***
Наступило утро… Что за хрень? Я обнаружил себя лежащим на кровати и прикованным наручниками к изголовью кровати. И Антона не было. Где он, черт возьми? У меня уже так руки затекли и устали, что кажется, они сейчас отвалятся. Ближе к обеду, Антон соизволил почтить своим присутствием меня, то бишь своего нового раба. Он принес мне пирог и чай. Я молчал до того момента, пока не доел пищу, а когда доел, накинулся на него с вопросами: - Ты что совсем охуел? Ты что мать твою творишь? Отпусти меня! – кричал я, но Антон спокойно сказал: - Знаешь, я думал, что заманить тебя ко мне будет намного сложнее, но ты даже сам пришел ко мне и добровольно захотел жить в моей квартире. Ты такой глупый и наивный, - хихикнул парень и тут же продолжил: - Теперь ты не сможешь выйти отсюда, до того момента, пока не надоешь мне. Про свои потребности не волнуйся. Я буду приносить тебе еду и отводить в туалет. - Меня будут искать! – я решил схватиться за последнюю ниточку надежды, но и тут Антон обломал меня. - Не будут. Твоей матери я сказал, что мы на осенних каникулах поедем в какую-то поездку классом. А ребятам я сказал, что мы хотим, как можно больше времени провести вдвоем и они не должны нас отвлекать. А когда же закончатся каникулы, я выведу тебя на улицу. Надеюсь, что ты привыкнешь ко мне и к правилам, которые ты должен запомнить. - Какие правила? – испуганно спросил я. - Первое: Ты не должен ни кому рассказывать о том, что происходит между нами. Второе: Ты должен всегда быть рядом со мной. Ну, пока что все. Я промолчал на все это. У меня просто голова опухла от всего этого. - Ну, ладно. Сегодня я тебя трогать не буду, но завтра не жди пощады, - ухмыльнулся Антон и вышел за дверь, закрывая ее на ключ. У него что, паранойя? Зачем закрывать дверь, если я в наручниках и не смогу даже встать с кровати? Придурок конченный. Как же быстро меняется мое мнение о нем. То, я думаю, что он мне друг, то, что он мне противен, а потом вообще любовник, но сейчас я ничего не пойму. На данный момент все смешалось в моей голове. Даже после всего, что он здесь сейчас наговорил, я не чувствую к нему неприязни. Я что, мазохист? Только этого для полного букета не хватало. На самом деле мне страшно. Реально страшно. Я же оказывается, совсем не знаю Антона, и не знаю чего от него ожидать. А еще я волнуюсь за маму. Я же даже наверняка не смогу позвонить ей и спросить как у нее дела. А больше мне волноваться не о ком. Если только о Паше, но у него и без меня все замечательно. Я в этом уверен. И мне бы очень хотелось еще раз увидеться с ним. От всего этого у меня заболела голова, и просто захотелось заснуть. Заснуть и не проснуться.***
Я бегу по лесу от кого-то. Кто-то гонится за мной, но я не знаю кто это. Я просто продолжаю бежать вперед, спотыкаясь и падая. Мне так страшно. Страшно, что сейчас меня поймают и убьют. Этот бесконечный лес никак не кончается и от этого становится еще боязней. Но вскоре я увидел просвет и оказался на краю обрыва моря. У меня есть выбор. Либо прыгнуть, либо угодить в лапы того монстра, который гонится за мной. И я принял выбор. Я падаю с обрыва, но перед тем, как полностью уйти под воду, я увидел холодные карие глаза. Проснувшись от душераздирающего крика, который принадлежал мне, я увидел перед собой те карие глаза из сна, которые смотрели на меня, когда я падал. Но сейчас они излучали скорее волнение и страх, чем холод. Я никак не мог успокоиться, и Антон обнял меня, начиная поглаживать по спине и говоря какие-то успокаивающие слова. Когда же я успокоился и меня начало клонить в сон, Антон уложил меня в кровать и накрыл теплым одеялом. Последнее что я помню - это нежное прикосновение его губ к моим.***
Утром я уже не помнил того, что мне приснилось. И так же не помнил того нежного поцелуя в губы. А значит, и не помнил той заботы, которую проявил Антон. Кстати об Антоне. Когда я проснулся, он лежал рядом со мной и посапывал мне в шею, обняв за талию. Удивительно, но он ещё и снял с меня наручники! Значит, скоро я смогу сбежать. Аккуратно поднявшись с постели, я вышел из комнаты. Хорошо, что полы и дверь не скрипели, а то это бы усложнило мне задачу. Дойдя до входной двери, я подергал ручку, но она не открылась. А вот еще одна проблема. Нужно найти ключ. Спустя недолгие две минуты я нашел ключи на тумбочке. Это все очень подозрительно. Я не думаю, что Антон такой глупый и оставил бы дверь открытой, снял наручники и положил на виду у меня ключи от входной двери. Но я не должен упустить шанс, чтобы сбежать отсюда. Я уже на свободу хочу. Как только я вставил ключ в замочную скважину, сильные руки прижали меня к стене. Вот я попал. - Ты не прошел проверку, мой дорогой мальчик. И теперь тебя ждет наказание, - похотливо ухмыльнулся Антон. Он взял меня на руки и понес в спальню. Как я понял сопротивляться бесполезно. Своими попытками оттолкнуть его, я сделаю себе хуже. Я сдамся. Я не такой сильный, как какой-нибудь герой из книги. Я слабый. Лучше уж подчиниться, чем сделать себе хуже. Возможно, если я буду более податливым, Антон сжалится и отпустит меня. Ведь повиновение скучнее, чем борьба. Ему просто станет скучно со мной, и он отстанет от меня. За своими мыслями, я не заметил, как я уже лежал под Антоном. Он снял с меня единственную одежду, которая была на мне – трусы. Теперь я стал полностью беззащитным и беспомощным перед ним. Теперь он может делать со мной все, что он захочет. Теперь я – его личная игрушка. Без всяких ласк, Антон смазал мне задний проход смазкой и вошел в меня. Боли почти не было. Видимо, привыкаю. Мой член не на одну долю не возбудился. Мне было противно. Противно, то, что он делает. Ведь мы могли бы быть обычной парой, но он захотел этого. Через десять минут Антон кончил на мой живот и без сил упал на меня. Через минуту он сказал мне: - Пойдем в душ, - и, взяв меня опять на руки, вынес из комнаты и понес в направлении ванной. Так как мы оба были голыми, мы не потратили времени на снятие одежды. Простояв в душе, несколько минут, мы вышли из него. Обтерев себя и меня полотенцем, Антон вывел меня из комнаты и повел в спальню. Там приковав меня наручниками к изголовью кровати и оставив меня в полном одиночестве, Антон вышел. Как только дверь закрылась за ним, я дал волю слезам. Как же больно. Больно было не от того, что он использовал мое тело, а от боли в душе. Я могу привыкнуть к этим наручникам и его приходам, но я не смогу привыкнуть к своей беспомощности. Меня никогда так никто не унижал. Меня вообще никто не трогал. И теперь я не могу свыкнуться с мыслью, что меня так унизили. И будут унижать еще не раз. Я не хочу этого. От своей усталости, я опять уснул. Так, наверное, будет происходить все каникулы. Проснулся, поел, потрахался, уснул. А что же будет когда закончатся каникулы? Что-то изменится или останется все как есть?