***
Моя жизнь не насыщенна событиями. Пусть я и родилась в семье Скиапарелли в период войны с семьей Гараци, но меня их раздоры не коснулись. Я росла вместе с мамой за городом. Жизнь там текла своим чередом. Но я могу выделить один день. Лето. Сочная зеленая трава качается на легком прохладном ветерке. Я смачиваю ноги в чистой широкой, но неглубокой реке. Мама стоит в тени деревьев, а рядом с ней мужчина, который точно не был моим отцом, он обнимал маму за плечи. Как он выглядел? Кем он был? До сих пор гадаю. Но каждый раз, после его визитов, мама светилась от счастья. Хотя маму он навещал редко, но чаще, чем отец. Он был с ней добрее, заботливее, нежнее. Каждое его касание было наполнено заботой. Я знаю, потому что этот человек часто теребил меня по волосам. Он дарил мне подарки. Одна из кукол, подаренных им, до сих пор лежит где-то среди моих вещей. Да, я немного сентиментальна. Кстати, вразрез доброму незнакомцу, мой отец был к матери очень требователен и всегда ею недоволен. Их брак был неудачен. Мой отец взял маму в жены, потому что просто хотел иметь детей, но у мамы не получалось забеременеть, ее второй ребенок, мальчик, умер сразу после рождения. Он винил ее в этом. Мое рождение не изменило его отношения к ней. Отец винил маму в том, что она родила девочку. И пусть отец любил меня, но маму он ненавидел, поэтому был рад, когда она уезжала в загородный дом. Но она уезжала со мной, поэтому он нас навещал. - Не бери мою дочь в это захолустье, - приказывал отец, не глядя на маму. - Она моя дочь тоже и должна расти со мной, - оправдывалась мама. За такие слова мама всегда платила. Отец ударял ее по лицу тяжелой ладонью и уходил, но не забирал меня с собой. Как только он покидал комнату, я подбегала к маме, которая от удара падала на пол. Она крепко обнимала меня и плакала, жалела себя и мечтала покинуть этого человека. Но уйти из семьи можно только одним способом: ногами вперед. Ей приходилось терпеть, чтобы остаться со мной. Однажды мама все-таки решила покинуть отца, уехав. Она еще с утра собирала наши вещи и повторяла, подходя ко мне: - Все будет хорошо. Мы поедем в то место, где будем в безопасности. Тебе там понравится. Там будет, с кем поиграть. Я ничего не говорила в ответ, только один раз задала вопрос: - А мы вернемся домой? Мама побледнела, отпрянула назад, встала с колен и отрезала «нет». Вечером мама разбудила меня и повела на улицу, в полудреме я следовала за ней к машине, которую она очень быстро завела. Я спала на заднем сидении, мы выехали в город, но в нас врезалась другая машина. Как многим известно, мой отец жестокий человек. В ночь нашего с мамой побега был убит консильери семьи Гараци в назидание Дону Гараци. В отместку, капо семьи, не знаю кто, послал своего человека, совершить покушение на Дона Скиапарелли, но под удар попали мы с мамой. Я находилась сзади и только ударилась головой о дверь, а моей маме пришлось не сладко. Ее ноги зажало помятой передней частью автомобиля, она сильно ударилась о руль и потеряла много крови. Она пробыла в коме три недели, а, когда проснулась, поняла, что больше не сможет ходить. Теперь даже мысль о побеге была невозможна. - Лучше бы ты умерла, - сказал отец, когда маму привезли домой. Я бы хотела ненавидеть отца, но не могу. Для меня он все еще пример для подражания, хотя я и считаю, что его обращение с другими людьми неподобающее. Он всегда жесток с теми, кто слабее или добрее. Возможно, только я была исключение, ведь со мной он был добр. Я боялась его огорчать, поэтому старалась во всем быть лучшей: в учебе, спорте. И у меня это получалось, пока я не встретила Рафаэля. Он появился, как гром среди ясного неба, сместив меня с моего первого места. Его трудами я встала позади. Мы были негласными соперниками и часто ссорились. И если я выступала против него в одиночку, против меня стояла его маленькая армия. Рита в том числе, про нее отдельный разговор, ведь она всегда пряталась в тени. - И что мы тут забыли? – жаловался Микель. – Почему именно мы должны рисовать этот плакат, когда его должна была рисовать Ри, на которую все это взвалил Эр? - Ты же знаешь ее, она скинет на нас – потом скажет Рафаэлю, какая молодец и все сделала. А если мы не сделаем этого, получим годичный абонемент в больницу. Ну, будь я ей, делал бы то же самое. В конце концов, она не только притворяется девушкой Рафаэля, но и является его телохранителем, пусть и сама на это подписалась. - Ты говоришь так, будто мы совсем ни на что не годны! У меня черный пояс по карате, я мастер Таек-вон-до, дзюдо и джиу-джитсу! Я занимался фехтованием! И умею стрелять, - перечислял Микель. - Ты просто хвастаешься, ты изучал это в рамках школы боевых искусств, где учат не нападать, а защищаться. Этим ты только умаляешь достоинства Риккарды, которая родилась на поле боя. Она в детстве участвовала в подпольных боях где-то: то ли в Иране, то ли в Ираке. Боевое самбо, дзюдо, вольная борьба,– это неполный список того, что она может. Ее знания были получены в реальной жизни, и она может их использовать в опасной ситуации. - Так сказал Эр? – скептически посмотрел Микель на немца. - С чего ему врать? – удивился блондин. - С того, что с недавнего времени ты подкатываешь к малышке Эр. – Микель усмехнулся. – Он ведь просто помешан на своей младшей сестренке, это почти клиника. - Не то чтобы все так запущенно, он просто беспричинно ей одержим. Возможно, потому что считает, что больше никому не может доверять. - Малышка Эр похоже тоже умеет мозги промывать. Знаешь, со стороны может показаться, что они ближе, чем просто брат и сестра, невольно представляешь всю эту сцену, как Эр соблазняет свою сестренку, даже не так, берет ее силой. - Микель! Прекрати, тебя могут услышать! – крикнул немец. – Ладно еще я, будет плохо, если нас услышит Рафаэль, тема Роберты для него очень болезненна. - Именно из-за всей этой его ревности и непонятного отношения к ней создается двоякое ощущение чего-то гадкого между ними. Притом еще, что они очень похожи: смоляные волосы, синие глаза, они оба легко сгорают, легко мерзнут, ненавидят рыбу и болгарский перец. Такое чувство, что это два клона разного пола, хорошо, что характеры у них разные. - С чего ты решил? Роберта отнюдь не такая нежная, как тебе может показаться. - О чем это мы говорим за работой? – из подсобки вышла Риккарда Греко, серая мышка нашего университета, я бы не вспомнила ее имя, если бы однажды не делала с ней одну работу. Именно ее Микель называл Ри, именно она всегда была Ритой. - Ри? Ты нас слышала? – занервничал Микель, когда Рикка ногой пнула его. - Работайте лучше, этот плакат нужен уже завтра! – она кинула к их ногам коробку с украшениями. – Вот гирлянды, колокольчики всякие. Развесите в актовом зале, подключите всю аппаратуру. А мне пора идти. - Куда, если не секрет? – незаинтересованно спросил немец. - Рафаэль сказал, что на Новый Год хочет подарить Роберте что-то особенное, он попросил выбрать, - без прикрас ответила Рикка. - И тебя не смущает то, что твой любимый человек просит выбрать подарок своей сестре? – так же холодно спросил немец. - Она ему просто сестра! – уверяла себя Рикка, прижимая кулак к груди. Думаю, поэтому Ро никогда не встречалась с Риккой. Рафаэль боялся, что Рикка ее убьет из ревности. Но я продолжу, на чем я остановилась? А, точно! - Альберта, ты что-то ищешь? – от моих подслушиваний он меня и отвлек. Рафаэль держал сбоку пару книг, он шел из библиотеки, готовился к сессии, ему осталось сдать только один предмет. Преподаватель этого предмета не очень любил его, так что ему надо было ответить идеально. - Я искала тебя! – воодушевленно воскликнула я, вытаскивая свою зачетку. – Я сдала все, нет изъянов, в этот раз победа за мной, везде «отлично»! - Да, ты молодец, - снисходительно улыбнулся он и потрепал меня по голове. Меня давно так никто не гладил с самого детства. Пусть он и отреагировал не так, как я хотела, но я была довольна, как если бы меня закидали подарками. Впервые я превзошла Рафаэля, но радовалась не этому, а тому, каким он был нежным. Думаете, любовь? Я тоже так думала. Но не могла поверить, что люблю человека, который на год меня младше. Смеетесь, что я соревновалась с тем, кто меня младше? Смейтесь. Я бы тоже смеялась, ведь с ним я была по-детски ребячлива. Поэтому я не могла поверить Ро, когда она сказала, что боялась Рафаэля раньше. Я больше верю тому, что она сказала при нашей первой встрече.***
- Наконец-то! Я дождалась этого и мы все еще живы! – возрадовалась Кэтрин и, будь ее воля, она бы начала пускать фейерверки. - Кэт, неужели наше с Ро знакомство вас так интересует? – удивилась Альберта. - Конечно, - влезла Джоанна, - Ро единственная в нашей команде, которую ты нашла не потому, что она женщина-наемник. - Ах, вот почему, - задумалась Альберта. – Да, это действительно интересно. Но я хотела рассказать о «Рите», так что потерпите. Возможно, к рассказу о нашем знакомстве присоединится и Ро.***
Риккарда Греко училась вместе с Рафаэлем, но у нас с ней были общие лекции. Она никогда не выделялась и даже не старалась выделиться, хотя внешность могла ей позволить. У нее были ярко-зеленые глаза и светло-русые волосы, нетипично для итальянки. Хотя в университете она и пыталась быть тихой и незаметной, но на деле была взрывной и стервозной. Она по уши была влюблена в Рафаэля, а в нее был влюблен Микель. Он, кстати, всячески пытался привлечь ее внимание, но без толку. Рикка недолюбливала немца, но, зная его жестокий нрав и злопамятность, остерегалась выказывать свою неприязнь. Я сама боялась немца, после того, как увидела однажды его в гневе. Он избил первокурсника до полусмерти за то, что он его как-то оскорбил. Все знали, что он был виноват, но никто не решился подтвердить акт насилия. Немцу всегда легко сносило крышу, и его потом сложно было остановить. Он вызывал больше ужаса, чем Рафаэль, Микель или Рикка, потому что улыбался, причиняя людям боль: видя их кровь, слыша их крики. Не думаю, что у него было все в порядке с головой.***
- Эй! – подскочила Роберта. - Прости, Ро, - сразу ответила Альберта. – Не мне его судить. Мой отец мне казался в сто раз хуже, пока я не узнала кое-что.***
Я вернулась из университета после защиты диссертации, хотела обрадовать маму тем, что теперь закончила вуз. Но в это время в комнате был папа. - Я чувствую, что не доживу до завтра, - слабо говорила мама, сложив руки на животе. – Перед смертью я хочу попросить тебя отпустить Альберту. Дай ей жить честной жизнью, вне «семьи». - Я уже решил, что моя дочь займет мое место. Я растил ее для этого, пусть она девушка, но также сильна и умна, как и мужчина. Только ей я могу доверить семью, - неожиданно спокойно отвечал отец. - Она не твоя дочь! – выкрикнула мама, и, как сказала бы Ро, с ее лица посыпалась маска. – В этом мире у тебя есть только сын, которого ты никогда не увидишь, потому что я его отдала! Отец оцепенел, затем упал на колени перед кроватью моей матери. Он был беззащитен. - Как так? Ты решила лишить меня счастья окончательно? Сначала Патриция, теперь еще и Альберта. Решила, что если не можешь убить меня, убьешь во мне веру!? – отец ударил кулаком по полу. - Ты сам виноват! Из-за тебя моей семьи не стало! Ты убил моего отца и хотел жениться на моей матери! – кричала мама. – Я годами ждала этого момента, чтобы сказать тебе. - Кто ее отец? – сквозь зубы, со стоном протянул он. - Я умру с этим секретом, - рассмеялась мама. В тот же миг она схватилась за сердце и умерла.***
- Похоже на какой-то второсортный сериал. Потом оказалось, что убитый консильери Гараци был твоим отцом и Ро твоя сестра, тот самый второй ребенок, который умер! – вмешалась Кэтрин, уже не интересуясь подробностями кровного родства Альберты и Роберты. - Да, тут закрутилось-завертелось. Это заставляет задуматься, но стоит ли в это погружаться? – спросила Джоанна. – Это проблема нашего времени: дети не знают родителей, родители не узнают детей, - тут ничего не попишешь, так было и раньше. - Мать, узнавшая ребенка, которого никогда не видела – это только в сказках, - добавила Марсела. - Что бы вы не говорили, Ро не может быть моей сестрой. Но было бы лучше, если бы это было так. На самом деле, я до сих пор не знаю своего настоящего отца.***
- Твоя мать умерла, - сказал отец почти сразу же. Меня новость не впечатлила. Я молчала, и на лице не дернулся ни один мускул, но по лицу текли слезы. Я знала, когда и как это случилось. Я видела и слышала все сама. Если бы я не узнала, что отец мне вовсе не отец, я бы сказала, что это каменное лицо унаследовала от него. Что я такая холодная, потому что его дочь, но, думаю, тут дело в воспитании. Быть гордой, сильной и всегда первой. Быть гордой. Быть сильной. Быть первой. Быть дочерью Дона Скиапарелли. Быть Альбертой Скиапарелли. Как бы я хотела ей быть, но Альберты Скиапарелли никогда не было. Было только подобие, имитация, я.***
Джоанна была очень снисходительна и прижала к своей груди Альберту, чтобы утешить ее. Ей были непонятны семейные стенания Роберты и Альберты, ведь люди, которые ее вырастили, были ее родителями и остались ими в любом случае. Но сегодня она хотела объять теплом всепрощения всех. - Пропусти свои сентиментальности! Мне нужно ваше с Ро знакомство и ничего более! Разве я многого прошу? – гневалась Кэтрин, ударяя сжатыми кулаками по толстым пуленепробиваемым стенам переносного бункера. Чувствовался запах соленой воды. Их как груз перевозили на корабле, чтобы они не помешали. - Прекрати вести себя так ребячливо! – вскочила Марсела, до этого тихо сидящая в углу из-за морской болезни. От резких движений у нее начались рвотные позывы. - Я расскажу, - ответила Альберта, но Марсела ее прервала. - Расскажи лучше о своем первом убийстве. Ро рассказала об этом вскользь, но тебя мы даже в деле не видели. Ты только приказываешь. - Ах. Я не хотела бы этого вспоминать, но, возможно, больше не имеет смысла что-либо скрывать.***
Настоящий воин познается в битве. Семья Скиапарелли долгое время воевала с семьей Гараци, но, когда на поле битвы появился следующий наследник семьи Гараци, баталии поутихли. Наступило негласное перемирие. Меня это не устраивало. Я считала себя великий героем, полководцем, затем королем. Слепо верила, что должна доказать отцу, насколько я сильна. Убить наследника семьи Гараци! Тихо, даже бесшумно. Так, чтобы потом не было проблем, но не отравить его. Взять этот пистолет, что лежал в выдвижном ящичке стола, проверить магазин и пойти на маленькое дело. Я долгое время наблюдала за ним, выслеживала его, поджидала его. Он не мог этого не заметить, но предпочел оставить все на своих местах. Я сама не заметила, как мы стали общаться, затем подружились, вскоре это переросло в соперничество, потому что он во многом меня превосходил. Я понимала, что такой, как он, больше достоин стать во главе семьи, чем я. И вот уже и подумать не могла о смерти человека, которого признала как достойного моего внимания. Вы хотели услышать про мое убийство? Это было так нелепо и глупо, что мне до сих пор стыдно. Вина перед человеком, которого я убила, не покидает меня. Глаза этой девушки до сих пор всплывают в памяти, кровь, текущая по ее коже и истошный всхлип. Она упала передо мной без дыхания. Даже если бы я хотела ее спасти, было бы поздно. Через ее шею насквозь прошла пуля, оставив огромный туннель. Ее голова оторвалась от тела, пока она падала. Рафаэль стоял перед ней, опустив руки в карманы, даже бровью не повел, когда я выстрелила. Он смотрел на меня, его лицо ничего не выражало, он был похож на каменное изваяние. Он просто отвернулся, сказав самому себе: - Костюм испорчен. Мне осточертело! Я убила его девушку, с которой он встречался, а ему важен только костюм!***
- Ты убила Отту!? – вскочила Роберта, сжав руки в кулаки. Два человека, находящихся в этом помещении, убили дорогих ей людей: лучшую подругу и любимого мужчину. Мир оказался слишком тесен, и люди, которых она считала друзьями, оказались убийцами ее любимых. Девушке, по молодости и пылкости натуры, захотелось убить и Альберту, и Джоанну, но резвый голос Кэтрин отвлек ее: - Наконец-то что-то интересное! Давайте теперь друг друга перебьем, мы ведь убийцы! Она убила твою подругу – ты ее друга, она убила твоего парня – ты ее. - Кэт права, если бы мы и нам мстили за всех, кого мы убили, тут бы никого не осталось. Какой смысл вспоминать прошлые обиды? Особенно сейчас, когда мы не знаем, что делать дальше, - подхватила ее мысль Марсела, заломив руки Роберты за спину. Но девушка вырывалась. - Зачем ты убила ее!? Она ни в чем не была виновата! – взвыла Роберта, и глаза ее наполнялись слезами. Она не плакала даже на похоронах Леонарда. Она никогда не плакала на людях. Раньше ее слезы видел только Рафаэль. Никто не видел, как дрожат ее плечи и как она пытается себя обнять, прячась от холода, бродящего по телу. Никто не слышал тихие всхлипы. Как много может открыться в этой закрытой комнате? Кого еще она успеет возненавидеть? Сколько сомнений родится в сердце каждой, присутствующей здесь? Они попали сюда, уверенные, что вместе все переживут. Но с каждой новой страницей их жизни они теряют ту нить, что связала их. - Ро, дослушай Альбу, - Джоанна силой вернула девушку на место. Роберта поубавила свой пыл, но уже не могла быть так спокойна, как раньше.***
Это был один из тех серых дней, когда я пошла в университет на пары, ничего не запланировав, кроме похода в тир. Я тренировалась в стрельбе с завидной постоянностью. Так часто, как я, не стреляют даже в наркокартелях или армии. Пули уходили песком сквозь пальцы, потому что во мне всегда было желание доказать отцу, что я достойна его имени. Я тогда не знала, что не его дочь. Просто уже тогда многие были против того, чтобы видеть меня наследницей в семье. Не только из-за того, что я женщина, но и потому, что у меня плохое зрение. Радиус моего обзора не превышает восьми метров: дальше все смазано до невозможности, проблемы не сглаживают даже очки. Это не мешает мне: я вожу машину, стреляю, ходила в школу и университет. Как я и говорила, в школе я познакомилась с Рафаэлем, который появился, как гром среди ясного неба. Красив, спортивен, умен, богат, притягателен. На него был большой ажиотаж в школе, он не мог спрятаться от своих поклонниц. Затем появилась Рита. - Как это? У тебя есть девушка? – удивлялись все. Я тогда не очень общалась с ним, мы были негласными соперниками, но наше противостояние не было сознательным. И мне тоже было интересно, какой должна быть та девушка, которая его привлекла? - Какая она? Откуда? Расскажи о ней! – услышала я краем уха его разговор с неблизкими знакомыми. - Ее зовут Рита, она наша ровесница. Она учится в другой школе, но планирует поступить в тот же университет, что и я, - ответил он. - А выглядит, как выглядит? – допрашивали его. - Бледная брюнетка, карими глаза, веснушки. Невысокая, следит за собой и модой, - не скрывал он. Знаете, почти все, что он сказал, противоречило настоящей «Рите». Рикка любила загар и свою смуглую кожу. Высокая, очень высокая. Не стройная, а скорее, фигуристая, но одежду носила мешковатую. Звучит вызывающе, но она совсем не выделялась на фоне своего потока. Может, в наше время просто было много неформалов… Ах, черт, я опять не о том! Я уже вышла из тира, как встретила Рафаэля с девушкой, Оттой, на одной из улиц: не очень оживленной, но красивой, как раз для романтических свиданий, как то, которое было у этих двоих. Она в красивом платье алого цвета с блестками была похожа на замороженную вишню в сахаре. Платье сидело на ней ужасно, ей совсем не шло, выглядело убого, как если бы нищенка его украла. Она выглядела так нелепо, будто украла платье, туфли и Рафаэля у действительно красивой девушки, которая теперь сидит где-то на улице в лохмотьях и просит милостыню. Они остановились, как вкопанные, две статуи. Памятник добродетели, ха. Она смутилась, покраснела, спряталась за его спину. Я встала в позу: бедро в бок, на него руку. Недовольство, непонимание. Ждала объяснений, как если бы он был моим парнем или братом. - Оставим это в секрете? – загадочно улыбнулся он. Мои брови сомкнулись в недовольстве. Я преодолела расстояние между нами двумя тяжелыми шагами, схватила за шею девушку, тщательно ее осмотрела, затем впилась взглядом в Рафаэля. - Дешевле не нашел!? – издевка, ирония, сарказм, глумление, желчь, яд – я вложила все это в одну фразу. А на деле было такое чувство, что это он надо мной издевается. Он посмотрел на меня сверху вниз, как на какое-то недоразумение. Его яркий глаз сверкал в свете фонарей. И если бы не повязка на его левом глазу, то два огонька прожгли бы меня. Не ситуация вызывала этот презрительный взгляд, а я! Что со мной происходило? Почему я была так резка? Девушка, чью шею я сжимала одной рукой, почти плакала от страха. Я стерва? Истеричка? Кто я теперь? Как отреагирует Рафаэль? Накричит? Оттолкнет? Он прикрыл глаз, улыбнулся и погладил по голове, как тогда, когда я впервые его превзошла. Может, я люблю его? Неужели это любовь? - Познакомься, Альберта, это Оттавиана, моя девушка, - представил Рафаэль. Я окаменела, не зная, что делать теперь. Не улыбнусь же я после того, как негласно назвала ее шлюхой. – Мы шли из ресторана к фонтану на соседней улице, не хочешь с нами? Я опустила голову, сверля глазами дорогу, выдавила «нет» и отбежала. Начался ливень. Забежав за угол, я ударилась головой о стенку, еще раз и еще, стыдясь своего поведения. Что я делала? Что на меня нашло? - ТЫ!!!! – послышалось оттуда, откуда я только что сбежала. – Рафаэль Гараци! Я искал тебя еще с самого Корлеоне! - Кажется, мне сегодня везет на крикливых людей, - пробурчал Рафаэль, когда я уже прибежала. - Вытаскивай все свое оружие! Садись в машину! Или я убью ее! – в руках незнакомца был пистолет и Отта, за его спиной голубая машина, напротив стоял Рафаэль, а еще дальше я, там где меня не было видно, в шести метрах от Рафаэля. - У меня нет оружия, - сказал Рафаэль, и это была правда. Но убийца, так его назову, не поверил ему и тыкнул в голову Отте. Рафаэль был удивительно спокоен. - Я убью ее! – грозился убийца, но, видимо, жизнь Отты он и в грош не ставил или был уверен, что в нее не выстрелят. Ошибся. Я не выдержала этой ситуации, вытащила пистолет, вышла из укрытия, выстрелила. Пули были разрывными. Я попала в шею Отты, прострелила ее насквозь, а убийцу только задела. Он в замешательстве забрался в машину и пытался уехать, но из тени, как это бывает в фильмах, прямо на капот спрыгнула Рикка. Она кулаком пробила лобовое стекло и голыми руками добила несостоявшегося убийцу. Рафаэля не волновали два трупа, один из которых принадлежал его девушке. Но, уходя, он приостановился: - Я был уверен, что ни один из вас не выстрелит. Ты умеешь удивлять, Скиапарелли. Буду иметь в виду. Чао! Постарайся не умереть.***
- Глупо и нелепо, но такова правда. Он не волновался за нее, уверенный в Рикке, зная ее способности, - закончила Альберта. – Я не знала Отту, но если она была твоей подругой, то могу только покаяться в совершенном. - Я знаю, что ты тоже этого не хотела. Но как теперь мне оставаться с вами в замкнутом помещении, если я знаю, что вы убили, как минимум, двух дорогих мне людей?- Роберта прижала колени к груди руками. - Ах, ты еще ребенок, - снисходительно гладила по голове ее Джоанна. Убивать – это их призвание, жизненный пусть и смысл существования. Руки каждой окроплены чужой кровью. Перед их глазами мелькают лица людей, которых уже нет в мире. Они убили их, чтобы жить дальше.***
Я помню его силуэт. Красивый, стройный и статный. Мужчина мечты. Руки, по привычке, в карманах брюк. Он в костюме. Туфли начищены до блеска. На большом пальце фамильное кольцо. Волосы завязаны неприглядной резинкой сзади: черные, гладкие, шелковистые и блестящие. Из-под ворота виднелась часть татуировки, идущей по всей задней части шеи и чуть-чуть заходящая на скулу. В проколотых ушах маленькие кольца-серьги. Вдалеке можно разглядеть холодный ярко-синий огонь в его левом глазу, не прикрытом кожаной повязкой, полный презрения, превосходства и гордости. Красивый? Нет. Божественный? Да. Восхищение? Возможно. Любовь? Предельно вероятно. Я не знаю, что чувствовала по отношению к нему. Он понравился мне, как только поняла, что он может меня превзойти. Я полюбила его, как только он проявил интерес ко мне. Я не перестала его любить даже после того, как он, испачканный кровью своей девушки, ушел, не оглянувшись. Красивый. Стройный. Статный. Похож на черную пантеру. Дикого зверя, измазанного кровью своих жертв.