Шаги по стеклу

Дин проснулся около полудня. После вчерашнего голова ощущалась жестяным амбаром, в котором трудились отбойными молотками рабочие, а во рту образовалась пустыня с погибшими животными, дружно облегчившимися перед смертью. Кое-как приняв вертикальное положение, Винчестер минуту колебался между двумя пунктами назначения: ванной с аспирином в аптечке и кухней с водой в холодильнике. Решив, что вода есть и в кране, он побрел в ванную, тихо матерясь то на слишком яркий солнечный свет, пробивающийся в незашторенное окно, то на бунтующий желудок, судя по всему, считающий виски плохой заменой еде. Зеркало в ванной послушно отразило небритую физиономию с красными глазками-щелочками. Да уж, красавец! Хорошо хоть волосы слишком коротки, чтобы свиться в гнездо за ночь! Дин внезапно вспомнил вчерашнего знакомца, Ангела. Вот уж кто точно просыпается с вороньим гнездом на голове. Впрочем, попытавшись представить себе чистильщика только что вставшим с постели, зевающим и сонно потягивающимся, Винчестер потерпел сокрушительное поражение. Его воображения на это не хватило. Вместо этого постоянно вылезали картинки, как тот вечером не в постель ложится, чтобы спать, как все нормальные люди, а становится в какой-нибудь шкаф, просто выключаясь до утра, как и положено роботу. Брр… ну и мысли приходят с перепою! Дин решительно встряхнулся и принялся приводить себя в божеский вид. И так проспал почти полдня, а дел предстояло немало. На кухне он первым делом опустил жалюзи, так как, несмотря на значительно улучшившееся после водных процедур и дозы аспирина состояние, солнечный свет по-прежнему раздражал. Яичница и крепкий кофе подняли его настроение с паршиво-средненького до вполне себе хорошего. Немалую роль в этом сыграло и то, что первым пунктом сегодняшней повестки дня стояла покупка подарка Сэму на день рождения. Плюсом было то, что подарок давно уже продуман и выбран, то есть обычные, вгоняющие в депрессию метания по магазинам в поисках хоть чего-нибудь подходящего и не совсем банального отменялись. Винчестер едва услышал звонок, когда одевался, попутно подпевая Бону Скотту. Высветившееся на экране мобильника имя обдало внезапным холодком. Не то чтобы Кроули ему никогда не звонил, но сегодня это было неожиданно, учитывая, что по предварительной договоренности Дин должен был вечером заехать в особняк, отчитаться и передать всю полученную информацию. И причиной нетерпения босса вполне могла быть болтливость чистильщика. Ангел ведь, по сути, четкого обещания молчать не давал. А если бы и дал… Дин достаточно жил на свете, чтобы знать, насколько легко даются и нарушаются любые обещания. Он также прекрасно понимал, что, каким бы ценным в глазах Кроули он ни был, ошибка, которая, не вмешайся случай, повлекла бы множество проблем и дополнительных хлопот, может мгновенно перевести его самого в разряд объекта уже чьей-то охоты. Выключив проигрыватель и глубоко вздохнув, он ответил на звонок: — Чего тебе? — И тебе здравствуй, Дин, — голос Кроули звучал привычно, лениво-насмешливо, что Дин отнес к хорошим признакам, хотя… зная босса… не стоило расслабляться раньше времени. — Мы будем упражняться в реверансах или ты скажешь, зачем позвонил, и я займусь своими делами? — поддержал их привычную пикировку на грани дозволенного Винчестер. — Ну, я по-прежнему не оставляю надежды однажды сделать из тебя приличного человека. — Если тебя не смущает, что за столько лет у тебя ничего не вышло, то можешь продолжать надеяться. Но я не думаю, что ты позвонил мне только поболтать о моем воспитании. — Ты прав. На самом деле я хотел перенести нашу встречу. Можешь заехать пораньше? Сейчас? — Ну, вообще-то я собирался кое-что сделать… — протянул Дин, раздумывая. С одной стороны, хотелось заняться давно запланированной покупкой, с другой же, лучше поскорее закончить со вчерашним неприятным делом, заодно выяснив, знает Кроули что-то о мальчишке или нет, и забыть о нем окончательно. — Ладно, скоро буду. — Жду. Уже выйдя из квартиры, Дин понял, что забыл солнцезащитные очки. Вроде мелочь, вот только эта мелочь давала понять, как на самом деле, сам того не замечая, он нервничал по поводу предстоящей встречи. Даже не самой встречи, а необходимости понять, доложил чистильщик Кроули или нет. На улице сиял свежими после вчерашней грозы красками яркий весенний день. Город жил своей жизнью, не замирающей ни на миг, разливаясь человеческими ручейками, перекликаясь клаксонами машин, и все это на фоне характерного несмолкающего городского гула. И Винчестер даже смог порадоваться всему этому свету и мельтешению, как только обнаружил в бардачке Импалы старые очки, заброшенные туда в незапамятные времена. Он любил солнечный свет, любил чувствовать его всем лицом и видеть краски окружающего мира без приглушающего фильтра затемненных стекол. Но сегодня без этого было не обойтись, так как на яркий свет голова реагировала ритмично пульсирующей в висках болью. Наверное, пить все же стоило поменьше. Дин саркастично фыркнул по поводу последней мысли, аккуратно вливая свою любимую Детку — Шеви Импалу 1967 года — в густой поток машин и попутно вспоминая, сколько раз уже подобные соображения приходили ему в голову. И с какими результатами. Точнее, их отсутствием. Впрочем, он не питал особых иллюзий: с его работой вероятность умереть от цирроза печени была гораздо меньше, нежели от пули удачливого клиента или — чем черт не шутит? — полицейского. Соответственно, какой смысл в тошнотворно скучном, правильном образе жизни? Это Сэм, его младший брат, мог страдать подобной ерундой, учитывая, что работа с финансами, пусть и финансами крупного преступного синдиката, намного больше располагала к планированию долгой и спокойной старости. Фергус Кроули обитал в пригороде. В максимально респектабельном пригороде, всеми силами пытаясь показать и подчеркнуть собственную британскую аристократичность, в истинности которой Дин откровенно сомневался. Нет, умение «держать лицо» и манеры у босса были отменные, вот только Винчестер без колебаний поставил бы свой годовой заработок на то, что все это — приобретенное в сознательном уже возрасте, тщательно натренированное и никак не связанное с происхождением. Обиталище босса напоминало небольшую крепость своей высокой глухой оградой, выделяясь этим среди соседних поместий. Впрочем, среди всей напыщенности, роскоши и тщательно культивируемой избранности, свойственных этому району, сложно было удивить кого-то причудами. На въезде Дин перекинулся дежурными шутками с Бенни, маринующимся в душной будке возле ворот. С Бенни они вроде бы дружили, если такое понятие как «дружба» вообще могло быть применимо в их мире. По крайней мере иногда они ходили вместе выпить вечером, и Винчестер был почти уверен, что в случае какой-нибудь непредвиденной ситуации Бенни сначала задаст ему вопросы и выслушает ответы, а только потом выстрелит. Но, как и при общении с кем бы то ни было, кроме Сэма, ключевым словом тут было «почти». Почти уверенность, почти доверие, почти дружба… Кроули ждал его в кабинете, обставленном тяжелой темной мебелью в духе готических ужастиков. Дин отдавал должное вкусу босса в выборе обстановки: все предметы по отдельности были вроде бы совершенно обычными, но вместе каким-то невероятным образом создавали ощущение давящей, оглушающей атмосферы, навевающей ассоциации скорее с пропитанным кровью пыточным подвалом (а в бытность свою подручным и учеником Аластара, признанного палача Семьи, Дин и такой видел не единожды). Впрочем, возможно, суть была в ауре самого Кроули и его умении произвести нужное впечатление, что, на первый взгляд, должно было быть довольно сложным для невысокого, коренастого кареглазого брюнета лет сорока пяти с самым что ни на есть заурядным лицом. Однако уже второй взгляд заставлял сомневаться в верности первого впечатления: прямая осанка и полный уверенности вид выдавали человека, привыкшего отдавать приказы, которым подчиняются без обсуждения, а в темных глазах светился незаурядный ум, обоснованное чувство собственного превосходства и жесткость. Не бессмысленная жестокость, свойственная прыщавым юнцам и ущербным садистам, а сознательная способность на любые решения и поступки, если это будет необходимо для достижения цели. Вот и сейчас он радушно предложил Дину напитки, кивком указав на стоящее напротив письменного стола мягкое кресло, однако цепкий, пронизывающий взгляд и полуухмылка на тонких губах заставили Винчестера усомниться в молчаливости Ангела. Слишком уж понимающе-пренебрежительным было выражение физиономии босса. — От кофе я бы не отказался, — озвучил свое пожелание Дин, присаживаясь и внимательно наблюдая за хозяином дома, вызывающим слугу и отдающим распоряжения. Увы, в случае с Кроули наблюдения вряд ли могли чем-то помочь: никогда нельзя было поручиться, что выражение его лица является истинным отображением эмоций и мыслей, а не мастерски скроенной маской. — Ну, чем порадуешь? — поинтересовался Кроули, рассеянно вертя в руке стакан с виски. Еще одна загадка босса: в любое время дня и ночи его невозможно было представить без дорогой выпивки, однако при этом Дин ни разу не видел его пьяным или хотя бы проявляющим сколько-нибудь заметные признаки опьянения. Чай он там пьет, что ли, под видом виски? Аккуратно отпивая глоток горячего, бесподобно ароматного кофе, поданного служанкой, Дин дал себе еще минуту на то, чтобы определиться, упоминать ли о вчерашней своей оплошности. И решил, что самому копать себе могилу точно глупо. Авось и пронесет. — Клиент раскололся. Крепкий оказался, зараза! Пришлось повозиться. Но я его все равно сделал! — расплылся в самодовольной улыбке Винчестер. — Информацию он сливал полиции, а не конкурентам. Сдал двоих, Жабу и Мексиканца. Как я понял, в основном, чтобы освободить себе большую территорию. И предупредил о поставке в следующий четверг в порту. Надеюсь, тебе это о чем-то говорит, — он бросил вопросительный взгляд на босса и, дождавшись кивка, продолжил: — Больше эта птичка никому ничего напеть не успела. — Уверен? — Уверен. — Ну что ж, собаке собачья смерть, — провозгласил своеобразный тост Кроули, отсалютовав Дину стаканом. Тот согласно поднял чашку с кофе. — Кстати, как я понял, ты вчера повстречался с нашим Ангелом-спасителем? Как впечатления? Такая быстрая перемена темы тоже была излюбленным приемом Кроули, позволяющим сбить собеседника с толку и не дать продумать ответ. Винчестер, прекрасно знавший об этой привычке босса и не единожды как наблюдавший со стороны за плодами такой тактики, так и испытывавший ее действие на себе, все равно ощутимо смешался. Что, предполагается, он должен ответить? Чистильщик, судя по всему, уже отчитался о своей работе. Теперь все зависит от того, отчитался ли он только о ней. — Рад, что раньше не встречался с чистильщиками, — осторожно начал Дин. — Странные они, должно быть, ребята. Во всяком случае, этот конкретный точно странный. Не человек, а робот какой-то. — Ну, маловероятно, что ты когда-нибудь встретишь еще кого-то с таким же профилем деятельности, — довольно улыбаясь, словно его чем-то порадовала реакция Винчестера, заявил Кроули. — Чтоб ты знал, Дин, чистильщики — редкие птицы. А уж наш Ангел так и вовсе единственный в своем роде. — Что в нем такого уникального? Кроме, судя по всему, отвратительного характера. — Способность убрать любые следы и так обработать место, что никто никогда ничего там уже не найдет, даже если обыщет все щели и закоулки. Он гений в своем деле, проще говоря. Что же касается его якобы отвратительного характера, то я сомневаюсь, что так можно сказать. На самом деле характер у него великолепный: он всегда идеально делает свою работу, не допуская ошибок в качестве и сроках, и ему наплевать на всех и все остальное. Что может быть лучше? Чего-либо более похожего на откровенное восхищение босс не демонстрировал еще никогда. Сказать, что Дин был удивлен, — это ничего не сказать. Зачем ему озвучивают эту оду? Или Кроули, грешным делом, решил переквалифицироваться в стихоплеты и на нем тренируется? Наверное, удивление на его лице было уж очень явственным, поскольку Кроули, свернув свою хвалебную речь, пояснил: — В ближайшие дни тебе предстоит задание на выезде вместе с ним. И зная твою импульсивность и вспыльчивость, уверен, что тебе не помешает правильное понимание того, с кем именно предстоит работать. А то мне как-то не улыбается услышать, что больше тебя никто и никогда не найдет. — Ну так пошли Аластара, — огрызнулся Дин, задетый уверенностью Кроули, что в случае конфликта победителем будет явно не он, опытный Охотник, а этот расхваленный непонятно за что Ангел. — Или этого твоего сверхзагадочного Азазеля. Думается мне, с Ангелом они как раз будут два сапога пара. — Я думал об этом. Но ты ведь знаешь, Аластар грубоват. И работы его профиля там точно не будет. Там понадобится осторожность и определенное изящество. Аластару это не дано, — закончил Кроули с точно выверенной долей пренебрежения, заставив Винчестера почувствовать закономерную гордость, даже несмотря на понимание, что именно это от него и ожидается. — Для Азазеля же работа, напротив, слишком простая. Он почти отошел от дел и в последнее время берется только за что-то совсем уж исключительное. Так что остаешься только ты. К тому же Ангел уже одобрил твою кандидатуру в сравнении с Аластаром. Вот последнее утверждение было сомнительным. С какой бы стати чистильщику давали выбирать, с кем выполнять задание? А даже если бы и позволили, с чего бы это он выбрал того, кто серьезно облажался у него на глазах? — А с чего это ты позволил ему выбирать? — озвучил часть своих сомнений Дин. — Что-то я не помню, чтобы ты нуждался в чьих-то советах. И кстати, откуда он знает меня? И сколько он обо мне знает? Может, я не в курсе, а ты расклеиваешь мое резюме на каждом столбе? — добавил он уже откровенно раздраженно. — Ты невнимательно слушал, Винчестер, — насмешливо усмехнулся босс. — Ангел действительно уникален. И доступом к информации в том числе. Сразу уточню, пока ты меня не обвинил во всех смертных грехах: основную часть он получил не от меня. Так что не удивлюсь, если о тебе он знает даже чуть больше моего. — Это еще что за фигня, Кроули?! — Успокойся, Винчестер. Он из Семьи. Из той самой, — веско сказал Кроули, на корню обрубив все возмущение Дина вкупе с роящимися у него во множестве вопросами. Полюбовавшись с полминуты его обалдевшим лицом, он продолжил: — Надеюсь, теперь ты полностью понимаешь, с кем будешь работать? — Как уж тут не понять, если ты битые полчаса мне это в башку вбиваешь, — буркнул Винчестер. — Вот и отлично. Мне действительно было бы жаль потерять своего лучшего дознавателя только по причине твоего непонимания ситуации и привычки скалить зубы и огрызаться, не глядя на весовую категорию противника, — миролюбиво продолжил Кроули, не обращая внимания на кислую физиономию подчиненного. — Что ж он, весь такой из себя, забыл в нашей дыре? — Если надоест жить, можешь у него сам спросить. — Ладно, понял, — Винчестер примирительно поднял руки, вставая. — Не буду я провоцировать нашу принцессу. Но и зад лизать не буду тоже, хоть сразу пристрели. — Не надо ему ничего лизать, — рассмеялся британец. — Сообщу о поездке как обычно. До связи. — Пока, босс. *** Дин завел машину и включил проигрыватель. Хриплый голос Джеймса Хэтфилда наполнил салон Импалы. Дин вел машину неторопливо, наслаждаясь ровным рокотом мотора и музыкой. Впечатления от встречи были двойственными. С одной стороны, плюсом было то, что Кроули ничего не узнал о чуть не сбежавшем свидетеле, что в глазах Винчестера добавило Ангелу очков. С другой стороны, вряд ли что-то могло быть хуже необходимости работать на выезде, в непосредственном длительном контакте, с таким неприятным человеком, да еще и принадлежащим, как оказалось, к Семье. То есть, как себя с ним вести, было непонятно. Семья… Дин мало что о ней знал. Так, слухи, догадки, редкие факты, достоверность которых никто не мог ни доказать, ни опровергнуть. Наверняка известно было только то, что загадочная Семья существовала, управляя бизнесом, частью которого была практически вся преступная деятельность в их штате, Канзасе, откуда-то издалека. Более-менее точного адреса, вполне возможно, и Кроули не знал. Никого из Семьи Винчестер никогда до этого не видел, что и понятно — не тот у него уровень. И еще он всегда сомневался, что Семья — это и вправду семья, то есть что речь идет о родственниках. Впрочем, кто его знает. Вон, как оказалось, он даже повстречал одного из этих полумифических членов Семьи, и не догадываясь об этом. Вообще, Дин всегда подспудно ожидал, что представитель Семьи должен оказаться итальянцем, учитывая такое странное, словно заимствованное из фильмов об итальянской мафии, название руководящей группы. Но Ангел на итальянца явно не смахивал. Хотя… они ведь могут быть действительно родственниками, тогда понятно и название. Он как-то в шутку спросил об этом Кроули, получив вместо ответа совет жить дольше, зная меньше. Совету он следовал. Праздное любопытство однозначно не стоило жизни. А второй факт, повторяемый всеми, кто предположительно мог иметь контакты непосредственно с Семьей, состоял в том, что более хитрых, скрытных, жестоких и непредсказуемых людей сложно было найти. И вспоминая своего единственного знакомца из их числа, Дин предполагал, что этот факт можно считать достоверным, по крайней мере в отношении одного члена Семьи. С которым ему предстоит работать. Пусть не стараясь угодить (что Винчестер не смог бы заставить себя делать ни за какие деньги), но хотя бы не ударив в грязь лицом снова. Благодаря переносу встречи с боссом, вечер внезапно оказался свободным, и Дин вспомнил, что Сэм хотел пригласить его на семейный ужин вроде бы как раз в субботу, то есть сегодня. Перезвонив брату и обрадовав того известием, что, благодаря изменившимся планам, сможет заехать вечером, он решил скоротать оставшееся время в кафе. Подарок был уже куплен, до ужина оставалось два часа, и ехать домой, чтобы потом возвращаться через весь город, смысла не было. А вот посидеть за чашечкой кофе, медитируя для достижения нужной степени пофигизма, чтобы вынести несколько часов общения с девушкой Сэма, — самое оно. Дин не мог сказать, чем конкретно ему не нравилась симпатичная, в общем-то, девушка — изящная брюнетка маленького роста, с теплыми карими глазами, — но чувствовал неприязнь с первого дня знакомства, где-то на уровне инстинктов. При каждой встрече он ощущал, как на загривке становится дыбом воображаемая шерсть, как у собаки, учуявшей волка, и губы сводит судорожной улыбкой, мало отличимой от оскала. Маленькое кафе возле шумного торгового центра показалось Винчестеру достаточно чистым и часто посещаемым, чтобы не продавать совсем уж отстойный кофе. Он заказал кофе прямо у стойки и, забрав его, успел только развернуться к залу, чтобы определиться со столиком, как почувствовал себя потерпевшим от урагана: маленького, рыжего и адски горячего. Потом до него дошло, что ураган имеет вид симпатичной, невысокой девушки, не такой уж и рыжей, скорее с каштаново-рыжеватой вьющейся шевелюрой до плеч, а горячим был его собственный кофе, оказавшийся на его же груди в результате столкновения. — О, простите, как же это я… Я такая невнимательная! — зеленые глаза почти такого же оттенка, что он видел каждый день в зеркале, смотрели с искренним раскаянием. — Я могу как-то загладить свою вину? — Ну, вообще-то… — пришлось срочно проглотить уже заготовленную фразу о возможности заглаживания вины совместным ужином, так как рядом с зеленоглазкой словно из воздуха нарисовался Ангел, устремив на Винчестера свой замораживающий взгляд. Отсутствие перемен в его внешности — все та же растрепанная прическа, тот же небрежно повязанный галстук и незастегнутая верхняя пуговица рубашки, тоже, кажется, той же самой, — создало у Дина сюрреалистическое ощущение, что вчерашний вечер каким-то образом перетек в сегодняшний и с этим человеком они не расставались. Брр… Дин тряхнул головой, стряхивая секундное наваждение. — Что случилось? — Представляешь, Кастиэль, я налетела на человека и облила его горячим кофе! — ответила девушка, хотя Дину показалось, что вопрос был обращен к нему. — Мне так стыдно! Позвольте, я угощу вас кофе взамен пролитого, — последнюю фразу она проговорила уже стоя вполоборота возле стойки, тут же прося барменшу повторить заказ вот этого молодого человека в зеленой рубашке. — Да не стоит. Я уже, можно сказать, употребил свой кофе, пусть и нетрадиционным способом, — попытался неловко отшутиться Дин, однако его, кажется, никто даже не слушал: чистильщик уже отошел к столику, к которому потянула и самого Винчестера неугомонная зеленоглазка, как только сделала заказ. Надо признать, что отнекивался Дин вяло и без энтузиазма. Перспектива выпить кофе с Ангелом, чье имя оказалось таким причудливым, что смахивало скорее на очередной псевдоним (а может, им и было), и его знакомой и в процессе, возможно, узнать что-то из настоящей жизни этого человека казалась достаточно заманчивой. К тому же вскоре им предстоит тесное сотрудничество, к которому Винчестер предпочел бы приступить, имея чуть больше информации, чем нынешнее полное ее отсутствие. — Присаживайтесь, пожалуйста. Меня зовут Дафна. А это мой жених, Кастиэль, — щебетала между тем девушка, отбуксировав Дина к столику. — Мне так жаль! Я иногда бываю такой неуклюжей! — Дин, — едва смог вклиниться в ее монолог Винчестер, протягивая руку Кастиэлю для приветствия. Тот только саркастично вздернул левую бровь, как бы говоря: «Серьезно? Ты правда думаешь, что я не знаю, как тебя зовут и даже что ты ешь на завтрак?», игнорируя протянутую руку. Дин нахмурился, поняв, что предстоящая совместная работа будет непростой. Потому что как можно куда-то ехать и работать с человеком, который вызывает желание убить его десятью разными способами одновременно? — Наверное, я вам помешал. Я же говорил, что это лишнее, Дафна, кофе я могу попить где-нибудь в другом месте, — выдавил Винчестер вместо так и просящегося на язык «Ваш жених настолько высокомерный мудак, что сидеть с ним за одним столом вредно для нервов и самоуважения». — О, простите, Кастиэль иногда кажется таким невежливым! Не стоит обижаться — он просто очень не любит лишних прикосновений, — затараторила Дафна. — Я однозначно не вижу смысла в касании рук множества людей, которые мне их протягивают. Хотя бы потому, что понятия не имею, что они этими самыми руками делали и как у них с соблюдением правил гигиены, — совершенно спокойно заявил Кастиэль. Ситуацию его заявление однозначно не улучшило, как и мнение Винчестера о нем. Впрочем, судя по всему, ему на это было глубоко начхать. — Но ты не помешал. И раз уж Дафне хочется тебя угостить, заглаживая свою вину, я не имею ничего против твоего присутствия, — вдруг добавил чистильщик. Дин, уже намеревавшийся уйти, от неожиданности проглотил припасенное хлесткое замечание о чьей-то вежливости и присел за столик, потерявшись в логике этого человека. Точнее, в ее отсутствии. Откровенно нагрубить человеку и тут же сообщить, что не имеешь ничего против того, чтобы провести какое-то время с ним за одним столом? Видимо, это было абсолютно логично. В понимании Кастиэля. — Вот, я же говорила, что все хорошо, — обрадовалась Дафна, хватая своего жениха под локоть и устраивая голову у него на плече. Кастиэль отреагировал на это философски. То есть никак. Выражение его лица не поменялось ни на одну морщинку, он продолжал пить свой кофе, скользя безразлично-отсутствующим взглядом по залу кафе. Он не обнял ее в ответ, не улыбнулся ей, даже не повернул голову. Но судя по тому, что девушка продолжала болтать как ни в чем не бывало, такая холодность была для нее вполне привычной. Дин невольно позавидовал, представив, что ему самому пришлось бы выслушать, посмей он так проигнорировать хоть одну из своих пассий, во всяком случае из тех редких, которые задерживались дольше, чем на одну ночь. А эта святая женщина продолжала вполне искренне улыбаться, сияя своими большими, зелеными с желтизной глазищами. Почему-то похожая не на кошку, как можно было бы ожидать, глядя в ее кошачьи глаза, а на канарейку, маленькую глупую птичку, беззаботно щебечущую свою птичью чепуху прямо на ухо огромному ленивому коту, которому, похоже, только природная лень и не позволяла сожрать в один укус незадачливую пичужку. Пока не позволяла. Дин настолько ушел в размышления, как может существовать в природе пара из настолько не подходящих друг другу людей, что, только заметив неожиданно повисшую за столиком тишину, сообразил, что реплики ждут от него. — Я спрашивала, чем вы занимаетесь, Дин? — повторила Дафна, видимо, заметив его затруднение. — Автомобилями. Починкой, сборкой. Ну, знаете, если коллекционер хочет получить аутентичный автомобиль, имея не все детали, а иногда и вообще один каркас с совершенно новой начинкой, вот тогда я нахожу недостающее и восстанавливаю машину в ее практически первоначальном виде. — Наверное, это сложно? — растерянно протянула девушка, явно не зная, что еще можно сказать о такой «увлекательной», на ее взгляд, работе. — Не так уж и сложно, если занимаешься этим достаточно давно и знаешь, что, где и через кого можно найти. Зато какое удовольствие видеть восстановленный автомобиль, такой же, каким он был в тот момент, когда сошел с конвейера десятилетия назад! Бывают, конечно, странные заказы, как, например, недавно один чудак хотел, чтобы я собрал ему машину 30-х годов по одной только картинке, не имея не то, что каркаса, а даже хотя бы одной завалящей детали. И это учитывая, что таких моделей вообще было выпущено всего несколько штук, и единственное место, где хоть одну можно было бы найти, — это чья-нибудь частная коллекция. Я ему так и сказал, что такой автомобиль проще украсть, чем… — Дин запнулся, внезапно поняв, что, как обычно, увлекся любимой темой в неподходящей для этого компании: Дафна учтиво слушала и даже пыталась изобразить какое-то подобие интереса, однако получалось это у нее откровенно плохо. А вот Кастиэль, напротив, как оказалось, отвлекся от рассматривания обстановки и сосредоточился на рассказе Винчестера, устремив на него пронизывающий взгляд своих ледяных глаз и безмерно его удивляя таким вниманием. Нет, ну не мог же он действительно интересоваться старыми авто? Или мог? Честно говоря, Дин затруднился бы предположить, что может интересовать — не говоря уж о том, чтобы увлекать — этого человека, словно застегнутого на все замки и защелки, но почему-то был уверен, что автомобили в круг его интересов точно не входят. — А Кастиэль преподает химию в университете, — воспользовавшись замешательством Винчестера, вновь защебетала девушка. — Он гениальный химик! Так всегда говорит… — Так что же ты ответил на заказ, Дин? — не дал ей поведать, кто именно так его расхваливает, Кастиэль. — Посоветовал нанять профессиональных воров, — ответил Дин, бросая извиняющийся взгляд на Дафну, которая с удивительным хладнокровием проигнорировала и это откровенное пренебрежение, заставив усомниться в двух вещах сразу: во-первых, есть ли у нее женская гордость, а во-вторых, есть ли у нее какие-либо чувства к жениху. Впрочем, какое Винчестеру может быть дело до нее и ее причуд? — А как твоя преподавательская работа? — учитывая, что Кастиэль сразу же перешел на неформальное общение, не создавая себе труда разыгрывать перед невестой полноценную сцену первого знакомства, Дин тоже не посчитал нужным расшаркиваться. — Работа как работа, — равнодушно пожал плечами чистильщик, похоже, вновь теряя интерес к разговору. — Нравится нести свет знаний в массы? — Нет, — это прозвучало как точка в разговоре, а сам Кастиэль уткнулся взглядом в свою чашку с остатками кофе, меланхолично покачивая ее в руке. Однако через минуту он продолжил: — Я не вижу в этом смысла. Не в знаниях — в обучении кого-либо. Девяносто пять процентов учащихся никогда не узнают и не поймут и половины по-настоящему ценных вещей по тем предметам, которые изучают. А из тех, кто все же получит какие-то действительно полезные знания, восемьдесят процентов никогда ими не воспользуются. Так что это просто пустая трата времени, которая тем не менее приносит некоторый доход. В его последней фразе Винчестер явно услышал то, что упустил бы любой другой: не имеет особого значения, чем там занимается Кастиэль и какие деньги ему это приносит, главное — что это позволяет успешно скрывать основной источник дохода. У него самого было так же, кроме той детали, что ему повезло еще и любить свою работу-прикрытие. — Что значит «какой-то доход»? — возмутилась Дафна. — Ты прекрасный преподаватель и гений в своей сфере, что твое начальство отлично знает и ценит! Однако ее эмоциональный всплеск пропал втуне, не произведя никакого впечатления на ее жениха, снова вернувшегося к сканированию взглядом окружающего пространства и полностью проигнорировавшего попытку защитить его от воображаемого самоуничижения. Видя, что Кастиэль окончательно выпал из разговора, Дин демонстративно глянул на часы и засобирался, торопливо допив свой кофе. Поблагодарив за приглашение, выслушав попутно еще одну порцию извинений от зеленоглазки и попрощавшись, он наконец вышел из кафе. Конечно, из болтовни Дафны можно было бы извлечь некоторую полезную информацию, вот только выискивать ее в потоке совершенно лишней и неинтересной не было никакого желания. Еще и постоянно ощущая подавляющее присутствие молчаливого свидетеля их беседы. В отличие от девушки, способной, судя по всему, спокойно игнорировать собственного жениха, воспринимая его, скорее, как некую абстрактную фигуру рядом, Дин таким талантом не обладал. Он облегченно вздохнул, садясь в машину. Да, попытка помедитировать и настроиться на непробиваемое спокойствие перед визитом к брату явно провалилась.