Иные: "Победитель" по жизни

      Обустроились, если это можно так назвать, мы за считанные часы. Но вот чего я никак не мог ожидать, так это то, что потянутся стайки магов, среди которых были и женщины, но очень мало. Потянутся с домашней выпечкой, с мебелью, притом не самого плохого качества, со шторками, ткаными ковриками, салфеточками... Короче, со всей той атрибутикой, которая создает уют. И, к полуночи, помещения, которые еще утром сверкали своими голыми стенами, станут уютным, пусть и немного смешным в своей аляповатости, прибежищем будущих пациентов.       Не скажу, что у меня сердце кровью обливалось, но где-то так и было. Они верили. Верили в то, что это не злая шутка непонятного светлого, а реальная помощь. А я понимал то, что действительно на данный момент единственный, кто может помочь этим людям, что стали изгоями в собственном мире, но сумели сплотиться против общей беды. Здесь не было того же, что я видел в других городах, что посетил. Здесь не жили обычной жизнью, здесь выживали. И это выживание сплотило магов в такой плотный монолит, что они забыли, что такое предательство и зависть. Нет, не по отношению к тем, кто их предал, а по отношению друг к другу.       Здесь верили тому, кто обрек их на такие мучения, а потом же в сотворенном и раскаялся. Здесь робко и неуверенно улыбались друг другу, сохранив те остатки тепла, что не выжгло черное пламя. Здесь ненавидели светлых до зубовного скрежета. Но, замечая наши и Иралом ауры, смирялись с тем, что светлый будет их лечить. Точнее, даже не смиряясь, а надеясь на то, что это не скверная шутка светлого. Выжженные, почти пустые, лелеющие крохи своих светлых эмоций, отчаявшиеся люди...       Вот только эти выжженные души вызывали не жалость, а уважение. Потому что при всем, что пришлось им вынести, они не стали такими, какими видели их «светлые». Они остались чисты, несмотря на то, что магия темного огня выбирала все до единой эмоции, чтобы не дать им сойти с ума. Они перестали сиять, но не перестали гореть. И это ощущение с каждой минутой моего пребывания в городе проклятых становилось все сильнее, к середине ночи заставив меня едва ли не выть в голос, как же коварно поступил мир с теми, кто заслужил хоть капельку его справедливости!       Я бы и рад был лечь спать или уделить внимание Иралу, но не мог. Ощущение этого доверия, робкого, опасливого, но решительного – корежило меня. А слабая надежда на то, что это не ложь, что они смогут получить помощь – едва не заставила меня начать прием еще с вечера. И только слово, данное самому себе, только решительность в том, что всегда надо ставить рамки, чтобы не сели на шею – одергивали меня, чтобы не броситься от дома к дому, прося впустить меня и дать помочь каждому нуждающемуся.       Поняв, что так и не засну, я разбудил Ирала. Точнее, потрепал его по плечу, сразу же увидев ясный и совсем не сонный взгляд.       – Тоже заснуть не можешь? – виновато произнес я. – Мои эмоции?       – Нет, мои собственные, – так же виновато улыбнулся мой маг. – Я наконец-то осознал, что от нас скрывали годами. Всегда думал, что если маг себя после убийства не убивает сам, то превращается в чудовищную тварь, в которой остаются лишь инстинкты. Лишь желание причинить боль и вред... но никогда не думал, что темный огонь – это тоже огонь... И пока он горит – человек не мертв. Он просто меняется. Начинает не бездумно жить, угождая сам себе, а становясь еще более чистым, что ли... Понимая, осознавая все, раня свою душу о шипы жизни и стараясь хоть как-то исправить то зло, которое причиняют сошедшие с ума, беснующиеся твари, назвавшие себя темными... Странный парадокс.       – Знаешь... – я прижал Ирала к себе. – У нас такое обычно происходит с теми, кто побывал на войне. Они меняются, испытав боль убийства себе подобного. Вот только не всегда понимают свой стресс. Не всегда способны справиться с ним, иногда воспринимая обычные слова, как вызов и срываются. Понимаешь, боль, испытанная в момент подобного или любого другого сильного стресса, она словно обнажает душу. Срывает все покровы «мирного» жирка, наетого за всю предыдущую жизнь, оставляя лишь голую, зияющую рану, залитую, словно кислотой, воспоминаниями, как же могут одни люди делать больно другим. Это страшно. Это невероятно, болезненно остро. До состояния, когда уже выть не можешь, когда срываешь голос до хрипоты, заливая свой раскаленный видениями мозг дозами алкоголя, только бы вообще ничего не ощущать, не видеть, не воспринимать... И знаешь, если здесь есть такие тварюшки, как вампиры, которые в состоянии исправить эмоциональный фон, то у нас такого нет вообще. И термин «бывший боец» – это как клеймо неуравновешенного, неадекватного психа, который готов убить за борзое слово.       – Прости, что вывалил все это на тебя, – я внезапно понял, что обнажил свою душу и, уже как пару минут, поливаю Ирала своей собственной болью. – Не хотел. Просто сорвался... Чего я тебя вообще будил, хочу наведаться к Рофагу. Ты сможешь запомнить мой путь, чтобы установить обратный портал?       – Только в том случае, если пойду с тобой, – соскочил с кровати Ирал. – Ведь тебе же не давали понять, что ты должен приходить один? Ну вот, значит, придется брать меня с собой.       – Черт, я же на рассвете обещал начать прием... А уверенности в том, что успею – нет. Ведь в полночь же идем...       – Ты немного не совсем понял, кто такие короли леса, – улыбнулся Ирал. – Это не государи и не правители. Это те же самые лекари, только не для каждого, а для всех. Правящие мир так, чтобы он жил, испытывая как можно меньше неудобств своего существования, а значит, и заявиться к любому из королей леса, если тебе это действительно срочно надо – не грех. И примут тебя, одного из своих, тут же. Так что, просто постарайся объективно и четко выложить все, что хотел сказать, а если Рофагу потребуются твои дополнения, то или сам придет, или тебя к себе вызовет.       – Ну, только если так, – я оделся, приготовившись к переносу.       – И знаешь, – Ирал посмотрел на меня так, что я понял - все, что он мне скажет, будет идти от души, а не как слова ободрения. – Я тебя понял. Не буду говорить, что чувствую то же. Светлому это изначально невозможно. Но я понял, что ты хотел сказать и попытаюсь использовать это в своей работе так, чтобы не наносить вред психике своих будущих учеников... – портал перенес нас из комнаты в темный влажный лес, пропитанный ароматами прелых трав.       – А ты собираешься набирать учеников? – удивился я.       – Да, – упрямо кивнул Ирал. – Из темных. Собираюсь, с помощью тебя и Вига, пробудить в них свет, чтобы слить хотя бы две энергии. Рофаг! – внезапно рявкнул он в темноту. – К тебе гости! С предложением, от которого ты не сможешь отказаться!       – Откуда знаешь, что с предложением? – удивился я, оглядываясь на внезапно вспыхнувшие вокруг нас огоньки светлячков, на зашелестевшую листву пробудившихся деревьев и заколосившуюся траву, устилающую ровным ковром землю.       – Ну, с приказом, завуалированным под предложение, – подмигнул мой маг. – Или я тебя не знаю. К тому же, Рофаг ясно выразился, что окажет тебе любую помощь в предельных размерах.       – А предельные размеры бывают всякими, – улыбнулся король леса, ступив на прогнувшиеся под ним травы. – Понимаю, что среди ночи просто так ты бы не заявился?       – Правильно понимаешь, но все равно, прости за поздний визит, – я склонил голову в уважительном поклоне. – Ты же Эрсэля знаешь, как я понял? – король кивнул. – Не буду спрашивать почему не помог раньше, спрошу, сможешь ли помочь теперь? Мне надо с десяток дриад, которые бы согласились жить в проклятом городе.       – Ответ на твой вопрос «почему» – естественен, – Рофаг хмыкнул. – Не было короля, который бы призвал свою свиту. Без короля леса дриады не выживают. А ни один король до сего времени не мог выжить в пустошах, где построен проклятый город.       – А дриады выживут?       – Дриады!.. – Рофаг захохотал. – Они выживут везде, где простерта длань короля! Они из пустошей устроят дивный сад! Вызовут ручьи и родники, озеленят любое по общности пространство, которое будет подвластно королю!       – Дриады пьют энергию короля леса, как травы пьют сок вокруг кроны мощного дуба, – шепнул мне Ирал и я окончательно понял, в чем суть этой зависимости.       – Погоди, Рофаг, это получается, что если я призову с десяток твоих дриад, точнее ты их мне переподчинишь, то они, взяв по росточку своего дерева, смогут перебраться на новые земли, занять их и привести в порядок, используя не свои, а мои силы? И не будут ущемлены ни в чем?       – Правильно мыслишь, мальчик. Сменят ареал, сменят один источник на другой. А призову я к тебе только тех, кто давно уже хотел и искал приключений, готовый вырваться из моего леса. Но запомни, если ты оттуда уйдешь, будь добр, забери всех моих дриад. Не хочу, чтобы девочки бесславно гибли, расходуя свои слабые жизненные силы.       – Клянусь, что когда уйду из города проклятых навсегда, предложу каждой покинуть это место... Если случайно среди них не родится новый король.       – С тобой невозможно говорить! – расхохотался Рофаг. – Ты переиначишь все! И все равно, сделаешь по-своему.       – Жизнь научила, – ответно улыбнулся я, заметив, как между стволами деревьев, мелькают любопытные личики, получив одобрение от короля. – Девочки, я темный король леса, маг смерти и жизни, прошу вас, тех, кому хочется приключений и новых ощущений, выйти ко мне и стать моими подданными. Труд велик. Придется облечь плотью леса пустоши вокруг проклятого города, растить лекарственные травы и плодить источники, сделать так, чтобы в самое короткое время создать оазис в пустыне боли. Я приведу туда зверье, я помогу ему расплодиться, чтобы ваш лес не был пустым. Но мне нужен этот лес. Мне нужны поля, которые не придется орошать, нужны сады, в которых деревья будут плодить круглый год. Мне нужно буйство тенистой зелени, под которой не так суха будет пустыня.       – А ты дашь нам силы? – вынырнула из-за ствола дерева одна из дриад. – Столько, сколько требуешь потратить? Ведь умирать за тебя, никому не известного короля, резона нет.       – Я и мои собратья дадут этому темному королю столько сил, сколько потребуется для вашего леса, – улыбнулся Рофаг, погладив девочку по волосам. – Дочка. Моя.       – Да неужели?.. – икнул я, сопоставляя все факты. – Ты что... Тоже из дриады?!       – Уже девять веков как, – кивнул Рофаг. – Таких как мы – мало. Очень мало, но они есть.       – Но, если тебе девять веков... А дриады живут от силы триста лет... – я впал в шок, пытаясь полностью осознать все, что мне сказал король леса.       – Те, что начали свою жизнь дриадами или мелиадами, до конца жизни сохраняют возможность продолжать свой род исконным способом, – окончательно прибил меня информацией Рофаг.       – Но я же не совсем как бы! – попытался возмутиться я, поняв, что бесполезно. Душа наследовала тело дриады, преобразовав его в тело короля, и для моей души это не имеет никакого значения. Я так и остался частично дриадой. – Хорошо хоть не рожать... – просипел я, пытаясь осознать, что, по большому счету, просить дриад у Рофага не имело смысла и что я могу вырастить собственных, ешкин кот, дочек... С ума сойти! Я!..       То ли мои эмоции были настолько сильны, то ли выражение лица выдало, но хохотали все, от Ирала и до Рофага. Дриады - те вообще звенели восторженными колокольчиками, собравшись всем своим огромным коллективом.       – Ладно-ладно, смешливые вы мои, – проворчал я. – Вот как напложу вам мелкого поколения, так и будете воспитывать... – и вместо ожидаемого молчания услышал дружный восторженный визг.       – Мелиады, плоть от плоти темного короля – это самый сильный и жизнестойкий вид дриад, – объяснил мне восторженное ликование Рофаг. – А среди дриад градации нет. Каждая сильна по-своему. Так что, если наплодишь, то будет у тебя целый лес твоих собственных дочек. Зато и я буду спокоен, зная, что их ты точно не оставишь без своей силы.       – Благодарю за объяснение, – я обернулся к Иралу. – А мы все порталом пройдем?..       – Не пройдете, – вмешался Рофаг. – Я вам открою свой, на общей силе всех королей. Итак, девочки мои, кто пойдет за темным королем?       Дриады зашептались, выставив с десяток тех, кто горел глазенками, желая «новый мир построить». А еще трое, опасные, мудрые, взрослые, вышли сами:       – Мы тоже пойдем. Но ненадолго. Проследим за молодыми и вернемся к нашему королю, – спокойно и веско сказала одна из них.       – Трое из моих супруг, мелиады, – представил нас Рофаг. – Познакомитесь за порталом. И да, Герман. То, что ты собираешься сделать, не просто благородно и честно. Это должны были сделать давно, но ты первый, кто это понял, поэтому, невозбранно, получишь силу, как только мы ощутим, что ты истощен. И за этот раз не ты нам, а мы тебе будем должны, за что простим первый долг. Иралмара.       – Странно, – я хмыкнул. – Первый раз дали в долг, второй раз дадите, чтобы простить первый долг?       – Суть королей леса, мальчик, жизнь. Жизнь всего мира, которую мы поддерживаем, как можем. Многие ушли от этого осознания, перестав уделять внимание королям леса, не воспринимая их как собственный источник жизни, – Рофаг печально улыбнулся. - Но город проклятых, притом, что ни единый из нас не смог там жить, до сих пор чтит суть королей. Как мы можем с тех, кто нас чтит, брать хоть что-то? Ведь это один из источников нашей силы, которому мы никак не могли оказать поддержку. Так что, если ты подымешь с колен этот город, если ты его сделаешь таким, чтобы его жители получили заслуженное, ты не будешь больше нам должен. Никогда. Но если твоя помощь потребуется...       – Окажу ее в любой посильной мере, – жарко отозвался я. – Король, прости, но скоро рассвет, а я обещал, что на рассвете начну прием. И мне бы хоть полчасика отдохнуть...       – Помнишь, ты поил меня свои эликсиром довольствия? Испей же моего эликсира радости, – Рофаг протянул руку к кроне дерева, что сплела для него чашу, и мелкими слезами закапал в эту емкость сок дерева. – Не обещаю, что он подарит тебе вдохновение в твоем творении, но сил и ясности ума хватит, чтобы ты был удовлетворен своей сегодняшней работой.       – Благодарю, – снова поклонился я, приняв чашу, выглотав две трети, одну треть оставив Иралу.       – Пей, тебе нужнее, – отмахнулся маг. – А если я захочу попробовать этот дивный эликсир, то, когда твои дриады создадут тебе твой лес, мы его сотворим сами.       Портал, и вот я, с полутора десятком дриад и Иралом, в своей комнате. И ни капли усталости, только желание действовать. Завершить свой первый шаг. Проводив дриад в чахлый садик, я прошел в приемную, приведя ее в порядок, освежив все инструменты в спирте и, заодно, разбудив Вига.       Мое переживание, что очередь выстроится далеко за полночь, оправдалось. Когда я выглянул в окно, то заметил, что эта непрекращающаяся лента из измученных жизнью людей, пусть и магов, скрывается за поворотом площади. Притом, не было хромых или увечных. Каждый из первой сотни состоял из пары, где один, здоровый или условно здоровый, держал на руках второго.       – Прием открыт! – звучно гаркнул я, пропуская первого «клиента». И им оказался именно Айсар с женой на руках.       – Лекарь, жизни жалко не будет, только ее спаси, – почти выдохнул он. – Маг, из светлых, проклял, за то, что не дала ему. Детей иметь не могла, потом загибаться от болей стала, а после – совсем слегла.       Рак матки, даже без Вига определил я, увидев свернувшуюся темную кляксу внизу живота женщины.       – Выхода два, Айсар, – уперся я взглядом в мага. – Или иметь детей не сможет никогда, или же повременим и через время получит все.       – Какие дети, маг? – ужаснулась женщина. – В проклятом городе? Обречь их на гибель?.. Дети же все светлыми рождаются. Говорят, даже падший когда-то светлым был... Не надо нам такого мучения! Не вынуждай стать мучителями!       – Город скоро станет светлым, – попытался я, но оба были против.       – Ну, я предупреждал. В случае, если передумаете, то потом это уже локров стоить будет. Учти, Айсар, твоя жена останется у меня на декаду. Навещать ее сможешь, да и только. А теперь – выйди...       И-и-и... понеслась душа в рай галопом! Одна операция за другой! Вторая за третьей! Третья за пятой! И притом, хоть и не ургентные, но все на том уровне, когда еще чуть-чуть - и уже никак не спасти. Напиток Рофага поддерживал, силы не истощались. Когда совсем худо было – просто садился на стул, обращаясь к королям леса, получая мощнейшую подпитку. И снова шел в свой оперблок, заездив уже и вампира, и Ирала, который был у меня замест ассистента, и даже смотался по порталу в свой город, чтобы пару своих самых адекватных недохирургов вызвать... Обрадовавшись тому, что те, включившись в работу, даже не обратили внимания на то, кого оперируют...       – Мастер, кроватей больше нет, – появился один из моих подопечных, разведя руками.       – Нет, значит, сделаем, – я, пошатываясь, вышел к очереди, что и не думала редеть. – Гой, еси, молодцы русские... – почти прохрипел я, прокашлявшись. – Короче, народ! Больных больше чем коек! И да, чтобы всем не стоять и не ждать, еще трое и на сегодня все! Сил больше нет! Имейте совесть! С утра буду снова принимать!       – Господин маг, господин маг!.. Пеной исходит!.. – завопил один из стоявших в очереди и тот, кто был у меня на прием следующим – просто шагнул назад, пропуская, кому было срочно.       – Ребята, мать вашу еп! Кровати надо! койки! – рявкнул я в толпу, заходя следом за магом, что держал на руках парня, корчащегося в судорогах. – Нет, ну не епсель-мопсель!.. Виг! Срочно ко мне! Легочное кровотечение! – рявкнул я, понимая что залить эликсир Палии не удастся, пустив парализующий яд по своим клыкам, одновременно вскрывая грудную клетку и наблюдая за вампиром, который прильнул к губам больного, вкачивая ему воздух.       – Здесь, – принюхался Виг, указав мне на правую нижнюю долю легкого. – Жаль, морда не пролазит, а то бы зализал.       – А ты ничего не видишь неестественного? – хмыкнул я, указав на узелки, напоминающие туберкулы. Притом в стадии разложения. Ну что, спасать, или вырезать?       – Это магическое вмешательство, – глаза в глаза уставился мне вампир. – К сожалению, проклятия, с отсроченным сроком действия, когда человек или маг умирает от болезни, у светлых магов не котируются...       – У прогнивших от мозга до почек! – рявкнул я, впадая в бешенство, понимая, что зря вскрыл парня. Хотя, если бы не вскрыл, не увидел бы того, что увидел. – Прости, сорвался... – и положил руку прямо на легкое, меняя его структуру на ту, которая должна была быть, слыша как парень начинает выпрямлять свою изогнутую, изломанную линию жизни. Дышать ровно, не захлебываясь кровью, которую напрямую откачивал из легочной ткани в сосуды.       – Господи... – не выдержав, оставив мальчишку, которому едва двадцать исполнилось, своим помощникам, я присел на табуретку, уронив голову на руки. – Да кто же из них светлый тогда?.. Если светлые проклинать могут, предавать, гадости разные делать?.. А темные – душа в душу живут?.. Что же это делается, как же так можно?.. Почему их темными называют? За что?..       – Готово, Мастер, – отозвался один из моих ребят.       – Марш в сторону, – буркнул я, положив руку на грудину, сращивая кости.       – А вообще, Мастер, вы не правы. Темных, проклятых, в некоторых кругах называют пробудившимися.       – Что? – не понял я.       – Пробудившимися. Осознающими, воспринявшими... – вдохновился мой помощник. – Говорят, что в городе проклятых или в городе возрождения, живут только те, кто узнал истинную силу и цель магии. И стремятся сюда, чтобы...       – Бестолочь! – рявкнул я на него. – Обнаженными, истерзанными, разбитыми! Вот как надо называть их! И не рваться, не пытаться присоединиться, а понять и принять! Вы их, сволочи, калечите, а потом, воодушевившись дешевой легендой, идете по их стопам! Твари вы, а не люди! Из вас, суки вы такие, получаются те, кого им приходится убивать, чтобы вас, геройствующих во тьме, в мир не выпустить! Разбитые на осколки души они собирают воедино, восстанавливают, чтобы сдерживать вас, мразь подзаборную!       Не выдержав собственной ярости, мимоходом отметив, что парень в удовлетворительном состоянии, я выбежал через передний вход, увидев, что очередь как стояла, так и стоит.       – Ребята, – не то прорычал, не то прохрипел я. – Все, кто нуждается в немедленной или очень скорой помощи – подойдите поближе, – ропоток прошел по очереди и вперед вышло с десяток магов. – Больше. Мне надо больше, чтобы по большему количеству людей я распространил свою силу, иначе выжгу. Пару дней лечить не смогу, но все, кого заденет моя сила сегодня – так или иначе поднимутся на ноги.       – А почему так? Почему не... – раздалось из толпы.       – А ты знаешь, что такое ярость, маг? Ярость истинной тьмы, которую не остановить? – рявкнул я, выпуская вовне беснующуюся силу, хорошо сдобрив ее энергией жизни, забирая все, что сумел собрать для своих учеников Ирал, вытягивая то, что мне давали короли леса, накрыв толпу единым пологом излечения, надеясь, что хватит всем.       И упал на колени, хрипя и задыхаясь от бессилия, понимая что от такого коллапса энергии у меня самого коллапс произойти может... Или уже произошел... – понял я, когда темнота застлала взгляд, кинув меня на твердый гранит ступеней, жестко ударив головой о камень.