К чему приводит любопытство. Часть вторая. Возвращение

      Берта дотронулась до чучела летучей мыши, на ощупь шкурка животного была жесткой, ни дать ни взять щетина. — Бумажные все же лучше, — шепнула она Тайлеру, медленно убрав руку с чучела. Девушка не хотела показать свой страх. Да она драконов не испугалась, а летучих мышей, вот, боится, да и всего прочего хлама, который здесь находится. — Да уж, давайте-ка свалим из этого жуткого места, — потребовала Тейлор. Она бы и ногой топнула, если бы не боялась привлечь к себе внимание жутких обитателей этого места, которых — она была в этом уверена — не сама себе вообразила. — Хорошо, давайте слиняем, если моя сестра такая трусиха. — Ничего она не трусиха, правда? — заступился за Тейлор Энтони, который с недавних пор начал проявлять к ней повышенное внимание. — Энтони? Заткнись! — высказалась Торстон, мрачная обстановка помещения действовала ей на нервы, хотелось поскорее выбраться на свет.       Услышав реплику Тейлор, Симеон злорадно хмыкнул. Достаточно громко, чтобы его слышал сам Ингерман. С некоторых пор, поняв, что Альберта уже ему не достанется, Йоргенсон начал проявлять интерес к близняшке Торстон, из-за чего, собственно, и соперничал с Ингерманом.       Ребята решили забраться в старый дом, который снимал Блудвист и поискать украшения для предстоящего Хэллоуина. Вся компания была уверена, что у такого мрачного типа, как Блудвист, обязательно должно найтись что-нибудь жуткое: от скелета воробья вплоть до внутренностей какого-нибудь волка. Однако сейчас, столкнувшись с реальностью, к которой их фантазии были поразительно близки, им захотелось поскорее скрыться в любом направлении.       Хьюго нашел в темноте руку Берты и крепко ее сжал. С того самого дня, как Хофферсон чмокнула его в щеку при Тайлере и Симеоне, все решили, что Хьюго и Альберта встречаются. Сами они ничего об этом не говорили и не предлагали друг другу «начать встречаться», они просто все время находились вместе.       И именно в тот день, когда шестеро друзей высыпали из особняка и с видимым облегчением начали отпускать шуточки по поводу того, кто сильнее всех испугался, прямо рядом со стенами этого мрачного дома, угрожающе нависающим над всем живым, Хьюго и Альберта впервые поцеловались по-настоящему.

*

— То есть как это ты не пойдешь на выпускной? — буквально взвизгнула Тейлор, давясь попкорном. — Я не знаю. Я просто не хочу, вот и все. У меня есть кое-какие дела, да, — оправдывалась подруга на другом конце провода.       Тейлор, взволновавшись, по привычке начала грызть ногти. — Ничего не желаю слышать. Свои дела ты можешь завершить в любой другой день, но только не сегодня! — взорвалась Торстон, отбрасывая подальше миску с попкорном, — Да и вообще, — продолжала она, все больше распаляясь, — ты обещала, Альберта, обещала мне присутствовать на сегодняшнем балу. Да как такое можно пропустить-то, я не понимаю?!       Альберта перестала слушать на фразе «только не сегодня» и отложила телефон подальше, чтобы не слышать речи подруги. Блондинке стало ясно как день: не прийти на выпускной ей не получится, ибо сделать то, что должно идти вразрез с планами Тейлор, было попросту невозможно. Если эта личность берется за какое-то дело, например, за организацию выпускного вечера, она никогда не внесет никаких корректив в свое расписание. И если уж она решила, что Альберта должна присутствовать там, значит, с этим ничего нельзя было поделать. — Хорошо, — выдохнула Берта в трубку, прерывая пламенную речь подруги, — Я обязательно приду. — Это уже другой разговор, — довольно отозвалась Тейлор, испытывая удовлетворение от своей маленькой победы.

*

      Школа, подсвеченная яркими огнями, собирала возле себя не только учеников, но и их родственников. Все с интересом оглядывались по сторонам: окружающая обстановка изменилась до неузнаваемости. Если снаружи школьное здание выглядело как и в любой другой день до этого, то внутри она была отделана гирляндами из цветов и просто поражала обилием зеленого и розового цветов. — Напомни-ка мне, зачем я сюда пришла? — обратилась Берта к Хьюго, выдувая пузырь из жевательной резинки. — В противном случае Тейлор убила бы тебя, — хмыкнул парень, однако получилось не так беззаботно, как ему бы хотелось.       В памяти обоих всплыли события прошлого лета, и оба внутренне съежились. Стопроцентной гарантии, что Блудвист канул в морскую пучину, не мог дать никто, соответственно и сам профессор не мог исчезнуть из памяти, выцвести, как фотопленка на свету.       Ничего не говоря, Хэддок подал девушке руку. Та молча вложила свою ладонь в его, и они слились с толпой танцующих, как это было принято на выпускном.       В воздухе витало напряжение, и дело было не только в сгущающихся сумерках. Тейлор выпустила изо рта струйку сигаретного дыма и затушила окурок. Поправив прическу, девушка поднялась с земли и, отряхнув юбку пышного желтого платья, взяла в руки темный пакет. — Что это у тебя там? — Симеон кивнул в сторону пакета, завидев приближающуюся девушку. — Выпивка? — в голосе Тайлера послышалась надежда, Тейлор хмыкнула. — Ты теперь, я смотрю, полностью во власти вредных привычек. — Балбесы, — отозвалась Тейлор, — это всего лишь сладкая вата.       Хьюго досталось ведерко со сладостью оранжевого цвета. Ребята, веселясь и посмеиваясь друг над другом, начали поглощать сахарную вату. Тайлер сделал себе усы из лакомства и принялся важно расхаживать по залу, приставая к толпящимся у банкетного стола парочкам.       Со стороны улицы послышались крики. Веселье тотчас прекратилось, разукрашенные стены будто бы поглотили отзвучавший смех в себя.       Вся шестерка высыпала на улицу одними из первых. Там, рядом с тротуаром, у которого совсем недавно Тейлор потушила сигарету, распласталось тело девушки. Рыжие волосы полностью скрывали лицо, шея была выгнута под неестественным углом, из левого бока кровь сочилась прямо на асфальт. Совсем рядом снова послышался пронзительный крик, разорвавший наступившую тишину. Тейлор не сразу поняла, что кричит именно она. — Стефани Рузвельд — так ее звали, — Торстон прикрыла ладонями рот, однако глаза были совершенно сухими.       Хьюго посмотрел на сладкую вату, ведерко с которой продолжал держать в руках. Оранжевый цвет в неверном сумеречном свете стал казаться красным. Будто кровь. Кровь, которая впитывалась в асфальт. Во рту у парня остался неприятный металлический привкус. — Кто ее обнаружил? — внезапно охрипшим голосом поинтересовался Хэддок.       Энтони внимательно вглядывался в толпу. Подъехала полиция и скорая помощь. Наконец, обнаружив и распознав того человека, к которому подошли полицейские, Ингерман ответил: — Боюсь, тебе это не понравится. Ее нашел твой отец.