Всегда

Слухи о том, что молодой лорд Малфой собирается жениться, как это и свойственно слухам, сильно опережали события. Нарцисса Малфой нанесла подряд три визита чистокровным семьям, имевшим дочерей — ровесниц Драко. Это дало пищу воображению газетчиков и обывателей, изголодавшихся по лёгкой светской хронике. В первую очередь звучало имя Патрисии, младшей дочери Селвинов. Никого не смущала её многолетняя школьная дружба с одноклассником Оскаром Глокком. Да кто он такой по сравнению с наследником Малфоев и Блэков? Предки Оскара знатностью не отличались, среди них даже были магглы, хотя и не настолько близко, чтобы подвести семью под серьёзные неприятности, но в случае сватовства к Селвинам это вполне могли припомнить. Наиболее склонные к романтизации сплетники уже пророчили трагическую развязку всей истории, а Драко Малфой тем временем с некоторой досадой готовился к школьному году. Он уже понял, что рассчитывать на особое отношение не придётся. Кому-то кровь из носу было необходимо сделать вид, будто ничего страшного не произошло, торговля процветает, транспорт ходит, полиция охраняет мир и порядок, школьники учатся... Драко подумал, что каком-то смысле, если выбраться из поместья и не слишком внимательно глядеть по сторонам, так оно и есть. Жизнь продолжается, её упрямые ростки лезут изо всех щелей. Только почему-то Драко это не радовало. Среди всех событий, намекающих на свадебный вопрос в семье Малфоев, ближе всего к делу относился разговор между Драко и Люциусом, о котором, разумеется, широкая общественность не была осведомлена. — Отец, когда ты женился на маме, сколько вам было лет? — спросил Драко. — Мне было двадцать три, — ответил Люциус, несколько удивлённый вопросом. Прежде сын не заводил таких речей. — Но вы ведь познакомились в школе? — продолжил Драко. — Да, твоя мама училась на год младше меня, — подтвердил Люциус. — Разве ты не знаешь эту историю наизусть? Драко неопределённо повёл плечами. — Вы полюбили друг друга с первого взгляда? — спросил он. Люциус отложил книгу и пристально посмотрел на собеседника: а его ли это сын, такой сентиментальный? И для чего понадобилось ворошить прошлое теперь? — Нет, — ответил он со странной хрипотцой в голосе, — это росло постепенно. У нас было время узнать друг друга, и когда мы заключали союз — да, я любил её. Брак между нами был верным решением со всех точек зрения. Случались, конечно, некоторые разногласия. Но мы семья. Это главное, — он откинулся в кресле, словно длинная речь утомила его. — А к чему ты спрашиваешь, Драко? Неужели ты влюбился? — Я вряд ли... — Драко замешкался, как бы подбирая слова, — стал бы это скрывать. Он улыбнулся, и Люциус улыбнулся в ответ. На самом деле у Драко чуть не сорвалась другая фраза. "Я вряд ли женюсь по любви" — вот, что он хотел сказать, но осёкся. Это придало бы беседе ненужный оттенок дешёвой драмы. - - - Джинни пришла с распущенными для сна волосами, в нелепом синем халате с тигровыми лилиями и морскими драконами. Она сразу же нырнула к нему под одеяло, и Гарри почувствовал кожу её ног — местами немного шершавую от наспех сбритых волос. От кричащей интимности этого ощущения ему стало не по себе, и он слегка отодвинулся. — Джинни, — пробормотал он, — твоя мама вряд ли одобрит, что мы с тобой вот так... и не стесняемся. — Мы ей не расскажем, — Джинни подвинулась ближе. — Вообще, хватит. Больше не перед кем делать вид, что мы не вместе. Он притянул её рыжую голову к себе на грудь. — Кто делает вид, Джи? Я не делаю. В конце концов ничего дурного в том, что они полежат немного рядом. Некоторое время они молчали и уже начали задрёмывать. — Расскажи, что произошло в Хогвартсе, Джи, — попросил Гарри, понимая, что разрушит всю идиллию момента. Но незнание мучило его. — Ну, защиту в конце концов сломали. Он предложил всем присоединиться к нему, и тогда Невилл... — она поперхнулась и села. — Невилл вышел вперёд, сказал, что здесь все готовы принять смерть или что-то такое, я не помню. Гарри, он поджёг его живьём. А мы стояли и смотрели, никто не пошевелился даже. Я не знаю, что на нас нашло. И потом он хотел скормить его змее, ещё живого, — она мяла тонкую ткань халата, добела стискивая пальцы, — Гарри... А Невилл вытащил меч из Шляпы и убил змею. Гарри не призывал её успокоиться. О каком спокойствии здесь может идти речь? Но он, кажется, прекрасно понимал, что на них нашло. Безысходность. Как овцы на бойне, которые не пытаются помочь другим овцам, но и себя спасти не пытаются, покорно выстраиваясь в очередь, чтобы принять ту же участь. Он не осуждал их. — Это было как сигнал трубы, — продолжала рассказывать Джинни. — Все сражались, как безумные, и в какой-то момент даже оттеснили их. Но они всё равно оказались сильней. По-моему, там камня на камне не осталось. — А что с Невиллом? — спросил Гарри. — Его не нашли, — Джинни покачала головой. — Я видела только, как он упал. До сих пор очень многих ещё не нашли, живых. Что уж говорить о мёртвых. Гарри кивнул, думая про Сириуса. — Слушай, Джи, — он вдруг вспомнил то, что не давало ему покоя все эти дни. Можно было догадаться, в чём дело, но он хотел бы услышать точный ответ. — Откуда все знают про крестражи? — На первом собрании после сражения Гермиона рассказала. Она решила, что теперь можно, потому что змея была последним крестражем. — Я так и думал, — сказал Гарри. — Значит, он теперь не бессмертный? — Он никогда и не был бессмертным, — жёстко ответил Гарри. — Просто его трудно убить. Больше он ничего не сказал и не спросил. Они лежали и смотрели, как за окном летнее небо меняет цвет с синего на сиреневый. Потом сон одолел их.