Часть 22
7 июня 2015 г. в 09:03
Как хорошо, что Лена сама положила на свою талию его руку.
Он так был благодарен ей за это.
Этот её жест как нельзя лучше помог ему справиться
со вспыхнувшим было чувством вины
за то, что он не смог тогда удержаться
и прикоснулся к ней тайком, без её разрешения.
А теперь благодаря этому же ему не приходится бороться
со своим желанием дотронуться до неё, чувствовать её. -
Так как разрешение получено.
И он может на законных основаниях не только прикасаться к ней,
но и даже обнимать её как угодно сильно.
И ограничивает его только нежелание мешать её отдыху.
И ей это только нравится.
Как здорово, что и самой Лене его прикосновения тоже так приятны,
что она так хочет его прикосновений.
Как хорошо, что он может через тонкую ткань её рубашки чувствовать её родное тепло.
Так и хочется снова погладить её -
кажется, это успокаивающе на неё действует.
Раз она разрешает.
Хотя бы через ткань.
Точнее - не хотя бы, а пока только через ткань...
Но это может её разбудить. Так что придётся подождать.
Он и так слишком много от неё получает, надо иметь терпение.
Причём за двоих.
А то Лена с её непосредственностью, прямотой
и слишком рано проснувшейся жаждой идти навстречу любым его желаниям
способна покачнуть его стремление дотерпеть до полного повзросления.
Прежде всего - её взросления.
Но он не намерен делать её матерью в столь юном возрасте.
И даже допускать хоть малейшую вероятность этого.
Он видел пару таких молоденьких матерей.
Точнее, они даже старше Лены были. На целый год. А то и на два.
У одной ребёнок даже не закричал, когда родился.
Потому что он не мог кричать... Он ничего не мог.
А у другой... другая и сама тоже не выжила.
Такие расклады в их с Леной судьбе его точно не устраивают.
Он и раньше видел, что детей рожают не подростки, а уже взрослые женщины.
Пусть юные, но всё же совершенно взрослые.
... С вполне сформировавшейся женской фигурой и ... грудью.
А Лена ещё даже...
А его Лена пока совсем подросток. ... Птенец.
... Ещё и этот голод в блокаду.
... А потом болезнь после ранения.
Вон какая худенькая до сих пор. -
Совсем немного прибавила с тех пор,
как исхудала до крайности в их общем декабре 41-го.
А раньше-то, до блокады, нормальной была... не такой тощей.
И откуда только сейчас у неё силы берутся быть такой шустрой.
Так что пусть сначала полностью поправится.
И вырастет.
А уже потом...
Саша снова вспыхнул от появившихся в воображении образов, что будет "потом".
И понял, что опять угодил в одну из многочисленных ловушек.
Он честно старался не выходить в своих размышлениях
к тем образам и темам, от которых он едва не терял контроль над собой.
Но это было очень сложно. - Ловушки были повсюду.
И главную из них он и вовсе сейчас обнимал.
И не желал видеть реже.
Хорошо ещё, что его (точнее, их обоих) спасала от этих ловушек и от потери самоконтроля -
его ещё более сильная нежность к Лене.
Похоже, что именно это и является самым надёжным средством от потери самоконтроля.
Несколько раз это средство уже помогало.
И сегодня тоже помогло. -
Он даже смог обнять Лену, не переходя черту.
А он уж было думал, что это невозможно.
Так что, возможно, средство и дальше не подведёт.
Есть, конечно, ещё и такое средство, как побег на фронт.
Или побег вообще куда подальше от Лены.
Года на четыре.
Но эти средства намного хуже.
От себя-то не убежишь - в этом он уже убедился.
Без Лены ему всё-таки ещё намного хуже.
Он хочет иметь возможность видеть её.
И видеть, что с ней всё в порядке.
Кроме того, - стоило ему потерять её из виду, сбежав на фронт -
как ему стали сниться такие сны с Леной, что ...
что лучше ему сейчас не вспоминать их.
Не сейчас. Не сейчас, когда Лена так близко.
И когда так доверчиво спит в его объятиях.
Не подозревая, каких усилий ему стоит сдерживать свои порывы.
Интересно - а если бы она знала, как тонка граница, -
она бы так же спокойно оставалась с ним наедине?
Скорее всего да.
Раз уже она сама просит его не сдерживаться.
Хотя вряд ли она до конца представляет, о чём просит. Маленькая ещё.
Она просто не думает о себе. Только о нём.
Вот и получается, что ему за двоих надо сдерживаться.
Чтобы не терять это право лежать рядом с Леной,
держа её в своих объятиях.
И не потерять их общее будущее.