Хрупкий Хрусталь

Через некоторое время нас с братом пропустили в квартиру. Пред нами предстал длинный коридор с бордовыми стенами и розоватым полом. Итальянцы прошли вперёд и Романо, как показалось, дружелюбно открыл нам дверь в столовую. Весь дом был прибранный роскошными занавесками из дорогой ткани, мебель из редкого и на это время тоже недешёвого дерева. Посередине зала стоял большой стол, на нем белая скатерть и столовые приборы. Тут же нас пригласили за стол. Венециано сел рядом со мной, брат - напротив, рядом с ним Романо. Мы сидели в молчании. Я смотрел на Италию, который смущённо теребил край своего синего галстука. В столовую вошли двое мужчин с бронзовыми подносами. Я прошелся глазами по силуэтам и снова уставился на Итальянца. То чувство, которое переполняло меня изнутри, я хотел выразить ему в признание. Но моё смущение и порядочность как будто бы говорят мне: «Ты родился для боя, ты - никто в личной жизни. У тебя никогда ничего не выйдет» - Сомнение и неуверенность присоединяются к разговору и моему унижению. -Эй! Эй, Дойцу ты будишь, есть свою картошку? А то остынет …ещё… - От мыслей меня пробудил звонкий голосок Итальянца. Я посмотрел на тарелку, стоявшую передо мной. У брата была такая же порция, и он уже уплетал её с огромным удовольствием. У Варгасов были макароны в томатной пасте. После еды мы прошли в гостиную. Увидев там фортепиано, Гилберт подскочил к нему, поднял крышку, сел на стул и начал играть на этом чудном инструменте. Романо присел на кресло возле газетного столика, а мы с Феличиано присели на диванчик в углу комнаты. Венециано положил свою голову мне на плечо. Я приобнял его за плечи и задремал, вслушиваясь в чудесную мелодию. Через несколько минут Прозвучали последние ноты. Прусс поднялся и направился в сторну двери. Я огляделся. Люстра была выключена, только лунный свет пробирался через задёрнутые шторы. Не найдя Романо, я посмотрел на Венециано, который мирно посапывал во сне, при обнимая меня. Чувствуя его дыхание на своей шее, вдыхая запах его одеколона, смотря на его ресницы, на веки, я снова повторяю свою ошибку. Провожу тыльной стороной руки по его щеке, чувствую влажность. Он открывает глаза. Они залиты слезами. Спрашиваю « о чём же ты плачешь?». А он смотрит мне в глаза и, улыбаясь, отвечает: «Это я от счастья, Людвиг» Я держу парнишку за затылок, тянусь к его губам и страстно впиваюсь в них. Венециано уловив ход моих мыслей, обвивает мою шею своими руками. И так же активно отвечает на поцелуй. Я опускаю его на всю длину дивана, не отстраняясь, залезаю одной рукой под футболку парня и провожу по его животу ладонью. Парень вздрагивает, но отступать не собирается. Поцелуй продолжался до того времени, пока Венециано не полез расстёгивать мою рубашку. И вот тогда я отстранился, грубо схватил его за запястье. На некоторое время я заметил в его глазах страх. И сам, напугавшись своей резкости и грубости, постарался сгладить вину одной улыбкой. Кажется, что я ухмыльнулся, а не улыбнулся, и довольно хищно, по реакции парня все стало понятно. Он пополз от меня, точнее из под меня. Я растерялся, и, не осознавая, что делаю, так же резко дёрнул за тоже запястье, оставшееся у меня в руках на этот момент. Парнишка упал ко мне в объятья. -Людвиг, у меня жар. - Прошептал парень. После ,когда я отпустил его, он встал с кровати и снял футболку. Я слышал, как он тяжело дышал. Я встал сзади него и приобняв за талию, прошептал на ухо: «Так надо, малыш» Парень навис на мне, развернулся и убедительно произнёс: -Мне действительно ещё плохо. -Я понимаю. Может тебе прилечь? - предложил я. -Да, не помешало бы. Ты прав. - Как раз в это время в комнату вошёл Романо. ( Хм. …А что бы было, если бы Романо вошёл раньше? - прим автора ). Мы продолжали стоять в обнимку. Я нервно прошёлся руками по бедрам Венециано и распустил объятья. -Романо, мне предложили отдохнуть. Попроси дворецкого расстелить мне постель.-Улыбнулся Варгас младший и снова посмотрел на меня. Я задумчиво смотрел в пол.-Ты такой забавный ,Людвиг.- Итальянец потеребил мои волосы своей ладошкой. Ну вот , теперь моя прическа растрёпана.