Шаги по стеклу

Приехав утром к мисс Барнс, Кастиэль (как, впрочем, и ожидалось) застал Винчестера уже на ногах, пытающимся отвоевать право передвигаться самостоятельно у хрупкой симпатичной брюнетки, вооруженной, правда, внушительным авторитетом доктора со стажем. — Памела, повторяю тебе в сотый раз: я нормально себя чувствую! — возмущенно доказывал Охотник. — Я не упаду за те десять шагов, что потребуются, чтобы дойти до такси! И за те двадцать, что останутся до квартиры, тоже! Мисс Барнс стояла на своем: — А я тебе говорю, как врач, который имеет представление о том, сколько крови из тебя вчера вылилось: даже если ты доберешься до квартиры, то там свалишься точно! И умрешь! Не то чтобы мне было тебя жалко, ты не подумай, но все мои усилия пойдут прахом! Все это Кастиэль услышал, едва подойдя к дому. Доктор открыла ему дверь, фырча, как рассерженный еж. — Мистер Новак, я надеюсь, хоть Вы угомоните этого… этого… придурка! — припечатала она, видимо, устав подбирать необидные определения. — Доброе утро, доктор Барнс. Не уверен, что смогу на него повлиять, но обещаю присмотреть, чтобы Ваши усилия по спасению его жизни точно не пропали даром, — вежливо заверил ее чистильщик. И продолжил, уже обращаясь к Охотнику: — Здравствуй, Дин. Я отвезу тебя домой. На попытку Винчестера вякнуть что-то по поводу заказанного такси Кастиэль окинул его своим фирменным замораживающим взглядом, прекрасно зная, как это действует на людей. И точно: Дин сразу скис. Решив хотя бы на сегодня окончательно добить тягу раненного к излишней самостоятельности, он протянул, словно размышляя: — Правда, возможно, было бы разумнее оставить тебя под присмотром доктора Барнс еще на несколько дней… — Э, нет, поехали. Нечего мне тут делать, — тут же определился Дин. — Извини, Памела, ты отличный врач и прекрасная собеседница, но болеть я ненавижу. Как и места, хоть сколько-нибудь похожие на больницу, — добавил он ничуть не извиняющимся тоном и со всей доступной скоростью устремился к машине Кастиэля, словно опасаясь, что его сейчас схватят, свяжут и оставят-таки в этом неприятном месте, которое на самом деле было всего лишь домом самой доктора Барнс с прекрасно оборудованным для подобных случаев подвальным этажом. Всю дорогу Дин держался бодрячком, но уже на выходе из лифта его вдруг ощутимо повело в сторону. Как назло, Кастиэль находился как раз со стороны левой, раненой руки. Растерявшись на мгновение, он все же удержал уже начавшего заваливаться Винчестера, подхватив за талию и чуть не загремев вместе с ним, поскольку тот, даже будучи стройным и подтянутым, все равно был тяжелее его самого. Кое-как затащив еле перебирающего ногами Охотника в квартиру и сгрузив на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, коей оказался диван в гостиной, он облегченно вздохнул. — Со мной все в порядке, Кас, можешь ехать, — слабо пробормотал Дин, даже не открывая глаз. — Ага, сейчас. Считай, уже на полпути домой, — фыркнул чистильщик. — Ты когда в последний раз ел? Чем вообще питаться собираешься, герой? — Вчера, наверное, ел. В холодильнике что-то должно быть. Вот полежу, отдохну — и пойду поищу. — Лежи уж. Я что-нибудь придумаю, — пробурчал себе под нос Кастиэль, уходя на поиски кухни. Расслышавший его последнюю фразу, но ничерта не понявший Винчестер даже глаза открыл, чувствуя, как проясняется озадаченное сознание. Это что же, человек-ледяная глыба собирается хозяйничать на его кухне? При попытке представить это (как, впрочем, и любое другое мало-мальски обыденное) занятие в исполнении Кастиэля, собственное воображение показало ему неприличный жест и, обидевшись на невыполнимую задачу, развернулось пятой точкой. Нет, во время поездки в Лексингтон, Дин убедился, что на какие-то человеческие реакции тот все же способен, но… Ангел на кухне?.. Результатом всплеска непреодолимого любопытства Винчестера стало то, что быстро освоившийся на маленькой, но чистой кухне Кастиэль, занятый в данный момент приготовлением яичницы с беконом, развернувшись, чуть не уронил тарелку, которую как раз собирался поставить на стол. Дин сидел за столом — боком, вполне уверенно опираясь здоровым плечом на стену. И увлеченно наблюдал за суетящимся на его кухне чистильщиком, который сейчас — без пиджака, с закатанными рукавами белоснежной рубашки, напевая себе под нос какой-то несложный мотивчик — выглядел совсем обычно, по-человечески, более того — очень по-домашнему. — Дин! Зачем ты встал? Еще пять минут назад ты едва на ногах мог держаться. — Ну не мог же я пропустить такое зрелище, как гениальный чистильщик, профессор химии Кастиэль Новак в роли повара, — нахально подмигнул Винчестер. — Никак не мог себе это представить — пришлось тащиться сюда, чтобы лично убедиться, что такое возможно. — Если бы я не знал точно, что тебе уже тридцать, никогда бы не поверил. Ведешь себя как тринадцатилетний подросток, — отбрил оскорбленный Ангел, тут же, впрочем, испортив все впечатление от своей отповеди, отвлекаясь на яичницу, начавшую шкворчать слишком уж интенсивно. Дин прикрыл глаза, продолжая сквозь ресницы наблюдать за оккупировавшим его кухню гостем. Тот увлеченно возился у плиты и кофеварки, игнорируя хозяина квартиры. — Дин! — легко тронул его за плечо Кастиэль. Винчестер открыл глаза, с удивлением понимая, что умудрился задремать. Чтобы дотянуться до его здорового плеча, чистильщику пришлось наклониться над столом. И сейчас Дин видел прямо перед собой, неожиданно близко, синий лед глаз и чуть приоткрытые губы, ощущал кожей лица теплое дыхание и вдыхал запах чужого парфюма: свежесть с нотками горечи. Синева напротив притягивала. Холодная, отрешенная бездна цвета зимнего неба. Только вот в небо упасть невозможно, в отличие от этой пропасти. Молчание затягивалось. Во рту внезапно пересохло, и Дин машинально облизал губы. Сердце почему-то выстукивало ритм гораздо быстрее обычного. Что он там говорил о том, что не настолько извращенец? — Поешь, потом спать будешь, — скомандовал Кастиэль, резко отодвигаясь и присаживаясь напротив. Перед Винчестером уже стояла тарелка с яичницей и чашка кофе. Сам Ангел ограничился кофе. — А ты? Или не доверяешь собственным кулинарным талантам настолько, что хочешь сначала на мне проверить? — насмешливо сощурился Дин, тем не менее послушно пододвигая тарелку поближе и одновременно отодвигая подальше мысли по поводу того, что только что случилось. Или не случилось? Может, просто большая кровопотеря сильно повлияла на мозг? — Мог бы и не напрягаться, а заказать пиццу. — Успеешь еще ею наесться. Или ты думаешь, что я каждый день буду приезжать специально, чтобы тебе завтрак приготовить? — в тон ему ответил чистильщик. — И в своей способности приготовить конкретно вот это блюдо я точно уверен. На самом деле это единственное, что я могу приготовить без риска кого-нибудь отравить. — Мне же руку прострелили, а не ногу, так что не такой уж я беспомощный, чтобы нуждаться в ежедневной помощи, — пробубнил Винчестер с набитым ртом. — То есть ты будешь против, если я завтра вечером заеду тебя навестить? — прямо спросил Кастиэль. Дин опешил. Нет, против он бы не был, но вопросом, с какой стати этот угрюмый человек, у которого только что на лбу не написано, как ему «интересны» окружающие люди, так откровенно навязывает ему свою компанию, задался. — Ну, если ты пива с собой захватишь, то не буду, — улыбнулся он, решив разобраться во всем по ходу дела. — Отлично. Я пообещал мисс Барнс присмотреть за тобой. Сложно было бы выполнять свое обещание, если бы ты не пустил меня завтра в квартиру. «О, вот и объяснение нарисовалось! Гиперответственность еще никому жизнь не облегчала», — подумал Винчестер, радуясь, что не стал задавать вопросов. Звучали бы они отвратительно, похоже на: «Какого черта тебе тут вообще понадобилось?» Кастиэль уже допил свой кофе и надевал пиджак, собираясь уходить. Дин остался сидеть, справедливо полагая, что выход тот найдет и сам. — Спасибо за завтрак! И до завтра, — сказал он. Кастиэль остановился на пороге кухни. Спросил, обернувшись: — Не проводишь? — А надо? — искренне удивился Винчестер. — Дверь закроешь. И, Дин, держи пистолет не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. И в окнах не мелькай. — Что? Ты думаешь, вчерашний снайпер попытается добраться до меня? — Дин бросил взгляд на окно, внезапно замечая опущенные жалюзи. — Он же пристрелил того несчастного ублюдка. До меня-то ему какое дело может быть? — Но стрелял-то он сначала в тебя, — резонно возразил Кастиэль. — Вычислить твой дом, конечно, сложно, но, во-первых, он тебя уже знает, а во-вторых, кое-кто недавно занялся отстрелом наших. Кое-кто, очень хорошо информированный. Думаю, что и твой адрес для него, скорее всего, секретом не окажется. — Нихрена себе расклады! — присвистнул Охотник. — Откуда знаешь? — Кроули просветил вчера. — А меня он просветить не собирался, значит? — Судя по тому, что он мне сказал, у этого поборника справедливости, или кто он там, нет приоритета в выборе жертв, так что пришлось бы предупреждать всех и каждого. Как ты себе это представляешь? Объявления расклеить на столбах по всему городу? — Черт! Ладно, хрен с ним, Кроули — это Кроули. На самом деле я бы удивился, если бы он беспокоился о чем-то, кроме сохранности своей задницы. Но ты вроде как тоже не спешил мне об этом говорить. — Но сказал. И надеюсь, ты не будешь делиться этой информацией ни с кем другим. Если это пойдет дальше — Кроули попросту оторвет мне голову, и никакая Семья не поможет. Дин заколебался, прекрасно понимая, что обязательно первым делом предупредит брата. Но это ведь можно сделать по-разному. — Нет, тебе не пойдет без головы, — успокоил он Кастиэля, хитро улыбаясь. — Так что обещаю не трепаться. — Ребенок. Большой ребенок, — тяжко вздохнул тот, ничуть не обнадеженный его ухмылкой. Проводив гостя и закрыв за ним дверь, Дин добросовестно проверил пистолет и положил его на столик рядом с диваном, на котором планировал провести весь предстоящий день. Состояние было не так чтобы совсем паршивым, но слабость от потери крови еще давала о себе знать, заставляя чувствовать себя сонным ленивцем, способным только валяться в горизонтальном положении, пялясь в экран телевизора в перерывах между сном. План был замечательным. Но вначале предстояло сделать несколько звонков. Бобби вполне достаточно было знать, что Дин приболел и какое-то время не сможет появляться в автомастерской. Зная, чем на самом деле занимается его работник, Сингер даже не стал выяснять, чем именно болен Винчестер. Жив, раз позвонил, — и ладно. А вот с Сэмом все было намного сложнее. Дин некоторое время обдумывал будущую беседу с братом, прежде чем нажать на вызов. Мелкому о его ранении знать было совершенно не обязательно. А вот об открытой каким-то психом охоте на них всех его предупредить стоило. Но так, чтобы не выдать источник и не дать на него указок. Да, задачка та еще. Сэм ответил сразу: — Привет, Дин! В честь какого праздника ты мне звонишь? — Да никакого праздника. Скорее, наоборот. Хочу предупредить, чтобы ты был осторожнее. — Что-то случилось? С тобой все в порядке? — тут же всполошился младший. — Ничего такого, успокойся, Сэмми. Со мной все хорошо. Просто такое впечатление, что кто-то за мной следит последние несколько дней. Да и знакомые говорят разное. Кому-то вроде бы угрожали, а кому-то — морду набили, — выдал свою хлипкую, с таким трудом состряпанную версию старший Винчестер. — Так что просто поберегись там, окей? А то сцепишься с кем-то, а мне потом — лишняя работа, — усмехнулся он в трубку. — Можно подумать, мне десять лет, Дин! — возмутился Сэм. — Да и в десять я уже вполне мог постоять за себя сам. — Ты-то можешь, но только если к тебе в рукопашную полезут. А если по-простому: из-за угла пулю в висок? — Это всегда возможно при нашей работе. О чем я тебе и говорил в нашу последнюю встречу. Так с чего ты решил побеспокоиться обо мне именно сейчас? — Говорю же, заподозрил слежку за собой. Вот и подумал, что, раз мной кто-то заинтересовался, то и тобой может. И я всегда беспокоюсь о тебе, Сэмми. — Да? У тебя странные способы показывать свое беспокойство, Дин, учитывая, что именно ты заставил меня бросить колледж и вернуться к семейному бизнесу, если это можно так назвать! Или ты думал, что такое занятие будет совершенно безопасным? Это мне еще повезло, что Кроули понадобился финансист и никого, кроме меня, на эту работу не нашлось! Ну вот, понеслась. Будто интереснее тем нет для разговора. Зная брата, Дин, даже не видя, легко мог представить, как тот сейчас бегает по своему рабочему кабинету, возмущенно размахивая свободной рукой и накручивая себя все больше. Эх, знал бы он, чего стоило его старшему брату это так называемое «везение». Всего лишь год работы подручным больного ублюдка. Год, который все еще снился Дину в кошмарах. Кроули долго намекал, что его умение добывать информацию нужно совершенствовать, поскольку Джон, конечно, обучил старшего сына и этим навыкам, но только в той мере, в какой владел ими сам. А владел он откровенно паршиво. Какое-то время Дину удавалось игнорировать намеки, а потом и прямые предложения поучиться у признанного мастера по части пыток — Аластара. Однако Кроули не был бы собой, если бы не нашел в конце концов предмет для сделки. Тем, ради чего Дин добровольно согласился провести год в аду (а назвать специально оборудованный пыточный подвал Аластара как-то по другому язык не поворачивался), была та самая кабинетная работа для Сэма, кандидатов на которую на самом деле было немало. Дин устало вздохнул, понимая, что слегка отвлекся от разговора. Впрочем, судя по тому, что трубка голосом брата по-прежнему нудела что-то на тему его, Дина, вины в невозможности младшего жить нормальной жизнью, которую тот всегда хотел, он не многое потерял. — Ладно, Саманта, позвонишь, когда критические дни закончатся, — грубо оборвал он брата, понимая, что тот, сев на любимого конька, успокоится еще не скоро. Бросив телефон на диван, Дин включил телевизор и нашел там нудный телемаркет, намереваясь наконец-то уснуть под его монотонное бормотание. Некстати вспомнился Кастиэль, называющий его ребенком. Наивный. Это он с Сэмом еще не знаком! Ну или, возможно, знаком, но недостаточно хорошо, чтобы знать, каким дитем иногда бывает этот двухметровый парень.