Сын Безумия.

Глава 2: Как срываются даэдроты или о трудностях даэдрического воспитания.. -…И вот так я оказался тут, - закончил свой рассказ русый юноша. Он спокойно восседал на двуцветном троне Мании и Деменции и по-царски рассматривал двух молодых мазкен и аурил, сидевших прямо у его ног. Они были совсем молодые, на вид им можно было дать лет восемнадцать от роду. А он статный юноша с русыми волосами и желтоватыми радужками глаз, в которых блестел зеленый блик. Все же время на Дрожащих островах время течет быстрее и ничто не успевает постареть раньше, чем нужно. На нем был богатый костюм, состоящий из узкого кафтана зеленоватого оттенка и таких же облегающих брюк, которые больше походили на брюки-клеш, из-за расширяющихся к низу штанин и закрывающему часть роскошных туфель. Волосы аккуратно затянуты в тугой хвост, спадающий назад. Он поправил расшитые золотом манжеты и положил одну ногу на подлокотник трона. - То есть твоя мать была женщиной? Ну-у… человеческой женщиной? – задала вопрос одна из мазкен. Юноша загладил мешающиеся волосы на затылок. - Н-да, была. И я, собственно, только наполовину даэдра, а то и на четверть, ведь отец тоже не был даэдротом изначально, - его голос был немного утомленным и загадочным. Внезапно до троицы донесся хлопок, и из-за трона появился человек в черной ливрее с алым воротничком. Он держал в руке поднос с графином, наполненным странной жидкостью розового цвета и блюдо с порезанным на ломтики разнообразным сыром: от эйдарского до козьего - а на рукаве красовалось ярко-голубое пятнышко. Выглядел он сам, мягко говоря, словно вышел из боя с тридцатью скампами, перед этим выпив дюжину бутылок бренди. - Принц Лукас, Ваш отец Вас срочно хочет видеть, вернее… неважно. Просто Вы должны быть там, - сказал он, между этим усердно пытаясь стереть пятнышко перчаткой, старательно закрывая локтем порванную часть ливреи и бормоча что-то про то, что надо её срочно сменить. - Что ещё ему сегодня нужно? Он опять хочет, чтобы я посмотрел, как здорово сходит с ума искатель приключений в Зендилиане? Или он тебя сначала туда засунул на пробы? Надо тебе броню подыскивать, Хаскли. – камердинер нахмурился и сдвинул брови на переносице. Ему не нравилась улыбка молодого наследника, притом еще не выросшая до настоящего «обдолбаного в крайность» оскала его отца, растягивающегося до ушей во все 32 зуба. И то было хорошо, особенно когда Хаскилл знал, что сейчас скажет такое, что еще никогда не говорил, хотя… Кто знает, сколько он здесь служит? Может, и говорил когда-то, но не принцу точно. - Нет. Как бы это ни было странно, Его Даэдричество сошел с ума, - на лице юного герцога прозрела настоящая, доставшаяся в наследство улыбка. Несколько секунд он просто смотрел на прислужника, а потом рухнул с трона на пол и, катаясь по земле, дико захохотал. - Он! ХА-АХАХ! ОН… Тьфу! С УМА-А-А-А! СОШЕЛ С УМА?! ХА-ХА-ХА! Правда, что ли? Хаскилл, он всегда безумен! – советник поставил поднос на небольшой столик и стряхнул с сюртука невидимую пыль. - Его даэдричество сегодня принимал гостей. Они играли в карты несколько минут назад, Его Пошлячество Князь Разгула выиграл кон и сейчас они спорят насчет выигрыша, - заключил Хаскилл, смахивая внезапно появившейся в его руках метелочкой пыль с трона. - М-да, не повезло нашему старику. Интересно, что хочет взамен Сангвин? – уже более серьезно сказал принц Дрожащих Островов, поднимаясь с пола. - Откуда мне знать, принц Лукас? Я всего лишь прислужник. - Где он? Отведи меня к нему, я попытаюсь его успокоить, - вздохнул наследник Безумного трона и направился следом за как всегда уравновешенным слугой. *** Не прошло и часа, как принц и его гувернер уже стояли на небольшой полянке в Мании, где четверка Даэдра развлекалась совсем по-смертному. Как говорится в народе, «на златом крыльце сидели…» В общем, ничего необычного принц Лукас не заметил. Для него взбешённый мужчина в розово-фиолетовом костюме с седыми волосами и такого же цвета бородкой, дерущийся в рукопашную с дреморовидным Принцем Разгула, не казался особо ненормальным. Впрочем, тут было, на что обратить внимание. За аккуратным столом, скатерть которого уже съехала и касалась травы, сидели ненавистные многим лица. Рыжий парень, из кудрей которого видны были козьи рожки, сидел на одном из стульев, попивая розоватую жидкость из бокала и поглаживая огромного и чересчур волосатого пса. А чуть поодаль сидело повышенной рогатости существо, чей драконий хвост обвивал ножку стола. Молаг Бал и Клавикус Вайл воззрились на родимого племянничка, кто с отвращением, кто с ехидной ухмылкой. - Опа! Племянничек! – воскликнул Сангвин, пытаясь отогнать разъяренного белобрысого братца. - Сын! Уйди отсюда! У нас тут мужские разборки! – выкинул Шеогорат, давая Кровавому Коту опробовать на вкус свой кулак. Тот чудом просвистел рядом с острым ухом своей цели и попал в воздух. Кто бы подумал, что даэдра могут драться в рукопашную прямо посреди Обливиона и самое главное – в Мании! Н-да… Но Дядя Шео способен на все, даже заставить братка-алкоголика спарринговать ему в форме боксерской груши, ну или же… Стопки досок для карате! Точно! Именно это боевое искусство виделось в этой бойне с соответствующими боевыми кличами «ХУ-УДЗЯ-Я-Я-У!» или «КИ-И-И-ИЙЯ!», направленными, кстати, в сторону Князя Разгула… Ну, и еще с ударом ребром ладони прямо по чужой, подставленной в слабой защите руке. - Идиот! Из всей вашей неуравновешенной семейки только твой сынок самый нормальный! – выкрикнул даэдрический алкаш, утягивая в падении оставшуюся скатерть за собой. Вайл прыснул от смеха и отставил бокал, смотря даэдрическую битву. Бал лишь повел глазами и подпер подбородок кончиком хвоста, наблюдая драку в компании с Клавикусом. - Отец, что он от тебя хочет? – подошел к дерущимся принцам Лукас и попытался отодрать Князя Безумия от его «объекта обожания». Сангвин лишь с ненавистью глянул на проигравшего и смахнул с туники траву. - Твой отец-недопырок честно проиграл в карты и не хочет выплачивать проигрыш, - вытер руки об скатерть Демон Кутежа. Шеогорат, повисший на шее своего чада, шумно втянул воздух носом и неразборчиво начал бормотать. - Он… Эх… Эта охмелевшая… скотина, он хочет себе мазкен и аурил с десяток каждого вида. ЗА СКАМПОВ ВЫИГРЫШ В КАРТЫ!!! – вновь вскочил старикашка и с разбегу пришпандорил своего привередливого гостя к ближайшему дереву-грибу. - Ты хочешь моих СВЯТОШ?! А ложечку кишок не хочешь? Могу устроить!!! Слышишь, тварь?! Твои будут в самый раз! - Лукас! Оттащи своего предка от меня! – взмолился, отпираясь, Сангвин. Хаскилл оказался рядом быстрее и, схватив своего хозяина под руки, словно провинившегося котенка, поволок на ступеньки веранды. - Отпусти меня, Хаскилл! Пусти! Я скампов бог безумия! Пусти меня! - Клавикус уже откровенно и нескрываемо ржал что есть мочи, откинувшись на спинку стула. - Вы должны успокоиться, Ваше Даэдричество, пускай Вы хоть сто раз бог безумия, - сумасшедший князь, уже не пытаясь вырываться из хаскиллова захвата, обмяк на его руках. - Ладно, ладно… проскакали. Тем временем Сангвин уже успел вернуть скатерть, чтобы хоть её часть была там, где он сидел, и теперь чокался с Клавикусом с бодрым вскриком «выпьем за Обливион!», как будто ничего и не было. Молаг Бал лишь злобно таращил глазки на всё свое ненавистное окружение, в том числе и на Лукаса, который был для него лишь мелкой сошкой и почти ничего не значил. Поправив великолепную ткань своей накидки, Сангвин выпрямился и, залпом выхлебав бокал даэдрического пойла, ненавистным взглядом смерил садящегося рядом безумного старика. - Ну, так что насчет твоих шлю… то есть бр… тфу! Святош и Соблазнителей? – спросил он, автоматически отодвинувшись подальше от агрессора нынешнего банкета. И правильно сделал, ведь сразу после вопроса там, где он сидел, пролетел набалдашник Ваббаджека. - Хрен тебе, а не Соблазнители. Мои они, и всё! – Шеогорат недовольно положил голову на ладонь и, пощипывая бородку, сам налил себе описанного выше алкогольного напитка. - Мужик, но они же у тебя самовосполняющиеся. Ты же их выводишь, как скамповых куриц на суп! Вон, даже сыну пару определил! А мне нельзя, что ли? Тем более, у тебя у единственного на районе, по всему Плану броне-бабы расставлены, – возмутился сам объект покушения, у которого на хмельную голову появилась возможность поиздеваться над безумным братом и не только над ним. - Молаг, а, Молаг? - Что тебе? Приключений на задницу захотелось? Могу организовать, – отозвался Бал, тараща глаза на «дремору в платье», как часто обзывал Сангвина Клавикус, и махнул костистым хвостом, снеся пару небольших деревцев. - Да нет. Просто тебе когда-нибудь приходила в твою рогатую голову мысль Грунду замуж выдавать? – Сангвин развратно улыбнулся и указал большим пальцем на стоящего поодаль Лукаса, еле заметно кивая на него головой. Клавикус захихикал и, культурно прикрыв ладонью рот, подметил: - Ах ты ж хитрозадый... - и более деликатно добавил, – могу документик составить… Кхм-кхм. До двух остальных принцев даэдра тонкий юмор брата дошел не сразу, но одновременно и по-своему. На лице Шеогората появилось сначала недопонимание, потом резкое понимание происходящего. То же произошло с драконьей мордой Принца Насилия. Потом они медленно перевели взгляды друг на друга, дальше на Лукаса и снова друг на друга. Следующим дошло до самого «женишка», что разговор о нём. Все, включая Хаскилла и Барбаса, уставились на зачинщика сей драмы, что тому стало даже страшновато от некоторых взглядов. Молаг Бала, обнажив змеиные клыки, уже видел, как выбрасывает барахтающееся тело Сангвина в бездну Хладной гавани. - Ты, братец, нарываешься… Ох как нарываешься нещадно, – подытожил Князь Договоров и тут же вжался в кресло под бешеными взглядами Шеогората и Молаг Бала. - Не-е-е… Ну, вы сами подумайте, какие у них будут дети… лапочки, наверное, – скользко добавил «шутник», пытаясь исправить ситуацию. - Заткни хлебало, туша разгульная, иначе вырву язык и засуну тебе в жопу! – взревел Молаг Бал и принялся тормошить Сангвина за грудки. Тем временем Шеогорат, странно спокойно положив голову на кончик Ваббаджека, накручивая на палец кончик бородки, бормотал себе под нос: «Срочно подаю в отставку, срочно на пенсию, в отпуск…». Безумец стал внезапно похож на очень и очень древнего старика-долгожителя, которых можно было часто встретить в нордских деревнях. Пропала даже та долька его внешности, придававшая ему молодость. Лукас понял, как долго живет на свете отец и как его все достало. Хоть и после его появления на островах отец стал хоть чему-то рад, не считая своих приступов безумия. Если до этого Шеогорат просто сидел на своем троне и не шевелился, то теперь он каждый божий день прогуливался по Островам вместе с Хаскиллом, а иногда верхом на лошади совершал объезд Плана и часто навещал другие. Но теперь Лукас прозрел! Отец делал это всё лишь ради сына, стараясь не показаться своему чаду дряхлой перечницей с толикой безумия в кармане. Самому же даэдроту было глубоко наплевать на Дрожащие Острова, лишь бы поскорее сдохнуть, потому он просто молча, доживал свой век и наблюдал с высоты трона, как взрослеет его единственный наследник, обреченный на такую же печальную судьбу, как и у него самого. Принц Лукас помнил, как вздыхал отец, когда натирал старый меч тряпочкой, не давая Хаскиллу делать это за него, и молча, наблюдал за сыном, как тот играет. А юноша рос, рос, играл с другими детьми Дрожащих Островов, учился фехтованию, верховой езде, наукам. Ребенок был полностью передан в руки Хаскилла, который стал его вечным гувернером и дядькой. Были у него и няньки. Их было две. Пожилая данмерка из Деменции и вечно веселая каджитка из Мании. С детства Лукас запомнил для себя две фразы, часто преподаваемые ему гувернернантками. Арсари часто говорила ему: «Какой смысл жаловаться на жизнь, если ты всегда можешь быть веселым и беззаботным во всех невзгодах. Ты должен искать во всех неудачах плюсы и не обращать внимания на минусы, если они не так важны». А данмерка, чье имя было сложно произносить и запомнить, после совершения им безрассудных поступков, которые могли привести к летальному исходу, не будь он даэдра, упоминала фразу «все там будем» или «люди живут, растут, умирают – это проверенный алгоритм. Он отличается только тем, что эльфы почти ,не обращают на него внимание, поскольку этот процесс у нас большой протяженности». Если Лукас мог выбирать между ними, то у отца не было выбора. Принц Безумия лишь хмыкал, когда сын садился ему на колени и просил рассказать о подвигах, но всё же рассказывал, хоть и немного приукрашивал, но по-своему. Ему не давало покоя то, что сын вырастет в руках нянек и гувернёров, но никогда не перейдет к самостоятельности и не увидит мир за пределами Островов и дворца. Да, Лукас был обязан перенять от отца азы безумия, ведь через тысячу лет ему предстоит занять его место, поэтому он водил его в Зендилиан учил выбирать между Манией и Деменцией. Из-за того что маленький Лукас после того, как увидел всё это, потерял возможность чувствовать не только свою, но и чужую боль, возросла возможность того, что он вырастет не таким, как планировал отец, а жестоким ребенком, взращенным в яслях безумного бога. Будет больше под стать Молаг Балу, чем Шеогорату. Эта мысль мучила Чемпиона уже две сотни лет, и он не мог от нее избавиться. Она заставляла его все больше переживать, но сын всё ещё не подавал ничего похожего на насилие, и это порождало ещё одну липнущую к мозгам мысль: мальчик станет мягкотелым и ленивым. Будет не склонен к управлению Островами и отдастся на растерзание другим даэдра, жаждущим захватить каждый свободный клочок Обливиона и не только, просто не подающим вида. Безумный бог просто опускал руки и закрывал глаза, ему не хотелось верить… - Пошли вон! Все! Пошли вон из моего Плана, скамп вас за ногу!.. – прервал очередную потасовку ор хозяина Дрожащих островов. По столу прошла выдающаяся трещина, белая скатерть буквально превратилась в уголь, раскрасневшись, загорелась и горсткой пепла упала на землю.Глаза Шеогората сверкнули недобрым огнем, который можно было сравнить лишь с лавой Мертвых Земель. - Чтобы я больше вас здесь не видел, ублюдки! Сангвин буквально испарился из рук Молаг Бала, оставив ящеру на память свою тунику, а сам покровитель вампиров оскалился и зашипел, глядя на Безумца. Тот лишь сверкнул глазами и, выхватив Ваббаджек, вонзил его в землю рядом с собой. От посоха прошел сноп искр, и Интриган исчез в фиолетовом свечении. Клавикус Вайл, допив свою порцию напитка, деликатно утёр губы рукавом и утащил Барбаса в портал. - Господин, Вам нельзя… - спохватился было Хаскилл и тут же застыл под злобным взглядом своего повелителя. - Мне всё можно! Я Шеогорат! И пошли вы все в Каирн! – неслабо разгневанный даэдра последний раз стукнул по земле посохом и исчез. Хаскилл и принц Лукас переглянулись. Их взгляды сошлись. У обоих был такой вид, будто они узрели в стельку пьяную Азуру, исполняющую джигу на барной стойке в Очагах Наслаждения и одновременно жонглирующую своими атрибутами. - С этим надо что-то делать, молодой господин. Его Даэдричество… - Согласен, – с этими словами Лукас покинул полянку, оставив камердинера вздыхать наедине с испорченным пейзажем.