Королевские каникулы

Артур уже почти 2 часа был на диком пляже, купаясь и загорая в свое удовольствие среди таких же отдыхающих. Разумеется, девушки поглядывали в сторону столь красивого юноши, и даже строили ему глазки, но Артуру было не до барышень. Неожиданная частичка свободы настолько опьянила его и вскружила голову, что он на какое-то мгновение забыл обо всем на свете, даже о своем грозном отце-короле и их последнем разговоре. Артур наслаждался морем, солнцем, вдыхал целебный йодистый воздух, смешанный с ароматом смолы южных сосен и цветущих магнолий, ибо узкая полоска диких пляжей была обрамлена лесом, уходящим далеко в горы и практически сплошь покрывающим их, оставляя свободными лишь самые вершины или отдельные скалы. Артур, раскинув руки, лежал на раскаленной гальке почти у самой воды, прячась от прямых солнечных лучей в тени разросшегося инжира, слушая шум моря и крики чаек. Предвечернее солнце уже не обжигало, как в полуденный зной, а скорее ласкало. Артур вытащил из кармана своих шорт часы, надел их на руку и посмотрел на время. Пора было возвращаться, охрана наверняка уже весь город прочесала. Артур чуть усмехнулся, хотя и понимал, что так делать не надо бы. Ничего, он принесет им свои извинения, а отец, если и узнает, то скорее всего постфактум. Сегодня он принимает участие в каком-то благотворительном вечере, там собирается огромное количество сильных мира сего, так что королю пока что явно не до поведения своего наследника. Подул свежий ветерок, солнце подернулось дымкой. Артур решил в последний раз на сегодняшний день искупаться и затем возвращаться в город на яхту. С гор вновь наползал туман, на сей раз довольно плотный и густой. Арту вытащил из-под головы футболку, служившую ему аналогом подушки, свернул ее и положил к остальным вещам, придавив несколькими камнями, чтоб не унесло ветром. Немногие посетили пляжа тоже стали потихоньку собираться, народу оставалось совсем немного. Артур, вздрагивая от холода, ибо хоть вода и была очень теплой, но контраст между разогретым на солнце телом и температурой морской воды был весьма ощутим, пошел купаться. Подняв фонтан брызг, Артур, преодолевая сопротивление воды, побежал к глубине и нырнул. Он почти сразу согрелся, а когда вынырнул, то сразу выяснилось, что в воде теплее. Мощными гребками юноша поплыл от берега в сторону открытого моря. Здесь оно, в отличие от городских пляжей не было ограничено бухтой или буйками, заплывать за которые было запрещено. Артур плыл, наслаждаясь свободой, невероятным простором и величественной мощью морской стихии. Мерлин весь день носился по отцовской шхуне, выполняя тысячи мелких, крупных, средних, рутинных, важных и неотложных поручений и дел. А дел этих было очень много – от уборки корабля, готовки еды до мытья посуды, стирки одежды и подготовки инструментов, чистки баков и утилизации отходов после переработки, но сначала надо было рассортировать улов, загрузить его либо в холодильное отделение, либо в специальный аквариум, либо сразу отправить в переработку, после этого разобрать сети, вычистить их, развесить на просушку, одни убрать, другие закинуть в море, а на следующее утро все вновь повторялось снова. Мерлин с непривычки ужасно уставал, ибо отвык за время учебного года от физической работы, так как львиную долю времени проводил за учебниками. И хотя большое внимание в школе уделялось также физическому развитию учеников, Мерлин никогда не был спортивным юношей. Но зато он был лучшим учеником, круглым отличником, неоднократным призером и победителем всевозможных конкурсов и олимпиад, да и просто гордостью школы. Ему уже выделили гранд на учебу, так как семья Мерлина была небогатой, и Сорбонна уже ждала на следующий год столь способного и талантливого студента. Балинор, привыкший к физической работе, всегда немного посмеивался над своим неловким и немного неуклюжим сыном, скептически окидывая взглядом его нескладную тощую фигуру, но делал это столь добродушно, что Мерлин никогда не обижался, но всегда старался делать все как можно лучше. Правда, у него все равно ничего не получалось, что давало Балинору новый повод для забавных комментариев, но при этом он никогда не забывал похвалить сына. Хунит, разумеется, души не чаяла в своем Мерлине, очень скучала в его отсутствие и буквально считала дни до его приезда. Мерлин рос в дружной любящей семье, хотя и знал, что между его родителями вполне бывали и ссоры, и разногласия. Как, впрочем, случается в любой, даже самой дружной семье. В Париже Мерлин жил со своим двоюродным дядей по материнской линии, известным врачом Гаюсом. Разумеется, старик мечтал, чтоб внучатый племянник пошел по его стопам, но увы, медицина Мерлина не привлекала вовсе. Мерлин готовился к поступлению на факультет естественных наук, решив, что через пару-тройку лет обучения подберет себе какую-нибудь специализацию. А пока юноша под руководством отца прямо на практике осваивал основы морского дела - управления небольшим кораблем и рыболовецкого промысла. - Обучился бы морскому делу, - говорил ему отец, - Я бы тебе мог помочь. А в твоих этих точных науках… Я в них не разбираюсь абсолютно! Но Мерлин лишь улыбался в ответ, зная, что отец лукавит. Он сам когда-то был подающим надежды талантливым студентом, но потом жизнь распорядилась так, что ему пришлось бросить учебу и искать счастья в чужом краю. В конце концов он обосновался на юге Франции, куда впоследствии перевез и свою семью – жену и маленького сына. Мерлин тоже очень скучал по своим родителям, хотя старый Гаюс делал для него все и даже больше. Он по-настоящему любил юношу и был к нему очень привязан. Но… родители есть родители, и как бы хорошо и весело не было в Париже, Мерлин не мог дождаться окончания учебного года, чтобы поехать к себе домой – на сказочный лазурный берег Франции, вновь отъедаться мамиными пирожками и прочей необыкновенно, как оказалось, вкусно приготовленной домашней едой. Ни один ресторан, хоть десять мишленовских звезд ему присваивай, никогда не сможет сравниться с мамиными обедами, приготовленными с любовью. - Папа, мы скоро возвращаемся? – спросил Мерлин отца, сунув голову в довольно тесную стеклянную рубку, - Я уже соскучился по берегу, и - про себя добавил, - И по маме... Хунит все делала сама, позволяя сыну сполна насладиться ничегонеделаньем, тогда как Балинор гонял его по полной. - Ах ты, сухопутная крыса! – притворно укоризненно сказал отец, - На берег он захотел! – сильная, грубая мозолистая рука, насквозь просоленная морем, ласково потрепала юношу по густым темным волосам, - Потом сам проситься будешь – не возьму! Мерлин улыбнулся ему своей кроткой и какой-то полудетской улыбкой: - Ну да, скорее всего буду, - пробормотал он в ответ, глядя, как Балинор поворачивал штурвал, разворачивая шхуну и направляя ее в открытое море. - Не знаю, сын, - на сей раз голос отца звучал серьезно, - Похоже, погода меняется, в это время нередки туманы и волнения, так что как повезет. Возможно, завтра послезавтра будем дома, причем при любом раскладе, не думаю, что нас что-то сможет так уж сильно задержать. Ветер изменил направление, и внезапно оба – мужчина и юноша почувствовали запах чего-то пригоревшего. - У тебя что-то горит! – Балинор недовольно обернулся к сыну. - Ай! – завопил Мерлин, - Картошка, наверное, подгорела!!! – и со всех ног понесся на камбуз, на ходу до кучи задев сложенный такелаж и аккуратно составленные алюминиевые баки, которые с грохотом рухнули на палубу. Балинор сердито покачал головой, пристально глядя вслед Мерлину, пока тот не исчез на корме. Картошка не подгорела, а превратилась в угольки, пришлось Мерлину варить макароны, а потом возвращаться обратно - собирать валяющийся по всей палубе такелаж и наводить там порядок. Как Мерлин не увертывался, но получил-таки от отца весьма и весьма чувствительный удар пониже спины куском довольно тяжелой рыболовецкой сети, которую Балинор в это время как раз чинил. Потирая ушибленное место, Мерлин всхлипнул и, на всякий случай подальше обойдя отца и опасливо глядя на него, поплелся на камбуз – следить за макаронами. Пока их не постигла печальная участь картошки. Артур по своей привычке заплыл довольно далеко от берега и теперь, широко раскинув в стороны руки и ноги, лениво лежал на воде, прикрыв глаза от яркого солнца, которое почти уже закатилось за горизонт, предвосхищая наступление сумерек. По абсолютно спокойному морю пошла вечерняя рябь, подул бриз. Впрочем, просто лежать на воде не получалось, иногда приходилось чуть грести руками, когда набегала микроволна и плескалась в лицо. Артур одной рукой повернул свою тело поперек направления течения и продолжил лежать на воде. Заходящее солнце слепило его, ибо светило ему прямо в глаза. Артур зажмурился. Даже ласковое море не смогло надолго избавить его от грустных мыслей. Теперь юный принц думал о своей пассии – леди Вивиан. Он мечтал, чтоб она приехала погостить на их виллу, и уже давно придумал, где и как он будет развлекать ее, чтоб взбалмошная и очень своенравная барышня не скучала с ним. Артур даже распорядился привести в полную «боевую готовность» роскошный отцовский кабриолет, подаренный королю президентом компании Bugatti в честь окончания благотворительной акции, к которой, благодаря участию Его Величества, удалось привлечь повышенное внимание и собрать значительные средства. Артур предвкушал, как он будет гонять на нем по живописнейшему «серпантину» Лазурного Берега, а Вивиан визжать от восторга, вцепившись в подлокотники кресла. Но увы, рассчитывать на ее приезд не приходилось, по крайней мере в ближайшее время. Теперь Артуру виделась иная картина. «Доброжелатели» уже наверняка позаботились о том, чтобы «разоблачительная» статья об «амурных похождениях» наследного принца и малограмотной черной уборщицы попалась на глаза красавице-принцессе. Как Вивиан сначала возмутится, потом придет в ярость, а потом, когда ее уже никто не будет видеть, полночи заливаться слезами, плача в подушку от обиды и унижения. Артур сам не понимал, как эта хрупкая своенравная девушка имела такую власть над ним. Придется постараться, вымаливая ее прощение, а для этого придется задаривать ее подарками, весьма дорогими, кстати. И опять выслушивать упреки отца о непомерных тратах и «нецелевом расходовании денежных средств». Интересно, подумалось принцу, а как Вивиан может быть «целевым»? Ведь собственная пассия короля – леди Катрина, которой отец иной раз делал истинно королевские подарки, тоже не значилась в смете. Впрочем, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку, сия истина известна еще с незапамятных времен. Внезапно рука Артура, которой он как раз подгребал в данный момент, погрузилась в холодный слой воды, а через мгновение, там оказалось и все его тело. Принц открыл глаза и огляделся. Он с удивлением обнаружил, что находится очень далеко от берега, гораздо дальше, чем он предполагал. Вода здесь была гораздо темнее, холодные глубинные воды поднимались к поверхности и дальше уже разносились течением. И, как понял Артур, относились от берега в открытое море. И именно оно унесло Артура так далеко. Артур перевернулся на живот и, максимально всплыв, постарался держаться у нагретой солнцем поверхности воды, не опускаясь в ледяной поток глубинного течения, поплыл обратно к берегу. Плыть получалось крайне медленно, к тому же Артуру показалось, что он фактически гребет на одном месте. Он не знал, что именно это место в заливе считалось крайне опасным, так как подводные течения здесь были достаточно сильными и очень коварными. Юноша, погруженный в свои невеселые мысли, на какое-то время перестал контролировать ситуацию. К сожалению, этого времени оказалось достаточно, чтоб пересечь невидимую границу безопасности и оказаться в опасной зоне. Когда Артур понял это, было уже поздно. Опасность подобных вод была в том, что при кажущейся видимости, что ты стоишь на месте, тебя относит течением, и относит далеко от изначальной точки. Артур осознавал, что не смотря на все его усилия, он едва сдвинулся со своего первоначального места, и берег не приблизился ни на метр. Битву с течением принц явно проигрывал, к тому же юноша уже начал замерзать, его кожа стала гусиной, покрывшись пупырышками. Солнце уже село, а значит в скорости станет совсем темно, ибо южная ночь всегда опускается очень быстро и стремительно. Артур сделал несколько сильных и энергичных гребков, чтобы согреться и оценить ситуацию. Было ясно, что здесь доплыть до берега не позволит течение, значит, надо попытаться сделать это в другом месте, где, возможно, оно будет не таким сильным. Или, если ему повезет, его подберет какая-нибудь рыболовецкая лодка или катер, катающий шумные компании развеселых отдыхающих. Юноше ничего не оставалось, как плыть по течению, чтобы экономить силы, а оно уносило его все дальше в открытое море. Солнце скрылось, и вслед за этим сразу наступила, точнее пала словно осязаемая темнота - теплая южная ночь с ее яркими крупными звездами. Береговая линия красиво зажглась огнями, звезды сияли, будто кто-то специально подсвечивал их изнутри. Но их сияние нисколько не раздвигает густой и вязкой темноты. Артур посмотрел на часы – было начало девятого. Огромный красноватый диск Луны низко висел над горизонтом, а лунная дорожка словно показывала принцу, куда плыть. «Если выживу, - подумал Артур, - Исправлюсь обязательно - стану послушным сыном, идеальным принцем, буду учиться без «хвостов»… - Артур вспомнил еще кучу своих «прегрешений», начав их перечислять. Но внезапно все изменилось. С гор наползли тучи, и вскоре над поверхностью моря сгустился такой туман, что Артур уже не видел ничего дальше своей вытянутой руки, складывалось впечатление, что кто-то положил на поверхность моря плотный кусок белой ваты. Береговая линия тоже исчезла, и Артур окончательно потерял ориентацию. Теперь ему стало по-настоящему страшно. Больше всего он боялся, что из плотного густого тумана вот-вот возникнет силуэт огромного круизного лайнера, закрывая собой полнеба. Даже если его и заметят, то в силу огромной инерционности и массы корабля ни остановить его, ни даже отвернуть в сторону сразу не удастся, а самому ему при всем желании не успеть отплыть от него на безопасное расстояние. А это значит, что корабль мгновенно превратится в безжалостного слепого монстра, и, даже если его не раздавит килем, то водоворотом затянет под самое его днище - под бешено вращающиеся громадные лопасти винтов, перемалывающие все и вся, словно гигантская мясорубка. Усилием воли принц подавил первые признаки паники - несколько раз глубоко вздохнул, как помнил из школьного курса психологии, и медленно поплыл дальше – наугад, не зная куда и сколько. Оставалось только молиться и звать на помощь Всевышнего. Артур уже изрядно замерз и дрожал всем телом, с ужасом осознавая, что его силы на исходе. К тому же он находился в воде довольно давно, защитный жировой слой кожи смылся, теплообмен сразу же нарушился, губы посинели, пальцы на руках распухли и сморщились, потеряв обычную чувствительность. Его плавки – шорты, которые Артур никогда раньше не замечал, вдруг резко стали тяжелыми и тащили его вниз – в смертоносную морскую пучину. Но нет, решил принц, он еще поборется за свою жизнь! Хотя этой уверенности у него уже изрядно поубавилось, как и уже практически не оставалось сил. Внезапно юноше показалось, что в непроглядном густом тумане слева от него вдруг мелькнул тусклый огонек. Артур повернулся и поплыл в ту сторону. Что бы это ни было, даже если плод его расстроенного воображения, хуже ему уже не будет, ибо долго он все равно не продержится. Плыть пришлось довольно длительное время (или юноше так просто показалось), когда неожиданно перед почти что совсем уже отчаявшимся и ни на что уже не надеющимся принцем не возник буй с тем самым сигнальным огнем. Последним усилием воли Артур подплыл к нему и попытался было залезть на него сверху, но скользкий буек был довольно большим и высоким, и каждый раз вырывался из ослабевших рук уставшего измученного юноши. Осознав тщетность своих усилий, Артур сделал единственное, что сейчас мог: чтоб не пойти ко дну, он последним героическим усилием переплел свои руки с тросом, которым буй крепился к своему месту назначения. Это позволило ему без собственных усилий держаться на поверхности, хотя металлический трос, сплетенный из проволоки, больно врезался в запястья. Но надо было как-то пережить эту кошмарную ночь. Артур застонал и закрыл глаза, из которых против его воли полились слезы.