Задыхаясь от северного ветра

Март, 1894 Врач должен иметь несколько полезных качеств: веру в себя, пытливый ум, милосердие и чертово терпение, чтобы не убить своих безнадежно тупых пациентов. - Вы ели что-нибудь острое или соленое? Судья открыл рот, но вместо слов издал только квакающий звук. Долорес тут же подставила ему под голову миску и отодвинула подальше столик с чистыми приборами. Воистину, опытная медсестра иногда бывает полезней, чем многие врачи. - Не нужно, я не… - остаток фразы больного потонул в извергаемом потоке из его желудка. - Вы ели что-нибудь из запрещенных мною продуктов? – мой халат уже был безнадежно испорчен, поэтому я стал к судье Мервину вплотную. - Нет, только… - еще один фонтан от этого жирного кита - .. овсянку и вываренные овощи. - Вы уверены? – если честно, в этом было какое-то свое удовольствие. Пытать городского судью, как он сам обычно пытает грязных воров, мошенников и насильников. - Я клянусь. - Судейской печатью? - Да, и ею тоже. - Сер Мервин, не лгите. Я могу узнать о вашем ужине, покопавшись в этой миске. Упростите мне жизнь. - Еще кусочек домашнего пирога со сливами вчера – с одышкой признался жирдяй. – Совсем крохотный, у дочери был праздник… - Вы приговариваетесь к месячной диете за издевательство над своим желудком. - Да что вы себе позво… - пирог выходил очень бурно, мешая красноречию судьи. - Долорес, промойте ему желудок, отправьте домой и ложитесь спать, - старушка определенно этого заслужила. – И напомните мне о разговоре с женой этого добропорядочного господина. При упоминании жены судья сразу как-то притих и свернулся в клубочек. Увы, мне было не до его эмоций – нужно было набрать себе ванную и отнести испорченную одежду к прачкам. Госпиталь святого Питера не отличался оригинальностью архитектуры – два этажа, два стандартных корпуса и два длинных, кишкообразных коридора между ними. Ранее он успел побывать тюрьмой (о чем напоминал подвал с десятком камер), но власти решили, что городу нужна больница – и город ее получил. Правда, кроме камер остались еще проблемы со сквозняками и мышиными норами в стенах, но по сравнению с многими другими госпиталями наш был поистине райским местом. В коридорчике у комнат врачей уже горели лампы. Мысленно поблагодарив дальновидность Долорес, я завернул за угол… и влетел в офицера, стоящего на страже у моей же двери. - Простите… - от вида полицейского с оружием даже самый добропорядочный гражданин чувствует некоторый дискомфорт. – Вы ко мне? Офицер всмотрелся в мое лицо так пристально, что мне захотелось сбежать куда подальше. Наверное, я действительно напоминал какого-нибудь преступника: белый халат в подозрительных пятнах, стоящие дыбом кудрявые волосы, смуглая кожа и темные глаза, покрасневшие от ужасного освещения. Сейчас примет меня за беглого каторжника - и отправлюсь я не в теплую ванную, а на виселицу. Наконец полицейский соизволил мне ответить: - Нет, сэр. Глава госпиталя разрешил использовать комнату для заключенного, так как вас не было на месте. Ночь становилась все лучше и лучше. - Простите, что преступники делают в госпитале вместо тюрьмы? - Мы конвоируем их на Аляску, где они будут отбывать наказание. Мне очень жаль, что мы вас потревожили, - похоже, офицеру было так же неуютно от этого разговора, как и мне, - Но у нас случился форс-мажор на перевале. - У вас есть раненые? - Нет, один преступник едва не замерз насмерть после лавины… Нам пришлось привести его сюда и воспользоваться вашей ванной. Снег лежал на вершинах гор круглый год. На город постоянно налетали ветра, несущие маленькие льдинки с перевалов. Странно было среди лета прикасаться к цветущим деревьям и видеть на лепестках снежинки с перевала, но я уже к этому привык. Как и привык к огромному количеству жертв лавин, снежных завалов и обморожений. - Ему не требуется помощь врача? – наверное, не стоило быть таким милосердным после двадцати часовой рабочей смены, но врачебная этика связывала меня по рукам и ногам. - Если вам не сложно, проверьте, пожалуйста, как он там. – офицер отстранился от двери с такой готовность, будто только и ждал моего предложения. В комнате стоял еще один полицейский. На полу были разбросаны мои вещи и одежда, вкупе с книгами. - Вы что, проводили здесь обыск? – я слишком, слишком устал, чтобы удивляться или кричать. - Сожалею, я должен был убрать предметы, которые могут послужить оружием, - впрочем, никакого сожаления на лице офицера не было. Все-таки служители закона редкостные свиньи – что судьи, что полицейские. В ванной комнате царил полумрак. Светильники были сняты еще на прошлой неделе для чистки – но до сих пор так и не вернулись на стены. На туалетном столике горели четыре толстые белые свечи, скудно освещавшие комнату покачивающимися от сквозняка огоньками. Их свет отражался на боках начищенной металлической ванны, в которой и лежал мой пациент (надеюсь, последний на сегодня). Он не был похож на карикатурных преступников, изображенных в бульварных газетах. Никакой бороды, подбитого глаза, крючковатого носа и заросших черным волосом-шерстью бицепсов – нет, этот преступник был очень даже хорош собой. Он был молод, возможно, чуть старше меня. Горячая, исходящая паром вода скрывала его торс – но его плечи были выше всех похвал: широкие, с едва заметными бугорками мышц и выступающими ключицами. Светлые волосы, серые глаза, некрупные, аккуратные черты лица – такого человека не ожидаешь увидеть на лаве подсудимых или на рудниках Аляски. - Поднимите ваши руки, пожалуйста, - неправильно было судить человека по внешности.. Но к нему действительно хотелось обращаться на «вы», прибавляя обращение «сэр». Парень молча поднял руки над головой. По худощавым предплечьям стекали капли воды, капая на его ключицы и грудь. Его вид был бы достоин кисти художника, но его все же портила небольшая деталь – ржавеющие наручники, обхватившие запястья. - У вас не немеют пальцы? - Нет, они просто болят, - у парня был хриплый, низкий голос. Очевидно, многодневный поход через горы наградил его простудой, если не инфлюэнцей или пневмонией. - Они болят от перепадов температур, не более, - я осторожно прощупал его пальцы и ладони. У него не было ни переломов, ни вывихов, - Сколько времени вы провели в снегу? - Немного… Наверное, меньше часа. Они еще никак не могли меня найти, – ответил парень с легким смешком. - Вам не стоило себя утруждать, я хорошо себя чувствую. - Я обязан проверить всех пациентов, - звучало, пожалуй, слишком пафосно. – У вас точно нет онемения рук или ног? - Нет, все в порядке, - заключенный на миг задумался. – Не могли бы вы подсказать, где мы сейчас находимся? Офицеры так и не сказали мне, что это за город. - Риксон-сити, - не уверен, имел ли я право рассказывать об этом преступнику… Но что он смог бы сделать с такими ничтожными сведениями? – Госпиталь святого Питера. Можете опустить руки, я измеряю вам температуру… - Спасибо, - тихий всплеск воды за моей спиной. – У вас и вправду красивый город. Возможно, я еще вернусь сюда и рассмотрю его получше. - Простите, но я так не думаю, - жаль было разочаровывать такого милого юношу, но это было чистой правдой. – За десять лет отработки за убийство на рудниках вы успеете позабыть наш город. - За убийство? Сэр, я мошенник и в некотором роде вор, но никак не убийца. Не оскорбляйте меня, - пожалуй, его смех был приятней, чем голос. Признаться по правде, он порядком удивил меня этими сведениями. - Разве мошенников теперь тоже отправляют на Аляску? - Новая политика штатов, сэр, - подтвердил его слова ставший в дверном проеме офицер. – За преступления малой тяжести пять лет в тюрьме штата либо год на рудниках. Простите, мне придется вас поторопить – у нас еще четверо конвоируемых, и они требуют отправляться в путь до утра. - Хорошо, сэр. Думаю, вы уже можете его забирать, видимой опасности для здоровья нет, - я отвел глаза от встающего из ванной мошенника. Да, он определенно был самым красивым преступником, которого я когда-либо видел. Через полчаса я наконец скинул изгаженный судьей халат и окунулся в чистую, горячую воду. Наверное, я был похож на того заключенного – такой же идиот, выбравший страдания на Севере вместо тихого и мирного отбывания наказания в родном штате. Жаль, что я не спросил, как его звали… Хотя эта информация никак не пригодилась бы мне в будущем. Мало людей выживает на Клондайке – и еще меньше на рудниках Аляски.