Немного другой

Проснулся я очень рано, где-то около 6 часов утра, как я мог предположить, ведь определить точно было трудно, все небо было покрыто синеватыми бархатистыми облаками, не дающие ни одному лучику солнца протянуться к земле. Я лежал на траве на левом боку, завернувшись в свои крылья, как я обычно это делал, ведь ночи здесь холодные даже летом. Однако сейчас под крыльями рядом с собой я чувствовал что-то теплое. Я аккуратно развернул крылья и увидел Астрид. Она такая милая и спокойная, когда спит, и я не стал её будить в такую рань, осторожно поднялся с земли и осмотрелся. Все вокруг без солнца было унылым и серым, все вокруг навевало тоску и предвещало бурю, в лицо дул прохладный ветер. Здесь неподалеку, около высоченной сосны, протекал ручей. Даже холодная вода не смогла отогнать эти паршивые грустные мысли, навеянные погодой. В воздухе чувствовалась тяжесть и сырость, ветер играл среди ветвей деревьев, то усиливаясь, сгибая молодые лозы, то ослабевая, шебарша и прячась в кучках листьев, будто в западне. Я сел на ближайший ко мне серый, такой же, как мое настроение, камень. Он был шарообразной формы, обтесанный и поцарапанный когтями какого-то зверя, или, может быть, даже получеловека. Рядом валялось ещё с сотню мелких разноцветных камешков, по цвету от сине-сиреневых до чисто белых, и по размеру от самых крохотных, размером с ноготь на мизинце, до размеров моего кулака. Камень, на котором я сидел, стоял у старой покосившейся сосны, кора на ней потрескалась, а кое-где совсем лопнула. Длинные колючие хвоинки сбивались в редкие мохнатые кучки по краям причудливо покореженных ветвей. Рядом лежало ещё с десяток камней, среди которых протекал ручеек. Это был даже не ручеек, а источник, пробившийся чисто по воле случая из-за груды огромных камней, сложенных в высоченную гору, мокрых, покрытых плесенью и усеянных мелкими прыткими ящерками, шнырявшими повсюду. У ручья, перескакивая с камня на камень, суетилась маленькая коричневая птичка. Она, услышав треск обломившейся сухой ветки где-то неподалеку, резко вспорхнула и села на самую низкую ветку покореженной сосны. Дерево было невысокое, намного ниже, чем все остальные, и самая низкая его ветвь почти доставала мне до макушки. Птица некоторое время не шевелилась, потом стала вертеться, осматриваться, что-то щебетать, словно не решаясь что-то сделать. Потом она перескочила мне на плечо. Я попытался не шевелиться, чтобы случайно её не вспугнуть. Она, с каждым шагом настороженно посматривая на меня, прыгала по моей руке, пока я не поймал её в ладони. — И чего же ты хочешь от меня? — прекрасно! Я разговариваю с птицей! Я не стал держать её: расслабил ладони. Она некоторое время застыла неподвижно, пока что-то опять не зашуршало в кустах, и она улетела. Я опять остался один. Где-то внизу, за обрывом, шумел прибой. Я встал с камня и подошел к самому краю, до пропасти оставалась лишь пара шагов. Океан был не спокоен. Темные волны с яростью врезались в прибрежные камни, заостряя и обтесывая их, заглатывая в свою пучину и снова отпуская. Волны метались в разные стороны, сталкивались между собой, пенились, океан, будто кипел в предвкушении предстоявшей бури, намереваясь поглотить парочку рыбацких кораблей, которые могут не успеть пришвартоваться к берегу. Я решил проведать, не проснулась ли Астрид, но она все также спала, подложив руки под голову и слегка улыбаясь. Вот же соня. Я присел рядом с ней и убрал с глаз её челку. Может, она уже и не спала, а может, проснулась из-за моего прикосновения, но она приоткрыла глаза. — Доброе утро, — тихо прошептал я, хотя для меня оно выдалось не очень жизнерадостным, я не хотел ей портить настроение и сказал это, как можно спокойнее. Она присела, облокотившись о землю рукой, и посмотрела на меня. Я встал с земли и медленно поплелся к ручью. Она, похоже, сразу поняла, что что-то не так, поднялась и пошла вслед за мной. — Иккинг, что случилось? — она положила руку мне на плечо и посмотрела в глаза. Я промолчал, но что-то скрывать от неё было невозможно. — У меня плохое предчувствие, — я посмотрел вдаль. Тучи на небе все сгущались, все не решались начать бурю. -Да, но я же вижу, что не только это тебя волнует, — на это я ей не ответил, с этим я разберусь как-нибудь сам, я снова сел на камень. Она подошла к воде, умылась и отчерпнула немного воды себе в ладонь. Угадайте зачем. Эта вода полета в меня. Прекрасно, теперь, помимо всего, я ещё и мокрый. Она засмеялась, я же состроил хитрую улыбку, поднял хвост и стал обрызгивать её. Это ей не очень понравилось, но я смеялся до упада, особенно с выражения её лица. Она нахмурила брови и улыбнулась. — Ну, Хэддок, ты у меня ещё получишь! — она стала гоняться за мной, мы обрызгивали друг друга водой, а я все кричал: — За что? Ты первая начала! Мы были все мокрые, красноватая челка лезла в глаза, но я все смеялся, перескакивая через камни и убегая от Астрид. Так продолжалось бы и дальше, если бы Астрид не оступилась и не упала на мокрую траву. Я подошел к ней и протянул руку, чтобы помочь встать, но вместо этого она повалила меня на землю. Теперь, я лежал на спине на земле и был повержен. — Ладно, идем домой, скоро гроза намечается, — я встал и подал ей руку. На этот раз она просто встала, но через секунду снова упала, но я успел подхватить её. — Я, кажется, ногу подвернула, — виновато сказала она. — Ладно, ты же не против? — Не против чего? — я ловко подхватил её и взял на руки. Она слегка покраснела, промолчала, видно было, что это ей совсем не по душе. Но она смирилась. — Ладно, Иккинг, но ты у меня ещё получишь, — так и подумал, что она это скажет. — Держись крепче, — попросил я и расправил крылья. Она кивнула. До деревни мы долетели быстро и без проблем. Я довел Астрид до дома и, удостоверившись, что она в норме, пошел по направлению к кузне.