Всегда

Люциус Малфой сидел в полосатом халате, опустив ноги в таз, пахнущий лавандой и мятой. Бэмби подлила горячей воды и осторожно сообщила, что его хотел бы видеть сын. — Так и быть, — кивнул Люциус, — пусть зайдёт через четверть часа. Хотя нет. Пусть сейчас зайдёт. У Люциуса уже слипались глаза, так что он решил без церемоний выслушать сына одновременно с приёмом ванночки для ног. — Спасибо, что уделил время, отец, — сказал Драко, входя в комнату. — Я знаю, что ты устал и не задержу надолго. Есть одна девушка. Я хотел бы познакомиться с ней поближе, думаю, она нам подходит. Астория Гринграсс. — Это хорошая семья, — ответил Люциус. — Но я не думал, что ты так рано заговоришь о браке. — Просто чувствую, что время настало, — ответил Драко. — Драко, послушай, — Люциус пошевелил ногами в воде, и аромат трав стал сильнее. — Происхождение, красота, магическая сила — это важно. Но в первую очередь выбирай такую жену, которая родит тебе много детей. И от которой ты захочешь много детей. Посмотри на Уизли. У них убили сына — и что? И ничего! Представь, что было бы, окажись среди погибших в той битве ты! Лицо Драко передёрнуло от презрения при упоминании фамилии Уизли, а последние слова отца его напугали. В своём возрасте он уже понимал, что на нём лежит ответственность за продолжение старинного и славного рода, поэтому и задумался о поисках подходящей партии. Но собственная смерть представлялась всё-таки делом личным. До сих пор. В одно мгновение Драко посмотрел на себя под другим углом, стало ясно, почему родители всегда так опекали его, почему мать боялась отпустить его руку в толпе, а отец был так требователен во всём, что касалось безопасности. Даже в истории с гиппогрифом на третьем курсе, когда Люциус не скрывал разочарования трусостью и глупостью сына, он тем не менее настоял на беспримерно суровом наказании для зверя и для владельца. Драко стало стыдно. Люциус думал о своём. Он думал, что если бы у него были другие сыновья, кто-то из них мог бы сейчас перехватить бразды правления в Министерстве, а он сам занялся бы делами семьи. Появилась Бэмби с махровым полотенцем. Люциус вынул из таза одну ногу, и домовиха принялась старательно растирать её. — Как ты принял окончательное решение, что женишься на маме? — спросил Драко. Люциус остановившимися глазами смотрел в пламя камина. Что он мог сказать? - - - Нарцисса, растрёпанная, со слипшимися от слёз ресницами, кинулась ему на шею. — Люциус, как хорошо, что ты пришёл! Они убьют его, они убьют Сириуса! Прошу тебя, пойди туда, мне страшно... — она так крепко вцепилась в его рукав, что ему пришлось приложить усилие, чтобы разжать её пальцы. Перед дверью в комнату Сириуса бушевал Орион Блэк. — Открывай! — рычал он, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на жену с кулаками. Вальбурга нарочито растянуто взмахивала волшебной палочкой, снимая с двери свои печати. Когда последняя была снята, Орион попытался войти, но тут оказалось, что Сириус поставил собственный блок изнутри. Орион повернулся, и Люциус увидел как бешенство в его глазах сменяется ужасом. Люциус плохо соображал, что делает. Кажется, он просто снял дверь с петель. Сириус лежал на заправленной постели, новенькая белоснежная сорочка почти светилась на чёрном покрывале. Лицо мальчика отливало синевой, сложенные на груди руки были как лёд. Орион застонал и упал на колени у кровати сына. Вальбурга застыла в дверях. Люциус кинул взгляд вокруг. На столе он заметил раскрытую тетрадь. Он ожидал увидеть предсмертную записку, но каково же было его удивление, когда в тетради оказалась домашняя работа по Зельям — яд и противоядие к нему. Похоже, Сириус начал с яда. По крайней мере, это упрощало задачу... Спустя час, когда спасённый Сириус спал в комнате Ориона, Люциус вежливо выслушал слова благодарности от старших Блэков. Вальбурга, впрочем, звучала так, словно эти слова из неё клещами тянули. — Я должен попросить прощения за вторжение, — сказал Люциус. — Я посылал сову, чтобы предупредить о своём визите. Должно быть, почта не дошла? — Да. К сожалению, мы не знали, — ответил Орион. — Но не берите в голову, Люциус, отныне считайте этот дом своим. В этот момент Люциус размышлял, заметил ли кто-нибудь из них, что он явился вообще не через дверь, а, презрев приличия, через камин в комнате Нарциссы. Она вызвала его по каминной связи и умоляла не медлить с приходом. Смятение в её голосе так напугало Люциуса, что он позволил себе эту бесцеремонность, и, как выяснилось, не зря. Бедная Нарцисса! Сколько всего ей приходится скрывать о своей семье. — Ваши слова меня обнадёживают, — сказал Люциус, — в том, что цель моего визита будет принята благосклонно. — Он поднялся и встал напротив Ориона. — Орион Финеас Блэк, я прошу руки вашей племянницы Нарциссы. Я буду ей опорой и защитой и готов отдать жизнь за неё и рождённых от неё детей. И любой мужчина из рода Малфой сделает то же. Люциус не сомневался, что его примут — мать Нарциссы уже едва ли не торопила объяснение. И всё же он был взволнован, ожидая, пока Орион, старший мужчина в роду Блэков, озвучит решение семьи. — Позволь обнять тебя, сынок, — сказал Орион с неожиданной простотой. Вальбурга приложила платок к глазам. Кроткую и нежную Нарциссу любили все. - - - — Я сделал предложение под влиянием чувств, — сказал Люциус. — Все так делают. Чувства нужны, чтобы разжечь семейный очаг, но чтобы огонь горел долгие годы нужно гораздо больше. Сейчас я не могу тебе объяснить, но когда-то ты сам поймёшь, что такое семья. У Люциуса возникло ощущение, что Драко ждёт ещё каких-то объяснений. В конце концов мальчик был уже достаточно взрослым, чтобы кое-что понимать в той истории с Иоганной Эльсе. Но Люциус не считал нужным оправдываться даже теперь, спустя годы. Со злостью он подумал, что нужно было вести себя более рационально. Пускай бы Иоганна родила ему, хоть какой-то толк бы вышел. — Как ты смотришь на то, чтобы пригласить Гринграссов встретить Рождество в Корнуолле? — спросил Люциус, и Драко охотно согласился. — Хорошо. Теперь я бы хотел остаться один. Доброй ночи, сынок.