Смысл жизни...

Оказавшись в квартире совершенно одна, я пару лишних секунд стою на пороге. Паника набегает километрами. Еще и странный разговор с Владом в машине, встреча с мамой. Все это давит на меня. Поэтому я сначала запираюсь на все замки входной двери, потом проверяю отсутствие в квартире людей и только после запираюсь в ванной. Наедине пакет с медикаментами кажется атомной бомбой, правда, которая давно взорвалась, а я все не могу осознать наличие патогенных последствий. Ворошу все содержимое полиэтилена, доходя наконец до теста. Это не впервой же мне и по идее уже пройденный этап. Неужели я думаю что за прошедшее время результат как-то измениться? Злюсь на себя, надо было все-таки ехать к врачу. Разрываю индивидуальную упаковку, делаю все необходимое, жду положенное время. Кажется, это совершенно ненужный момент повторения. Однако, в этот раз ожидать результата намного волнительнее, чем в первый. Я уже не могу сказать какой там результат и какому результату буду рада. Сижу на полу, гипнотизируя взглядом, как бумага впитывает жидкость и оставляет за собой новые ярко-красные полоски, которые с течением времени меняют цвет на более блеклый, но все так же заметный. Дольше положенного не разрешаю себе засиживаться, прибираю все за собой, тест беру с собой и иду в Тёмкину спальню. По пути сжимаю картонку в руках крепко. Не знаю, чего опасаюсь. Того что диагноз подтвержден? Или того что на мне магическим образом могут отпечататься эти полоски? Рамм ненароком посеял во мне сомнения в будущем? Или я все-таки испугалась того, что все показанное мамой, может оказаться правдой? Трясу головой и ложусь на кровать, закрывая живот ладонью с крепко сжатым тестом. В конце концов, всегда можно успеть объяснить Артёму, что его ребенок будет рад даже «воскресному» отцу. Смотря на то, как его любит Жека, не возникает сомнений в том, что любви от Пиндюры достаточно даже на расстоянии километров. Ухмыляюсь. Интересно, а там он или она? Смотрю в телефон, понимая, что время записи естественно уже пропущено, слишком долго собиралась с силами и мыслями. Ищу для себя новую клинику. Трачу время на прочтение отзывов о докторах и обслуживании. Наконец выбираю, как мне кажется, самого хорошего и вновь регистрирую для себя время. Понимаю, что с приемом тянуть не стоит, срок уже около 6-7 недель. Однако даю себе пару дней на передышку и размышление о том, как сказать об этом Тёме. Хлопает входная дверь, я не успеваю собрать весь мыслительный процесс. Резко ложусь на бок и засовываю тест под подушку. Потом так же резко обратно на спину, сцепляя руки в замок на животе. Понимаю, что трясусь, нервный тремор проходиться по рукам. Тут же занимаю руки телефоном и проверкой сайта университета. — Привет, малышня, — Артём подходит к кровати, заваливаясь на другую половину и, нависая надо мной, чмокает в нос. — Привет, — скованно улыбаюсь, целуя его в подбородок. Жму кнопку загрузки списков поступивших. Сейчас это кажется меньшей из моих проблем. — А, Толян, недоумевал почему на все замки дверь закрыта, — ухмыляется, ложиться рядом и обнимает за талию. Пытаюсь контролировать то, как вздрагиваю, когда его рука проходиться по животу. — Что это такое? — смотрит в экран моего телефона и пролистывание мной большого списка. — Списки поступивших, — хриплю, стараясь не смотреть на его вторую руку, что сейчас в опасной близости от подушки, под которой спрятан тест. — Вау, — единственное что могу сказать, когда вижу свою фамилию в списке. — Ты большая умница, — Пиндюра видит тоже, что и я. Чуть приподнимается и, улыбаясь, трется носом о мой нос. Выдыхаю, лезу ему под руку и изо всех сил сжимаю его торс, заново вдыхая где-то в районе его ключицы. Из него вырывается смешок, он перекатывается на спину, утаскивая меня за собой. Приходиться в экстренном порядке убирать свои руки с его спины и класть их на его грудь. Улыбаюсь вслед за ним и, оказавшись сверху, целую в ложбинку между ключиц, ногтем царапая просвечивающий через майку проколотый сосок. Напряжение в собственных мыслях и теле резко падает в присутствии Тёмы. Уже не думаю ни о чем, кроме того, что сейчас все правильно и хорошо. — Думаю, надо это отметить, — подтаскивает меня за ягодицы ближе, лицом к лицу. — Ресторан, папа, мама и Гор? — фыркую и морщусь. — Честно говоря, сегодня уже была в ресторане и с мамой виделась, лицезреть ее еще раз вообще не хочу, — качаю головой. Лишь спустя секунду осознаю, что выдала то, о чем меня никто не просил. А слегка обеспокоенный взгляд Артёма подтверждает мои догадки. Не стоило сейчас вспоминать Наталью. — Что она сделала? — вопрос полушепотом, руки мужчины фиксируют меня вокруг его тела, будто я планирую сбегать. И все же парадокс, если мама, то сразу что-то сделала… Смотрю в его глаза, не имея возможности отвернуться. Две секунды просчитываю, что успею соврать. А потом улыбаюсь. — Не знала, что вы, сударь, курите с гримершами, — убираю невидимую пылинку с его плеча. Пиндюра хмуриться, явно не понимает, как я приплела в наш разговор этот факт. — О новой встрече с Рудовой можно было бы и предупредить, хотя бы в скользь, — переключаюсь на второе плечо, оглаживая то. — Ну а в случае с Герцег пойму, так и быть, ее ноги мне тоже нравятся. Как думаешь, может сделать липосакцию своего жирка, что бы тоже такие стройные были? — секундой оглядываюсь на свои ноги, а потом смотрю точно ему в глаза, невинно хлопая ресницами. Все-таки, мне надо присудить Оскара. Не вижу никакой реакции в его глазах. Лишь в следующую секунду ощущаю удар по ягодице. Вскрикиваю, подпрыгиваю и начинаю смеяться, ощущая вторую его руку на своих ребрах. Пытаясь освободиться из захвата, верчусь и выкрикиваю мольбы сквозь смех. Когда понимаю, что никакие мольбы его не остановят, прибегаю к последней провокации. Уж если помирать, то с музыкой. — А танец-то! — выкрикиваю, сквозь смех, пытаясь заодно ухватить себе воздуха. Руки Артёма останавливают насилие над моими ребрами, давая понять, что обладатель заинтересован в продолжении. Громко дышу, однако не тяну с продолжением. — Танец… — большой глоток воздуха. — С любимой тещенькой-то! — выкрикиваю последнее, что удается прежде, чем продолжается щекотка. В следующую минуту слышится топот нескольких пар ног, в комнату врывается Киса со шваброй и Толя с ножкой от стула. Начинаю смеяться еще громче, уже почти задыхаясь от нехватки воздуха. А парни замерли в проходе, не решаясь хоть как-то прервать мою экзекуцию, захваченными средствами самообороны. Меня резко оставляют в покое, за исключением того, что я теперь лежу на его коленях животом, лицом упираясь куда-то в матрас. Смеюсь, ища в себе силы оказать сопротивление, пока есть небольшой отдых. — У нас тут воспитательный процесс, — как ни в чем не бывало заявляет Тёма парням. Те кивают. Замечаю, что они планируют, медленно и не оборачиваясь, вытекать из комнаты. Собираю последние силы, приподнимаюсь на локтях. Оборачиваюсь к ним, тратя воздух на сдувание непослушной пряди с глаз. — Помогите! — воплю, что есть силы, ощущая новый удар по заднице и щекотку. Мои мольбы естественно не услышаны. За то спустя пару минут, отвесив мне еще пару шлепков по попе, Пиндюра сам прекращает щекотку. Резким движением перемещает меня со своих колен обратно спиной на кровать и придавливает собой. Переставая смеяться, пытаюсь убрать спутавшиеся пряди с лица, но мне не позволяют полностью очнуться от пыток. Закрывают рот настойчивым поцелуем, пока руки мужчины отправляются в путешествие по телу. Оглаживает талию и живот, забираясь под футболку, что уже заставляет меня задергаться в легком волнении. Вдруг замечаю за собой неожиданную реакцию на весь происходящий до этого процесс. Внизу живота тянет так знакомо и сладостно, что не теряю времени и сама запускаю ладони под его майку. Оглаживаю пресс и прижимаю ближе, обхватывая ногами его бедра. Чувствую его легкую эрекцию. Ухмыляюсь и решаю оторваться по полной. Губы Тёмы перемещаются с губ на скулы, ниже на шею, слегка засасывают кожу. Рука сжимает грудь. Я мычу от легкой боли, поддаюсь на встречу, руками нащупывая пуговицу его шорт. Пиндюра совсем не против, возвращаясь поцелуями к моим губам и выкручивая сосок. Стону, расправляясь с ширинкой и отодвигая резинку боксер. Обхватываю одной рукой член, второй царапая его плечо. — Малышня, — приглушенно стонет, утыкаясь в подушку, опаляя своим дыханием мое ухо. Пользуюсь его замедленной реакцией и лишь одним движением заставляю лечь на спину. Сама забираюсь сверху, трусь голой кожей бедра о член. Артём кладет свои руки мне на попу, сильно сжимая. Шипит, явно не намеренный ждать в этот момент. А я наклоняюсь к нему ближе, целую шею, задираю футболку, оголяя проколотые соски и припадаю к ним ртом. Облизываю, зубами чуть оттягиваю сережки. Тёма стонет, утопая головой в подушках. Я веду дорожку поцелуев ниже до пупка, облизываю тот по кругу. Пиндюра дёргается, шипит, одной рукой перехватывает мои руки, а другой тянет за волосы, что бы обратила взгляд на него. — Сучка, — хрипит, закусывает губу и рассматривает мои глаза. Я повторяю за ним. Закусываю губу, смотрю не отрываясь, хотя в положении моего тела делать это трудно. Покачиваюсь, снова задевая его эрегированный член. Он прикрывает глаза, издавая полухрип-полустон. Сильнее сжимает волосы на моём затылке. — Дай я, — хриплю. Сама толком не знаю о чем прошу, но начинаю активно избавляться от его захвата что бы сползти ниже. Щеки заливает румянцем, когда представляю, что собираюсь делать. А картинки в голове такие яркие, как инструкция по эксплуатации. И я намеренна немедленно продемонстрировать ему всё, о чем подумала. Артём снова вглядывается в мои глаза. И словно найдя в них ответы на всё свои вопросы расслабляет хватку. Откидывается на подушки и жмуриться. — Сведешь меня с ума, Гордеева, — будто предупреждает. Я ухмыляюсь. Обхватываю ладонью член и делаю пару поступательных движений вверх-вниз. Мышцы на руках мужчины напрягаются, однако он закладывает их за голову. Сдерживается. Выделяется капля предэкулянта, которую я тут же размазываю по головке. В моем рту копиться слюна. Облизываю губы и, пока не растеряла решимости, прижимаюсь ртом к стволу, проводя по всей длине языком. Реакция следует незамедлительная. Тихий стон и одна его рука ложиться на мой затылок, нежно прочесывая пряди. Беру головку в рот, пытаясь посасывать. Тёма шипит что-то неразборчивое, по всему его телу пробегает дрожь. Это подстегивает мою фантазию выдать ещё что-то. Пробую вобрать плоть глубже в рот. Теперь стон Пиндюры значительно громче. Однако дальше познавать границы дозволенного мне не дают. Его рука ложиться на шею и заставляет приподняться, снова смотреть на него. Он принимает положение сидя, и целует меня. Жадно, неистово, так что я мгновенно забываю о своём интересном занятии и откликаюсь с такой же страстью. . — Невероятная просто, — шепчет, отрываясь. Нервно поглаживает мою талию, задирая футболку выше. Освобождает грудь от лифчика. Руки тут же смещаются на ягодицы и заставляют подсесть к нему ближе. Губы Тёмы накрывают мою грудь, прикусывая и тут же облизывая. Теперь мой черёд стонать. Теряюсь в ощущениях, соображений хватает только на заглушку собственного голоса. Пропускаю момент когда оказываюсь лежащей на животе, а он покусывает загривок, спускается поцелуями к лопатке. Выгибаюсь с дрожью. Тут же Тёма подцепляет мои шорты и тащит вниз по ногам. Откидывает вещи куда-то в сторону, раздевается сам. Возвращается ко мне, придавливая своим весом и не позволяя обернуться к нему лицом. Мнёт ягодицы, легкий чмок в поясницу. Стону и выгибаюсь так, что его рука проскальзывает между матрасом и моим телом. Пальцами он тут же находит клитор, заставляя меня всхлипнуть, подтянуть к себе подушку ближе и уткнуться в нее лицом. Выгибаюсь сильнее, задевая попой его эрекцию. И ладони Пиндюры вдруг фиксируют меня именно в таком положении, придерживая за бедра. Одна рука пропадает с моего тела, а пальцами второй он входит в меня, делает несколько движений. Мычу, двигаюсь ему на встречу. Буквально глохну, слыша только свой голос, задушенный подушкой. Пальцы пропадают так же неожиданно как появились. После чего я чувствую такое знакомое касание нежной кожи к своей интимной зоне. Чувство приятной наполненности захлестывает пару секунд погодя, первый толчок ощущается дрожью, которую я могла сравнить только с электростатикой. Стону, хватаюсь за подушку. Артём мнет попу, шлепает и ускоряется. Стоны переходят в всхлипы. Очень быстро я не выношу этой пытки, выгибаюсь до легкой боли в спине, отдаюсь во власть ощущений, чувствуя знакомую приятную дрожь в ногах. Вскрик в ту же подушку, после которого начинаю обмякать, слыша только одурелый пульс в висках. Не давая полностью потерять позу, Тёма придерживает меня руками, делает еще пару толчков и наваливается сверху. испытывая такую же дрожь. Стон и мычание мне на ухо, после которого слышно только тяжелое дыхание. Я лежу не двигаясь, медленно вспоминая банальные вещи существования, вроде открыть глаза или пошевелиться. Пиндюра находит в себе силы откатиться на кровать и приходить в себя там. Когда он выходит легкое разочарование накрывает и я хмурюсь, еще не владея своей мимикой. Получаю легкий шлепок по заднице. — С тобой не возможно разговаривать на серьезные темы, — тяжело дыша, сообщает Артём. — Это почему ещё? — так же тяжело дыша, пытаюсь собрать свои мысли в единое целое. — Ты же до греха каждый раз доводишь, — хриплый смех. Он подтягивает ближе к себе мое непослушное тело, целует в висок. — Так ты вынуждаешь, — фыркую, как будто ответ лежал на поверхности. Через несколько минут дыхание возвращается в норму, дрожь в конечностях понемногу утихает, пульс еще скачет в крови, но мыслительный процесс возвращается. Я крепче сжимаю его в объятьях. И тут замечаю странность, о которой сразу не догадалась. Презерватив на нём. Пиндюра замечает мой взгляд, не знаю, чем выдаю себя. Пристальным вниманием к члену или мимолетным на его лицо? Не знаю, как реагировать на это. Воспринять за сигнал «SOS»? Надо ли вообще спрашивать? Сделать вид, что все так и надо? — Решил, что с тебя хватит потрясений на этот промежуток времени. Ну и если решим сделать детей, то по обоюдному согласию, — он усмехается. Втолковывает мне очевидные вещи, правильные. Но из меня вырывается истерический смешок. Да, да, по обоюдному согласию. Возможно, следующего, но не первого. Снова улыбаюсь. Его взгляд меняется, будто заподозривает меня в чем-то. Хотя понятно в чем, однако я опять пугаюсь. Решаю слиться с темы. Встаю с кровати, собираю вещи, продолжая улыбаться, хотя пульс снова подскакивает, сигнализируя о новой дозе адреналина. Тёма продолжает наблюдать за мной. Ждет ответа, это явно. Кидаю ему его вещи, надеваю свои. — Это просто непривычно, только и всего, — жму плечами, пытаюсь усыпить бдительность, не подозревая сколько еще буду продолжать придерживаться этой странной тактики. — Мы можем обо всем договориться, помнишь? — снова правильные вещи, сказанные им, не вызывающие во мне противоречий, и все же сейчас не находящие отклика. Бреду к шкафу, выбирая там футболку. Краем глаза замечаю свои джинсы, видимо завалявшиеся там с отравления. Беру это все в охапку, решаю, что сейчас нужно побыть в одиночестве. Кажется за последние пару недель я уже делала так после близости с ним. Сбегала в другую комнату или ванну выдохнуть, набраться сил, ведь каждый раз было ощущение, что я не просто умалчиваю о некоторых фактах, а намеренно его обманываю. — Я в душ, — подмигиваю, стараюсь настроиться на нужную волну. Пора прекращать эти «кошки-мышки». Выхожу из комнаты, отмечая, что Киса и Толя в своих комнатах. Принимаю быстрый душ, думая, чем заняться остаток вечера. Может кто из девочек заглянет в эту мужскую обитель? Было бы не плохо. Однако выходя из душа, отмечаю что новых голосов не прибавилось, а значит, придется пока что вывозить на себе всю атмосферу сокрытия. Плетусь в комнату, на ходу просушивая волосы полотенцем. На самом входе в комнату сталкиваюсь с Пиндюрой. Получаю чмок в нос. — Шмель зовет к себе на тусу, поедем? — его руки ложатся мне на талию, а доверительный взгляд в глаза просто не оставляет выбора в ответе. — Конечно, — быстро киваю, пока в голове ворохом бегут мысли. Кажется, это мой первый выход с Тёмой до московских друзей… Пиндюра широко улыбается и спешит ретироваться в душ. Я погружаюсь в размышления о том, сколько людей будет присутствовать на так называемой «тусе» Юры. Девочки будут? А знакомые мне? А кто-то из парней еще пойдет? За этими вопросами раскрываю дверцы шкафа, оглядывая что из моего гардероба тут еще сохранилось. Нахожу джинсы, спортивный топ, на глаза попадается белый вариант футболки KID, полкой выше его черная кепка. Хитро ухмыляюсь, он же не откажет мне в маленьком капризе? С полной уверенностью достаю для Тёмы почти такой же наряд, как для себя. Джинсы похоже оттенка, черную футболку с крыльями, черную кепку доверяю ему, а вот себе подыскиваю обычную белую. За этими приготовлениями меня и застает мужчина. Строю мордочку Киоссе, стараясь выглядеть, как можно невиннее, и упираюсь в него взглядом, который должен без слов рассказать обо всех моих мыслях. С легким недоумением он оглядывает вещи на кровати и меня. — Чего удумала? — подходит в плотную и одним легким поцелуем в губы, сбивает с меня всю невиновность и просящую физиономию. — Оденешь? — приклеиваюсь к нему всем телом, обвивая руками шею. Честно признаться, даже кажется планирую начать его душить, если откажется. — Ага, кто-то уже рассказал что там Рудова будет? — хмыкает Артём. — Чего?! — восклицаю, отталкиваюсь от него и для надежности бью кулаком в грудь. — Там Рудова будет?! — А то ты не знала! — ухмыляется и легким движением притискивает меня обратно к себе. Как могу строю обиженную физиономию, пытаясь удержать руки при себе и не полезть обниматься. — Одену, — выдыхает с легким смешком, чмокает в ключицу. Лучезарно улыбаюсь и с легким удушением обнимаю его за шею. Смех Артёма становиться чуть громче, а потом он сжимает с силой руки на моих ребрах. — Ой, ой, ой, — хриплю, чувствуя что воздух заперт в легких. Тёма снова смеется и откладывая полотенце начинает переодеваться в предложенную одежду. — А мы чего, выезжаем уже? — хмурюсь. Вот интересный, это ему оделся и пошел, а мне собраться же надо, тем более если будет Рудова. Проклятье какое-то с этими Наташами… И похоже пожизненное. — А мне же собраться надо, — «прозрачно» намекаю на причины своего недовольства, когда ловлю его вопросительный взгляд. — Так собирайся, я перекушу пока, — в считанные секунды на нем уже оказываются джинсы и футболка, он чмокает в лоб и уходит из комнаты. Выдыхаю, начиная стаскивать с себя одежду. Спокойно переодеваюсь. Привожу прическу в порядок, найденной в рюкзаке расческой. А потом совершаю путешествие до Никиты, выискивая в закромах комода средства для волос, которые сама же ему покупала зимой для когда-то шикарной непослушной шерстки Кошака. Крашусь тем, что валяется в том же Кисином комоде и моем рюкзаке. Все-таки надо как-нибудь сказать спасибо Лиске за то, что пытается приватизировать территорию Киоссе таким незаконным способом. Уже собираюсь выходить на кухню из спальни Артёма, но тут взгляд падает на помятую постель. Воровато оглядываюсь на незапертую дверь и иду к проклятой подушке. Поднимаю ее и вижу простынь. Одну простынь без следов пребывания на ней теста на беременность. Уже хочу начать переворачивать все постельное белье, но дверь открывается, а потому я резко кладу подушку обратно и с паникой оглядываюсь за спину. — Вижу ты готова, — довольно ухмыляется Артём. Я киваю, стараясь расплыться в такой же счастливой улыбке. — Поедем, — сама хватаю его за руку, тяну к выходу. Размышлять в этот момент о том, кто мог бы беспрепятственно попасть в его комнату и перевернуть все вверх дном, нормально? Выбирать какая из подруг будет истерить меньше от моих ошеломляющих новостей, нормально? Нервно сглатываю и неосознанно прощаюсь со всеми парнями, следуя беспрекословно в подъезд, потом в машину. Немного прихожу в себя в машине, когда та движется по шоссе, однако только потому, что начинает тошнить, а еще я не помню, где пакет с лекарствами от Влада. Эта рассеянность и паника будут моими вечными спутниками? Надеюсь, что нет, и нужно просто собраться. Моргаю пару раз, стараясь не выпустить наружу слезы. Появляться в обществе такого красивого мужчины заплаканной — грех. — Сань, все хорошо? — рука Пиндюры ложится на мое колено, легонько поглаживает. я вздрагиваю, оборачиваюсь к нему и ловлю мимолетный обеспокоенный взгляд, который он тут же возвращает к дороге. — Да, — киваю, как можно убедительнее. — А чем в машине пахнет? — пытаюсь отвлечься от всего вокруг. — Лимоном, — в легком шоке, Тёма кивает на «вонючку» на зеркале. — А где с кофе? — и всю дорогу я стараюсь отвлечь его бесполезной болтовней. Когда подъезжаем к неизвестному мне жилому комплексу, я уже успокаиваюсь, решаю, что на все воля судьбы, если тест будет кем-то найден. Держась за руки поднимаемся на 17 этаж и входим в квартиру-студию. Легким ненавязчивым фоном играет музыка, рядом с колонками танцует пару девчонок, распивая розоватую пузырящуюся жидкость, кто-то смеется в компании, сидя на диване, еще несколько человек стоит у барного стола и небольшой открытой кухни. На скидку здесь человек 30-35 и почти с каждым мы здороваемся. Я знакомлюсь с парой парней, которые проявляют настойчивое внимание Артёму. По его же слегка раздраженному взгляду, понимаю, что их имена запоминать не стоит. Взглядом нахожу даже Рудову, которая не спешит мне оказывать честь знакомства. Усмехаюсь, отводя от нее глаза, в попытках найти особь женского пола для общения. Так и оказываемся зоне кухни, где Юра разливает всем напитки — хозяин вечера же. — Опять весь сброд собрал, — фыркает со смехом Пиндюра, пожимая руку Шмелю. — Ты их главный предводитель, — парирует с ухмылкой Юра. Рядом стоящих парней и девчонок накрывает смехом, я и то не удерживаю смешка, утыкаясь парню в плечо. Меня знакомят со всеми, кто стоит возле барного стола. Парень Саша, Кирилл, Юля, Катя, Оля, Саид. Стараюсь запомнить их, хотя бы немного, даже узнать. Судя по общению, все они оказываются достаточно близкими друзьями между собой. Но самыми общительными естественно оказываются не девушки, ревностно поглядывающие на мою футболку. Дружелюбно настроены только Саид и Саша, исключая уже знакомых мне Юру и Артёма. В какой-то момент, стоя между мной и Сашей, Саид начинает загадывать желание. Это вызывает во мне легкое раздражение, однако не могу не сделать из этого шоу, поэтому уже спустя несколько минут Макин дико ржет, ведь я заставляю его терпеть взгляд Пиндюры и держать меня за руку в стиле арки над головами других. Не будем упоминать, что некоторым мужчинам, желающим загадать желание, приходиться присесть на колени между нами, иначе они не помещались в импровизированную арку. Вскоре поток желающих иссякает и я с удовольствием возвращаюсь под бок к Тёме. — Отработала шоу-программу? — ржет рядом Шмель. — Твоих гостей вообще-то развлекала, скажи спасибо, — кривлю рожицу с языком, чем вызываю его и Пиндюры смех. — Мы тут к слову, обсуждали квартиру, — с явным намеком, говорит Юра в ответ. Ему в ответ Артём закатывает глаза. Я недоуменно перевожу взгляд с одного на другого. Наконец решаю дождаться ответа от Тёмы. — Есть вариант посмотреть квартиру в этом ЖК, простор и до работы не далеко, как раз то, что нам нужно, — поясняет Пиндюра. — А детская поликлиника тут близко? — выпаливаю прежде, чем успеваю подумать. Уже собираюсь сказать что-то в оправдание, но Шмель опережает. — Быстро она тебя раскусила, — неприлично громко смеется Юра. — Да ей на день рождение столько пожелали, что только дурак не догадается, — усмехается ему в ответ Артём, целует меня в висок. Что-то неприятно царапает изнутри, становиться сложно слушать их слова. Я догадываюсь о чем они, однако всячески блокирую воспоминания о пожеланиях на день рождения, в избежание приступа паники. Хватаю Тёму за обе руки, заставляя обратить на меня все внимание. — Мы же посмотрим, правда? — Хочешь? — Очень. От чего-то чувствую, что эта квартира мне точно понравиться…