— Ф… Ф… Фрэнк, я… ох, я… я больше не… могу, — проговорил Джерард где-то за моей спиной. Мы бегали уже который день и, знаете, кажется, Джерард немного похудел. Меня это, несомненно, радовало, к тому же, ему и самому это нравилось, судя по тому, как он усердно требовал измерить его талию сантиметровой лентой после каждой пробежки.
— Фрэ-э-энк, — я сжалился над ним и остановился, опираясь ладонями на свои колени, пытаясь отдышаться. Джерард рвано дышал, после чего направился к ближайшему дереву.
— Эй, нельзя сидеть, нельзя, — я поспешил к нему, но в итоге, Джерард схватил мою руку, усаживая меня к этому же дереву. — Ну, Джи, нельзя же сидеть, — недовольно пролепетал я, радуясь тому, что с утра в этом парке почти не бывает людей. Не знаю, сколько мы молчали, прежде чем Джерард заговорил:
— Фрэнки?
— Чего тебе?
— Как думаешь, Стеф оценит? — я как-то неприятно усмехнулся. Господи, Джи, вот сдалась тебе эта стерва? Вытирает о тебя ноги, издевается и списывает домашку, а ты только рад стараться. Когда-нибудь, я его ударю за очередное ее упоминание, клянусь.
— Куда она денется, — почему-то ответил я, отворачиваясь.
— Ну, тогда побежали, — бодренько воскликнул он и поднялся, подавая мне руку.
Закончив с пробежкой, я как всегда измерил его талию, замечая, что он потерял уже несколько сантиметров. Только вот также я заметил, что в школу я опоздаю, если пойду домой, чтобы привести себя в порядок. Надо бы попросить его, чтобы он пустил меня в душ. Черт, надеюсь, он не из тех, кто нарочно роняет мыло.
— Ты чего лыбишься?
— А? — я встрепенулся, выбравшись из своих мыслей, осознавая, что стою посреди его комнаты и улыбаюсь, следя за тем, как Джерард носится из стороны в сторону, разрезая воздух своими телесами, ища чистую футболку.
— Бэ!
— А, я это… можно я в душ у тебя сгоняю?
— Вперед, только быстро, — я торопливо залетел в ванную, стаскивая на ходу свою одежду, залезая под струи воды. Да она же ледяная! Я невольно взвизгнул, отчего Джерард заглянул в ванную, без какого-либо стеснения глядя на голого меня в углу душевой кабинки. Парень фыркнул, поняв, в чем дело, и, подойдя ко мне, покрутил вентили. — Вечно сбоит. Так сойдет? — он взглянул на меня, отходя в сторону. Я промычал что-то в ответ, робко кивая. Почему-то Джерард усмехнулся и отошел к зеркалу, начиная причесываться:
— Я, кстати, думал, что ты бреешь, ну… там, — этот урод смутил меня! Моментально покраснев, я опустил взгляд вниз, стараясь поскорее закончить с мытьем, чтобы одеться и забыть о том, что этот ненормальный видел меня голым. Хотя нет, больше я хочу забыть о том, что он думал, что я брею лобок. Вот о чем я действительно хочу забыть.
В школу мы шли в полной тишине, не решаясь сказать что-либо друг другу. Поэтому я облегченно выдохнул, когда услышал школьный звонок, заставивший меня сорваться с места, убегая в один из коридоров, понимая, что за обедом мне придется либо скрываться, либо снова неловко молчать, сидя возле Джерарда, который думал, что я брею лобок. Господи, как это забыть?!
Следующие несколько часов я провел в безопасности, пока на одном из уроков учительница не заявила, что завтра вся старшая школа должна посетить какой-то там музей… или выставку… ой, да не помню я! Я спал почти! Только вот меня всего практически затряхнуло, когда я услышал, чей класс берет над нами шефство. Только не это. Целый день провести в окружении старшеклассников, да еще и Джерарда. Через месяц — пожалуйста, без проблем, но только не завтра. Не думаю, что он упустит шанс подшутить на одну из скользких тем. Например, над... ай, ладно, вы и так прекрасно поняли...
— Эй, Фрэнк! Фрэнк! — снова меня отвлекли от раздумий. Я обернулся, глядя на бегущую ко мне Лолу. Нет. Нет-нет-нет-нет-нет! Только не она! Лола начала тормозить еще за несколько метров до меня, но ее туфли в сочетании с кафельным полом протащили ее четко мимо меня. И то, я спасся, потому что увернулся.
— Чего тебе? — бросил я, глядя на девочку, которая начала усердно поправлять свои пышные рыжие волосы, стягивая их на голове розовыми резиночками:
— Ты в курсе, что завтра мы едем на выставку?
— Да. Что еще за выставка? — Лола попыталась схватиться за мой локоть, но я почему-то увернулся:
— Выставка современного искусства, ты чем слушал? — и тут я понял, что делать мне там совершенно нечего, поэтому решил проспать.
***
И вот я иду по этой выставке, стараясь скрыться от Лолы, которая всеми силами пыталась меня выследить. Кроме того, я старался не попасться на глаза Джерарду. Просто. Сливаюсь. С толпой. Вот какая-то картина. Да, я просто буду стоять тут и делать вид, что мне интересно.
— Нравится картина? — я аж подскочил, когда услышал около себя голос Джерарда.
— Д-да. Неплохо, мне кажется. И цвета… яркие такие, — он вдруг расхохотался и хлопнул меня по спине:
— Ты читал название?
— Эм, нет, — я опустил глаза на невзрачную табличку, которая гласила: «Радужный пол». Я нахмурился, — и что? Что смешного?
— Чувак, это члены, — прошептал парень, глядя на то, как мои щеки краснеют, а дыхание сбивается от такой подставы:
— Я… я тебе не верю, с какой стати?!
— Смотри, — Джерард указал пальцем на табличку, — художник, известный своим ярым отстаиванием прав геев, представил миру работу, которую он писал своим телом вместе со своим партнером.
— Фу, твою мать, зачем! Он что, он это что ли хером рисовал?!
— Тише, Фрэнки, — продолжал смеяться Джерард. — Лучше, пошли, найдем что-нибудь еще.
***
— Раз! Два! И раз, два, три, четыре! — Лола уверенно начала работать палочками, высовывая язык от усердия. Я подключился к ней, ритмично ударяя медиатором по струнам своего любимого белого эпифона с блестящими наклейками, складывающимися в слово «PANSY». Джерард же сидел возле нас на моем комбике, вступая в определенный момент. Голос у него был не таким, как у Билли Джо, но меня устраивало хотя бы то, что кто-то здесь умел петь. Хорошо петь. Кстати, кроме Джерарда и Лолы в моем подвале теперь был еще один человек. Тот самый блондин, Майки, брат Джерарда. Он оказался неплохим басистом, к слову. Возможно, даже, отличным. Хотя… это же бас, тут черт ногу сломит, где хорошо, а где плохо.
Репетировали мы в таком составе трижды в неделю, поэтому не успевали особо уставать друг от друга, пересекаясь лишь в школе. Гулять мы не ходили, поскольку на улице становилось неуютно из-за наступающей зимы, обжигающей щеки и легкие холодным ветром. Собственно, по этой же причине мы перестали бегать по утрам. Правда, Джерард говорил что-то про пресс и отжимания… в любом случае, выглядит он гораздо худее, чем в нашу первую встречу и, как я и говорил, лицо у него оказалось симпатичным.
— Думаю, на сегодня хватит. У меня уже горло болит, — Джерард сложил листок с текстом и убрал в сумку.
— Так, а у кого какие планы на Рождественские каникулы? — громко поинтересовалась Лола, откладывая палочки:
— Никаких, наверное, — я пожал плечами, выдергивая шнур из гитары, затем из комбика, — а что?
— Не, просто интересно, — девочка подошла к выходу из подвала, надевая свой розовый пуховик, — я вот уеду с родителями на все каникулы, — я невольно посмотрел на Джерарда, который так же взглянул на меня. Почему он это сделал? Не знаю. А почему я это сделал? Вероятно, она нас обоих уже просто вымотала.
— Ладно, была рада вас видеть, встретимся после каникул, — вновь громко сказала Лола и выпорхнула из подвала. Следом за ней направились было и братья, но я, сам не знаю зачем, окликнул старшего.
— Я наверху подожду, — на секунду оглянувшись к старшему, оповестил Майки. Подождав, пока за ним закроется дверь, Джерард, наконец, заговорил.
— Чего, Фрэнки? — его голос звучал спокойно и, мне показалось, немного заинтересованно.
— Я, ну, — отчего-то вопрос застрял где-то у меня в горле, упираясь и наотрез отказываясь произноситься. Кашлянув, начиная чувствовать себя немного неловко под взглядом Джерарда, я быстро выпалил. — В общем, ты на каникулы в городе будешь?
— Куда ж я денусь, — улыбнулся он в ответ, не зная, куда деть свои руки. Наконец, он скрестил их на груди и зачем-то пожал плечами. — Ладно, бывай, Фрэнки. Как-нибудь созвонимся.
