Dance under me.

Сколько времени нужно, чтобы залечить разбитое сердце? Сколько нужно скотча, чтобы его склеить? Сколько соленых слез нужно выплакать, чтобы, блять, не было больно? На следующее утро Зейн проснулся от громкого уведомления об СМС. Сонными глазами он посмотрел на экран, где было написано, что Лиам Пейн отправил вам видео. Зейн надеялся, что это был не его член, потому что это последнее, что ему хотелось увидеть спросонья. — Милашка в розовом, вставай, я заеду за тобой в три, поэтому пудри носик. Покажу тебе, что на самом деле, я не мудак, — полуголый Лиам с щетиной на мягком лице улыбался в камеру. Он закатил глаза, потому что точно не собрался проводить время с рэпером и поцелуй в щечку этого не поменял. Единственное «за» в его голове было то, что Малику не хотелось сидеть тут и вспоминать Эмметта Раша рядом с ним. На часах стрелка показывала время к полудню, а солнце пыталось протиснуться сквозь шторки. Зейн встал с кровати, заправляя одеяло и накидывая сверху тёплый плед: вся комната казалась такой уютной, но пора почистить ее от и до. Он протянул руку к бумажкам, прикрепленным на стену, срывая их вниз, за ними следом полетели пару фотографий, из шкафа вылетела вся старая одежда и парень быстро все запихал в непонятный пакет, который нашел около своего стола. После маленького разрушения комнаты, Зейн включил какую-то песню про расставание, громко напевая, раздирая горло от каждого слова. Когда Малик собрался сделать себе очередной сандвич, то в дверь позвонили, отчего он громко чертыхнулся, откусывая кусок хлеба, и направился в сторону источника постороннего звука. — Отстань, уходи, прямо сейчас, это конец меня и тебя, слишком поздно, жду-не дождусь, когда ты уйдешь. Потому что я знаю о ней и тебе, мне интересно, как я купился на всю эту ложь, — громко пел парень, открывая дверь. — Ты сказал, что будешь относиться ко мне как надо, но это было тратой времени, — пропел в ответ ему Лиам, строящий на пороге его дома в какой раз за это время, — это твой лучший наряд, как я понимаю? Зейн стоял перед ним в розовом трико его мамы, которое ей было велико, растянутая футболка с эмблемой странной пчелы посередине и пятно около воротника. — Да, а что? Не нравится? — он ухмыльнулся, стирая пальцем майонез с уголка губ, чувствуя, как Лиам следит за ним взглядом. — Тогда пошли, покатаемся на карусели, поужинаем в ресторане, — Пейн протянул руку к нему навстречу, — будешь отлично смотреться среди остальных. — Нет, я… — хотел сказать Малик, но быстро передумал, и, пораскинув мозгами, передумал отказывать ему. — Только не говори, что ты не хочешь, пожалуйста. Я хочу провести этот вечер именно с тобой, понимаешь? Знаю, что ты видишь меня не в очень хорошем свете, но позволь показать мне тебе себя, — Зейн нахмурился, ведь Лиам повторяет почти одно и тоже, а это может быть правдой. — Ладно, хорошо, пойдем, я быстро поменяю одежду, — Зейн протянул перекус Пейну, шлёпая ногами по полу. К тому времени, как Зейн натягивал штаны в ванной и вышел к парню, лежащему на его мягком пледе. Лиам был действительно красивым, возможно, он был и милым, любящим и нежным, но Малик не видел этого в нем из-за того происшествия. — Все, я готов, пошли, — Зейн провел руками по волосам, зачесывая их назад и почесав пирсинг в носу. — Конечно, — Лиам встал, подошёл к зеркалу и поправил футболку, на секунду оголив живот, на что отреагировал другой парень. Он недовольно хмыкнул, но в душе ему понравилось, ведь кубики пресса были идеально отточены, а блядская дорожка не портила ничего, — пойдем, покажу тебе, как я провожу своё время, когда не пью. Зейн снова закатил глаза и, быстро переставляя худые ноги, ушел из комнаты по направлению к входной двери.

***

Малик громко смеялся, кидая мармеладного мишку в Лиама. — Нет, правда, все так и было! Они сидели на лавочке в парке аттракционов на конце города. Все светилось разноцветными огоньками-лампочками и приятно пахло сладкой ватой и карамелью, смех детей и взрослых наполнял пространство вокруг них. — Теперь моя очередь задавать вопросы. Я помню, что когда мы встретились за кулисами, ты был худее, чем сейчас. Почему? — Пейн открыл рот и кинул себе в лицо немного попкорна. — У меня были проблемы, — парень опустил голову вниз, пытаясь подобрать слова, — я с каждым днём пытался есть все меньше и меньше, раздумывая над тем, сколько дней я смогу не есть вовсе. Столько раз я пытался скрыться под объемными вещами, столько раз мой мозг твердил мне, что все не так, как надо. А потом произошёл тот случай с тобой в клубе и, на смену моему маленькому пищевому, расстройству пришла новая проблема. Я боюсь близости, на меня все давит, как только парень начинает на меня наседать. Хоть я и возбужден, но мозг говорит, что это опасность, из-за этого я начинаю задыхаться. Зейн тяжело вздохнул и положил руки на щеки, пытаясь охладить горячее место. — У меня жизнь тоже не идеальна, красавчик, — Лиам улыбнулся ему, делясь с Маликом колой из картонного​ стаканчика, — я вырос в плохом месте, малыш. У меня была только мечта и фантазия того, как я буду жить, хотя реальность являлась обратной стороной. Я участвовал в уличных версусах, пел с другом в переходе и, однажды, выиграл в батле. Меня за это не похвалили, а избили почти досмерти в переулке, бросив рядом с мусорным баком подыхать. Я смог доползти до улицы, где мне вызвали скорую помощь, если бы тогда не поднялся, то меня были не откачали и я умер рядом с мешками полными грязи, или на операционном столе. Зейн был удивлен и даже растроган этим рассказом, ведь этого не было написано в статьях, где его обвиняли во всем и парня обвивали мерзкие сплетни. — Я не такой плохой, правда, ты мне веришь? — Лиам посмотрел в такие красивые карие глаза с густыми ресницами и черными бровями, а потом перевел взгляд на нос с блестящей серёжкой из дешёвого материала, — можно я вытру, у тебя тут… Он провел пальцем по мягкой губе Малика с теплой карамелью на ней. — Ты очень красивый, ты же знаешь это, да? И мне действительно нравишься, — Пейн немного прекраснел от собственных слов, ведь чувства были очень редкие, но разогревались, когда Зейн был рядом. Парень наклонился к его лицу и, тихо извинившись еле слышным шепотом, поцеловал желанные губы. — Прости, что сделал сейчас и, что сделал тогда. Я обещаю, что никогда не сделаю тебе больно, лучше убью себя, но не трону тебя без твоего желания, — он обнял Малика и радостно шикнул, как только тот его обнял в ответ. Вокруг них пахло чем-то новым и этот запах смешивался с сахаром, летающим около толпы веселящихся людей. Наверное, это были их чувства, разрастающиеся в груди двух парней. Внутри них пала какая-то стена, давая проход хорошему в их жизни.