Несчастный случай

На первом этаже дворца было три комнаты, в которые выходило по несколько дверей: большая гостиная и две малые. В одну из малых гостиных Индис и привела Феанаро. Мебель, обычно занимавшая это помещение, была отодвинута к стенам, а на освободившемся месте стояло широкое ложе, где и находился теперь Нолофинвэ. Крови уже нигде не было видно, но бледность, закрытые глаза, и голова, повернутая странно, все еще яснее ясного говорили, что он куда ближе к смерти, чем к жизни. С трудом отведя взгляд от слишком белого лица, Феанаро оглядел комнату. Финвэ сидел прямо на полу справа от постели, и, наклонясь к самому уху Нолофинвэ, шептал что-то, чего нельзя было расслышать. Когда Феанаро вошел в комнату, Финвэ не обернулся к нему, и впервые Феанаро был рад невниманию отца. Он не знал, как мог бы сейчас выдержать хоть один взгляд. Напротив Финвэ, тоже на полу, сидела Анайрэ, она была почти так же бледна, как ее муж, и казалась погруженной в грезы, но даже в этом состоянии все еще сжимала руку Нолофинвэ в своих. Чуть поодаль от постели сидели на одной скамье еще четыре темноволосые эллет, они посмотрели на Феанаро с одинаковой яростью. И ему не к месту пришло в голову, что сейчас сестры и племянница больше всего напоминают злющих черных кошек. Никого другого в комнате не было. И это казалось странным. Почему, кроме Финвэ, здесь только женщины? Но, подумав мгновение, Феанаро припомнил: еще когда он шел по коридору, было слышно, как здесь хлопнула, закрываясь, другая дверь. А потом были удаляющиеся шаги многих ног. Неужто в самом деле боятся убить его раньше времени? И даже Арафинвэ? Мысль была дикой до смешного. И Феанаро, пожалуй, рассмеялся бы, если б в этот момент не увидел прямо перед собой Ирмо и Эстэ. Как он мог раньше их не заметить? Впрочем, этот вопрос быстро отошел на второй план. От четы валар непривычно веяло силой и гневом, и Феанаро потребовалось все его мужество, чтобы не отступить на несколько шагов. Он всегда говорил, что валар не смогут его напугать, но, приходилось признать, что утверждать это было легче, пока они не пытались. Хотя вроде бы у них и сейчас не было такой цели. Эстэ быстро отвернулась и переместилась к изголовью постели. А Ирмо, посмотрев на Феанаро, казалось, увидел что-то, от чего взгляд его смягчился. – Хорошо, что ты согласился прийти, Феанаро, – сказал он. – Было бы еще лучше, если бы я знал, для чего понадобился, – заметил Феанаро. – Конечно, – согласился Ирмо и без всякого перехода сказал: – Дух Нолофинвэ глубоко ранен тем, что его родной брат едва не убил его. Он никогда по-настоящему не верил, что такое может случиться. – Я не родной брат ему, а единокровный. Феанаро сам не знал, для чего сказал это. Слова просто вырвались на волю раньше, чем он успел их остановить. Ирмо умолк на несколько мгновений, а после ответил: – К сожалению, он не видел никакой разницы. Феанаро внимательно вгляделся в лицо валы, отыскивая признаки того, что фраза эта была сказана только затем, чтобы причинить ему боль. Но не нашел ничего, лицо Ирмо оставалось по-прежнему спокойным. Хотелось ответить, что ему, Феанаро, дела нет до глупых заблуждений Нолофинвэ, но воздух почему-то стал проходить через горло с большим трудом, и сил говорить снова не было. – Теперь, – продолжал Ирмо. – Дух Нолофинвэ остается заперт в его теле, слишком поврежденный, чтобы снова жить, но все еще не готовый уйти в Чертоги Мандоса, чтобы мой брат мог позаботиться о нем. – И что же? – спросил Феанаро. Он все меньше понимал, чего от него ждут. – Возможно, со временем Нолофинвэ сможет преодолеть тот ужас, который испытал, и вернуться к жизни, или, пытаясь сделать это, он все же истощит свои силы до конца и умрет. Если ему не помочь. – Так помогите! – воскликнул Феанаро. – Никто не может достичь его, – ответил Ирмо. – Ни целители, ни родные, ни я. Никто. Но, возможно, тебе это удастся. – Почему? – удивился Феанаро. – Я не целитель, и тем более, не Владыка Душ. Он не мог удержаться от этой колкости. Казалось, сила валар оказывалась бесполезна всякий раз, когда была действительно нужна. Особенно это касалось владыки Лориена и его жены. – Ты уже взял на себя больше власти над жизнью Нолофинвэ, чем когда-либо должен был иметь, – ответил Ирмо. – Никакой власти над его жизнью я вовсе не хотел, – возразил Феанаро. – Тогда зачем же ты приставил меч к его груди? – спросил Ирмо. – Чтобы напугать, только и всего, – ответил Феанаро. – Считай, что тебе это удалось. Такого ужаса еще не испытывал никто из эрухини: никто не бывал приведен к порогу смерти таким же эльда, как и он сам, тем более, родичем. Это новое зло в Арде, и однажды мы будем еще говорить об этом. Но сначала нужно сделать все, что возможно, чтобы уменьшить последствия этого зла. – Так что я могу сделать? Я даже не знаю, как можно достичь его духа. – С помощью музыки и тех особых песен, которые вы, эльдар, называете Песнями Силы. – Тогда я ничего не могу сделать, – ответил Феанаро. – Я пою чары, когда работаю в кузнице или мастерской, но это работа с материей, я никогда не занимался музыкой духа. Возможно, будет лучше поручить это его родичам из числа ваниар. – Ваниарские целители уже были здесь, но ничего не смогли поделать. Я уже сказал, ни один из тех, кто пробовал, ничего не смог. – Они не смогли, и теперь должен попробовать я, – произнес Феанаро. – Да ты, верно, смеешься надо мной, лукавый Лориен! Желаешь унизить меня? Прежде чем Ирмо что-то ответил, раздался другой голос, женский, ядовито-насмешливый: – Не волнуйся так, Феанаро! Это очень просто. Даже мартышка могла бы делать это, если научить ее играть на арфе и вопить в такт! – Иримэ, я прошу тебя! – воскликнула Индис. И Феанаро едва не вздрогнул, потому что успел уже о ней забыть. – Это его слова, мама, не мои, – ответила Иримэ без тени веселья. – Не время сейчас вспоминать об этом, – сказала Индис, а потом, обращаясь к Феанаро, добавила: – Это, в самом деле, не слишком сложно. Тем более, тебе не нужно знать все, нескольких основных приемов будет довольно. Там дело не в мастерстве. Мастерства у меня больше, чем достаточно. Последнюю фразу она произнесла совсем тихо и горько, скорее, для себя, чем для кого-то другого. А потом снова заговорила нормальным голосом: – Я покажу, что нужно делать. – Хорошо, – согласился Феанаро. – Тогда идем, – сказала Индис. Странное повторение слегка царапнуло разум Феанаро, а Индис, похоже, вовсе не обратила на это внимания, уже направляясь к одной из дверей. По пути она легонько коснулась плеча Анайрэ, а потом остановилась ненадолго и положила ладонь на лоб Нолофинвэ. Но ни Анайрэ, ни Нолофинвэ не шелохнулись, и Индис со вздохом пошла дальше. За ней уже почти привычно пошел и Феанаро.