даже рада, что не способна отреагировать так, как от меня того ожидали. А потому откладываю снимки чуть в сторону и смотрю на Наталью. Почему я считала ее одобрение важным фактором? — А где фитнес-тренер в постели? После оргазма? — наивно уточняю, хлопаю глазками. — Ты что всегда фотографа нанимаешь? Забыла что такое селфи? — снова хлопаю глазами. Понимаю, плотину спокойствия рвет на куски, наружу прорывается злость, единственная эмоция, что за последний месяц была в большом минусе. Вдруг становиться на столько обидно за то, как она поступает, что я лезу в телефон и ищу нужные мне сейчас фотографии. Если уж мы заговорили о таком мужчине, как Артём, то почему бы не похвастаться им в полной красе. — Вот посмотри, как должны были выглядеть твои фотки, что бы я хоть на капельку усомнилась в своем мужчине, — листаю перед ней галерею с полуобнаженным Пиндюрой. Она поджимает губы. Отворачивается. — Я лишь показала тебе, как много вокруг него вьется девок и что ни одной он не отказал во встрече, — она смотрит на меня так же зло, как я на нее. — Не стоило утруждаться, мамочка, только деньги выкинула на ветер, — фыркую, закрываю галерею, беру свои вещи, кидаю на стол купюру и ухожу. Слезы начинают жечь глаза, в носу щиплет. За дверьми ресторана останавливаюсь, вздыхаю, пытаюсь найти в себе силы продолжить путь до врача. Вдруг мне под нос лезет что-то пушистое, настолько щекочет, что я чихаю. Да так громко и неприлично, что становиться стыдно. Смотрю на блондинистую голову передо мной, его лицо, искаженное паникой и надеждой. Тупо моргаю глазами, шмыгаю носом, пытаюсь понять, что он тут делает, как вычислил и зачем заставил меня чихнуть. — Только не плачь, только не плачь, — поднимает руки перед собой Рамм, будто защищаясь, тараторит что-то еще. — Ты откуда тут? — снова шмыгаю носом. — Давай подвезу, куда надо, — он выдыхает, внимательно следит за моей реакцией. Я опять хлопаю ресницами, пытаюсь понять как много парней в курсе и о чем они подумали. — Поехали к парням на квартиру, — говорю, выцепляю взглядом его машину и уже хочу двинуться в ее сторону, как его ладони ложаться мне на плечи. — Нет, тебе не туда надо, — говорит уверенно, но таким тоном, будто я душевнобольная. — Откуда тебе знать? — опять моргаю, хмурюсь. Вот уж кто-то, но не Влад мог первым догадаться о моем положении. — Ты беременна, — опять Влад говорит уверенно, будто пытаясь поселить и укрепить эту мысль в моей голове. Хмурюсь, хочу съязвить, но он опережает, — Я точно знаю, я с таким уже сталкивался, — чуть поглаживает меня по плечу, видимо готовится к характерной для меня истерике. Смотрю на него, медленно вспоминаю его биографию, понимаю, что в своих убеждениях и намерениях он абсолютно серьезен. Но это все так не правильно, что я ежусь, вздрагиваю. Нет, к врачу точно не с Раммом. Смотрю на него и ищу выход, как его успокоить и не пойти на сделку с собственной совестью еще раз. — Компромисс? — предлагаю. Не надеюсь на положительный ответ, однако его вид дает мне надежду на победу. — Я куплю тест, а к врачу потом, с Темой, — тараторю сбивчиво, не зная хватит ли у меня смелости совершить такое. Мну ремешок сумки. Влад вздыхает. — Чертов дьявол в юбке, — бубнит себе под нос. Я улыбаюсь. — Ладно, — выдыхает. — Но заедем прямо сейчас, возражений не приму, — говорит и разворачивается в сторону машины. Даже кивнуть не успеваю, просто иду вслед за ним. В машине играет какой-то реп, я не вслушиваюсь, думаю о том, что говорить и делать в аптеке. Почему-то принять тот факт, что всем в аптеке абсолютно без разницы беременна ли я и вообще для себя ли беру тест, оказывается непосильным. Поэтому когда машина тормозит возле аптеки и Ржавый оборачивается ко мне, я уже смотрю на него глазами кота из Шрека. Мну ремешок сумки, надеясь что он все поймет без слов. Он смотрит на меня долгих две минуты, потом из него вырывается хохот. — Не-е-ет, — тянет он, когда смех прекращается, а я все так же луплю на него взор по пятирублевой монете. — Твой Тёмыч будет обязан позвать меня на мальчишник или ты на девичник, смотря кто из вас ревновать будет меньше, — вздыхает и выползает из салона автомобиля. Я улыбаюсь ему в лобовое стекло, посылаю воздушный поцелуй, а мне в ответ летит «фак». Кривлюсь, но решаю что это меньшая из цен, которые я могла заплатить за такое путешествие Владика. Возвращается он по меньшей мере через 15 минут, я успеваю проверить бардачок, приборную панель, заглянуть в зеркало. Что ищу не знаю, но ожидать его в спокойной позе не представляется возможным. Когда водительская дверь открывается, в меня летит пакет до верху набитый всякими коробками. Молча таращусь на все содержимое, читая тучу неизвестных названий. Вопросительно таращусь на Влада. — Решил, позаботиться, прикупил тебе витаминчиков, — ухмыляется. Я фыркую и водружаю пакет на заднее сидение. Машина в скором времени выруливает на шоссе. Я смотрю на Влада, пытаясь осмыслить, что передо мной человек, который уже слышан от девушки «я беременна». Отсюда и такая осведомленность какие витамины нужны и нужны ли они вообще. Отсюда и поразительная догадливость о моем положение, отсюда и такое спокойствие, снисходительность и в то же время тревога. Не за состояние плода или моего здоровья, а за дурную девичью голову, которая могла натворить бед и поболее моих. — Почему ты не с семьей? — вопрос вылетает раньше, чем я полностью понимаю, что имею ввиду и чего добиваюсь. Рамм как-то странно кривиться, жмет руль и чуть притормаживает. — Ты имеешь ввиду дочь? — уточняет, бросает на меня растерянный взгляд и снова следит за дорогой. — Да, ты ведь с ней не видишься, — жму плечами. Вдруг понимаю, что явно затронула слишком личную тему. За такое меня могут послать и пожалуй закончить на этом заботу обо мне, высадив на ближайшей остановке общественного транспорта. — Папа нужен реальный, прибывающий при важных мероприятиях в жизни ребенка, — вдруг говорит, откашливаясь в конце. — Первый шаг, первое слово, любимая игрушка, ползание, должен чему-то учить или хоть как-то помогать морально в освоении этого мира, — неожиданно продолжает скороговоркой. Вздыхает. — Я пытался по началу что-то из себя представлять, но постоянные разъезды, концерты, репетиции после которых ты мечтаешь только добраться до подушки, этому не особо способствовали. И я решил, что лучше будет совсем пропасть из ее жизни, чем постоянно ранить своим псевдо-присутствием, — он останавливается на светофоре. Смотрит на меня, ждет реакции. Я смотрю на него. Еще тысячи сомнений рождаются в моей голове. По графику загруженности они с Тёмой едва ли различаются, что если у нас будет так же? Хотя другие же как-то рожают и воспитывают детей при таком графике. Значит нет ничего не возможного. Может вся разница в возрасте? Количестве вариантов выхода из ситуации? Что если это буду я: та, что не сможет терпеть и воспитывать собственного ребенка? Чуть вздрагиваю, машина трогается. Рамм хмыкает. — Не дрейфь, у тебя все будет хорошо, — он странно грустно улыбается. Я бросаю взгляд на приборную панель. — Уверенна, у тебя тоже все будет хорошо. Жизнь длинная, кто знает как ты поведешь себя когда она чуть подрастет, — хриплю. Не одному слову своему не верю, но Влад, нарисованный моим знанием и воображением, кажется вполне способным найти контакт с ребенком старше 5 лет. Может быть, когда-нибудь потом, Владислав примириться со своей ролью «воскресного» отца и будет подавать малышке не плохой пример. Дальше мы едем в молчании. Рамм едва ли сконцентрирован на дороге, скорее весь в своих мыслях. Я надеюсь, что хотя бы он поверил моим словам. Когда машина тормозит у подъезда парней, я так же молча беру пакет из аптеки, киваю Ржавому и спешу к дому. Влад не прощается, машина остается стоять на парковке, а он сидеть на водительском кресле.***
POV Автор Влад не знает, что сегодня за чертов день такой и почему отцовские чувства после разговора с Гордеевой так остро стали ощущаться в теле. Он ведь был вполне доволен тем, как складывалась жизнь. Изредка узнавал у родителей, как Николь, иногда делал перечисления на карту бывшей по мимо алиментов. Этого вполне хватало раньше. Он не хотел тревожить своим присутствием не Веронику, не дочь, которая едва ли признавала в нем не только отца, а вообще знакомого. У него с самого начала не заладилось с ролью отца, не по времени, не по уровню ответственности. Тогда почему сейчас мобильник крутиться в пальцах с открытым контактом бывшей? Что он собрался сделать? Звонком ведь не решить ничего. Нужно приехать. И тем не менее… Первый гудок… Второй… — Алло, — хриплый женский голос. В Кемерово уже вечер, достаточно поздний. — Здравствуй, — Влад тоже хрипит и собирает по всем уголкам своего организма все силы на этот разговор…