Шаги по стеклу

Кастиэль припарковал машину в переулке недалеко от места сегодняшнего задания — многоэтажного бетонного муравейника — и вышел из уютного тепла салона в совсем не летнюю, несмотря на первые числа июня, прохладу, усугубляемую резкими порывами холодного ветра. Обычно он предпочитал оставлять машину подальше, но сегодня дело предстояло в весьма оживленном районе, где люди и автомобили снуют туда-сюда постоянно, и никому не интересно, кто и когда тут появлялся и на какой тачке был. Выудив из багажника два чемодана, чистильщик неспешно последовал к нужному дому. Вообще-то, он привык работать в основном по вечерам или даже ночью. Но сегодня пришлось приехать значительно раньше — время только приближалось к пяти часам пополудни, — причем не по собственному почину: Кроули попросил присмотреть за работой Охотника. Что подразумевалось под этим многозначительным «присмотреть», озвучено не было, однако Кастиэль догадывался и так. И ничего хорошего для Винчестера это точно не предвещало. Последний раз, когда его о таком просили, все закончилось для объекта «присмотра» в подвале Аластара. Кастиэль видел то, что от него потом осталось. Назвать это телом или трупом было бы не совсем точно — это был просто кусок кровоточащего мяса. А самый большой шок он испытал, когда этот кровавый комок вдруг очнулся, чтобы забиться в конвульсиях, захлебываясь диким, нечеловеческим воем, выплескивающимся из разорванного рта вместе с кровью, и тут же снова провалиться в благословенную тьму беспамятства. Он пристрелил это окровавленное нечто, бывшее раньше человеком, вызвав недовольство Аластара — уж очень тому хотелось, чтобы жертва была жива даже в момент собственно утилизации. С того случая прошло уже лет десять, но картинка в мозгу даже не особо впечатлительного Кастиэля сохраняла полный спектр красок, словно это было вчера. А теперь его просят присмотреть за Винчестером. Что свидетельствует о двух вещах: во-первых, Охотнику больше не доверяют и, более того, в чем-то подозревают, во-вторых, к счастью, все еще доверяют ему самому. И Кастиэлю остается надеяться, что подозрения насчет Дина беспочвенны, потому что… идти против Семьи он, конечно, не намерен, но и увидеть Винчестера после работы Аластара не готов, да и убить его самостоятельно, как выяснилось во время совместного отчета у Кроули, тоже. Недолгий подбор отмычек позволил зайти в квартиру. Двигаясь почти бесшумно, он прошел по короткому коридору на кухню, откуда были слышны приглушенные стоны жертвы и скучающий голос Винчестера, явно уже не в первый раз задающего одни и те же вопросы: — Ну что, птичка, ты уже готов спеть? Кому и что именно ты слил? Подойдя к открытой кухонной двери, Кастиэль прислонился плечом к проему, наблюдая и слегка улыбаясь по поводу того, что Винчестер снова прохлопал его приход. Оправданием могло, конечно, послужить то, что занятый работой Охотник уж никак не ожидал появления незваных гостей, не врывающихся в квартиру с грохотом и криками: «Полиция! Бросить оружие и лечь на пол!» Дин сорвал со рта пленника, привязанного к стулу посреди небольшой захламленной кухоньки, скотч и приставил внушительный тесак к его горлу: — Только попробуй вякнуть что-то не по теме! Парень только булькнул что-то неразборчивое разбитыми губами и скосил перепуганные глаза, в которых мелькнул внезапный проблеск надежды, на стоявшего в дверях Кастиэля. Винчестер резко дернулся за его взглядом, одновременно перекидывая нож в левую руку и выхватывая пистолет правой. — Здравствуй, — произнес чистильщик, спокойно глядя на дуло Беретты в полуметре от своего лица. — Это у тебя традиция такая? Приветствовать меня пушкой? — Черт! Не подкрадывайся! Я ведь мог и сразу выстрелить! — Было бы печально. Причем в большей степени — для тебя, ведь пришлось бы объяснять, за что ты убил такого ценного члена нашей дружной семьи, как я, — скривился в саркастичной усмешке Кастиэль. — Что-то, я смотрю, ты не торопишься с этим малым, — кивнул он на темнокожего парня на стуле, хлюпающего расквашенным носом. — Это не я не тороплюсь — это ты рано пришел. С чего вдруг? — Да вот, захотелось посмотреть, как ты работаешь, — неуклюже соврал чистильщик. — То есть я тебе не должен был мешать, а ты мне будешь, так? — возмутился Винчестер. — Мешать не буду. Обещаю молчать и не мелькать перед глазами. Надеюсь, ты не отправишь меня дожидаться на улице, раз уж я все равно здесь? — Хм, мне, в общем-то, без разницы, есть тут кто или нет. Хочешь — смотри, — Охотник пожал плечами, отворачиваясь к своему клиенту. — Ну так что, Дэнни, говорить уже будем или как? — Да я же уже сказал, что никому ничего не передавал! Клянусь! — тут же зачастил парень, серея лицом. — Что ж, значит, «или как», — равнодушно подытожил Дин, снова заклеивая пленнику рот. Глядя на выпученные в ужасе глаза совсем еще молодого парня и ручейки пота, стекающие по его выбритым вискам, Кастиэль подумал, что вот именно поэтому он никогда не смог бы стать дознавателем: сейчас он бы поверил этому мальчишке. Дин же и не думал вестись на разыгрываемое представление. Покопавшись в разложенных на столе инструментах, он с предвкушающей садистской улыбочкой продемонстрировал жертве внушительные клещи. Если бы кто-то позже спросил, что заставило его резко податься вперед, схватить вновь шагнувшего к пленнику Винчестера за плечо и изо всех сил дернуть к себе, назад и в сторону, Кастиэль не смог бы объяснить даже под дулом пистолета. Неправдоподобно тихо звякнуло разбитое оконное стекло. Или это что-то случилось внезапно с его слухом? Не удержав равновесия, он неуклюже вывалился в коридор, ощутимо приложившись спиной о твердый, ничем не покрытый пол. Сверху мешком рухнул Винчестер, выбивая из легких остаток воздуха. Нечто теплое, быстро пропитывающее рубашку Кастиэля с левой стороны, прояснило, почему Охотник ощутимо дернулся еще до падения. Панической вспышкой мелькнула мысль, что на нем может лежать уже труп. Испуганно заскулил через скотч привязанный парень, но еще через мгновение его скулеж резко прервался. — Блять! — емко высказался Дин, пытаясь сползти на пол. Кастиэль бы облегченно вздохнул, если бы вообще мог дышать, придавленный немаленьким весом Охотника. Без особых церемоний спихнув с себя тяжелое тело, он смог наконец получить необходимую порцию кислорода и сесть, потирая отбитую при падении спину. Винчестер тоже попытался привести себя в относительно вертикальное положение, но сделать это с простреленным плечом оказалось не так-то просто. На полу собралась небольшая темно-красная лужа, и кровь все текла и текла из развороченной раны, не переставая. Увидев это, Кастиэль мигом сорвался в ванную на поиски аптечки. Которой там не оказалось. Метнувшись в спальню, он извлек из шкафа первую попавшуюся чистую рубашку. Дину все-таки удалось кое-как сесть, тяжело привалившись к стене здоровым плечом. — Я бы сказал, что ты — мой талисман невезения, — приветствовал он вернувшегося Ангела, кивая на пленника, свесившего на грудь простреленную голову, — если бы ты не спас мне жизнь. Кстати, не просветишь, как тебе это удалось? Ангел только неопределенно мотнул головой, принимаясь плотно перетягивать рану прямо поверх рубашки — не было ни времени, ни возможности обрабатывать все нормально. Если б он еще сам знал, как это получилось. Можно было бы отговориться интуицией, вот только сам Кастиэль считал это полной чушью. Если интуиция что-то ему подсказывала, значит, его мозг собрал и проанализировал информацию, просто не выводя процесс в сознательную область. — Ты знал, что меня собираются?.. — не унимался Винчестер, сделав свои выводы из его молчания. — Нет, не знал. Кто бы ни пытался тебя сегодня убить — это были не наши. И я бы хотел тебе сказать, что заметил какой-то блеск или еще что, и на это среагировал, но это было бы неправдой. То есть, наверное, что-то я все же заметил, вот только и сам этого не понял, — максимально честно ответил Кастиэль. — Повезло, что пуля по касательной прошла, — добавил он, затягивая узел импровизированной повязки потуже. — Ничего себе везение! По ощущениям, мне полруки оторвало. И кровища хлещет, как из недорезанной свиньи. — На месте твоя рука. И останется при тебе и дальше. Вот если бы прямое попадание, могли быть варианты. — Ты такой спец в снайперской стрельбе? — спросил Винчестер, неуклюже пытаясь встать. — Нет. Огнестрельное оружие — это не мое. Просто пару раз сталкивался с последствиями. Давай я тебе помогу. Надо убираться отсюда. — Думаешь, тот, кто стрелял, явится завершить начатое? — Сомневаюсь. Иначе он бы сразу пришел сюда, а не искал подходящее место и ждал удобного момента. — А как же твоя работа? — сквозь зубы спросил Дин, вставая с его помощью и тут же норовя завалиться назад. — Ты истечешь кровью раньше, чем я закончу, — Кастиэль подхватил его, не давая упасть. — Да и никто не запрещает стрелку стукнуть копам. Так что чем быстрее мы уйдем, тем лучше. Постарайся держаться ровно. — Мои инструменты нужно забрать. Да и твои чемоданы сами себя не дотащат. — Черт! — выругался чистильщик, обдумывая варианты, как можно доставить к машине слабеющего от потери крови Охотника, его сумку и парочку своих, отнюдь не легких чемоданов одновременно. Получалось, что никак. Стол с разложенными инструментами находился в стороне от траектории предыдущего выстрела, и, быстро подходя к нему, неаккуратно все сгребая и бросая в стоящую рядом на полу спортивную сумку, Кастиэль искренне надеялся, что стрелок не успел сменить место дислокации. А то и вовсе ушел, посчитав с убийством Дэнни — или как там звали сегодняшнего клиента Винчестера? — свое дело законченным. — За остальным вернусь потом, — бросил он Дину, закидывая сумку на плечо. С минуту он любовался, как Винчестер медленно, но упорно бредет к выходу, правой рукой придерживаясь за стену. Получалось почти нормально, особенно для того, кто потерял прилично крови. Уже возле двери Дин потянулся забрать свою куртку с вешалки и чуть не свалился в обнимку с этой самой вешалкой. Догнав его в несколько шагов, Кастиэль снова помог Охотнику удержаться на ногах. Потом сам набросил на него куртку. Собственный плащ, выпачканный в крови, пришлось снять и повесить на руку. Черный пиджак в застегнутом виде почти полностью скрывал пятна крови на рубашке. Понадеявшись, что никто не будет присматриваться особо внимательно, он подхватил Винчестера под локоть и вывел из квартиры. Уже поздней ночью, наконец-то входя в собственный дом, Кастиэль подумал, что тоже мог бы назвать Винчестера своим талисманом неудачи. Поскольку до знакомства с этой ходячей катастрофой такие отвратительные дни, как сегодняшний, у него случались нечасто. Если вообще были. Чего только стоит очередное невыполненное задание, уже второе за неполных два месяца! Такого раньше в его практике не было никогда. Дневные метания по городу тоже не добавляли приятности воспоминаниям. Закинув раненого Охотника к Памеле Барнс, доверенному врачу Семьи, он тут же умчался обратно, отреагировав на мольбу Винчестера отогнать его Детку. Хотя, надо признать, в этом был и практический смысл: незачем было оставлять недалеко от дома машину, которая могла навести копов на след. После, проведав мисс Барнс снова и убедившись, что рана Дина уже обработана и зашита, а сам он не собирается отдавать Богу душу в ближайшее время, Кастиэль уехал к боссу отчитываться об очередном провале. Коротышка выслушал его рассказ на удивление спокойно, словно ожидал чего-то подобного. На мгновение закралась мысль, что это по его приказу стрелял снайпер. Зачем, однако, было разводить такие церемонии, если можно было просто поручить устранение Охотника ему самому, чистильщик понять не мог. — Какие ваши следы остались в квартире? — спросил Кроули, прерывая его размышления. — Никаких, кроме трупа. Я убрал кровь Винчестера и все отпечатки, — четко отрапортовал Кастиэль, с отвращением вспоминая процесс этой самой уборки, больше напоминающий мельтешение сумасшедшей мартышки, чем его обычную размеренную и вдумчивую работу. Но в машине ждал истекающий кровью Дин, а в квартиру в любой момент могли вломиться копы, так что времени на священнодействие не было. Самое важное успел уничтожить — и ладно. — Радуешь. Как всегда, впрочем, — бросил на него уважительный взгляд британец и, поколебавшись, спросил: — Как вообще все проходило до выстрела? Как Охотник вел допрос? Есть ли хоть какая-то вероятность, что он сам, зная, что выживет, мог подставиться под выстрел, чтобы отвести от себя подозрение? — Нет такой вероятности. Если бы я его не дернул, пуля пробила бы ему сердце. А до этого все было обычно. Он не нервничал, не дергался. И не поверил парню, когда тот очень достоверно клялся, что невиновен. Я бы поверил. — Может, потому и не поверил, что знал правду?.. — задумчиво протянул Кроули. — А может, у тебя паранойя? — передразнил его Кастиэль, в отличие от босса, имевший полное представление о том, как близко к смерти был сегодня Дин. И вопреки обычному философскому восприятию как смерти вообще, так и гибели любого человека в частности, мысль о том, что сегодня вечером в списках живых мог уже не числиться один ничем не примечательный, в общем-то, Охотник, вызывала острое желание найти и стрелка, и заказчика и утилизировать их живьем. — Моя паранойя имеет вид немаленькой такой горы трупов, Ангел. Не удивляйся, что я рассматриваю все варианты. — Какой еще горы трупов? О чем ты? — Убито уже семнадцать наших людей. Разных уровней: от мелкой шушеры до вполне серьезных и полезных. И тот, кто это делает, слишком уж много знает, чтобы можно было подумать, что это кто-то чужой. Ну или какая-то очень хорошо осведомленная крыса кормит информацией этого долбаного Бэтмена. — И ты считал?.. — Да, я думал, что этим кем-то может оказаться Винчестер. Вероятно, ты заметил, что у этого, на всю голову стукнутого, Охотника присутствует своеобразная мораль. И кто знает, что там она ему подсказывает? Та же проблема была у его отца. Джон Винчестер в конце концов сорвался, обнаружив кое-что несовместимое с его идиотскими принципами. Сбежал, забившись в какую-то дыру, чтобы лелеять там свою совесть, — презрительно скривился Кроули. — А яблочко от яблони далеко не падает. Так что мои опасения были вполне обоснованы. Хотя я даже рад, что они не подтвердились. Дин гораздо талантливее и, соответственно, полезнее своего папаши. Жаль было бы его потерять. — Майкл знает? — только и спросил чистильщик, никак не комментируя тираду о Винчестерах. — Нет. И я бы предпочел, чтоб и не узнал. Кроули лениво откинулся на спинку своего кожаного кресла, сохраняя абсолютное спокойствие, но его темные глаза сосредоточенно изучали лицо Ангела. Тому даже показалось, что он физически чувствует этот острый взгляд, крючками впивающийся в кожу. Способность управлять одним взглядом — тяжелым, пронизывающим, давящим — являлась неотъемлемой частью умения коротышки-британца поставить себя, без которого в их среде нельзя было не то, что претендовать на успешную карьеру, но и о выживании говорить. Кастиэль считал подобное умение достойным уважения. И сам обладал им в полной мере. На секунду он задумался: поставить коротышку на место, обломав по части возможности указывать члену Семьи, или же пойти на уступку, обеспечив себе ответную услугу в будущем? В том, что Кроули не сделает потом вид, будто никто никому ничего не должен, он был уверен — босса можно было совершенно заслуженно обвинить во многом, но договоренностей он не нарушал никогда. Раньше бы Кастиэль, не задумываясь, отказался от этого мелкого укрывательства. Просто потому, что не нуждался ни в каких ответных одолжениях. Однако сейчас мелькнула мысль, что это может понадобиться не ему самому, а Дину, положение которого, судя по всему, пошатнулось. А если еще Охотник снова облажается, следуя своим чертовым принципам… — Я услышал тебя, Фергус. Надеюсь, ты понимаешь, что я оказываю тебе дружескую услугу… — И я ее не забуду, конечно же, — согласно подхватил Кроули, растягивая губы в фальшивой улыбке. Хотя, возможно, и настоящей, ведь повод для радости у него был вполне реальный: узнай Майкл о том, что какой-то псих рушит здесь их налаженную систему, а местный босс не в состоянии его даже вычислить, и под вопросом вполне может оказаться жизнь Фергуса, не говоря уже о его положении. — Кстати, может, у тебя есть соображения по поводу личности нашего недоброжелателя? А то я уже какие угодно версии готов рассматривать, — добавил британец, видя, что чистильщик уже собрался уходить. — Никаких. Кроме того, что это точно не Винчестер. — Скорее всего, ты прав. Но меня все же беспокоит его последний провал. Тот, в котором и ты поучаствовал. Но если к тебе никаких претензий нет, то что помешало ему все спланировать лучше, не совсем понятно. Если только он и не спланировал все так тщательно, что и ты ничего не заметил. — О чем ты? Я рассказал, как все было. И ты даже сам согласился, что такое невозможно было предусмотреть, — непонимающе нахмурился Кастиэль. — Так-то оно так, но, как выяснилось, баба-то беременна. Что, конечно же, мне и не подумали сообщить, не считая это важным. И я сам бы не посчитал, если бы не знал о некоторых пунктиках нашего славного Охотника. И вот теперь я думаю: а было ли случайностью то, что она выжила? — Я там был, Кроули. И я тебе с полной уверенностью могу сказать, что это была случайность. Ей повезло — нам нет, — Кастиэль постарался сказать это максимально уверенно, одновременно прокручивая в голове картину произошедшего тогда. А что если Дин действительно?.. Нет, чушь собачья! Он видел ужас Охотника. Такое не сыграешь. — Я думаю, за ним все же надо еще присмотреть. На всякий случай, — выдернул его из размышлений голос босса. — Кажется, Винчестер дружен с одним из моих охранников, велю ему поболтаться рядом под предлогом дружеской поддержки после ранения. — А ты так уверен в лояльности своего охранника, который должен будет стучать на своего друга? — насмешливо скривился чистильщик. — Я сам присмотрю за Охотником. В конце концов, это прямой интерес Семьи, а если он тогда меня провел, то и мой личный. — Ну, это вообще будет идеальным вариантом, — довольно заулыбался Кроули, создавая у Кастиэля этим четкое ощущение, что вся последняя часть разговора была затеяна исключительно с целью склонить его добровольно заняться проверкой. Ну, коль уж задача соответствует его собственным намерениям, то почему бы и нет? Дафна уже спала, свернувшись в маленький уютный клубочек под одеялом. Кастиэль быстро разделся, с раздражением комкая и отбрасывая подальше рубашку, которой снабдила его по доброте душевной доктор Барнс, с загадочной улыбкой уточнившая, что бывшему владельцу она уже точно не понадобится. Рубашка была великоватой, но хотя бы чистой, в отличие от его собственной, щедро залитой кровью Дина. Уже лежа в постели, согреваясь после прохладного душа под убаюкивающее, едва слышное дыхание спящей женщины, он мысленно прикинул, во сколько завтра нужно заехать к доктору Барнс, чтобы успеть перехватить Винчестера, который явно попытается добраться домой самостоятельно. Неожиданно, почти на грани сна, его посетила мысль, которая, в общем-то, могла бы прийти и пораньше: а какого черта он, собственно, так озабочен судьбой какого-то дознавателя? Нет, даже не так: какого черта он вообще озабочен чьей-либо судьбой? С какого перепугу ему понадобилось прикрывать чьи-то провалы? Почему сегодня, размышляя над просьбой Кроули, он сразу же подумал о Винчестере и о том, что ответная услуга может понадобиться для него? И почему взялся сам присмотреть за Охотником, держа в мыслях отнюдь не возможность вычислить обман с его стороны, а лишь нежелание, чтобы за ним следил кто-нибудь другой, пусть даже его якобы друг. Вразумительных ответов на все эти вопросы у него не было. Пока. Ну, кроме разве что: «Дин — забавный», что в качестве объяснения, увы, уж никак не годилось. Засыпал он с твердым намерением во всем разобраться. Завтра. Или послезавтра.