Гарри Поттер и свиток воскрешения.

      Первый день осени выдался на удивление жарким – лето упорно не хотело сдавать позиции. Платформа 9¾ была заполнена юными волшебниками, их родителями, младшими братьями и сестрами. Гул голосов смешивался с криками сов, кваканьем жаб и всеми возможными звуками, какие только могут издавать магические животные.       На перроне уже стоял роскошный красный поезд. Спереди красовался герб, на котором соседствовали лев, барсук, змея и орел, а под ним золотыми буквами было выведено: «Хогвартс-экспресс».       Первокурсники восторженно смотрели на поезд, открыв рты, а старшие ребята обнимались и делились многочисленными впечатлениями, накопившимися за лето. Среди взволнованных школьников и их не менее взволнованных родителей выделялся темноволосый мужчина с крючковатым носом. Северус Снейп, нахмурив брови, высматривал в толпе такую знакомую рыжеволосую голову. Он бы узнал ее из тысячи и сейчас, за десять минут до отправления поезда, мог бы поклясться, что на платформе нет Лили Поттер. Чертыхнувшись, он начал продвигаться к барьеру, отделявшему магический вокзал от вокзала магглов. Идти приходилось против потока людей, что еще больше раздражало Снейпа. Он не понимал, как мог поддаться на провокацию Лили отложить многочисленные дела, появившиеся в замке с началом учебного года, и поехать в школу на поезде, да еще и попутно приглядывать за старшим отпрыском Поттеров. Единственным разумным объяснением было то, что он никак бы не хотел дать ей понять, насколько неодинаково относится к Гарри и Филлис. Несмотря на то, что оба они были детьми Джеймса, мальчик был копией отца, а девочка – матери. Это стало определяющим моментом, почему Северус вызвался быть крестным дочери Лили, и впоследствии всячески балуя девочку при случае. Филлис была похожа на мать не только внешне, но и характером; такая же непоседливая, с обостренным чувством справедливости. В точности такая, какой с детства помнил Лили Снейп. Но, не дай Мерлин, волшебница поняла бы, что он все еще не забыл, все еще не хочет оставаться лишь только хорошим другом. После убийства Поттера он слишком поторопился, не сумел правильно выждать время и долгое время никак не мог себе этого простить. Вместо столь желанных надежды и облегчения он увидел в любимых зеленых глазах только удивление, непонимание и, возможно, даже презрение. Столько воды утекло, прежде чем они снова стали хорошими друзьями. – Эй, нельзя поосторожнее, а? – Задела Снейпа плечом какая-то мерзкая морщинистая карга, тянущая за собой смешно одетую испуганную девчонку. Девочка напомнила ему кого-то… Он, казалось, уже почти вспомнил, но тут его взгляд упал на кирпичный барьер, откуда внезапно появилась нагруженная доверху тележка с клеткой поверх чемоданов, в которой сидела до боли знакомая белая сова. Сколько писем, написанных красивым витым почерком, он получил с этой совой.       Но от попытки вновь погрузиться в воспоминания Снейпа отвлек радостный окрик: – Привет! Как хорошо, что ты здесь. Мы чуть не опоздали! – В отличии от большинства на платформе 9¾, Лили выглядела неотразимо в маггловской одежде. Джинсовые бриджи и светлый топ на бретельках выгодно подчеркивали ее прекрасную фигуру, сохранившуюся благодаря бесконечным делам дома и в Министерстве, в которые была втянута талантливая волшебница. – Просто чудо, что мы успели, – ненадолго выпустив ручку Филлис, Лили обняла друга, приветствуя. Но, поскольку толпа постоянно двигалась, кто-то ненароком задел ее, а потому она, качнувшись, потеряла равновесие, и Северусу пришлось подхватить ее, чтобы она не упала. Он горько усмехнулся в своих мыслях тому, как резко у него перехватило дыхание от спонтанного движения и такого затянувшегося объятия. – Осторожнее, – внешне абсолютно спокойный, Снейп отстранился, – пойдемте к вагону, уже пора. Наступило время прощаться. – Ты будешь писать мне, правда? – В глазах у Филлис стояли слезы, она с надеждой смотрела на брата. – Конечно, малышка, – уверил ее Гарри, обнимая на прощание. – Я буду рассказывать тебе всё, а через год ты поедешь со мной и увидишь всё своими глазами, – Гарри улыбнулся и повернулся к матери. – На забывай, о чем я тебя просила, – Лили многозначительно кивнула головой, чуть приподняв бровь. – Мама, если Малфой будет нарываться, он получит то, что заслуживает. Но я не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом. – Как же я могу не беспокоиться. Пообещай мне, что не будешь делать ничего, запрещенного правилами. Мальчик заколебался, но до отправления оставалось всего две минуты, так что он коротко бросил: «Обещаю!» и, напоследок помахав сестре, поднялся в вагон. Крестный сестры подал ему чемоданы, и Гарри пошел искать купе, где его уже должны были ждать друзья.       Снейп обеспокоенно посмотрел на вокзальные часы и сказал: – Ну, до свидания, Лили. Увидимся на следующей неделе, я приду на собрание. – Он долго смотрел прямо в глаза рыжей колдунье, не отводят взгляд. – Замечательно. – Та вдруг стала необычно серьезной, на какое-то время также спрятав все эмоции. – Не забудь, о чем я тебя просила. И приглядывай, пожалуйста, за моим сыном. В Хогвартсе в этом году может стать небезопасно. – Ты сама знаешь, в школе ему ничего не грозит. У нас нет оснований полагать, что кто-то попытается напасть на него, пока он в замке. – Не только из-за него самого, но и из-за вещи, которую Дамблдор поместил в школе. – Эти слова она произнесла так тихо, что услышать их мог только ее собеседник. – Я не уверена, что он выбрал правильное время и место. На востоке неспокойно… – Мы поговорим еще об этом, Лили. Не волнуйся. – Снейп повернулся в сторону и чуть наклонился к Филлис. – Слушайся маму, теперь ты за старшую. – Он провел пальцем по щеке девочки, стирая еще не высохнувшую слезинку, – и не плачь, ты ведь такая взрослая и сильная девочка. Филлис довольно улыбнулась и быстро обняла крестного, после чего тот поднялся по ступенькам, и поезд тронулся.

***

***       Гарри без труда нашел купе, где уже сидели Эрни, Рик и Рон. Он запихал чемодан под сиденье, поставил клетку с Буклей наверх и устроился рядом с младшим Уизли. – Смотрите, какого мы купили филина, – МакМиллан снял клетку, стоявшую над его головой, и театральным жестом сдернул темное покрывало, защищавшее притаившегося обитателя от света. Внутри сидела роскошная птица с угольно-черными перьями и смотрела на друзей, не издавая ни звука. Раздались возгласы восхищения, все явно оценили покупку по достоинству. – Чем займемся? Ехать долго, – спросил Рик, любитель констатировать очевидные факты. – Можем сыграть в Говорящую башню, – предложил Гарри, уже потянувшись к чемодану. Идея была принята безоговорочно, так как поезд ехал достаточно ровно, чтобы не препятствовать игре. Говорящая башня – аналог маггловской дженги, вот только в волшебном мире кубики обладают способностью разговаривать и очень любят давать советы, в то время как игрок выбирает какую вытащить. А поскольку никто не может проконтролировать, правду ли сообщает брусочек, игра осложняется еще и тем, что приходится вникать в слова деревяшки. – Ты что, не видишь, какая кривая ось этого шедевра архитектуры! – Противный визгливый голос брусочка раздался, как только Рон поднес к нему пальцы. Мальчишки переглянулись и засмеялись. – Молчи, шедевр архитектуры. Без тебя знаю, – отмахнулся Рон, понадеявшись, что это всего лишь жалкая попытка блефа. – Я тебя предупреждаю, я тебя предупреждаю. Куда свои сосиски тянешь?! – Комментарий был встречен дружным хохотом, но Рон все же решил рискнуть, и башня с шумом взрыва рухнула на пол. – А я говорил, говорииииил, – раздалось откуда-то из-под сиденья. Дверь купе отворилась, и внутрь заглянула девочка, обладательница гривы кудрявых каштановых волос. – Вы что, уже успели кого-то взорвать? – С насмешкой спросила она, изогнув бровь. В ответ она услышала только смех и пискливый голос с пола, – да они весь замок разнесут, им только волю дай, поломают всё вокруг, вандалы. – Ой, да заткнись ты уже, – покрасневший Рон кинул в говорливый брусочек его собратом. – Что это у вас? – девочка удивленно смотрела на разбросанные по столу и полу деревянные кубики. – А, это - Говорящая башня, – подал голос Рик, так как смутившийся Рон не произносил ни слова. – Ты никогда не играла? – Нет, я… – Она осеклась, а мальчишки переглянулись, – я, пожалуй, лучше пойду. Дверь в купе захлопнулась, а Рон, снова научившийся говорить, недовольно произнес: – Хоть бы сказала, как ее зовут. – Да брось, видел ее лицо? – ухмыльнулся Эрни, – она явно никогда не видела никаких наших игрушек. По-любому, из семьи магглов. – Эй, моя мама тоже из семьи магглов, – Гарри недовольно посмотрел на друга, не отреагировав на шутку. – Да брось, я ничего такого не хотел сказать, мне вообще без разницы, – быстро ответил ему МакМиллан, не давая возникнуть конфликту.       Рон поднялся с сиденья и, оглянувшись на Гарри, сказал: – Пойдем, поищем моих братьев. Они обещали протащить в школу Долгозвучные леденцы с самыми безумными звуковыми эффектами. Там есть не только рев тигра и ржание лошади, но еще крик умирающего бизона, свисток поезда и смех болотного крикуна. – Захватите нам тоже, – вдохновился Рик, – а мы посидим в купе, мне Алана сказала, что в это время проезжает тележка со сладостями из «Сладкого королевства». – Наберите лягушек побольше, – сказал Гарри, – у меня еще много карточек не хватает. Ребята вдвоем вышли в коридор, оставив друзей ждать внутри тележку. По вагону туда-сюда сновали школьники, в основном, того же возраста, что и ребята. Старшие ученики явно обосновались в другом вагоне. – Идем, они проходили в начало поезда, я видел. – Рон двинулся по ходу поезда, увернувшись от летящей на него кусачей тарелки. В следующем вагоне оказалось гораздо спокойнее. Мальчики быстро проходили мимо купе, как вдруг Гарри услышал знакомый голос: – Я уверен, что он неспроста это сказал, – Малфой только что закончил рассказывать друзьям какую-то историю, которую он явно узнал от отца. Гарри прекрасно знал, что старший Малфой делится с сыном многим, чего тому не следовало бы знать, а потому он дал знак Рону, и они тихо остановились у двери. Но разговор перешел на общих знакомых и ожидания от школьной жизни, поэтому Гарри и Рон просто прошли вперед, снова наткнувшись на ту кудрявую девчонку. – Вы что, подслушивали? – поразилась она. – Тшшш, – зашипели на нее друзья, чтобы Малфой не услышал их разговор из купе. – Ну, вы, вообще… – она закатила глаза и хотела пройти мимо, когда Рон окликнул ее: – Как тебя зовут-то хоть? – Гермиона Грейнджер, – обернувшись и чуть встряхнув волосами, ответила девочка, а вас? – Я Рон Уизли, а это – Гарри Поттер.       Гермиона удивленно посмотрела на мальчиков, а Гарри, уже привыкший к такой реакции, только покивал головой, подтверждая слова Рона. – Увидимся в школе, – сказал Гарри девочке и потянул Рона за собой в сторону начала поезда. Остаток пути прошел без происшествий, не считая того, что на обратном пути на них откуда-то сверху прыгнула большая жаба, вызвав громкие крики и переполох по всему вагону.       Незадолго до прибытия на конечную станцию Гарри, Рон, Эрни и Рик, до того полчаса забавлявшие весь вагон смешными звуками благодаря Долгозвучным леденцам, наконец, собрали рассыпанные по сиденьям карточки от Шоколадных лягушек и оставшиеся конфеты и переоделись в мантии. Постепенно сбавляя ход, Хогвартс-экспресс подходил к платформе станции деревни Хогсмид. Поскольку дорога заняла почти весь день, на улице уже стемнело. На платформе прыгал круг света от качающегося фонаря, который держал не кто иной как Хагрид. Гарри, заметив друга, обрадовался, и друзья поспешили в толпе других первокурсников к темной глади озера, на которой серебрились отраженные звезды. Лодки, казавшиеся черными, уже ждали новых жителей замка, прибывших сюда впервые.