***
Жаркий был денек. Рафаэль сидел в кабинете, в главном доме, - он туда переехал через пару месяцев после смерти Леонарда. Я часто туда приезжала, хотя он запрещал. Говорил, что там делаются опасные дела. Однако меня рады были видеть. Когда я была в главном доме, говорят, Рафаэль смягчался. Микель тоже сверкал, но постоянно повторял, что брата нужно слушать. Он всегда был заботливым. Обо мне заботились все, кто подчинялся брату. Признаться, он создал хорошую команду, состоящую из молодых перспективных людей. Многие были детьми членов семьи, но были и те, кого на свою сторону призвал сам Рафаэль. И те, и другие были одинаково верны ему. И не видели никого другого на месте следующего Босса, хотя многие члены семьи эры бывшего Дона Гараци и относились к нему негативно. Но Рафаэль, придя к власти, имел точные планы на каждого из них. Он всегда был жесток. Демон скрывался под маской ангела. Сам Сатана позавидовал бы его улыбке, как у Мадонны. И у такого человека, естественно, не было слабостей! Ни одной, кроме его младшей сестры. Знаете, думаю, если бы была такая возможность, он бы давно бросил меня на произвол судьбы. При всем при этом я точно знала и знаю сейчас: он заботится обо мне только потому, что он обещал своему отцу.***
- Мы же о вашем с Альбой знакомстве!? – запуталась Кэтрин, глядя в потолок. - Погоди, Кэт, до этого надо дотерпеть, - говорила Альберта. – Нам все равно некуда спешить. И разве вам не нравятся небольшие лирические отступления? - Нам-то? – саркастично подметила Марсела, взглядом указывая на книгу в руках Альберты. – Сама послушать не желаешь? - Я уже все знаю. - Продолжай, Ро, - попросила Джоанна.***
Это было незадолго до смерти отца Рафаэля. Рафаэль, предпочитающий семье компанию друзей, учебу в университете и жизнь в моем доме, никак не ждал, что Дон Гараци приедет к нему после того, как сын проигнорировал его приглашение домой. Рафаэль не был рад приезду отца, я разделяла его чувства, потому что боялась этого человека с детства из-за его тяжелого взгляда. Также становилось страшно от его улыбки, которой он одарил своего сына. Это была не ненависть, а какой-то гнусный расчет. Словно Рафаэль лишь оружие в руках Дона. - Пошли - поговорим, - сказал Дон, проходя в дом и поднимаясь по лестнице в кабинет Рафаэля. И хотя он был тут в первый раз, но хорошо ориентировался. Мы с Леонардом и Микелем пытались не попасться на глаза Дону, по понятным причинам. Но интерес к разговору отца и сына притянул меня к кабинету названного или родного брата.***
- То бишь, твой немец остался живым после встречи со снайперским снарядом Джо? – подпрыгнула Кэтрин так, что ее золотые локоны оказались выше ее головы. - Ну, Кэт, не думай, немец умер не так давно, - усмехнулась Альберта. – Если не ошибаюсь, два года назад. - Четыре года, восемь месяцев, одна неделя и четыре дня назад, - уточнила Джоанна. - А Дон Гараци умер пять лет назад, но до этого он еще долгое время пролежал в коме, - напомнила Альберта. - Да, мне едва ли было пятнадцать. Он приехал за несколько месяцев до моего похищения, намереваясь объявить в скором будущем своим официальным наследником его, пойдя наперекор своим капо.***
- Молодые юноша и девушка живут вместе под одной крышей, наедине. Не позволяешь ли ты себе лишнего с дорогой дочерью моего лучшего друга? – лукаво улыбался Дон, сидя за письменным столом Рафаэля. – Впрочем, это не так важно. Скоро ты вступишь в свои права наследника. Я решил, что твоей невестой станет Роберта. - Что? Но она же моя сестра! – возразил Рафаэль, не принимая даже мысль о нашей свадьбе. - Не важно, я просто хочу очистить свое имя. Вы все равно живете вместе, просто теперь появиться небольшая разница – маленькая закорючка в семейном реестре. Я не прошу тебя завести с ней детей, можете жить как хотите, но являясь законными супругами. - Что за глупость! С чего это я должен покрывать твои грехи!? – злился Рафаэль второй раз в жизни. Во второй раз я видела такие сильные чувства на его лице. С него сыпалась маска, которую на него еще в детстве одел мой отец: мужчина с каменным лицом, уверенный в своих силах и правоте, идеальный, аккуратный, не позволяющий собой манипулировать. - Мое решение не обсуждается, как только Роберте исполнится восемнадцать, я хочу, чтобы она стала твоей женой. На этом все, мои решения не обсуждаются. – Дон встал со своего места и не спеша ушел. Думаю, после этого разговора в душу моему брату закралась мысль, что мы можем быть и не связаны кровью: что он хотел бы увидеть, я не знаю. Но вскоре он снял с моей расчески волос, скорее всего, чтобы проверить наше родство. Зная это, я просто не могла успокоиться. Я была одержима мыслью, что если мы не связаны кровью, я буду больше не нужна Рафаэлю. Он избавится от меня, чтобы не жениться, чтобы я не путалась под его ногами. В этот период моей жизни я все больше и больше утопала в отношениях с Леонардом, который всеми силами меня подбадривал. В конце концов, он внушил мне мысль, что мы с Рафаэлем должны быть родными и это не обсуждалось, ведь мы так похожи. Я его маленькая женская копия, имеющая немного иной характер. Правда, мы родственники. Но одной ночью, после моего свидания с Леонардом, я тихонечко прокрадывалась в свою комнату, проходя мимо кабинета брата, дверь, куда была чуть приоткрыта. Я услышала треск, он опрокинул лампу, сжимая в руке клочок бумаги. - Не может быть! Это не может оказаться правдой! – уверял он себя. - Рафаэль, что-то случилось? – я осторожно зашла в его комнату. Он дернулся, смял листок, метнулся к своему сейфу и положил его туда. Я наблюдала за его действиями, он повернулся ко мне и сказал: - Ничего. Почему ты еще не спишь? Уже поздно, иди в кровать. Я согласилась с ним и ушла, но заметила на полу, недалеко от осколков опрокинутой лампы, конверт с эмблемой дактилоскопического центра. Я была уверенна, что он проверял наше с ним родство. Но какой ответ он увидел? Какой ответ ожидал увидеть? Я не знаю до сих пор, но он увидел то, чего не хотел. Я думаю, что результат дал положительный ответ, мы были родственниками. Потому что именно после этого он перестал закрывать глаза на наши отношения с Леонардом. Леонард знал правду, поэтому Рафаэль боялся нашей с ним близости. - Ты знаешь правду, но отказываешься мне ее говорить? – сжимала я в руках ворот его рубашки. – Почему? Какой бы ни была правда, разве она может изменить наши с тобой отношения!? Леонард убрал мои руки, отведя взгляд в сторону. - Я обещал, что умру с этой тайной. Если я расскажу тебе, то, скорее всего, начнутся большие проблемы, - объяснял он мне. - Ты мне не доверяешь? Считаешь, что я могу кому-то проговориться? Это была наша первая ссора, после которой мы не общались две недели. Пока я была озлобленна, я не отставала от Рафаэля. Он меня жалел: гладил по голове, дарил сладости. Их было так много, что теперь я не очень люблю сладкое, хотя раньше сходила от него с ума. Меня так и не покидало желание узнать правду. И когда Рафаэль с Микелем и Леонардом уехали по делам, я вошла в кабинет брата, открыла его сейф, зная пароль – дата рождения Риты. Сейф открылся. Смятый клочок бумаги оказался в моих руках.***
- Погоди-погоди, Ро, - внезапно заинтересовалась Марсела. – Паролем была дата рождения девушки, которую ты никогда не видела? И настолько ли был серьезен Рафаэль по отношению к ней? Он ведь еще встречался с Оттой, поэтому расстался с ней, не правда ли? - Ну, думаю, можно было понять, что Рита - человек для отвода глаз. Ее никогда не существовало. Она была придумана, а дата ее рождения – день, когда мой брат ее выдумал; год ее рождения – скорее всего, произвольно выбранная цифра, – ответила Роберта. - Действительно? Ее нет? Жаль, – задумалась Кэтрин. - На самом деле Рита существует, - вставила Альберта. – Мы с Рафаэлем учились в одной школе и университете, и Рита всегда существовала, просто он не показывал ее Роберте. - То есть, "Рита" – кодовое слово, за которым прячется настоящий человек? – удивилась Джоанна. – Впрочем, это не так важно. Что было дальше, что ты увидела на том листе? - Ничего. Это был чистый лист. Мой брат лишь разыграл меня, заставив мучиться вопросом. Он всегда знал, что я знаю пароль сейфа, и просто решил меня проверить. - Что? Он издевался? – подпрыгнула Кэтрин. – А я уже заинтересовалась! - Не в этом дело, - перебила ее Марсела. – Какой бы ни была правда, почему же он о тебе заботился? - Ах, да. Он просто одержим, - усмехнулась Роберта. - Одержим? – переспросила Джоанна. - Да, но вам это не понять. Я тоже не очень понимаю, но Леонард сказал, что это одержимость или сумасшествие.