Бе-лым по чёр-ным!

Яд... попробуй брось. Взгляд - тебя насквозь. Запутаны - твои слова, Зовут они в капканы сна. Боль - всегда с тобой. Стой! На пульсе - ноль. Над пропастью - немой ответ: Где я стою - тебя там нет. (Линда - Так Кричали Птицы)

Топ-три главных страхов Хаяши Ясунори, гордого достойного наследника нелегальной гонщицы-француженки и японского криминального авторитета составляли: заполошные крики крупных белых чаек на пустынном пляже Лазурного берега, мать рядом с его мужем (а ведь переспали-таки, коварные!) - и то, что однажды он проснётся в пустой комнате родительского особняка и поймёт, что всё было лишь сном. Что касается первого - так те марсельские ублюдки дали ему понять, насколько он был порочен, грязен и (раз почти взрослый тренированный убийца не сумел отбиться от обычной пьяной шпаны!) слаб... а ведь ещё взял на себя ответственность за подругу детства и её жениха, не считая любимого рыжего чёрта! О втором - да что уж скрывать, видел он тот злополучный поцелуй, стоивший ему нервного срыва, химических ожогов на ладонях, о том, что эти двое (а ведь бывшая мадам Хаяши была безмерно очаровательна и уж точно не являлась несовершеннолетним учеником физика Сугихары!) оказались в одной постели, узнал от чрезмерно проницательного психолога-дементора Ивагами. Третья фобия - как же Ясунори нравилось это красивое слово! - являлась следствием из первых двух и, в принципе, была бы вполне ожидаема для любого другого подростка, переживающего первую влюблённость, но... Но младший Хаяши всё же оставался сыном своих родителей... хоть и темпераментная вспыльчивая француженка-гонщица Мари, казалось, была счастлива с обаятельным физруком Дайске, который стал свидетелем на их с физиком свадьбе на пару с боевой подругой, преподававшей химию в той же школе. Хоть и старший Хаяши и демонического вида (но такой тёплый, всепонимающий и готовый прийти на помощь!) школьный психолог Ивагами Татсуро были прочно женаты уже лет десять, хоть подруга детства нашла своего трепетного Ланя-историка, хоть даже он свёл двух преподавателей школы танцев, давно тихо вздыхавших друг по другу - но бояться и впадать в полнейшую паранойю с периодическими выплесками агрессии это не мешало. И даже в повторявшихся раз за разом кошмарных снах... где стоял Ясунори, там не было Сугихары-старшего, не было законного супруга, не было никого, кроме рассорившихся и отдалившихся от него родителей, вкрадчивого шёпота коварного Татсуро "Не будешь хорошим мальчиком - отравлю", отчаянных криков лучшей подруги и её прабабушки (вот ведь святая женщина, дай все существующие в людских верованиях боги ей сил и здоровья!). Никого, кроме него самого - и каких-то мелких осколков былого счастья. Вот он сам, собственной персоной, ослабевший после двойной дозы сыворотки правды собственного производства, честно признаётся в том, что не нужен такому мужчине - и понимающий всё отчим вкалывает антидот прямо под локоть, прямо в вену. Вот пугающий всех школьный психолог укачивает его на руках, как маленького, ругаясь на то, что "глупый мальчишка" мог заполучить инфаркт и не подумал о своей семье. Вот он, он же, после ожога и полутора недель в коме - и опять рядом резко постаревший и погрустневший всегда улыбчивый молодой отец и его неизменно заботливый некрасивый (но всё понимающий!) супруг. "- Твоя мать увела у тебя мужчину. - Моя мать умерла десять лет назад." Вот тогда стало "Стой! На пульсе - ноль!" из песни уважаемой наставницы-химички Линды. Нет, не Линды, а Светланы Львовны Гейман: он один имел доступ ко всем её тайнам, ко всей её истории, ко всем её рецептам: и хранил секреты, как свои. И даже в той ситуации с унизительнейшим по своей сути изнасилованием - достойный сын охранял выбранную им семью до конца, составив достойную конкуренцию партизанам времён Второй Мировой. Сердце дрогнуло лишь трижды: при взгляде на совершенно разбитую, сникшую и совсем потускневшую яркую огненно-рыжую мать (а ведь не таким планировался визит на её родину!), при взгляде на "миледи", бабушку законного мужа, и тогда, когда он не обнаружил во дворе где-то в Канагаве ни следа до боли знакомой серебристой иномарки. И плевать, что только-только отошедший от той травмы или босой и в одной тонкой пижаме под проливным холодным дождём... он делал всё ради благополучия своей семьи. Он отшучивался, собирал все свои не слишком-то серьёзные силёнки и привычно для них язвил, лгал во благо ("Нет, нет, миледи, он просто очень занят... Нет, ничего не натворил, я же слежу: просто дел много, ну, Вы же понимаете! А я соскучился по тишине!"), заводил кроваво-алую юркую спортивную машину и судорожно выискивал в навигаторе объездные пути - чтобы успеть, чтобы обогнать, чтобы выставить свою тщательно оберегаемую, подаренную матерью на свадьбу, "красотку" поперёк злополучного рекламного столба, выскочить под колёса и принять свою такую нелепую смерть. Зато семья будет спокойна, хоть и отчасти: он сделал всё, что было в его силах. В его силах - шестнадцатилетнего импульсивного, обидчивого, взрывного мальчишки: даже если он и был гордым наследником отравителя-убийцы, криминального авторитета и безбашенной нелегальной гонщицы. Пусть он и был неудачным, по его мнению, наследником - но Хаяши Ясунори делал всё во благо выбранной им - и только им (и плевать на кровное родство!) - семьи, и хотя бы за это заслуживал послаблений в Преисподней, в которую не верил... или в Эдеме, в который он не верил тоже. Возможно, то, что он был ещё жив и сумел достаточно достойно пройти все выпавшие за почти семнадцать лет его маленькой наивной жизни испытания, стало его бонусом в колесе Сансары. Возможно, теперь он стал бесёнком-хранителем своих родных. Возможно, теперь он был достоин убийственно великолепного физика Сугихары, его потрясающей бабушки, счастливой яркой огненно-рыжей француженки-матери в крепких объятиях физрука Андо, душевного дядюшки Пьера, доктора Лавуа и его жены Орнеллы, нежной проказливой подруги детства Луны рядом с трепетным вежливым историком Камиджо, отца на коленях сурового некрасивого и такого тёплого школьного психолога Ивагами, хрупкой невинной директорской невесты, такой не-японской скромной эстонки Мэрилин из школы танцев и её "коллеги-тугодума" Хиса, холодной замкнутой химички Линды, печального дяди Айнара, больше похожего на двухметрового плюшевого медведя. Он стал мужчиной. А кошмары, где на краю пропасти не стоял рядом с ним любимый муж... у него была Семья. Да и муж, муж тоже волновался, поддерживал в меру своих сил и всегда был рядом. Хаяши Ясунори стал мужчиной, фыркнул сквозь сон и обнял своего супруга, про себя произнеся клятву верности своей - выбранной им самим! - семье. И так же сквозь сон поклялся найти сокровища графа Монте-Кристо, чтобы отплатить всем, кто когда-то поверил в него. Просто так: диадему, подвеску, пиратские галеоны, мимолётную заботу, защиту, поддержку... Ведь он же взрослый, женатый и семейный мужчина: значит, и ему нужно бороться за свою семью.