Кольцо Саламандры

Дин прикрылся ладошкой от слепящего солнца, что бесстыже пробралось в их темную спальню. Небольшая комната рядом с кабинетом Дракона стала его новым домом. Мебели там было немного, и большую часть пространства занимала высокая широкая постель на деревянных резных ножках и с изогнутой спинкой. Рядом с постелью стояло трюмо, заполненное сексуальными игрушками, что Том принес еще в первый вечер, и шкаф для одежды, обитый темно-серым шелком. Шкаф пока пустовал. Альфа позаботился о своих развлечениях, но не вспомнил о том, что и рабу положено одеваться. Вещей у Дина всегда было мало, теперь же его единственная рубашка и штаны грязным кульком лежали на полу. Уже три дня Дин Батлер принадлежал Томасу де Драко, графу Аберкорн. И он провел их в доме Саламандры, в постели, подле своего истинного. Сейчас Дин мог бы даже назвать себя счастливым и удовлетворенным. Эти дни Томас не был жесток, не пытался ломать или воплощать в жизнь свои мечты об изысканных пытках. Он просто совокуплялся с ним сутки напролет, удовлетворяясь и нагоняя упущенные в воздержании три года. Местами он был даже нежен. Местами напоминал обычного человека. Но Дин не был ребенком, чтобы обманываться. Томас пока спал, и Дин рассматривал его красивое тело, яркие знаки рода, исчерчивающие плечи и спину, любовался крепкими мышцами и гладкой, ровной кожей. Ему хотелось погладить его, прикоснуться к этому мраморному божеству, но Дин знал, что его прикосновение разбудит альфу, и тогда тот перестанет быть прекрасным принцем и превратится в дракона. Спящий спокойный мужчина был совсем не похож на бессердечное чудовище. Но Дин Батлер знал его и другим. И ненавидел дракона за его жестокость. На тумбе рядом с кроватью звякнул мобильный телефон Томаса, и Дин спешно прикрыл глаза, не желая выдавать своего пробуждения. Дракон поднялся, взял аппарат и просмотрел пришедшие сообщения. Де Вер перевел оплату за последний выполненный заказ и попросил быть на связи. Сейчас Том даже не помнил, что именно делал для Дома Гвидон. Три прошедших дня стерлись в приятных возбуждающих картинах. Бессмысленные совокупления, завораживающий запах четвертака и его податливость... Это могло заставить всё остальное отойти на второй план. Только Томасу не нравилось, что Дин его отвлекал. Дом мог отказаться от его услуг, и тогда Томасу, дожидаясь отставки отца, придется побираться у Лиза. Переведя взгляд на четвертака, Томас тяжело вздохнул. Резким движением он перевернул Дина на спину, прошелся языком по груди, впитывая чарующий запах, и, забросив ноги парня себе на плечи, быстро вошел. Совокупление с Дином Батлером приносило несомненное удовольствие, и Том мог поклясться, что не чувствует пресыщения даже после трех дней бессмысленного, однообразного траха. Но пора было заканчивать с этими постельными игрищами, сделать что-то полезное для себя, заняться делами дома Гвидон и получить, наконец, бумаги о продаже от Гильомы де Монфор. Дин действовал как дурманящий разум наркотик, его хотелось все больше и все изощреннее... Прошлым вечером ему звонил Морган де Вер, приглашал к себе на тихий ужин. Вчера Томас ему отказал, но сейчас решил, что пора разнообразить его затянувшуюся брачную ночь. И Морган в этом будет ему отличным помощником. Дин под ним стонал, подмахивал и, в целом, вел себя как хорошо выдрессированная дорогая шлюха. Только Том не сомневался, что Дин действительно получает удовольствие. И он действительно шлюха. Покрутив его еще немного, Томас кончил омеге на лицо и заставил вылизать свой член и яйца. Нужно было одеться и заказать у слуг завтрак... а можно было остаться в постели и наслаждаться присутствием истинного. Дин лежал тихо и неподвижно, быстро научившись молчанию и терпению. Дракон не желал его слышать и замечать, пригрозил, что вырвет ему язык, если Дин хоть раз заговорит без дозволения, и омега покорно молчал. В комнату осторожно постучали, и Том поднялся. Не прикрываясь, он распахнул двери и недовольно посмотрел на молодого симпатичного омегу, что каждое утро приносил им завтрак. Сейчас у него не было подноса, но он, смущенно опустив взгляд, спросил, что подать господину. Томас не ответил, отодвинул парня и выглянул в коридор, его внимание привлек терпкий запах Кэрриана. У Лиза началась течка. — Кэрриан потек? — просил он слугу, и тот покраснел. — Да сэр, второй день. — Почему мне не сообщили? Я его муж! — гневно захлопнув дверь перед носом у слуги, Томас подобрал свою одежду, с подозрением принюхался и с недовольством стал ее одевать. — Омега на тебя пялился и в мыслях представлял, как трахается с тобой, — подал голос Дин, и Том сердито взглянул на него. Четвертак тут же зажал рот и спрятался под одеяло. — Не смей свои способности применять без дозволения! Даже мысли читать запрещаю! — рыкнул он на телепата. — Я случайно, он так громко думал, — начал оправдываться Дин, но быстро умолк. — Сейчас тебе будет куда применить свои чары. Мне нужно оплодотворить саламандру. Сможешь забраться ему в голову и сделать что-нибудь, чтобы он меня не прибил? И еще Барта сплавить... — Томас задумался, размышляя, как проще избавиться от Тени. Справиться с ним не составило бы труда, но от Лиза попадет, если Барт пострадает. От Лиза попадет еще и за насилие, и за детей, но это Томас сможет объяснить после течки, сейчас же с Кэррианом говорить было бесполезно. — Смогу. — Обоих? Шейда сейчас просто так из дома не выгонишь, он тщательно стережет Лиза. — Обоих, — кивнул Дин, и Томас швырнул ему в лицо пропахшие сексом рубашку и штаны. — Одевайся. Подталкивая Дина, Томас повел раба к покоям супруга. Попытки объяснить что-то Барту пару дней назад обернулись провалом. Безмозглый Тень не пожелал слушать о возможности изменить статус. Лиз к своему телу никого, кроме истинного, не подпускал и слушать о детях не пожелал. Саламандра ценил свою неприкосновенность, в то время как под Барта успел уложить всю округу, начиная с прислуги и заканчивая почтальоном, не разбирая, Унзели тот или смертный, и не обращая внимания на пол. Сделать ребеночка строптивому мужу требовали не только Драконы, но и все Высшее общество, но Лиз был непреклонен. Томас же собирался решить все проблемы одним махом. Главное, пережить течку бешеной саламандры. Рядом с комнатой он остановился, переспросил Дина, справится ли тот с поставленной задачей, а потом, сбив защитные чары, распахнул двери. Дин шмыгнул в дальний угол, замер, смотря на извивающуюся на постели пару, и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Щупальца Тени стали уменьшаться, уходить и вскоре исчезли полностью. Бартоломью поднялся, не поворачивая головы к дракону и Дину, на негнущихся ногах вышел из спальни. Лиз на кровати продолжал стонать, крутиться и выгибаться навстречу несуществующему партнеру. Томас не стал ничего спрашивать, скинул штаны и забрался к мужу на постель. Лиз потянулся к нему, длинным острым языком обвил грудь, и Томас брезгливо стал отмахиваться от его неестественных ласк. Вместе с тем, не отвлекаясь, раздвинул саламандре ноги и запихнул в текущую дырку член. Лизард застонал громче, зашипел что-то страстное, притягивая Тома к себе ближе, но альфа раздраженно бросил ему на лицо подушку и стал быстро двигаться, намереваясь поскорее закончить с оплодотворением. Течка лишала омег разума, и Лиз не был исключением. Саламандра не контролировал свою истинную форму, и сейчас чудовищные крылья, большие тяжелые витые рога и вытянутое собачье лицо сбивали у Томаса всякий сексуальный настрой. В своей истинной ипостаси саламандры походили на огненных бесов – уродливые, ничем не похожие на людей, твари в древние времена вызывали ужас у простых смертных. Ебать Саламандру не было никакого удовольствия. И Томас надеялся, что делает это в последний раз. Дин, наблюдая за ними, сник, и Томасу хотелось его хорошенько стукнуть за то, что тот ревнует и при этом испытывает настолько яркие эмоции, что они задевают и его. Да и, в целом, присутствие Дина стало напрягать настолько, что кончить никак не получалось, и вся эта затея стала казаться идиотской. Лизу удалось избавиться от подушки и притянуть Томаса к себе для поцелуя. Томас раздраженно рыкнул, закрутил Лиза в кусок одеяла и стал яростно вбиваться в него, надеясь поскорее закончить весь этот фарс. Появившийся в дверях Барт еще сильнее подпортил планы. Тень с шипением бросился на Томаса, обвил сотней теневых отростков, сдавливая и отрывая от своего любовника. Дин хотел снова взять его под контроль, но потерял и Лиза. Саламандра, взвизгнув, стал бить Томаса острыми когтями и клацать зубами, пытаясь дотянуться до шеи. Барт же, поняв, что с драконом ему не справиться, переключился на Дина. Схватив парнишку за шкирку, несколько раз приложил его затылком об стену. — Блять, Лиз, голову оторву! — рыкнул Томас, пытаясь избавиться от ядовитого языка, который обвил его за шею и притянул к зубам саламандры. Лиз дрался как безумный дикий зверь, но член в его анусе и течка не давали возможности активно двигаться. Внезапно Лиз обмяк, расслабленно вытянулся на постели, и его измененные конечности и длинный язык безвольно упали на забрызганную кровью Томаса простыню. Дракон смог выпрямиться и повернулся к Дину. Омега с трудом дышал, растирал посиневшую шею, Барт же лежал у его ног. — Надеюсь, ты их не прикончил? — Томас проверил пульс у мужа. Злость на Дина испарилась, настроение после стычки поднялось, и член снова стоял. Проявление способностей его телепата отлично заводило, и Том про себя усмехнулся, понимая, что мысли о том, как Дин убивает, будоражат кровь. — Только оглушил, — Дин поднялся на ноги и присел на постель. — Сука, Лиз! От его слюны теперь неделю будет раздражение, — Томас недовольно осмотрел повреждения, которые уже затянулись, оставив лишь красные отметины там, где дракона коснулся яд. — Ты сам-то цел? Омега вздрогнул, от такого грубого проявления заботы на душе потеплело, и он опустил голову, чтобы скрыть довольную улыбку. — Не лыбься, четвертак. Лучше разденься и иди ко мне. Дин послушно стянул немногочисленную одежду и, осторожно переступив торчащий из перекошенного обращенного рта саламандры ядовитый язык, прильнул к дракону. Томас схватил его за волосы и жадно поцеловал, с удовольствием ловя вкус крови на его разбитых губах. Кажется, именно этого ему и не хватало, и пора было заняться с Дином чем-то более приятным, чем тупое совокупление. А пока... — Садись ко мне. На член Лиза. Подвигайся со мной, — Томас надеялся, что это поможет ему кончить и выполнить свой долг перед отцом. Дин послушно раздвинул ноги, обхватывая ими дракона, усаживаясь саламандре на живот. Член, благодаря течке, у Лиза стоял, и четвертак без труда вставил его внутрь. Томас толкнул его на спину, заваливая на распластавшегося мужа, и, поцеловав четвертака, стал двигаться сначала медленно, а потом все больше ускоряясь, прижимая бедра Дина к члену Лизарда и страстно впиваясь в его губы. Когда Дин был рядом, кончить оказалось намного проще. Связанный узлом, Томас лег на бок, чуть отодвинув тело Лиза в сторону и укладывая рядом с собой свою пару. Голову заполнял приятный туман, телу было легко и тепло, только немного зудели раны на коже. Дин действовал успокаивающе, а может, не он сам, а его способности. — В мою голову ты тоже напускал иллюзий? Георг был прав, ты опасен, и тебя надо прикончить... — Я бы никогда... — Помолчи, Дин, я же просил тебя молчать, — дракон устало зевнул, ему захотелось расслабиться, положить Дину голову на грудь и вздремнуть, забыв об опасной близости разъяренной саламандры. — Надо заехать к Гильоме, подписать контракт и купить пару ограничивающих обручей. Твои способности надо усмирять. Дин благоразумно смолчал, только поерзал недовольно и лег ближе, прижимаясь носом дракону к груди, сердце от его прикосновений забилось быстрее, и Томас запустил пальцы ему в волосы, собирая их в пучок и сжимая в кулаке. Его собственный четвертак, подчиняющийся, податливый и красивый. Хорошо... Узел спал через час. Лиз и Барт так и не пришли в себя, но Дин обещал, что они проснутся ближе к вечеру. Это Тома вполне устраивало, так как портить день разборками с мужем не хотелось. Справившись с поставленной задачей, Томас пообедал, переоделся и написал Гильоме извещение, что приедет сегодня за бумагами. Также следовало встретиться с отцом и сообщить, что дело сделано, и скоро саламандра произведет на свет дракона. Если предсказатели, конечно, не ошиблись. Пока он подбирал вещи для Дина, ему позвонил Морган – оборотень вновь приглашал к себе. Настойчивость де Вера немного напрягала, но с другой стороны Томасу хотелось разнообразия. — Приведи себя в порядок и к шести будь у Моргана де Вера. Не опаздывай. Дин сжал недовольно губы, и Том усмехнулся. — А еще растяни себя для нас, — добавил он и вышел из комнаты. Вечер обещал стать интересным. Гидры встретили его неприветливо. Том даже опасался, что Геннегау передумает и разорвет контракт. Или прикончит его. Только на последнее Гильоме не стоило надеяться, Томас был уверен, что справится с гидрой и его прихвостнями. В своем кабинете Гильома был учтив и вежлив, подписал все бумаги и продал один сдерживающий обруч. Правда, предупредил с довольной ухмылкой, что такого сильного четвертака, как Батлер, долго удерживать будет тяжело. До конца встречи Томаса не покидало ощущение, что за ним следят, и уйти из дома Гидр так просто не позволят. Но через полчаса вежливого общения Геннегау выпроводил его из своего кабинета, и охрана довела Томаса до выхода. Оказавшись на пороге одного из самых дорогих отелей Лондона, дракон осмотрелся, все еще чувствуя неприятную тяжесть в груди. — Что-то тут нечисто, — тихо произнес он. Интуиция кричала, предупреждала об опасности, говорила, что Томаса обманули. Но документы были в порядке, за драконом не было слежки, и ему пришлось унять свое шестое чувство. Спрятав бумаги в нагрудный карман, он перешел в Аркадию и направился к отцу. *** Дин приехал к апартаментам Моргана де Вера ровно в шесть. Дом в ноябрьских сумерках напоминал мрачную скалу, нависшую над таким же холодным, туманным городом. Старинное здание, реновированное и усовершенствованное, ничем не напоминало исчерченный плесенью замок, что сохранился в Аркадии. Могли ли подумать оборотни, что жили тут столетия назад, что их крепкое жилище изрешетят трубы коммуникаций и связи? Дин зябко поежился, стараясь избавиться от неприятных предчувствий, и нажал на звонок домофона. Не прийти он все равно не мог. Томас за неподчинение руки сломает и, скорее, не один раз. И это не метафора. Лифт остановился перед знакомой дверью, и Дин нерешительно толкнул ее, видя, что она не заперта. В огромной квартире был полумрак, высокие потолки терялись в сумеречных полутонах и казались бездонными, мрачными и пугающими. Но стоит только нажать на кнопку переключателя, и комнаты заполнятся светом, разгоняя ночные кошмары, но оставляя в них реальных чудовищ. Из гостиной доносились веселые расслабленные голоса и чей-то смех. Захотелось уйти. Еще сильнее, чем хотелось не приходить и не думать о том, что Тому плевать на чувства и мнение Дина. Омега стянул с себя украденное накануне пальто, сбросил сапоги и ослабил тонкий галстук. По идее, следовало раздеться полностью, тут же на пороге, потому что Дин знал, зачем Том позвал его в гости к бывшему любовнику. Но до последнего хотелось сохранить надежду, что он не настолько беспринципен. Надежды рухнули, стоило заглянуть в зал. На кожаном диване, на котором Дин в прошлый раз лежал под своим альфой, сейчас сидел симпатичный светловолосый омега, а Морган с Томасом обнимали его, шептали что-то в уши и поглаживали ему гладковыбритый лобок. Все трое были обнажены и, судя по расслабленному состоянию дракона, свою долю удовольствия он уже получил. Дин судорожно втянул воздух, пропитанный страстью и начинающейся течкой, и тяжело выдохнул, когда Дракон перевел на него взгляд и недовольно сузил глаза. — Наш дружочек Дин пришел, — сказал он слишком ласково, так что омега опустил глаза в пол и затрясся всем телом. Ничего хорошего этот голос не обещал. — Познакомься, это – Лари, наш новый друг, — Томас поднялся и направился к истинному. — Снова ревнуешь? — спросил он строже и грубее, приблизившись и коснувшись своим возбужденным членом светлой рубашки раба. — Я же говорил – меня бесят твои эмоции. Дин постарался успокоиться, но от дракона за версту несло другим омегой, и, поняв, что раб неспособен справиться сам со своими чувствами, Том болезненно сдавил ему плечи, заставляя смотреть в глаза. — У тебя осталась твоя распорка? — спросил он у Моргана, не поворачиваясь. — Уже? — удивленно и разочарованно спросил оборотень. — Для Дина, — Том перевел взгляд на Лари, который от нетерпения ерзал по простыне и трогал себя пальцами. — Мой милый Дин любит жестокие забавы. Морган вышел, направляясь в свою спальню, и Дин знал, что он принесет оттуда – игры с Морганом раньше казались безобидными и приятными, но мысль о том, что он будет связан, обездвижен перед Томасом, пугала до дрожи. — А я не люблю, — тут же выдал Лари и жадно облизнул губы. — Ты обещал, что поможешь мне расслабиться. — Помогу, — кивнул Том. — Но сначала заткну поток твоих мыслей, — рыкнул он Дину на ухо и до крови прикусил мочку. Дин вздрогнул, попытался унять свою неприязнь и отвернулся. Захотелось сбежать, хлопнуть дверью и пореветь на пороге. Было обидно, что Тому все равно, с кем спать и под кого подкладывать свою пару. И еще обиднее, что Том прекрасно понимал его состояние и злился, словно Дин всего лишь обычный раб... — Ты обычный раб, не думай, что наша связь делает тебя особенным! — с рычанием произнес Томас, как будто прочитал его мысли. Морган принес установку для фиксации и бросил ее Томасу под ноги. Туда же свалил кучу ремней, пряжек, зажимов и фаллоимитаторов. — Твои любимые игрушки, — с игривой улыбкой произнес оборотень и вернулся к Лари. Тот тут же обвил шею Моргана и стал подставляться под широкие ладони. Хорошая, крепкая распорка для жестоких игр состояла из деревянной платформы, примерно метр на метр, по краям которой было множество колец. В них можно было вставить цепи или закрепить наручники. С двух сторон на платформе стояли железные дуги, к ним крепились ошейник и различной ширины ремни. Томас выбрал из общей кучи принесенного барахла крепежи для рук и холодно велел Дину раздеваться. Подчиняться не хотелось до дрожи в пальцах, но и отказать он боялся. Дин уже понял, что Том его не убьет, но вот покалечить, избить, а потом излечить и снова покалечить истинный сможет, не моргнув и глазом. Омега до боли закусил губу, чтобы не начать материть его или реветь, как ребенок. Хотелось и того, и другого, но слезы и бранные слова рассердят дракона еще сильнее. Дождавшись, когда Дин обнажится, Томас грубо дернул его, устанавливая в колено-локтевую позу. Закрепил колени и лодыжки ремнями на деревянной основе, надел ремни на шею и поясницу, фиксируя голову и тело в неподвижном состоянии, потом закрепил руки параллельно коленям и установил брусья под животом и грудью, чтобы Дин не мог лечь или сесть. Все это время Морган неспешно целовал и поглаживал Лари, заталкивал ему в текущую попку пальцы и со счастливой улыбкой облизывал их, заставляя омежку скулить и крутить задницей. Им было хорошо. А Дин знал, что сейчас ему будет очень плохо. В кольцо на шее Том вдел цепь и закрепил ее на поясе, заставляя Дина сильно поднять голову и смотреть на ласкающуюся парочку. Убедившись, что взгляд омеги направлен в правильную сторону, Томас вставил Дину в рот расширитель, заставляя его держать рот открытым, и выбрал достаточно широкий фаллоимитатор. Когда дракон попытался вставить его в анус, Дин только судорожно выдохнул, хотя хотелось начать орать от боли. Но он понимал, что сам виноват, потому что Томас велел ему растянуть себя, а Дин не послушался, и теперь придется за это платить. Том тоже заметил, что омега совсем не готов, и стал еще более раздражительным. Налив целый флакончик смазки, он с силой втолкнул дилдо и включил вибрацию. От распирающего давления Дину стало плохо, а от толчков и движений, сопровождающихся жужжанием, захотелось выть. Больно было даже вдохнуть, но ремни не позволяли выгнуть спину, чтобы расслабить мышцы и избавиться от разрывающего давления. Последним штрихом Том повесил Дину зажимы на соски и затянул винты настолько, что Дин на время забыл о боли в заднице. Закончив с Дином, Томас направился к ласкающейся парочке и пристроился рядом. Смотреть, как Том нежно гладит тело другого, как со страстью целует опухшие губы Лари и гладит его между ног, было тошно. Дин никогда не думал, что будет способен на такие чувства, но незнакомого омегу хотелось убить. Живя в гареме, будучи шлюхой, Дин чувствовал отголоски ревности к своему господину, но легко давил их, потому что знал свое положение, понимал, что он всего лишь раб и игрушка для развлечения. Для Томаса хотелось быть кем-то большим. Или не быть вообще. Сейчас Дин жалел, что Томас не оставил его у гидр и не позволил им убить его. И еще больше жалел, что Томас не убил его сам. Альфы целовали Лари, ласкали и аккуратно растягивали. С омегой обращались как с любимым, словно этот случайный партнер был их старым и верным любовником. Дин не хотел этого видеть, но стоило прикрыть глаза, как Лари начинал громко стонать, заставляя Дина мучиться от любопытства, и он открывал глаза, чтобы снова смотреть, как Томас с довольной улыбкой вылизывает и обсасывает незнакомого омегу. Вскоре Лари насадился на член Моргана, и Томас стал ласкать ему член и гладить покрасневшую дырочку, в которую проникал член его друга. Дин недовольно тряс головой, стараясь отогнать неприятные мысли и хоть немного успокоиться. От внутренних переживаний он никак не мог возбудиться и огромный дилдо продолжал причинять боль. Лари стонал все громче, разводил ноги перед Томасом, словно предлагая трахнуть его вдвоем, но дракон только ласкал его и косился на Дина. Оборотень довольно порыкивал и подталкивал к своему паху Тома, словно предлагая войти или в него, или в омегу. Не дав другу кончить, Томас пересадил Лари на себя, и Дин на мгновение затаил дыхание, смотря, как аккуратно и нежно проникает член дракона в припухшую текущую дырочку. Заметив его взгляд, Томас довольно улыбнулся и одними губами произнес – «убей его». Дин зажмурился, не желая смотреть на их совокупления и надеясь, что ему померещилось. Убийства никогда не приносили удовольствия, даже несмотря на то, что выходило это чаще всего случайно, от сильной боли или эмоционального стресса. Способность кипятить мозги почти не контролировалась, но и Гильома восторгался возможностями телепата. Убить намеренно глупого мальчишку, который по неосторожности забрался в логово к дракону и оборотню, было слишком жестоко. Дин не желал этого, но, вместе с тем, внутри стали закипать раздражение и гнев. Возможно, это были чувства Томаса, но сдерживать их не получалось, и Дин стал дергаться в путах, рычать и стараться выдавить из себя причиняющую боль игрушку. В ответ на его действия Лари застонал еще громче, дракон медленно проникал в него, в то время как де Вер ласкал и гладил парня, притягивая к своей груди и облизывая чувствительный бугорок на шее, словно собирался поставить метку. Дин задергался сильнее, попытался избавиться от удерживающего зубы расширителя и неосторожно поцарапал себе губы. В рот полилась кровь, Дин опустил голову ниже, чтобы ремень душил его, он, разорвав губы еще сильнее, наконец, смог сжать зубы. От напряжения заболели позвонки, Дин вытянулся, словно пытаясь подняться и сломать установку. А потом Лари взвизгнул, и его голова лопнула, как перезрелый помидор. — Какого черта! — воскликнул Морган. Томас хохотнул, Дин успел открыть глаза и поднять голову, чтобы поймать его восторженный взгляд. А потом дракон столкнул тело и все его остатки в Аркадию и сел возмущающемуся Моргану на живот. Не давая любовнику больше причитать, он впился ему в губы жестким поцелуем, а потом насадил себя на стоящий член, на котором еще пару минут назад резвился текущий омега. Морган глубоко, с наслаждением, вздохнул, прижал к себе бедра Тома и, обхватив его торс руками, стал быстро двигаться, страстно целуя дракона и в неистовстве шепча его имя. Дин с удивлением и с нарастающим возбуждением смотрел на них, на их жесткое соитие и на полное восторга и любви лицо Моргана. Ревность отодвинулась на второй план, хотя сейчас Томас по-настоящему получал удовольствие от происходящего и не притворялся, как было с Лари. Сжимая друг друга, страстно рыча, они трахались, пока Морган не кончил. Том приподнялся, вытаскивая из себя член с растущим узлом и, пару раз передернув, кончил Моргану на грудь. Оборотень, обхватив его, уложил на бок и прижался носом к шее. Расслабленные, они медленно восстанавливали дыхание, а де Вер сжимал друга в объятиях, не позволяя тому отстраниться. — Ты все же ненормальный, и твой истинный тоже. Не зря твой отец говорил, что его надо держать на привязи. — А вот с Георгом ты зря общаешься, — недовольно произнес Томас и, выпутавшись из объятий, поднялся. — Смачно он его размазал. А ты не верил, что он так может. — Тебя, похоже, заводят его способности, — Морган тоже поднялся, потянулся с довольной улыбкой и протянул Томасу рулон с полотенцами. — У тебя почти не стояло, пока трахал Лари, а стоило Дину его прикончить, как ты сам завелся. — Не умничай, — усмехнулся дракон и толкнул друга в плечо, — теперь можно по-настоящему развлечься. — Он задумчиво закусил губу, смотря на тяжело дышащего раба. — Хочу трахнуть его в боевой форме. Поможешь? — Помочь что? Собрать потом его по кусочкам? — Морган хохотнул, а Дин испуганно поднял на альф взгляд. — Не надо, — прохрипел он. — Это будет весело, — рассмеялся Томас, — если растянуть, как следует, то все будет нормально. — Твой раб, ты и решай. Я бы не рискнул, — Морган отбросил грязную салфетку. — Но мне его жалко. Томас удивленно приподнял брови и посмотрел на друга, Морган с улыбкой присел рядом с Дином и задумчиво погладил по дрожащим плечам. — Он ведь твой истинный. Твоя духовная и физическая половинка. Разве ты не чувствуешь его? — Чувствую, и даже слишком сильно, — ноздри у дракона раздраженно затрепетали. — Иногда мне кажется, что этот телепат не выходит из моих мыслей, я чувствую его настроение и желания, и он навязывает их мне! — Это не его способности, глупый дракон, — Морган поднялся и теперь погладил Тома. — Это ваша связь, и ты не заткнешь ее, даже если наденешь на раба сдерживающий обруч. Я знаю, поверь. — Меня бесит, что ты все знаешь! — оттолкнул от себя его руки Том. — Может, потому что я значительно старше, мой милый мальчик? — рассмеялся Морган, и Томас сильно, но уже без гнева шлепнул его по голым ягодицам. — Мне интересно, как ты к нему относишься? Связь истинных смогла пробиться через проклятье? Дракон на мгновение задумался, а потом сел на корточки рядом с Дином. Задумчиво посмотрел на него, снял с него расширитель рта и слизнул кровь рядом с уголком губ. — Временами он так сильно меня раздражает, что хочется впиться зубами ему в горло, разорвать на части и сожрать остатки плоти... — Почти признание в любви! — рассмеялся Морган. — Но не ломай его, Дин слабый, легко оступится, и ты его потеряешь. — Ломать? — Томас усмехнулся. — Четвертаков воспитывают как рабов. Он вещь, в нем нет ничего, даже на человека не тянет. Если бы он хоть на мгновение показал мне свой стержень, я бы относился к нему с должным уважением. — Ясно, — Морган одобрительно кивнул. — Это хорошо, что тебя к нему тянет. Остальное исправит время. Томас только раздраженно отмахнулся, и Морган ушел в душ. Дракон все еще сидел рядом с Дином, и тот перевел на своего мучителя взгляд, слишком покорный и просящий, преданный взгляд замученного пса, и Томасу захотелось его утешить. Потрепав Дина по мягким волосам, словно домашнего питомца, он лизнул его снова, скользнув языком в рот и с удовольствием ощущая привкус крови. — Я не хочу убивать по твоему указу, — чуть отдышавшись после поцелуя, сказал Дин. — Меня не интересует твое мнение. Дракон медленно обошел его, вытащил вибратор из задницы, и Дин облегченно вздохнул. Но, не дав ему перерыва, Томас затолкнул новый дилдо, больше прежнего, явно намереваясь исполнить свое желание и получить его в образе дракона. — Не надо, Том, — проскулил омега, — я видел драконий член, ты меня порвешь... — Так вот чем ты занимался, пока я таскал тебя и Адду, — рассмеялся Томас, но тут же сощурился от неприятного понимания, а Дин опустил голову, насколько позволял ремень – было очевидно, что раб говорил вовсе не про член Томаса. — Ты поймал Сандра? — Дин попытался отвести разговор от неприятных мыслей. — Нет, но когда он снова даст о себе знать, я его убью. И заберу кольцо, — в голосе Томаса опасно прозвучало раздражение. — Хочешь избавиться от проклятья? — Не говори ерунды. Меня устраивает мое проклятье! И чтобы Морган ни говорил, оно не падет от твоих глупых чар, — Томас дернул ремень на шее четвертака, затягивая его сильнее, так что говорить Дину стало тяжело, а затем снова вставил кляп в рот. — Я сделаю тебя драконом. Твои способности, сила Унзели и быстрая регенерация развеют мое одиночество и тоску на всю оставшуюся жизнь. И я не совершу ошибок, как другие, и не позволю тебе сдохнуть. Так что учти, у меня планы на тебя на ближайшие пятьсот лет, — Дракон хохотнул, и его взгляд потеплел, хотя легче Дину от этого не стало. Из душа вернулся посвежевший Морган и предложил обмыться и Томасу, но дракон заявил, что его устраивают чужие запахи на коже, и впереди его ждет интересный вечер с Дином. Морган не стал спорить, предложил выпить вина, то ли пытаясь отвлечь от Дина, то ли просто стараясь привлечь к себе. Усадил дракона рядом, обнимал его, улыбался и вздыхал, как текущая омежка на выданье. — Что ж ты липнешь ко мне? — устал от его домогательств Томас. — Секс с тобой творит чудеса, — до ушей улыбнулся Морган. — Тогда я больше не буду с тобой спать, — Томас попытался подняться, но оборотень удержал его, снова прижимая к себе. — Не надо, Том, не сбегай от меня снова, мне так хорошо с тобой, что не могу удержать свое счастье. Я безумно скучал. И надеялся, что когда-нибудь ты снова вернешься ко мне. — Я не вернусь к тебе, — Томас все же поднялся и, направившись к барной стойке, налил себе полный бокал. — Я был влюблен и глуп, но этого больше не повторится. — Был влюблен? — Морган внезапно разозлился. — Ты бегал от меня как от прокаженного, не желая даже заявить о наших отношениях. — Не было никаких отношений, — равнодушно пожал плечами Томас и сделал большой глоток из бутылки. — Ты держал меня как запасной вариант, а сам встречался с Кассандром де Вер, младшим графом Баклич. Я застал вас как-то, а после замечал его запах на тебе, и не раз. Морган замер с открытым ртом, явно пораженный услышанным. — Это была дружеская взаимопомощь, — неуверенно произнес он, словно пытаясь оправдаться, — я просто поддерживал его в течку, его отец – мой брат, и мы в хороших отношениях... — Мне плевать, — отмахнулся Томас. — Уже давно, — добавил он с улыбкой. — Ты из-за этого ушел на войну? — Морган встал ближе и с раскаянием попытался заглянуть ему в глаза. — Том, Касс для меня ничего не значил, это было лишь временное увлечение, я любил тебя… — Замолчи, оборотень, я же сказал, что мне плевать. И если продолжишь ныть про свою любовь, я найду более молчаливого и спокойного любовника, — Томас поднял бокал и не без удовольствия добавил: — Чувств к тебе не осталось. Как и ко всем остальным. И это потрясающе! Морган попытался возразить, но дракон оттолкнул его и направился к постанывающему и пускающему на пол слюни рабу. — Давай трахнем его, наконец. Он уже хорошо растянут. А потом я натяну его на свой драконий член! Громкая трель телефона прервала его, и дракон выругался. Выбранная мелодия стояла на Дом Гвидона, а значит, Альфонс предлагал работу. Хоть Томас и помнил свой уговор не отвлекаться на истинного, сейчас он бы предпочел отказаться от дел. Но вместо Альфонса с ним связался один из младших помощников и скороговоркой сообщил, что Гильома де Монфор графа Геннегау убили. И Томасу следует срочно явиться в Падингтон Гранд отель. — Отвези Дина домой, — попросил он Моргана. — Я могу доверить его лишь тебе. Мотоцикл ждал Томаса рядом с домом Моргана, но в Сити движение было ограничено, и до Падингтон отеля быстрее было добраться пешком. Очередное совпадение? Сегодня утром он посещал гидру, и сейчас его убили под носом у наемника Дома Гвидона. Новая попытка подставить Томаса или неприятные стечения обстоятельств? Повесив защитное заклятье на свое транспортное средство, Томас направился к месту преступления. Сквозь завесу он видел, как Морган в форме Семурга, усадив Дина Батлера на свою спину, направился в сторону дома Саламандры. Значит, Дин будет в безопасности уже через пару минут. Сохранность раба тревожила его все больше, и это дракону абсолютно не нравилось. Остановившись рядом с главным входом в убежище гидр, Томас прислушался и принюхался. Вечерний Сити – яркий, в обжигающем свете фонарей, как нарисованная картинка, размытая дождем и дорожной грязью. Воздух дрожал от избытка информации, почти стертой выхлопами и густым ароматом машинного масла, но все же с уловимым запахом драконов. Возможно, сохранился его собственный, а возможно, к Геннегау заходил кто-то еще. Двери в отель открыл портье. Человек. Неуверенно осмотрел гостя и пригласил его в холл. Возможно, он еще даже не знал о гибели своего хозяина, но смерть Унзели могли почувствовать и простые смертные. В холле, рядом с администрацией, замерли два раба. У четвертаков дрожали руки, выглядели они испуганными, словно не избавились от гнета Гильомы, а лишились любящего родителя. Впрочем, по законам гидр, все имущество Геннегау перейдет к его убийце. Если только убийцу не убьют другие гидры. И так по кругу, пока богатство не окажется в руках достойного и достаточно сильного, чтобы им управлять и защищать. За это время четвертаков могут распродать, а могут и показательно убить для поддержания репутации или увеселения. Один из швейцаров проводил дракона на сторону Унзели. Бюрократическая машина в действии – расследование убийства напоминало банковский перевод. Дом Трайда богат и за голову убийцы мог назначить хорошую награду, потому Дом Гвидона торговался и не шел на уступки. Дракон заскучал, стараясь не вслушиваться в деловые перебранки представителя гидр и посланника Георга Фридриха. От их выкриков у него разболелась голова и захотелось выйти подышать свежим воздухом, но за ним внимательно наблюдал Шериф, словно боялся, что Томас сбежит. Наверное, дракону именно этого и хотелось, потому что как только Альфонс отвел взгляд, Томас поднялся со своего места и направился к выходу. Де Вер перехватил его, вцепился жесткой хваткой в предплечье и, посмотрев в глаза, жестом велел вернуться. Тревога усилилась, забилась огнем где-то у висков. И, стряхнув с себя пальцы оборотня, Томас встал с ним рядом. Когда именно закончили свои переговоры представители двух Домов Лондона, Томас не заметил, де Вер выдернул его в коридор и шепотом проговорил: — Пожалуйста, сделай все быстро, — оборотень выглядел обеспокоенным. Вероятно, пока Томас отвлекся на внутренний дискомфорт, шерифа успели достать обозленные родственники и прямые наследники. — Чем скорее мы сообщим потомкам Гильомы имя убийцы, тем меньше будет драк на улице! — Думаешь, они захотят решать семейные дела тихо? — усмехнулся дракон, следуя за Альфонсом. — Смерть прошлого Геннегау привела к длительным политическим дрязгам и массовым протестам среди людей. — Просто убийство прадеда Гильомы совпало с нефтяным кризисом... — А может, это его родственнички обвалили цены? По мне, так старик просто забыл, что настало его время сдохнуть и пора написать завещание, — пренебрежительно отмахнулся Томас. Альфонс де Вер остался на пороге кабинета Гильомы и нервно облизал губы. Гидра сидел за своим столом, откинувшись на спинку, и из перерезанной шеи все еще понемногу текла кровь. Магия гидр и их попытки задержать ход времени сыграли с Гильомой злую шутку – умирал он слишком долго и так же долго оставался свежим трупом. Возможно, загляни в его покои кто-то из слуг парой часов раньше, гидру можно было бы спасти. С другой стороны, Том понимал, что по той же причине убийца, знающий временные заклятья, мог легко уйти от карающей длани родственников, просто закрыв свое присутствие другим событием. Томас глубоко вдохнул, поежился от запаха застоявшейся крови и шагнул в кабинет, в котором был этим утром. На книжном стеллаже все еще лежали принесенные артефакты, которыми Гильома так и не успел воспользоваться. Мелькнула шальная мысль, что было бы неплохо вернуть их себе, но за драконом пристально следил Альфонс. Рядом с телом он остановился, осторожно положил руку на окровавленное плечо и попытался погрузиться в прошлое. Сначала картинки были нечеткие, словно вселенная сама была не уверена в том, кто именно прикончил беднягу, но вскоре изображение выровнялось, и Томас четко увидел убийцу. Тело сжалось, словно его обдали холодом. Странное предчувствие опасности. Возможно, грозящее ему не здесь, не сейчас. Или не ему? Том убрал руку. Задержал дыхание, справляясь с подступившей паникой. Снова вдохнул. Было ли это приступом страха или чем-то иным, у него не было времени размышлять об этом. Слишком много других важных вопросов, требующих неотложных решений, сейчас встало, как острые ножи охотников за головами гидр. В его распоряжении была всего пара минут, а может, и меньше, прежде чем Альфонс начнет его расспрашивать. Сейчас замедленный ход времени был ему только на руку, но много выиграть он все равно не сможет. Несколько раз крутанувшись на месте, он осмотрел комнату, запоминая каждую деталь, и не без радости обнаружил глазок камеры в верхнем правом углу – как раз напротив рабочего стола Гильомы. Если его действительно убили в этом кабинете, необходимо найти, куда устройство подает сигнал и просмотреть запись. А лучше забрать ее и не позволить больше никому увидеть. Приведя мысли в порядок, дракон вышел к шерифу. Он чувствовал себя спокойным, но сердце продолжало заходиться в бешеном темпе, и Томас не мог понять, что именно с ним происходит. Словно подсознательный страх, словно ощущение чужого взгляда, он понимал, что что-то не так, и только когда услышал заинтересованный вопрос Альфонса о произошедшем, понял, что тревожило его все это время – Дин. Чертов омега попал в передрягу! — Ты увидел убийцу? Целая делегация ждет его имя. — Не увидел. Кто-то, владеющий сильной магией, заменил его личину. Все, что я могу сказать – это дракон. Не вдаваясь более в подробности, Томас направился к выходу. Было необходимо быстро отыскать запись из кабинета, вытащить Дина из неприятностей, а потом разобраться с ублюдком, что подставил его. Длинный клубок неприятностей скручивал события и заставлял Томаса принимать необдуманные решения. Но теперь все было по-настоящему и серьезно. Потому что, читая прошлое, Томас де Драко увидел самого себя, собственным духовным мечом убивающего доверчиво незащищенного Гильому. В драконьей коммуне Томас мог бы назвать десятка два своих родственников, готовых друг другу и ему, в том числе, глотку перегрызть. Но драконы предпочитали действовать открыто – подлость и удары в спину осуждались сильнее, чем благородное истребление другой расы. Убийца же попытался свалить ответственность за расправу над последним прямым наследником Георга Фридриха на гидр. Конечно, Гидры побоятся в открытую выступить против правящего графа Аберкорн, но их жадность не знала границ, и, желая получить наследство Геннегау, они могли нанять того, кто справится с древним драконом. Томас знал, что его отец невероятно силен и по праву занимает свое место. А также знал, что когда придет время освободить трон, то вся власть и большая часть магического могущества перейдет к нему. Или к тому, кто окажется на его месте. Прежде чем шериф пригласит другого дракона, прежде чем имя ненастоящего убийцы сообщат гидрам, у Томаса было около суток. По истечении этого срока его появление на улице могло грозить смертью. Нужно было позвонить отцу, расспросить о возможных кандидатах на подобную подставу. Но вместо этого Томас набрал телефон Моргана и поинтересовался, доставил ли тот Дина Батлера в дом Кэрриана Лизарда. Морган раба отвез. А значит, Дин столкнулся с пришедшим в себя после течки беременным мужем. Томас недовольно поморщился, понимая, что сам подставил свою пару, и сейчас невменяемый Кэрриан мог опрометчиво наделать глупостей, о которых потом будет жалеть. И Томас будет жалеть об этом вдвойне. Наплевав на все, Томас шагнул в Аркадию и, приняв боевую форму, взмыл в воздух. Нужно было срочно явиться домой и привести Лиза в чувства. И дракон надеялся, что успеет это сделать до того, как Дин умрет. Замок Саламандры встретил его, ощетинившись: маленькие охранники рычали, плюясь ядом, острые шпили, словно колья, нацелились на незваного гостя и были готовы сражаться за своего хозяина. В Аркадии дом не позволил ему войти, и Томасу пришлось вернуться в мир смертных. Тут он сразу уловил запах крови и страх Дина. Радовало, что омега был еще жив, но, похоже, Саламандра не собирался останавливаться на достигнутом – из замка доносились крики и ругань. Дракон быстро добрался до их источника – спальня Саламандры окрасилась в красный. Сломанная постель ошметками валялась по углам, разорванные белые простыни превратились в окровавленное тряпье, сжавшийся в комок Дин лежал на полу и пытался закрыться от безумца. Обнаженный Лиз бесновался, избивал и калечил, но убивать пока не спешил, явно наслаждаясь возможностью помучить смертного. На раба надели сдерживающий обруч, и Дин был совершенно беспомощен перед Унзели. Барт стоял у дверей и в насилии участия не принимал, хотя, возможно, ждал своей очереди. Попытки остановить дракона не увенчались успехом, и Тень отполз в сторону, пропуская законного мужа в спальню. — Ты должен злиться на меня, — окликнул Томас Кэрриана. Дин был жив – спокойствие и уверенность вернулись к дракону. Саламандра перевел на него затуманенный взгляд, полоснул когтями Дину по спине и зашипел что-то нечленораздельное, так что Томас его не понял. — Кажется, мы уже обсуждали с тобой смерть Дина – тогда погибну и я, а ты станешь мужем Джеймса Гамильтона. Вспомнив о родственнике, Томас нахмурился – Джеймс был одним из главных подозреваемых, и Том поразился тому, что не вспомнил о нем раньше. — А может, мне плевать? — прорычал Лиз. — Может, я хочу, чтобы ты сдох, бездушная тварь! Потому что потом я прикончу и Джеймса, и всех, кто попытается забраться в мою постель! Саламандра с силой ударил ногой Дина под ребра, и раб приглушенно всхлипнул. — И Дин причастен к этому напрямую. Ты посмел тронуть мое тело, за это будет платить твоя пара! — Новый удар пришелся Дину между лопаток, и омега выгнулся, перекатываясь на спину и открывая Томасу изуродованное, опухшее от побоев лицо. — Я объяснил Бартоломью и пытался донести до тебя, что после родов нас оставят в покое. Твой любовник получит официальный статус, и нас ничего не будет более связывать, только брачные узы. Я даже перееду в дальнюю часть дома, Лиз, и никто ничего не скажет. Саламандра улыбнулся, растянул рот в широкой собачьей усмешке и, вытянув длинный язык, обхватил раба за шею. Вздернув на ноги, Лиз подхватил его под грудью рукой и прижал к себе, поворачиваясь к Томасу измененным лицом. — Ты изнасиловал меня, драконье отродье, — прошипел он, продолжая удерживать языком шею смертного, отчего слова были смазанными и неразборчивыми. — Так же я поступлю с твои истинным! От яда Саламандры Дин обмяк, слюна с языка попала в его кровь, и он не мог шевельнуться, парализованный. Кэрриан обратился в боевую форму и теперь подпирал головой потолок, продолжая усмехаться. Томас не смел на него напасть – беременные саламандры были невероятно сильны и опасны, а учитывая, что в Лизе зрел дракон, с Томасом он бы легко справился. Длинными когтями Лизард сорвал и без того порванные штаны Дина, измененный крупный член саламандры уперся омеге в спину, и тот жалобно заскулил. — Успокойся, Лиз, — примирительно произнес Томас, — Дин нужен мне живым... Договорить он не успел, Кэрриан вогнал себя в тело смертного, Дин сдавленно закричал, а потом стал рыдать, захлёбываясь всхлипами в такт движениям Лиза. Член омеги-саламандры был не такой огромный как драконий, и все же достаточно крупный. Головка у саламандр была маленькая, с острым концом, плотно защищенная крепкими пластинами, и сперма Саламандры сильнее драконьей крови разъедала человеческую плоть. Но Дин пока этого не знал, поэтому продолжал жалостливо рыдать, жалуясь на очередное насилие и бездействие Томаса. Дракон ожидал, понимая, что когда Лиз натрахается, игра ему наскучит, и он отпустит Дина. И тогда его место сможет занять он сам. Мысль об этом была настолько навязчива, что Кэрриан вскоре заметил, что у его мужа стоит, и его серые губы растянулись еще шире, а движения стали резче и быстрее. Спустил Лиз с довольным шипением, сдавливая шею раба языком еще сильнее и заставляя того, наконец, заткнуться. Удовлетворившись, Лиз отпустил раба, и тот свалился на пол, извиваясь и дергаясь от боли, что приносила обжигающая сперма. Поставив на него огромную ногу в красных костных наростах, Саламандра прижал тело к полу и довольно проурчал: — Можешь остаться жить в моем доме, Драко. Только не забывай делиться своим рабом. — Я не собираюсь с тобой делиться, — сердито ответил Томас. — Уверен? — Лиз наклонился, подобрал обездвиженную руку Дина и потянул наверх, выворачивая тому кость. — Все, что находится в этом доме, принадлежит мне, и если ты не захочешь быть любезным, то отправишься жить на улицу. Представь, каким посмешищем в обществе драконов ты станешь без своего жилья! Лиз потянул сильнее, придавливая ногой спину Дину, и тот стал вскрикивать от режущей боли – сухожилия натянулись, кожа побелела и стала похожа на сухой лист, небольшое усилие, и Лиз вырвет кости из суставов. — Спокойно, Кэрриан, — Томас успокаивающе поднял руки, — давай обсудим это, когда ты придешь в себя? — Я вполне спокоен, — проревел омега и дернул руку рабу сильнее. Дин заорал, срываясь на визг, а потом так же резко замолчал, теряясь в болевых ощущениях, когда Лиз, не останавливаясь на достигнутом, рванул руку выше, отрывая ее от тела. — Лиз! — Томас дернулся вперед, принимая боевую форму, и огромная спальня Саламандры стала тесной. Лизард отшвырнул оторванную руку в сторону и нацелил на дракона когти, но Томас отступил, показывая, что не собирается сражаться. Не сейчас, когда Лиз носит его ребенка. Этот плод слишком дорого будет стоить в дальнейшем и значить слишком много для их семей. — Убирайся из моей комнаты, дракон, — прошипел Кэрриан, — и если тронешь мое тело еще раз, я убью вас обоих, разорву на мелкие кусочки и доставлю твоему отцу на блюде в качестве закуски. А если после этого война между нашими родами возобновится с прежней силой, то я буду в первых рядах среди тех, кто поднимет оружие! — И первым сдохнешь на этой войне, — недовольно качнул головой Драко. Лиз отошел в сторону, позволяя мужу подобрать тело Дина и его руку. Раб был в сознании, но от шока только по-рыбьи открывал рот и хлопал глазами. Дракон донес его до своей комнаты. Двигаться в боевой форме внутри здания было сложно, но он все еще боялся, что на него может напасть либо сам Лиз, либо его рассерженный любовник. Уложив тело четвертака на полу, Томас прижал руку к разорванному предплечью и, разрезав свое запястье, стал заливать его кровью. Какое-то время Дин лежал смирно, а потом стал дергаться и орать. Кровь дракона лечила его раны и заставляла чувствовать новую боль от ожогов. Сжав ему нижнюю часть лица и придавив огромной ладонью грудь, Томас заставил раба лежать смирно. Раны на плече затянулись, но рукой Дин двигать не сможет еще пару дней. Придется добыть для него восстанавливающий эликсир, что не причинял столько боли, как драконья кровь, но действовал не хуже. Когда раб окончательно успокоился и перестал трястись, Томас убрал руку, позволяя тому вдохнуть. — Как же я ненавижу тебя! Чтоб ты сдох! — выдал Дин, и Томас искренне рассмеялся. — Ты так страстно желаешь мне смерти, в то время как я старательно пытаюсь сохранить тебе жизнь. — Не хочу с тобой жить! Вообще не желаю! — завизжал глупый омега, и Томас, хохотнув, дал ему оплеуху. — Не переживай, тебя ждет долгая, очень долгая жизнь подле меня. Дин полоснул его полным ненависти взглядом, но Том уже переключился на рассматривание его повреждений. Из-за яда саламандры мышцы омеги все еще были парализованы, но Дин потихоньку приходил в себя, его раны заживали, и это Томасу не понравилось. Двумя когтями он оставил глубокие порезы на груди, и Дин испуганно схватил его за руку, стараясь удержать. Это развеселило Томаса еще сильнее, и он провел когтями до лобка. Рядом с чуть напряженным членом он остановился и надавил когтем на маленькую, по сравнению с драконьей рукой, головку. — Понравилось трахаться с моим мужем? — насмешливо спросил он. — Том, пожалуйста, — зачем-то произнес Дин и сильнее вцепился в коготь, что впивался в нежную плоть, — хватит, достаточно! — Нет. Недостаточно. И теперь моя очередь! Дракон развел омеге ноги, полюбовался на покрасневший, чуть кровоточащий вход и направил в него свой драконий член. Головка легко раздвинула стеночки, проникая в расслабленные ядом мышцы, но дальше входить стало труднее, а Дин снова заныл. Сплюнув на себя, добавляя хоть немного смазки, Томас толкнулся глубже, с силой проникая вглубь. Дин вскрикнул, а член проскользнул внутрь, скрываясь в теле четвертака почти наполовину. От удовольствия Томаса затрясло, он откинул голову и попытался успокоиться, чтобы не убить своего истинного. Снова добавив слюны, он стал маленькими толчками проталкивать себя все глубже, чувствуя, как быстро подступает оргазм и в груди от удовольствия скачет счастливое сердце. Дин дергался, прерывисто дыша, то пытаясь выбраться из-под дракона, то стараясь расслабиться. Пытался царапаться и драться, но потом просто вцепился маленькими ногтями Томасу в руки и временами вскрикивал. Дойти до самого конца Томас не смог, потому что кончил от оглушающих ощущений, дикое удовольствие на мгновение лишило сознания, и он прижался огромным телом к бьющемуся под ним рабу. Быстро придя в себя, он поднялся и с некоторой нежностью посмотрел на заплаканного Дина. Трахать своего истинного в разных формах действительно было актом высшего наслаждения. И Томас собирался это повторить, и не раз. Соитие было просто потрясающим, лучше, чем рассказывали завсегдатаи баров Унзели. Истории эти напоминали пьяные бредни, потому что даже самые невысокие в боевой форме наги, были вдвое крупнее обычного человека. И над теми, кто пытался уверять, что пробовал подобное, только посмеивались или шутили, что член у альфы с ноготок. — Нужно будет повторить, — сказал Томас с улыбкой, и Дин молча всхлипнул, кажется, смирившийся со своей участью или все же получивший от этого некую долю удовольствия. В конце концов, Унзели описывали это не как способ пытки, а как одну из форм секса с получением наслаждения обеими сторонами.