Шаги по стеклу

— Так в чем там дело? Хоть вкратце можешь рассказать? — спросил Охотник уже в машине. Поехали, естественно, на Импале, и в этом случае Кастиэль даже не пытался спорить. — Дафна вчера попала в аварию. Говорит, что преследовали ее и спровоцировали аварию два типа на синем фургоне. Номер она запомнила, так что сегодня люди Кроули нашли этот фургон. Пообщаться с этими двумя идиотами я и еду. Точнее, теперь уже мы. — Хм… Скорее всего, совпадение, но возле дома моего брата в день его исчезновения тоже видели какой-то синий фургон. — Ты прав в том, что это, скорее всего, совпадение. Будь это те же люди, я думаю, они бы догадались поменять машину. — Да, наверняка… — уверенности в голосе Дина не было ни капли. — Подожди, ты, значит, хочешь выяснить, кто за этим стоит и что им было нужно, верно? — Не совсем. Кто — я и так догадываюсь. Девять к десяти, что это Люций. Я хочу узнать, где он скрывается. Ну и показательно наказать его людей, чтобы следующие дважды подумали, прежде чем соваться. — И ты планировал получить информацию без дознавателя? — Винчестер аж дернулся от возмущения. — Думал, они тебе сами все расскажут, что ли? — Ничего подобного я не думал, — буркнул чистильщик. — Я же говорю, что информация тут не главное. Главное — наказание. — Будет тебе и информация, и наказание, — пообещал Дин с предвкушающей улыбочкой садиста-энтузиаста. По дороге Винчестер постоянно бросал на чистильщика пытливые взгляды, словно желая что-то спросить, но так и не решаясь. Кастиэль это замечал, но предпочитал не уточнять. Если уж Дин при всей своей бесцеремонности не может решиться задать мучающий его вопрос, то, вполне возможно, этот интерес из разряда тех, которые лучше и не озвучивать. К тому же прерывать уютное молчание, нарушаемое только самим Дином, периодически подпевающим любимым песням, совсем не хотелось. Кастиэль наблюдал за поющим Охотником, вслушивался в слова песен, которые тот повторял, и пытался понять, что в них было особенного, личного для Дина. Иногда это удавалось, чаще — нет. Впрочем, расстраиваться он не спешил. Точно так же в детстве Кастиэль не сразу открывал подарки (пока ему их еще дарили), наслаждаясь предвкушением больше, чем самой подаренной вещью после. Винчестер был подарком, который хотелось открывать бесконечно долго, слой за слоем снимая обертку, строя догадки, что же там может быть внутри, и проверяя потом собственную догадливость. Что за удовольствие разоблачить содержимое в одно мгновение, лишив себя шанса на долгую, любимую, но почти позабытую игру? Уже на подъезде к Лоуренсу, Кастиэль поймал себя на странном желании, а точнее не-желании: вопреки пониманию, что чем быстрее они доберутся, тем вероятнее будет застать искомых людей на месте, он совсем не хотел туда приезжать. То есть попасть-то он туда хотел и наказать зарвавшихся глупцов тоже, но никак не сейчас. В данный момент ему только хотелось, чтобы поездка не заканчивалась. Хотелось просто ехать в машине с Дином без какого-либо конечного пункта назначения. Путешествие ради путешествия. Без цели. Без обязательств вернуться. Хотелось просто остановить время, вырезать вот этот вот конкретный кусочек и спрятать в стеклянный шар, где его можно будет рассматривать каждый раз, когда захочется. Сохранить навсегда. Вот только кому и когда такое удавалось? Импала затормозила возле комплекса каких-то явно заброшенных, частично поржавевших, а кое-где и обвалившихся бараков. Винчестер заглушил мотор и сверился с картой. — Мы на месте. Кастиэль только молча кивнул, показывая, что услышал. Выйдя из машины, он педантично проверил свое оружие. Дин, имевший вдобавок к любимой Беретте только охотничий нож, с интересом следил за проверкой, дающей представление об арсенале, который таскал на себе чистильщик. При всем при этом умудряясь не звенеть на каждом шагу. Было не совсем понятно, зачем ему при его-то роде занятий, предполагающем общение в основном с трупами, столько убивающего барахла. Однако вспомнив, как однажды это самое барахло спасло Ангелу жизнь, Охотник предпочел не комментировать свои наблюдения. Возле бараков было тихо. Если бы не наводка Кроули, сложно было бы предположить, что там кто-то есть. Территорию ограждал (если это можно было все еще так называть) местами обвалившийся забор из проволочных секций. На воротах с трудом угадывалось название фирмы, которой, видимо, и принадлежали бывшие склады. Прорех в заборе было более чем достаточно, чтобы зайти на территорию, так что связанные цепью с внушительным замком на ней ворота смотрелись довольно нелепо. К нужному блоку приближались свободно, поскольку окон, из которых можно было бы засечь их передвижения, в глухих стенах бараков не наблюдалось. Возле роллетных ворот Охотник сделал знак остановиться. Ангел послушно замер, так же, как и Винчестер, прислушиваясь к тишине, царившей по ту сторону ворот. Отсутствие каких-либо звуков наводило на неприятную мысль, что они опоздали. Стоять и слушать дальше было бессмысленно. Винчестер аккуратно надавил на ручку хлипкой двери возле ворот. Та подалась вниз и дверь начала неожиданно быстро открываться, оглушающе при этом скрипя. Сориентировавшись, Дин пинком придал ей еще большее ускорение и, оказавшись внутри, метнулся в сторону. Кастиэль почти бесшумно просочился следом. Вопреки пристрастию к холодному оружию, в руке он держал пистолет с глушителем, а не один из своих любимых стилетов, как мельком подметил Винчестер. На первый взгляд внутри никого не было. Возле стен громоздились какие-то покрытые толстым слоем пыли ящики, большей частью поломанные. А на относительно небольшом, свободном от обломков и прочих достойных помойки вещей, пространстве, слабо освещенном мигающей на последнем издыхании лампой дневного света, стоял искомый темно-синий фургон. Чистильщик двинулся в обход него. Винчестер пошел с другой стороны, держа пистолет наготове, хотя все говорило в пользу того, что людей в помещении нет. Почти так оно и было. В темном закутке за фургоном обнаружились два человека, убитые чисто и профессионально: минимум пуль, минимум крови. Причем еще совсем свежей крови. Присев на корточки, Дин прикоснулся к одному из тел, продолжая внимательно осматривать помещение. Температура кожи трупа подтвердила, что убит человек был совсем недавно. Винчестер сказал бы: «Только что», если бы не полное отсутствие звуков в бараке с тех пор, как они приехали. Подняв взгляд на подошедшего Кастиэля, он приложил палец к губам, призывая к тишине. Следующие несколько мгновений превратились для Охотника в череду вспышек, не имеющих никакого отношения к реальному изменению интенсивности освещения. Вспышка первая: он заметил в каких-то десяти метрах от фургона, в полутьме коридора, уходящего куда-то вглубь барака, фигуру человека с оружием в руках. Вспышка вторая: мгновенное понимание, что ближе всего, спиной к проему, стоит чистильщик. Вспышка третья: вскидывая Беретту, Дин поднялся одним плавным движением, одновременно смещаясь вперед и грубо толкая Кастиэля себе за спину. Вспышка четвертая была уже и световой — от двух почти одномоментных выстрелов: Винчестера и неизвестного. Потенциальный убийца промазал. Дин попал, судя по тому, что из темноты вывалилось тело, роняя в падении пистолет. Охотник обернулся и выдохнул, только сейчас заметив, что задержал дыхание. Ангел был невредим и очень зол. Где-то вдали глухо хлопнула дверь и заработал мотор. Судя по быстро удалявшемуся звуку, спешить было уже некуда, но Винчестер все равно сорвался с места и, перепрыгнув через валяющийся на пути труп, помчался по едва освещенному коридору, закончившемуся распахнутой настежь дверью. Выбежав, он смог увидеть только заворачивающую за угол старую ауди. Номер был умело заляпан грязью. Дин сплюнул и выругался. Чистильщик, вылетевший на улицу минутой позже, промолчал. Торчать и дальше на захламленном дворе за складом смысла не было. Развернувшись, Винчестер собрался было пойти обратно к трупам, но натолкнулся на Кастиэля, который стоял прямо в дверях и явно не имел никакого намерения освобождать проход. — Что? — Дин вопросительно поднял брови. — Не думаешь, что надо бы вернуться и посмотреть, что там и как? — Это ты мне скажи, что? — прошипел Ангел. — Что это за самоубийство было? Какого… — он запнулся, то ли выбирая достаточно сильное выражение, то ли наоборот, пытаясь смягчить те, что крутились в голове, — какого ты полез под пулю?! Охотник даже не сразу понял, что именно ему вменяется в вину. Зато поняв, почувствовал, как кислотой обожгла внутренности мгновенная злость. — А что я, по-твоему, должен был делать? — опасно спокойным тоном начал он. — Смотреть, как пристрелят тебя? Ты меня ни с кем не перепутал? С девочкой-соплюшкой например?! Разуй глаза! То, что я позволяю тебе… — он запнулся и неопределенно взмахнул зажатой в руке Береттой, — это не делает меня бабой, способной только варежки вязать! — Да при чем здесь это?! Чем было бы лучше, убей он тебя, а не меня?! — Но он не убил! Ему пришлось целиться заново и в движущуюся мишень! В тебя он бы с такого расстояния точно не промазал! А я еще и убрал его! — Да не ты, Дин, в том-то и дело, — чистильщик внезапно сбавил тон. — Ему выстрелили сзади в голову. Потому он и промахнулся: сложно попасть в цель с дыркой в черепе. А ты ему только бок оцарапал. — Сзади?.. Подожди… какого фига? — Не знаю. Идем, убедишься сам, — уже сделав шаг обратно в здание, Ангел вдруг остановился и развернулся так неожиданно, что Винчестер снова чуть не налетел на него, только в последний момент успев затормозить. — Просто к сведению, Дин: я бы предпочел, чтобы выжил ты. И, поверь, это не потому, что я якобы воспринимаю тебя как-то неправильно, как ты сказал. Охотник замер, словно пойманный в ловушку зверь. Внезапно стало неуютно под взглядом спокойных синих глаз, в которых он давно уже не видел льда безразличия. Но думать о том, что же появилось там взамен, было… страшно? Нет, страшно было задуматься — и понять, чем все это отзывается в нем самом. — Тогда у нас проблема, — протянул Дин, отводя взгляд. — Потому что такой расклад не устроил бы меня. Я всегда буду делать все, от меня зависящее, чтобы жил ты, Кас. — Значит, мое намерение поехать сюда без тебя было правильным. — Нихрена не правильным! С ума сошел?! Валялся бы сейчас тут остывающим трупом, а я даже не знал бы! — Винчестер передернул плечами, отгоняя сразу же нарисовавшуюся в воображении картинку, и, свободной рукой схватив Кастиэля за отворот пиджака, притянул еще ближе, почти касаясь губами его губ. — Не смей даже думать о таком, придурок! — Но… Дин и не подумал слушать, что там еще хотел сказать Ангел. Слишком близко находились такие уже знакомые губы, слишком ярким оказался страх, что мог не успеть, мог вообще быть за десятки миль отсюда. И плевать, что место совсем не подходящее. Плевать, что слишком открытое. Плевать на все и на всех. Неизвестно, о чем думал Кастиэль, но на поцелуй он ответил так же жадно и страстно, словно и вправду в последний раз. Разорвав объятия с очевидной неохотой с обеих сторон, мужчины вернулись в здание. Трупы, конечно, убежать уже не могли, но задерживаться здесь надолго смысла все равно не было. Первым делом Винчестер убедился в том, что нападавший действительно был убит выстрелом сзади. То есть, получается, стрелял в него кто-то из своих. Непонятно зачем. Еще непонятнее, почему после этот загадочный некто предпочел тихо смыться. Не было команды их убивать? Это бы никого не остановило. А для существования команды не убивать кто-то, руководивший всем этим, должен был, во-первых, знать, что они здесь появятся, а во-вторых, иметь причины оставить их в живых. Первоначально подозрение упало на Кроули, однако Кастиэль быстро отмел эту версию: у босса было достаточно времени, чтобы организовать двоим неудачникам на синем фургоне полноценные похороны в каком-нибудь близлежащем озере или парке. Да и никто не заставлял его вообще сообщать о местонахождении фургона. Дин согласился с доводами Ангела. Ему самому теория казалась изначально слабенькой, и высказал он ее скорее для того, чтобы озвучить, убедиться в бредовости и забыть, с чистой совестью переключившись на другие. Проблема состояла в том, что этих самых других пока не было. Изучение карманов мертвецов не дало никакой полезной информации, равно как и обыск фургона. Водительские права — не факт, что не поддельные, телефоны — наверняка одноразовые. В машине обнаружились веревки, скотч и ампулы с каким-то препаратом с труднопроизносимым названием. Препарат чистильщик опознал как сильнодействующее снотворное. По всему выходило, что задачей преследователей было похищение и доставка бессознательного тела. Ничего нового. Уходя, склад подожгли. Винчестер предлагал вообще не заморачиваться — трупы-то были не на их совести. Но, видимо, в Кастиэле активизировалась профессиональная привычка: не оставлять мусор валяться где попало. Забрав свою машину, чистильщик поехал в больницу, куда уже давно должны были добраться родители Дафны. Их, уставших и потерянных, больше похожих на пациентов, чем на посетителей, он нашел в одном из коридоров больницы. А вот самой Дафны уже не было нигде. Только ее тело. Внезапное внутричерепное кровотечение, как объяснил ему вымотанный бесполезной, как в итоге оказалось, операцией врач. Кастиэль посмотрел на пожилых мужчину и женщину, прижавшихся друг к другу в поисках опоры, и обреченно вздохнул, в подробностях представив всю предстоящую с ними возню. Конечно, их было немного жаль. Однако он предпочел бы оставить эту жалость исключительно умозрительной. Да и чем он мог им помочь? Оживить их дочь? Заставить их в мгновение ока забыть о своей потере? Или бить себя кулаком в грудь, крича, что все это его вина и не стоило Дафне с ним связываться? Представив себе последнюю картинку, он сдавленно фыркнул, поспешно отворачиваясь, чтобы не шокировать безутешных родственников совершенно неуместной кривой ухмылкой. Не объяснять же им, что смеялся он исключительно над самим собой. И совсем не веселым был этот смех. К счастью, мистер и миссис Аллен и сами не горели желанием разделять свою скорбь с женихом покойной дочери, которого и знали-то не так чтобы очень хорошо. В итоге, подбросив их к хорошему отелю, домой Кастиэль прибыл один. Бесцельно прошелся по пустому дому. Тишина почему-то казалась тревожной. Но все в доме было как всегда. Кроме, конечно, отсутствия потенциальной хозяйки. На низком столике в гостиной притулились свадебные каталоги, придавленные Теккереевской «Ярмаркой тщеславия». Видимо, в перерывах между работой Дафна в своей обычной, не требующей его активного участия манере занималась подготовкой их свадьбы, о которой он сам почти забыл. Чистильщик внимательнее осмотрел окружающее пространство, то тут, то там натыкаясь на мелкие, но явные следы пребывания своей невесты. Статуэтки, которые он никогда бы не купил, а Дафна очень любила. Монструозное растение в углу. Еще две книги, забытые на диване. Везде были вещи, терпеливо ожидающие прихода той, что уже никогда сюда не вернется. Мимоходом он порадовался, что у них так и не появилась собака, которую очень хотела Дафна, или кот, на которого в качестве компромисса соглашался он. Иначе невозможного ждал бы еще и кто-то живой. Вещи, напоминающие о покойной невесте, раздражали, нагоняя муторную серую меланхолию. Кастиэль взял на кухне большой мусорный пакет и принялся методично сгружать в него все, что опознавал как не свое. Все равно этим пришлось бы рано или поздно заняться, так почему бы не сейчас? Время приближалось к полуночи, когда он закончил. В прихожей сгрудилось несколько набитых под завязку пакетов и с полдюжины коробок, заполненных тем, что следовало отдать родителям Дафны, даже зная, что все эти вещи нужны им даже меньше, чем ему самому. Напоследок Кастиэль решительно перенес разлапистое растение, название которого наверняка слышал, но никогда не считал нужным запоминать, к остальным собранным вещам. Ничто в доме больше не напоминало о том, что довольно долго он жил здесь не один. «Качественная чистка, как и всегда», — похвалил он сам себя. Взгляд рассеянно скользнул по прихожей и натолкнулся на ключи, лежавшие на столике возле двери. Брелок к ним подарила ему Дафна. Отсоединив маленького серебряного скорпиона, он какое-то время рассматривал прекрасно выполненную фигурку. Избавиться или нет? Профессиональный педантизм требовал полной чистки безо всяких там исключений по эстетическим соображениям. Впрочем, кто сказал, что обязательно идти на поводу у собственных привычек? В конце концов, все их с Дафной отношения можно было вполне вместить в рамки взаимовыгодного сотрудничества. А это обычно не предполагает тяжелых переживаний. Таких, чтобы стоило уничтожать все, мало-мальски способное напоминать о человеке. Да, женщину ему было жаль. Но не более того. А скоропалительная уборка вещей… Ну, не вечно же им валяться по всему дому, припадая пылью. Придя к согласию с самим собой, Ангел вернул скорпиончику его законное место на связке и бросил ключи обратно на столик. Упали они рядом с валяющейся там же флешкой. Той самой, которую он забрал из дома Сэма Винчестера и до сих пор так и не удосужился просмотреть. Вот даже стал постоянно носить в кармане, надеясь, что хоть таким образом однажды обратит на нее внимание в подходящий момент, и случайно выложил вместе с ключами. По времени момент был точно неподходящим. Но спать все равно не хотелось. Забрав дождавшийся наконец своего звездного часа накопитель, он пошел в кабинет, размышляя, что предпочтительнее было бы найти среди содержимого: какие-нибудь полезные документы или банальную порнушку? Документы предполагали длительное их изучение, и это могло быть интересным. Зато порнуха точно не потребовала бы много времени.