Иные: "Победитель" по жизни

      Осторожные шаги, едва слышимый скрип двери и так же, на грани шепота, почти одними губами «Гера...».       – Да вы достали уже! – прорычал я, едва не долбанувшись от полного отчаяния лбом о стол.       – Я позже приду, – Ирал как-то сразу весь сник.       – Так, драгоценный мой, мне эти ваши заезды надоели по самое «немогу», – я припечатал ладонью бумаги. Поэтому, будь добр, позови Вига, Мура и Сара, и я вам сейчас всем вместе все объясню. Договорились?       – Как скажешь, – Ирал неловко улыбнулся.       А я только вздохнул, когда он вышел. Как говорится «язык мой – враг мой», и это было в полной степени верно. Когда я очнулся и понял, что со мной что-то не совсем так, то нашел первого же крайнего: Ирала. Не просто наорал, а высказал все, что я думаю о его лечении и о том, что он не перестраховался, сжалившись и позволив мне уснуть. И вот теперь мой маг, гложимый собственной виной, ведет себя так... Ну не знаю как! Короче, считает себя виноватым во всем и постепенно загоняет себя все глубже и глубже в какие-то свои слои подсознания, постепенно становясь как все темные: бесцветным, истощенным, изможденным собственными страданиями... А ведь, стоило мне только повести себя иначе и ничего подобного не было бы!       Так что Гера, ты идиот и прекрасно знаешь об этом. По сему случаю соберись, нагони в себя положительных эмоций и давай-ка, друг любезный, вытягивай тех, кого загнал в собственную депрессию. А то, когда все восстановится - ничего кроме пустоты между вами не останется. Болью все эмоции выест.       – Не помешаем? – Виг держался чуть лучше, да и то, только потому, что ощущал мои эмоции и не видел в них того глухого отчаяния, которое я испытал в первые мгновения осознания своего теперешнего положения.       – Не помешаете, – я пригласил ребят в свой кабинет. – Виг, вино на стол, Мур, подвинь кресла, чтобы я всех вас видел. И давайте-ка я вам объясню всю ситуацию. Во-первых, – я приподнял кружку с вином. – Я прошу прощения за свое поведение. За все те дни мрачного гнева, когда вы были вынуждены выслушивать от меня кучу мата. Во-вторых, я провел собственную диагностику и понял, что восстановление не за горами. Точнее – как только у меня будет собственный источник энергии, который я пропущу через себя, о проблеме можно будет забыть. Да, мне очень не понравилось то, что со мной случилось и, каюсь, я повел себя как кретин. Но сейчас, после того, как понял, в чем суть проблемы, хочу вас попросить вести себя со мной как обычно. Воспринимайте меня не как калеку, а как тяжело раненного, который через пять-шесть декад оклемается и сможет продолжать тот же образ жизни, что и вел.       – Герман, я понимаю, что ты хочешь нас подбодрить, – Сар криво улыбнулся. – Но если после экстракта фамбруса и выживают, то остаются искалеченными навсегда. Ты на себя посмотри!       – А что мне на себя смотреть? – я пожал плечом, с трудом, но приподняв второе, буквально усилием воли пошевелив пальцами левой руки. – И это – за полдекады, – увидел я непонимающие взгляды. – Главное – свой источник получить и тогда я сам смогу себя излечить.       Облегчение и неверие. Как же. Каменная болезнь, вызываемая с помощью яда, поражающая все ткани и ведущая к медленному умиранию тела с полным сохранением ясности рассудка. У нас тоже существовала каменная болезнь, но она являлась генетическим нарушением, сопровождающимся разрастанием костной ткани. Здесь же спусковым механизмом являлся экстракт фамбруса, который, попадая в организм, начинал его останавливать, быстро впитываясь в клетки и переделывая их в подобие камня. Если человека в первые сутки после употребления экстракта заставлять двигаться, то есть вероятность малой степени поражения. Если же нет – то большой. Вплоть до летального исхода. Только вот, королей леса никто никогда не пытался уничтожить так. Они сами по себе дубы дубами, имеют две генетических формы и легко проходят обращения из одной структуры в другую. Так что, заполучив в свои ткани третью – просто преобразовывают ее со временем в безопасную.       Я еще не все эксперименты над собой провел, но кое-что уже выяснил. И главное, что мне понравилось больше всего - моя неподвижность, практически двух третей тела, это временное состояние. Интересно, если бы я умел то же самое делать у себя на Земле, стал бы я уходить в этот мир? И понял, что стал бы.       – Так что, ребята, не знаю как насчет людей и вампиров, но себя я вылечить смогу. И даже приобрести иммунитет к этой гадости. А может даже удастся ее впустить в свою кровь, сделав этаким дополнительным преимуществом. Поэтому и прошу, не относитесь ко мне как к калеке. Это жутко раздражает, нервирует и заставляет ощущать себя ничтожеством. И да, Ирал, лично тебе приношу свои извинения за то, что наорал на тебя, сказав, что именно ты виноват в теперешнем моем состоянии. В нем виноват только я сам. Расслабился. Поверил в то, что меня никто не тронет. И то, что ты не знал дозу, которую я выпил – не твоя вина. Как и то, что посчитал очищение законченным.       – Гера, – Ирал не смотрел на меня. – То, для чего тебя гоняли и истощали – не лечение. Мы спасали город. Маг такой силы, как ты, осознав, что умирает – мог просто утянуть за собой множество людей. А на утро я готов был услышать от тебя просьбу о том, чтобы лишить тебя жизни. Только те, кто живут не телом, а разумом, если не повреждены внутренние органы, продолжают жить. А излечиться не получится. Это временное облегчение. Но каждый раз, как ты будешь ложиться спать – изменения будут продолжаться...       – Да ты что! – рассмеялся я. – Уже почти декаду я живу в таком состоянии и не то что ухудшения нет, а есть прогресс в излечении. Поэтому, если попрошу меня убить – дай мне в лоб и скажи, чтобы херней не занимался. Уж поверь, я сейчас свое тело ощущаю лучше, чем ты думаешь. Скажем так... – я прикрыл глаза, направляя магию в один единственный мизинец, наблюдая, как каменная крошка осыпается, являя под собой мой палец с заметно отросшим ногтем. И пошевелил им для убедительности.       – Да быть такого не может! – вскочил со своего места Виг, склонившись надо мной. – Это же высшая магия! Ею от силы обладает с десяток магов!       – Ну, теперь одиннадцать, – хмыкнул я, замечая, как отчаяние и боль постепенно покидают лицо моего мага. Ну, а то, что я весь свой накопленный резерв использовал для очистки одного маленького кусочка плоти – ему знать не обязательно. Главное – работает, и я уверен в этом. – А теперь серьезно. Я все еще нахожусь в таком состоянии, а не попросил у королей леса силы на излечение вовсе не по прихоти. Надеюсь, что вы не оставили безответным этот шаг и узнали, кто и зачем пытался меня отравить. Тем более, таким способом.       – Это оказалось слегка затруднительно, – вмешался Вигельд. – Ты искалечил Керрама, а мы побоялись применить к нему пытки, понимая, что тот, кто не сможет ничего ответить – кивками и отнекиваниями мало что подтвердит. Правда, удалось расспросить остальных, что под зельем правды сказали то же самое, что и без него: Керр выходил за мост, чтобы встретиться с кем-то. После этого вернулся задумчивым и хмурым, но быстро вернулся к прежнему своему поведению.       – А Керр действительно сын Эйлы? – задал я давно тревожащий меня вопрос.       – С чего ты взял? – удивился Ирал. – У травниц вообще нет детей. Они себя, как матерей, вытравливают, чтобы никоим образом знания и умения не перебить. Может, названный сын, но никто не спрашивал.       – Хм, – я нахмурился. Учить и учить их еще, как допросы вести. – Мур, займись отрядом Керра, выясни кто он и что, сколько времени дежурит в степи и почему не сменялся, если долго там был. Ирал, ты, как мой маг, походи по городу, поспрашивай, кто такой Керр, откуда пришел, чего хотел и так далее. Выясни, не пытался ли его Эрсэль из выродков вытащить, не было ли у него каких-то сбоев в восприятии, не общался ли с кем за гранью. Виг, ты – к Эйле. И, как умеешь, расспроси ее о жизни, выясни, знает ли она Керра и, если знает, то каким тот был. А ты Сар, собирай все слухи, делая вид, что я в очень плохом состоянии, но жив и магией пока пользуюсь, дай боже. И очень надеюсь на то, что с помощью своих умений смогу подняться на ноги. Но! Больше надеюсь, чем уверен. Все свои задания поняли?       – Что ты задумал? – нахмурился Ирал.       – Детективное агентство своего имени открыть, – усмехнулся я, провожая кивками своих вампиров. – Ирал?.. Задержись.       – Слушаю.       – Склонись. Еще ниже. Еще... – я подался вперед, игриво чмокнув его в губы. - Цём, на удачу. И перестань уже переживать так. И прости, что я на тебя наорал. Не в себе был.       – То, что наорал – прощаю, – Ирал улыбнулся, с трудом но, все же подняв меня на руки, чтобы перенести в этакое кресло-каталку, которое я заказал. – Было бы гораздо хуже, если бы в тебе жила не злость, а отчаяние. И я рад, безумно рад, что ты сможешь излечиться...       – Кстати, – подманил я мага к себе ближе, заставив склониться к самым моим губам. – Проверь Вига, – Ирал даже отпрянул от меня, не понимая, что я хочу. – Проверь. Но только не в лоб спрашивай, предатель он или нет, а исподволь. Есть у меня некие подозрения, но я еще не определился.       – Ты мне рассказать сможешь?       – Смогу... – покривился я. – Но не здесь. А там, где нас никто не услышит.       – А полог молчания?       – А твои эмоции? – парировал я. – Когда расскажу, в чем дело, то ты, открытый Вигу так же как и я, сметешь его волной негодования и неприязни. А что, если я ошибся? Поэтому, когда будешь готов – перемести-ка нас в свое убежище.       – А как тебя он не ощущает?       – Поехали, расскажу по дороге, – махнул я правой рукой, рассмеявшись. – Под скрип колес и под пьяный ветер, туда, где любимого нынче встречу, в кибитке цыганской, под говор крестьянский я крылья расправлю в полете вечном, – продекламировал я, притянув Ирала, поцеловав его еще раз. – Если судьба будет на нашей стороне, то у нас все получится и на душе будет если не весело, то хоть не мрачно. Так вот, Ирал, есть у нас на моей родине такая забава. Рыбалка называется и от вашей она отличается тем, что рыбу не сетью ловят, а на веточку с веревочкой. Сидит этакий мужичок. Под правой рукой – картошечка отварная... Кстати, так давно не ел, что скулы от желания сводит. Лучок, чесночок, соль, сальца кусочек... А под левой – бутылка драконьих слез. И сидит он себе, молчит, попивает тихонько, подъедает свой харч и делает вид, что его вообще здесь нет. А перед ним, окунувшись в воду стальным крючком, веревочка. То ли на веточке, то ли к пальцу привязана. И рыбы, не замечая мельтешения человека – принимают крючок с наживкой за бесплатное кормление, и цепляются своими губешками так, что остается только вытащить на берег.       – Странные у вас забавы, – улыбнулся Ирал, впервые за все это время, прикоснувшись ко мне, потрепав по волосам.       – Ну так и у вас охота – забава. А у нас охота на рыбку интересной считается. Суть не в этом. Суть в том, что надо себя настолько оградить, чтобы рыбка не ощутила, что на нее охотятся. И тогда пойдет не глупый малек, с палец длиной, а большая, хищная, крупная рыба. Понимаешь?..       – Керр был глупым мальком? – правильно понял меня Ирал.       – Скорее – просто мелкой рыбешкой. А вот чтобы покрупнее взять – это постараться надо. А лучше всего – сразу крупную, за плавники. Кстати, Ирал, я рыбы хочу. С картошечкой, – пожаловался я магу. – А у вас ни сала не водится, ни рыбки на стол не подают, ни картошки не имеется. Только что-то вроде репы, да и то, водянистое. А травы – пряные, но не лучок с чесночком. Надо бы Палии дать все данные, авось и вырастит.       – Если ты рыбы хочешь, то я сделаю заказ и ее привезут...       – Лучше самим озеро сделать, мальков напустить и иметь под рукой всегда, когда захочется.       – На скале и озеро?..       – С магией можно тут и зиму устроить! – отмахнулся я. – Вези меня, кстати, к Харгору. Мы с ним расспрашивать мага сами будем. Не то, что я вам не доверяю, но с ним будет лучше, – я кровожадно улыбнулся. – И да, если завтра твои кошки будут сыты – я не виноват. Он значит, сам убёг.       – Ну, сам, так сам, – покладисто согласился Ирал. – Что, следить за всеми, что ли?.. – и когда мы уже подъехали к каморке Харгора, Ирал обошел это деревянное убожество, склонившись ко мне: – я не имею ничего против твоих методов воздействия, Герман. Те, кто заслужили – обязаны понести наказание. А уж его величину ты выбираешь сам.       – Возгоржусь еще! – хмыкнул я, прижав Ирала к себе плечом к плечу. – Иди, я сам, – и, стоило Иралу уйти, как постучал в дверь. – Открывай, медведь косолапый!       – Кому неймется... – Харгор выглянул за дверь, узрев меня. И, хмыкнув, вкатил коляску к себе в комнату. – Здорово тебя разделало, – не обращая внимания на меня самого как личность, он обследовал мои ноги, скованные камнем по всей длине и всю задетую каменной болезнью левую часть тела. – Выкарабкаешься?       – Придется, – только здесь, в берлоге этого здоровяка я ощутил отсутствие гнета тоски и приниженности от своих ребят. Не справились, как же!.. После намека Ирала я понял, что радоваться надо, что сразу шею не свернули. – Если бы ты знал, как я устал за эти дни... Хочется просто лечь и смотреть в потолок, а не заниматься непонятно чем. Я же и не сделал ничего стоящего за эту декаду. Так, бумажки перебирал, думал, тело разминал... А чтобы чем-нибудь заняться – так настроение не то.       – Не боись, вытянем, – Харгор потрепал меня по плечу. – Чего хотел?       – Навыки твои использовать, – я следил за каждой эмоцией этого битюга. – Палаческие. Надо мне Керрама разговорить.       – Вот это завсегда готов, – Хар из спокойного увальня по эмоциям превратился в гризли, гневно засверкав глазами и раздув ноздри. – Скажи, когда, и я его так отделаю, что смерть желанной покажется.       – Погоди! – я отмахнулся. – Сначала надо сделать так, чтобы он говорить мог. И чтобы говорил не под зельем правды, а то знаю я вас, магов, вечно норовите себе какой блок поставить. Ну, а если будет молчать и отнекиваться, тогда да. Тогда я дам тебе возможность поиздеваться над ним всласть. Но начнем с моего метода воздействия. Где там мои прелестные иголочки?..       – О-о... – Харгор расплылся в блаженной улыбке. – Твой набор у меня. И, по заказу, Ирал мне еще один сделал. Только уже не совсем твой, лечебный.       – Покажи! – полюбопытствовал я.       И Хар положил мне на колени сверток, развернув тряпицу, чтобы я мог посмотреть необыкновенное творение своего мага: иглы были такими же тонкими, ну, может чуть толще, только с нарезкой, как у саморезов. Хочешь – осторожненько вкручивай и выкручивай, задавая тканям легчайшее воспаление с притоком крови к ранке, а хочешь – рви структуру магических нитей вместе со шкурой. А уж если их еще и смазать чем... так вообще, открываются просторы для фантазии. Достаточно одного воспоминания, что может заноза сделать, если ее удалить неправильно.       – Вот, на себе пробовал, – Харгор протянул мне свою волосатую лапищу, где на тыльной поверхности предплечья я заметил несколько небольших шрамиков, величиной меньше, чем ожог от сигареты. Ну, и немного представив, что могло оставить такие следы – содрогнулся. Даже фурункул с грецкий орех, если его правильно вычистить, оставляет след с булавочную головку.       – Мазохист ты, Хар, и мысли у тебя дурацкие. Ну как можно было заниматься всей этой фигней да еще и без постоянного наблюдения лекаря?       – Зато знаю, что от этих милашек ожидать, – бережно свернул он тряпицу.       – Но это уже потом, если что, применим, а пока и моим стандартным набором обойдемся, – осадил я Харгора. – Уж поверь, им я работать умею не хуже.       – Да что там верить, видел, – громыхнул хохотом Харгор, как пушинку потащив меня вместе с этим жутким подобием инвалидной коляски на выход.       – Ну, вот и отлично, – я расслабился.       Почему-то именно с Харгором сейчас я ощущал себя лучше всего. Защищенным как бы... Хотя у этого громилы всех его умений – разве что кулаками махать. А может именно простая, спокойная физическая сила и незамутненный бесконечными, мучительными мыслями разум – это как раз то, что мне сейчас было надо?.. А то не себя поддерживать приходится, а тех, кто в унынии от моего состояния. Разве так болеть надо? Наоборот же быть должно! Или я чего-то в этой жизни не понимаю.       – Ну привет, бандит с большой дороги, – поприветствовал я прикованного по рукам и ногам Керрама, поймав его злобный, полный ненависти взгляд. – Сейчас мы тебя маленько полечим, разговорим... А если говорить не захочешь – помучаем... Так что птичкой запоешь. Хар, ты в курсе, как челюсть вправлять и правильно держать, чтобы я мог переломы срастить? А то, вижу, у нашего мага беда с самоизлечением.       – Ну дык, чего же не помочь? – Харгор легонько тюкнул Керрама по затылку, отправив в несознанку, и принялся за работу. А меня до самых печенок пробрало, когда провел диагностику и понял, что не просто вбил нижнюю челюсть под верхнюю, а еще и пробил нёбо. Хорошую такую трещину устроив в верхней челюсти. – Все, сделал.       Харгор держал голову мага в своих лапищах не хуже фиксатора: бережно, нежно, но плотно, так что никакой крепитации осколков не наблюдалось. Считай, что мозаику собрал и теперь, как драгоценность, удерживает ее на весу. Ну, а что я? Желание лечить не только состраданием может быть вызвано, а еще и желанием узнать правду. Поэтому энергия лилась легко и полной мерой. И, через каких-то десять минут, когда Керр уже начал приходить в сознание, его челюсти были в полном порядке. Я даже отек снял, чтобы не так противно было в эту рожу смотреть.       – Ну, вот и все. Как чувствуешь себя, болезный? – Керр, не веря, пошевелил челюстью, пересохшим языком облизав потрескавшиеся губы. – Хар, дай-ка ты ему воды. Холодненькой, со льдом, – улыбнулся я, зная, что ледяная вода хоть и утоляет жажду, но пить хочется еще больше. Хотя никакого вреда для почек нет, как если, например, давать соленую воду. Да и что, садист я какой, чтобы так над человеком издеваться?.. Ведь все можно решить тихо и мирно, обойдясь малым вредом. А то и вообще без вреда. Но это уже от Керра зависит, а не от меня. – Ты уж прости, парень, что мои маги тебя не вылечили. Не знают и не умеют. Это слишком тонкое воздействие. Да и Флод, единственный наш лекарь, работает только с теми, кто ему приятен. Кстати, есть хочешь? А то, кажется, тебя не только без воды но и без еды держали.       – Герман, ты блаженный? – прохрипел Керр, после того как опустошил почти кувшин воды. – Посмотри на себя. Ты сейчас медленно умираешь и именно я дал тебе яд, который тебя превратил в эту развалину. Но вместо того, чтобы приказать меня убить наиболее мучительным способом, ты кормишь, поишь, тратишь драгоценные силы чтобы вылечить меня, своего убийцу...       – Ну и? Убью я тебя. Мне что, легче от этого станет? – я улыбнулся своей профессиональной улыбкой живодера, от которой у некоторых икота начиналась. – А вот если помучить... Вот это да. Кстати, ты же в курсе, как черные маги себе силу добывают? Ну, так, а мне сейчас дополнительные возможности ой как нужны. А мне тебя не просто отдали, а с радостью. Сами бы в клочья разорвали, если бы я не сказал, что ты мой и выбрать из тебя все, что получится – моя прерогатива. Ну, а чтобы ты понял, как я это умею делать, вот тебе мой первый подарочек.       Харгор по моему велению, поднял меня на руки и поднес к магу, дав ланцет, и я нанес пару штрихов, не длиннее сантиметра, и только слегка надрезав кожу на сочленении руки и плеча, захватив пару магических нитей. Притом – только захватив, даже не надрезав.       Керр задергался, захрипел, уставившись на меня безумным взглядом, наконец, осознав, с кем имеет дело.       – Пощади!.. – наконец, совладал он со своим языком. – Убей быстро!       – Ну, вот, мы уже ведем нормальный разговор, – я кивнул, попросив Харгора снова опустить меня в кресло. – Но, Керр, за быструю смерть надо расплачиваться. А я от тебя пока еще не услышал ни единого слова, которое поможет мне справиться с собственной кровожадностью и не оставить тебя истерзанным куском мяса.       – Спрашивай... Расскажу... – хорошенько подумав и осознав, кого видит перед собой, Керрам сломался.       Притом – быстро сломался. То ли мое умение - это что-то запредельное, то ли намного болезненнее, чем я предполагал. Вроде как маги в состоянии перекрыть физическую боль, а вот магические нити, это что-то вроде нервов?.. Самому слегка поплохело, когда осознал, что меня, такого, зная, что я умею – Ирал рядом воспринимает и не дичится. Да уж... Обещал себе не использовать это свое умение и, вот, но... Решил все по-быстрому закончить. Хотя, может быть, это просто мир такой непуганый? У нас в ментовке, в целях профилактики, до полусмерти забить могут. Так, чтобы не ерепенился сильно. И, притом, считается это всего лишь легким воздействием. А мы, хирурги, матерясь сквозь зубы, потом лечим этих жертв превентивного воздействия, сшивая или удаляя разорванные органы... а тут... Если даже нити - это как нервы, то у нас и стоматолог от простой неаккуратности может нерв задеть, думая, что обезболил хорошо. И только извинится. А ты сидишь потом, звездами перед глазами наслаждаешься, понимая, что чуть на кресле струю от боли не пустил...       – Ну, тогда рассказывай. Кто? Что? Зачем? Только подробно рассказывай. Мне, видишь ли, все интересно. Ну, а если поклянешься, что будешь вести себя хорошо, то я даже прикажу тебя из цепей освободить. А мой палач тебе даже поесть принесет. Правда, Хар?       Харгор меня таким взглядом наградил, что я чуть со стыда не сгорел. Ага, как же, палач. А я тогда кто? Но отмахался от своего костоправа, решив, что потом все вместе мое «поведение» разберем. Еще раз зыркнув на меня недобрым глазом, Хар расстегнул крепления, позволив Керраму кулем свалиться на каменный пол, поставив перед ним кувшин с водой, и оставил нас наедине.       – Не боишься? – сделав большой глоток, прохрипел маг. – Вдруг я все это время силы копил и теперь ударю по тебе всей своей мощью?       – Ты? Силы копил? – я усмехнулся. – Без еды и воды? Страдая от постоянной боли? Ну, если ты такой сильный, то я тебя уважать стану. Только чего же ты, такой весь из себя, прикосновения к магическим нитям не выдержал, а?.. Ты же воин! Маг! Знать должен, что такое боль. Так в чем же дело?       – Знаешь, черный, – Керр скривился. – Когда тебе в бою конечность оторвет – это одно. А когда тебе ее методично, аккуратно и очень спокойно отпиливают – это совсем другое.       – Ну, спасибо, что тварью назвал, – я усмехнулся. – А то я как-то не догадывался, кем являюсь. Но, по большому счету, ты прав. Страх смерти гораздо страшнее, чем сама смерть. Как и страх боли страшнее самой боли. Ладно, короче, разговорились мы тут не по делу. Рассказывай, зачем ты меня вообще тронул, если знаешь, кто я и чем балуюсь.       – Если бы знал, прирезал бы того идиота, который мне экстракт фамбруса для тебя дал. Ты же не человек! Ты... нежить какая-то! Мало того, что всех под себя заклятием каким-то подмял, мало того, что вырастил лес, через который ни один смертный не проберется. Мало того, что напустил туда таких хищников, что рвут каждого, кто без твоей печати проходят! Нет, тебе всего этого показалось мало! Тебе больше власти и силы подавай! Из всего города алтарь жертвенный сделать хочешь! А вампиров старшей крови к себе такими заклятиями привязал, что они любого рвать на клочки будут, преступая все клятвы, что своему роду давали!       – Вот идиот, а? – я только головой покачал, обернувшись, когда дверь скрипнула, увидев Харгора, что вносил плошку с едой, от которой одуряющее пахло мясом. – Жри давай, и слушай. Я – не нежить. Я темный король леса. Двуликий, если еще точнее сказать. Оборотень. Притом – с десятикратным резервом. Поэтому, когда у остальных сил бороться уже не остается – я только начинаю задумываться, что что-то не так. Подмял я всех под себя преданностью и пониманием того, что я им нужен. Не они мне, Керр, а я им. Мне весь ваш мир – дом родной. Захочу – в горах отшельником поселюсь и не хуже, чем в процветающем городе жить буду. Захочу – вообще на остров безлюдный переберусь... А лес – так это защита от всяких личностей непонятного происхождения. Своих-то он пропускает. Ну а кошки – это вообще не мое детище. Просто перетащили их сюда, чтобы животинок никто не обижал. Ходят себе, мурлычут, санитарами леса, вот, заделались... С ними даже курраки общий язык нашли! А ты – погань, нечисть, нежить... Ну, а алтарь из города – то верно ты сказал. Только кто-то вякнул, а ты неправильно понял. Алтарь этот будет собирать магическую силу света и тепла, питаясь отличным настроением сытых и довольных своей жизнью магов, а не их болью и отчаянием. И чем лучше будет каждому, тем больше будет пополняться резерв, большую часть которого получат эти же самые маги! Как вы темный огонь болью и отчаянием питаете, так я буду тихой радостью и довольством подпитывать! – я вдохнул и выдохнул, понимая, что мое единственное желание – потыкать носом Керра во все, что сделал и объяснить, как оно все будет. Но переубеждать мага в том, чего он до сих пор не понял – не собирался. Только зря потрачу время и силы. – Ну, а вампиров... Вампиров, Керрам, я привязал к себе не клятвами, не печатями, а благодарностью, преданностью и дружбой. И да. Они любого порвут, кто причинит мне зло. Не потому, что я прикажу, а потому что возмущению их предела не будет. Как так? На мага, целителя, лекаря и еще кто-то там, кто не причинил никому никакого вреда – покушение совершено. Все, пошел я от тебя. Точнее – поехал. Сил больше нет смотреть в твои тупые глазенки, не видя в них ни грана понимания. И можешь меня хоть кем считать. Хоть палачом, хоть садистом, хоть черным, хоть нежитью или демоном из преисподней вылезшим. Хар?..       И, пытаясь справиться с клокочущим внутри гневом, подождал, пока Харгор снова нацепит на Керрама цепь, только теперь уже не приковывая к стене, а давая возможность передвигаться. И, кстати, занес себе галочку на будущее, чтобы объяснить, как и в каких условиях держать преступников. Потому что сейчас я себя перед Керром виноватым чувствовал. А должно было быть все наоборот. Чтобы пришел я такой: «Видишь как, гаденыш, с тобой, убивцей поступают? Жрачка есть, питье – сколько хочешь. Даже лежанка деревянная с матрасиком. А ты, ай-ай-ай, такой нехороший, так плохо со мной поступил». И ломать таких проще, легче. Потому что моральные метания куда как серьезнее. А если вот так, выесть всю душу болью и отчаянием, то потом остается одна пустота в оболочке из мяса и костей. А таким уже ничего не страшно.       – Магическую защиту ставить будешь? – отвлек меня от размышлений Харгор. – А то неприятностей потом не оберешься.       – Делай что хочешь, – отмахнулся я, а потом сплюнул с досады, вспомнив, что Харгор маг не в совсем привычном формате. – Прости, совсем голова не работает, – я укрыл «камеру» с Керром сетью магической защиты.       – Случилось что? – нахмурился Харгор.       – Я случился, Хар. Я... – тяжело вздохнув и прикрыв глаза, продолжил. – Со своими извращенными понятиями о чести и совести, со своими потребностями, со своим непониманием того, что в этом мире правильно, а что нет... Понимаешь, вам в голову не пришло, что человек, даже нанесший вред другому, не должен так страдать, как страдал Керрам. Что можно было его излечить если не магией, то другими способами. Но нет, он же преступник!.. А у меня сейчас ощущение, что преступник не он, а я. Потому что, скажи мне кто, в каком плачевном состоянии находится Керр, я бы не себя жалел, а излечил бы его. А все, привитое нам, нашим миром, ложное сострадание.       – Верно говоришь, – Харгор хмыкнул. – Ложное сострадание. Ты столько всего сделал для этих людей, что поднять на тебя руку уже преступление. А заставить так страдать – достойно всей той боли, что перенес этот изверг. Если бы Ирал отдал его на растерзание темным – поверь, он бы до сих пор мучился. И я бы сам участвовал в этом. Больно жалостливые вы.       – Нет, это ваш мир неоправданно жесток для моего восприятия, – буркнул я. – Знаешь ведь, откуда я Мура с Саром вытащил и как над ними издевались. И самое страшное то, что для них это было в порядке нормы! Заслужили! Клятву преступили! А то, что эта клятва сама по себе безумие – так всем наплевать! Правитель так решил, значит так оно и быть должно.       – Не нравилось бы что – на вольные хлеба податься могли, – буркнул Харгор.       – И ты мог бы? – ударил я в самое больное место.       – И я мог бы, – добродушно усмехнулся Харгор. – Просто не думал, что есть лучшее, чем то, что имел. А ты пришел, предложил невероятные блага, да такие, что и поверить не мог, что я, вот такой, кому-то сдался.       – Хочешь сказать, что если бы все и каждый, знали о том, что за их мирком есть что-то большее и лучшее, то никто бы не терпел?       – Это лучшее, Герман, создавать надо, – вздохнул Хар. – А кто бы за это взялся? Создает один, а благами все пользуются? Вот и сидят бунтари по казематам, не зная, как можно жить иначе. Или уходят, как темные, из городов, чтобы создать свой уголок.       – Хм... – я задумался. – Получается, что и я из таких, кто пытается создать что-то лучшее, чем все пользоваться будут? Вот уж не думал... Всегда считал себя законченным эгоистом.       – Да какой из тебя эгоист? Душа невинная, как у младенца, желающего весь мир объять и всем и каждому доказать, что есть что-то и помимо грязи под ногами. Ну, а если за этого мага переживаешь, так скажи кому, шею ему свернем и все, чтобы не мучился. Ты даже знать не будешь, кто и когда.       – Ша! – встрепенулся я. – Я щас кому-нибудь что-нибудь сверну! Он мне живым нужен! Пока не узнаю, кто его на меня науськал, будет в заключении жить.       – И господский харч жрать, – хохотнул Харгор. – Слушай, да у тебя так любой из магов в преступниках оказаться захочет! Смотри, делать не надо ничего, лежи себе, посапывай в две дырочки, ешь от пуза, отдыхай...       – М–да... – похоже, что с вольностями для Керрама я перегнул палку.       Вот что значит ощущение вины. А если бы его сразу мне предоставили, позволив залечить его харю, то я бы сейчас таким добрым и не был бы. Наоборот даже. Дойдет до того, что я перед теми, кто мне поперек пути встал, еще и извиняться начну. Ишь, нить магическую задел, так простите, случайно, сейчас все подправлю... Стыд какой-то. Или избавляться от ощущения неловкости надо, да так, чтобы себя не изломать. Или же отдавать преступников тем, у кого таких проблем с психикой нет.       – Герман! – внезапно Харгор напряженно выступил вперед, закрывая меня от одной ему ведомой опасности.       – Что еще? – я вышел из задумчивости, попытавшись выглянуть из-за массивного тела своего костоправа. – А, ты Рофаг, ну привет.       – Привет, темный король, – владыка королей улыбнулся, кивнув мне на большой кусок черного камня, что лежал на столе. – А я достал, о чем договаривались. Теперь с тебя должок.       – Хар, отойди, мне не видно ничего, – попытался я оттолкнуть этого битюга в сторону.       – Не отойду! Али ты не знаешь, что такое сердце черного дракона?       – Да отойди, я тебе сказал!.. Знаю! Прекрасно знаю. И сам заказывал для своих будущих алтарей этот камень! Видишь же, он в защитном коконе!       – Для своих алтарей? – Хар за минуту сменил на лице несколько эмоций, от непонимания и удивления, до какого-то своего осознания и полной пустой покорности. – Вот почему Керрам на тебя руку поднял, черный... А я-то все думал, что и к чему оно, и зачем тебе город магов облагораживать...       – Ну, вот и как с такими общаться, а? – вопросил я Рофага, оставшись с ним один на один. – Делаешь для них все, делаешь, а потом тебя неизвестно кем считать начинают.       – Это я неверно поступил, показав, что с собой принес, – Рофаг поморщился. – Кто ж знал, что у тебя враг появится, который такого количества фамбруса не пожалеет. Что делать теперь будешь?       – Лечиться, – буркнул я. – Только сначала – изловлю того, кто обо мне эти слухи распускать начал, потом – свой собственный источник создам, а только потом, когда всем и каждому докажу, что не зла а добра желаю – тогда и лечиться буду.       И поморщился, понимая, что с таким трудом добытое у Харгора доверие, в какой-то миг от неправильного восприятия, рассыпалось в дребезги. А может, не таким оно и полным было? Может, навыдумывал я все и рядом со мной не друзья, а пользователи всех тех благ, что я отсыпаю щедрой рукой?       – Что у тебя опять случилось? – Ирал почти влетел в нашу комнату, увидел Рофага, слегка склонив голову в приветствии. – Харгор сам не свой, мечется, собирается куда-то. Слухи такие по городу ходят, что хоть бери и круговую оборону вокруг клиники устраивай...       – Да вот, что происходит, – указал я на матовый камень, что даже через оболочку защитного заклинания заметно тянул силы. – Кто-то, видимо, подслушал наш разговор и все переиначил. А Хар, как увидел этот пыточный инструмент для магов, так и «понял все», – передразнил я его. – Вот и как теперь что доказывать?       – Думаю, лучшее, что мы можем сделать, это слегка приоткрыть тайну того, что вы собираетесь делать, – задумчиво произнес Иралмар. – Флоду и Эрсэлю. А уж они, как-нибудь, сами народ успокоят. А то, действительно, как понаслушаешься всего, что на улицах говорят, так уже сам в себя верить прекращаешь. Рофаг, если время есть – останься. Боюсь, что разговор будет тяжелым и неприятным.       – Чего-то такого от людей я и ожидал, – спокойно кивнул Рофаг, усевшись на стул. – И запомни, Герман, если тебе не удастся убедить темных магов в своих благородных намерениях - я всегда дам тебе защиту. А потом и собственный лес вырастишь. Еще лучше и краше этого.       – Ага, и жизнь начну более привольную и счастливую, чем эта, – буркнул я.       И понял, что, несмотря на все мои усилия, настроение катастрофически испортилось. Даже болью кольнуло по всему телу, закрывая те магические каналы, который я с таким трудом пробивал. И зачем стараюсь, спрашивается? Для кого?.. Если меня те, кому я ничего плохого не сделал – тварью считают? Может, действительно, правильно делал, что всегда один был да подальше от людей. Может, планида у меня такая?       А может дурость... Я охнул и потер затылок, к которому Ирал приложил свою нехилую такую ладошку.       – Прости, сам говорил, начнешь в уныние впадать, чтобы врезал, – следом за подзатыльником я получил теплые объятия своего мага. – А причина твоего плохого настроения – вон, на столе стоит. В коконе. Флод? Эрсэль? Видите этот камень? Знаете что это такое? Вот и отлично. О нем мы с вами и поговорим. Только упакую его сначала получше, – и запихал огромный, с голову, камень, в странный сундучок. И как только крышка закрылась, казалось, даже в комнате посветлело.       – Ну-с, приступим, – мрачно улыбнулся я, готовясь к своему единственно серьезному рывку, после которого или уходить, даже не собрав манатки, или же вздохнуть, принимаясь за дальнейшую работу.