Мир — это одна большая паутина, и никто не может прикоснуться к одной нити, не потревожив остальные. Джордж Мартин «Танец с драконами».
Добраться до машины времени и ввести нужную дату для близнецов не составило никакого труда. Намного сложнее было определиться с местом, в которое они должны были попасть. Конечно же, они могли бы спросить об этом у своего отца, но он бы обо всем догадался и накрылась бы их небольшое путешествие, как любит говорить тетя Аня, медным тазом. И тогда близнецы решили довериться своей интуиции и отправится в квартиру тети, в которой в свое время гостила Катя. Они решили отправиться на следующий день после падения Кати с крыши, примерно в девять часов утра. Дело осталось за малым: пробраться к машине времени, ввести нужные координаты места, указать время, нажать на кнопку и дело в шляпе! Вспышка света, и они оказались на знакомой им кухни их тетки по маминой линии. Кухня выглядела просто ужасно. На столе стоят две пустые бутылки водки, на полу лежат осколки от рамы картины. Недалеко от картины лежал женский пиджак, а ближе к двери лежала белая блузка. Братья переглянулись и решили для начала сверить дату и время, а то вдруг они снова промахнулись и попали не туда. Дата совпадала, время тоже. — Помнишь тетя Аня показывала нам комнату в которой жила наша мама? Давай начнем оттуда, — предложил Оливер. Близнецы пошли в комнату Кати, по пути наткнувшись на туфли, которые лежали прямо по середине в коридоре. Они толкнули дверь и зашли в комнату. Близнецы замерли, перед ними стояла Катя, живая и невредимая, которая, с нескрываемым шоком, смотрела на них. — Я все еще сплю, верно? — спросила девушка скорее у себя, чем у близнецов, — Это не возможно, вы ненастоящие!***
Десять минут назадPOV Катя
В последнее время мне часто сняться какие-то странные сны, даже слишком странные. И сегодняшний сон не был исключением. Сначала мне снился привычный мне кошмар: пытка моей сестры, а потом все резко изменилось. Я стояла на краю крыши и говорила какой-то бред про сердцебиение. А потом я спрыгнула. Я долго падала вниз, очень долго. Мне казалось, что прошло уже больше часа, но я продолжала падать. А потом я упала прямо на середину какой-то комнаты, в которой были два парня. Они пытались убедить меня в том, что они мои дети, а сама я уже семнадцать лет как мертва. И вот все снова изменилось. На этот раз я лежу в гробу. Я слышу, как с характерным звуком земля падает на крышку гроба. Господи, меня хоронят заживо! я начинаю кричать, стучать руками и ногами по крышке, но меня никто не слышит. — Выпустите меня от сюда! Выпустите! — со слезами на глазах кричу я, продолжая стучать руками по крышке. — Выпустите! И все снова меняется. Я лежу на кровати в своей комнате и уже окончательно перестала что-либо понимать. Это реальность или сон? Меня кто-то обнимает за талию, прижимая к себе. Я поворачиваю голову и вижу Пьетро. Аккуратно убираю его руку и встаю с кровати. «Ну, точно переспали, » — подумала я, обнаружив себя голой. Достаю из шкафчика нижнее белье и надеваю его. Недолго подумав, надеваю футболку парня, которая лежала на полу. Вряд ли он будет против, и все равно это может оказаться сном. Футболка едва прикрывает бедра. Я надеваю шорты. — Ну, где же они? — тихо говорю я, пытаясь найти свою заначку в виде нескольких пачек сигарет. — Где? В памяти всплывают отдельные фрагменты вчерашнего вечера. Вот я выкидываю пачку сигарет в окно. А потом я скидываю с себя пиджак, расстегиваю блузку и начинаю приставать к Пьетро. — Хотела поступок, о котором будешь жалеть утром? Получи и распишись, — пробурчала я, смотря на спящего парня. — Хотя почему жалеть? Об этом я точно не жалею. Дверь со скрипом открывается, и в комнату входят два парня, которых я уже видела. Но это же не возможно! Этого не может быть! Или может? — Я все еще сплю, верно? — спрашиваю я у самой себя. — Это не возможно, вы ненастоящие! Зажмуриваюсь и делаю глубокий вздох. Открываю глаза и смотрю сначала на одного парня, а потом на другого. Щипаю себя за руку, но ничего не происходит. Значит, это реальность? Начинаю рассматривать молодых людей и, к своему ужасу, замечаю, что это те самые парни, которых я видела во сне. А еще они похожи на меня. Но это же невозможно? Как они могут быть так похожи на меня? — Меня зовут Оливер, — говорит парень на русском, указывая рукой на себя, а потом на шатена. — Это мой брат — Дэниел. Не знаю, что на меня нашло, но я кинулась их обнимать с радостным криком: «Наконец-то! Русские!»***
Мы сидели на кухне и я с интересом слушала рассказ близнецов о будущем. Они оба прекрасно знали русский язык и говори почти без акцента. Я так по этому соскучилась! Разговаривать на английском для меня все еще сложно, несмотря на то, что почти полностью выучила все времена и нужные фразы. Я все равно не могла нормально говорить на английском, долго не отвечала и еще дольше пыталась понять, что мне говорят. Но потом к нам присоединился Пьетро, которого я разбудила своим криком, и близнецы начали говорить на английском. Вернее говорил Оливер, а Дэниел переводил мне некоторые непонятные мне слова и фразы. — Значит, мы с Пьетро женаты, а вы наши дети, которые решили навестить своих родителей в прошлом? — уточнила я. Они согласно кивнули головой, хотя я чувствовала, что они что-то мне не договариваю, что-то очень важное. — Это же круто! — И все? — удивился Оливер. Видимо, он ожидал от меня другой реакции. — А вы хотите, чтобы я отказывалась в это верить и закатила такую истерику, что вам пришлось бы меня целый час успокаивать? Я, конечно, могу это устроить, но оно вам надо? — ответила я, крепче сжимая в руках кружку с чаем. — В последнее время в моей жизни случается слишком много странного. Мне кажется, что я уже ничему не удивлюсь. А теперь перейдем к главному: что вы трое не договаривает мне? Какую важную деталь из вашего рассказа вы решили не рассказывать? Я устала выдохнула, готовясь услышать худшее. В будущем у меня есть муж и двое прекрасных детей, но все это кажется мне подозрительным. Зачем они тогда вернулись в прошлое? И этот мой сон не дает мне покоя. Во сне братья говорили мне, что я уже семнадцать лет как мертва. — Ты умерла, Катя, — ответил Пьетро. На глаза наворачиваются слезы, руки начинают дрожать, кружка с чаем падает на пол и вдребезги разбивается. Начинаю плакать, держась одной рукой за голову, а второй закрываю себе рот, чтобы не разреветься в голос. Я понимаю, что не должна так реагировать на эту фразу, все еще впереди. Будущее изменчиво, этого может даже не случится. Я могу выжить, и все будет хорошо. Но я все равно продолжаю плакать и встаю со стула. Достаю из шкафчика успокоительное и выпиваю сразу несколько таблеток. Успокойся, Катя, все будет хорошо. — Я хочу знать, сколько мне будет, когда я умру? — дрожащим голосом спрашиваю я. Ответ привел меня в шок. Двадцать два. Я умру, когда мне будет двадцать два. Меня найдет соседка, она зайдет в открытую квартиру и увидит меня, лежащую на полу в лужу собственной крови с перерезанным горлом. Господи, за что мне все это? Я не хотела знать о своей смерти, как и ехать в эту страну на лето, я бы осталась дома. А еще я хотела дожить до глубокой старости. — Ты в порядке? — осторожно спрашивает Оливер. Его рука касается моего плеча. — Мне осталось жить чуть меньше двух лет, я рожу, когда мне будет двадцать один. ГИДРа не оставит меня в покое, они отправят ко мне своих агентов и перережут мне глотку! — со злостью говорю я, дотрагиваясь рукой до шеи, — Конечно же, я не в порядке! Что я должна сделать, чтобы остаться в живых?