Wicked games.

Перехожу границы, Совершая небольшие преступления, И возвращаю себе то, что является моим.

Мунаката мерил шагами собственный кабинет, то и дело сбиваясь со счета и раздражаясь лишний раз. Снова придется пустить в стан врага, снова есть риск поступиться всеми полномочиями, превысив их единожды. Но рисковал он только потому, что рисковал и противник. Не хотелось уступать. Они ведь все равно просто так не выдадут друг друга, пока им не наскучит. Это знают оба. Даже если бы и стало скучно, выбора больше нет, нужно довести дело до конца. Надо же, когда-то и сам Рейси жил духом улиц, ввязывался как в мелкие, так и в крупные аферы, находил в этом для себя что-то особенное. Для того, чтобы потом подчинить себя закону, пытаясь изменить этот мир другим путем. Наивная вера. Глупая совесть. Может, даже слабость. Черт знает что. Но что-то удерживает здесь прочно, связывает по рукам и ногам. Это было его выбором, возврата нет, а жалеть глупо. Будто от одного зла к другому, нет большего или меньшего. Разница лишь в том, что руки теперь испачканы не кровью, а пылью от бесконечных бумажек. Рейси терпеть не мог кровь, все яркое и бросающееся в глаза. А особенно этот красный цвет, засевший в памяти крупным пятном и не дающий покоя. Стук в дверь заставляет незаметно вздрогнуть. Затем следует доклад, из которого Мунаката выделяет только основную для себя суть – Микото уже здесь. Сухие распоряжения, а потом выжидание времени. Чертово предвкушение, которым так нравится дразнить себя самого. Специально медлить, оттягивать время, чтобы затем наоборот, его продлить. Но терпение никогда не было железным, сколько бы Рейси ни притворялся. И Суо тоже это знает. Наверняка уже ждет. Губы трогает незаметная усмешка, а ноги уже сами несут прочь от насквозь пропитанного пылью кабинета. Мрачные коридоры, наводящие самые разные фантазии, решетки, которым будто бы конца нет. Давно Мунаката не был в этом отсеке. Не самое приятное место уж точно. Как забавно, стать тут главным, чтобы отгородиться от всей грязной работы. Не пачкать руки. Будто бы на них не было въевшейся намертво грязи. Да когда уже эти прутья перестанут мелькать перед глазами? Стройная фигура темноволосого резко замирает в конце одной из коридорных извилин, а за оказавшейся по правую сторону решеткой уже раздается глухой смех. -Суо Микото, Вас ждет допрос, - слышен противный лязг металла, после чего Рейси шагает внутрь камеры, закрывая за собой дверцу и оставляя связку ключей в замке. Бояться нечего, заключенный скован цепями. Хотя, это лишь формальные отговорки. Полицейский в курсе, что Суо явился сюда практически добровольно не для того, что тут же спасаться бегством. О нет, все будет намного интереснее. -С пристрастием? – усмехается рыжий, внимательно осматривая вошедшего и устраиваясь на жесткой поверхности скамьи поудобнее, словно это не он здесь арестант. Просто он итак знает, чем все закончится. Негласное правило их игры. Единственное общее правило. -Поговори мне тут еще, - как-то слишком быстро выходит из себя Рейси, теряя весь свой официоз, но тут же пытается его вернуть, замирая напротив прикованного парня. -Между прочим, это несправедливо, держать меня здесь без каких-либо доказательств. И раз ты не можешь точно сказать, что я совершил это преступление, то чем я заслужил такие условия? – Микото демонстративно поднимает руки, прищуриваясь и выжидая, пока Рейси побесится от такой наглости. Надо же, с каждым разом выдержка темноволосого все хуже, он стал выдавать себя с потрохами, а раньше бы ни единый мускул на лице не дрогнул. Мунаката и хотел бы поспорить, только его задели за живое. Превышение полномочий. То, чего делать нельзя. Приходится отступить на шаг назад. Как в жизни, так и в самой их игре. Темноволосый дотягивается до связки ключей, выуживая оттуда подходящий, и уже через минуту Суо снова обретает свободу жестикуляции, чем и пользуется моментально. Преимущество в силе рыжего играет важную роль, и спина полицейского сталкивается с прохладной поверхностью. – Не боишься, что сядешь уже окончательно за домогательства до управляющего отделом? – Рейси произносит это с таким поразительным спокойствием, будто каждый день сталкивается с подобными ситуациями, но Микото прекрасно знает, что тот еле сдерживается, чтобы не сорваться сильнее. Как же это интересно, бесить эту ходячую глыбу льда. Рейси так неумело скрывает все эмоции. Может, кого-то ему обманывать и удается, но только не того человека, который знает его лучше всех остальных. -И почему ты сразу думаешь о домогательстве? Так может, я тебя избить хотел. Но ход твоих мыслей мне тоже нравится, - Суо вновь смеется, отчего полицейский чуть ли зубами не скрипит. Руки рыжего будто незаметно устраиваются на бедрах служащего, комкая ткань его идеально отглаженной формы. -Будто бы я не знаю о твоих мотивах. Тебя проще раскусить, чем ты думаешь. И да, тут есть камеры, - Мунаката, все же поборов приступ раздражения, усмехается, пытаясь не убрать руки парня, а лишь только выдернуть из-под них ткань в бесполезной попытке спасти ее вид. -Что ж, тогда тебя раскусить точно так же просто. Нет тут ни единой камеры, это не в твоих правилах. Ты ведь не любишь быстро обрывать веселье, - рыжий откровенно издевается, глядя на еле заметные перемены в выражении лица полицейского. Какой наивный. Думает, что может еще хоть чем-то напугать. А может, лишь дразнит. Да, скорее так. Уж не стал бы Мунаката затевать все это без собственного на то интереса. А если ему действительно так интересно, то почему бы не оправдать ожидания. Тем более, что в этой части их состязания, обретающего порой новые формы, победителем неизменно становится Суо. И это даже не уступки. Это слабость Рейси, с которой он вряд ли когда-то смирится, но от которой не может сбежать. Даже если бы очень захотел спастись бегством, все равно не смог бы. Руки заключенного скользят выше, не оставляя форме никаких шансов сохранить приличный вид, с силой отдергивая полы рубашки. Дыхание рыжего почти касается шеи Рейси, но он ведь тоже умеет дразнить. К этой победе не хочется идти столь быстро. Взгляды противников пересекаются, и демоны где-то внутри Микото торжествующе хохочут, навевая на мысль о той желанной добыче, которую так давно хотелось заполучить.