Roses Are Red

Десятый класс К несчастью для меня, средняя школа была лишь началом ужаса, потому что в то время, как почти всё в моей жизни стало опускаться на задний план, моё отношение к Артуру оставалось прежним. Это, вероятно, не имеет смысла, но для меня – ещё как. Когда-то, в средней школе, я думал, что иметь с Артуром лишь один общий урок является форменным концом света – как же я ошибался! К тому времени, как мы переходили в старшую школу, мы все более или менее знали, в чём мы действительно неплохи, а над чем следовало бы поработать. Я? Я был неплох в науках и математике. Артур? Показывал свои успехи в области языков (особенно английского) и истории. Вообще, школы предлагают более продвинутые курсы для подающих надежды в данной области учащихся. Именно поэтому, когда я выдвинул свои лучшие навыки, и Артур сделал то же самое, у нас не осталось ни одного общего урока. Что было ещё хуже, начиная с начальной школы, у Артура было несколько друзей. Он присоединился к клубу читающих и принимал участие в составлении школьной газеты, а я играл в школьной футбольной команде и клубу естествознания. Я должен был быть счастлив, на самом деле. Но я не был. У Артура теперь были эти новые друзья, люди, разделяющие его интересы, и я думаю, что Артур уже давно понял для себя, что у нас с ним, в общем-то, не так много общего. Это, конечно, не означает, что он отказался от меня, нет, ни в малейшей степени, но теперь в любой обеденный перерыв он всегда будет сидеть со своими пишущими и читающими друзьями, заменив меня на них. "Ты уверен, что всё в порядке?" – спросил он меня когда-то в седьмом классе. "Конечно, ты должен идти вперёд. Это же не означает, что они забрали у меня мой титул 'лучшего героического друга Артура'." "Нет, конечно нет," – сказал он, закатив глаза. - "Но ты уверен, что не будешь против?" "Иди уже!" Что он и сделал, и он редко возвращался. Теперь я сидел с остальными из футбольной команды и выслушивал их мерзкие разговоры о том, у какой девушки лучше задница, кто из девушек похож на butterfaces [ - термин, обозначающий девушку с действительно горячим телом, но абсолютно отвратительным лицом], о том, кто, по их мнению, мог сделать лучший минет, или, что ещё хуже, что уже сделал, чем они вызывали у меня отвращение. - Джонс! – прокричал один парень из нашей команды через весь стол. – Тебе необходимо встречаться с Беккой. Она просто запала на тебя! Я повернулся и увидел милую брюнетку, махающую мне рукой за несколько столиков от нас. Я помахал ей в ответ и улыбнулся; но эта улыбка была подделкой, как и всегда. Это несколько странно для меня, произносить, что «ничего не изменилось», когда изменилось всё. Нет, Артур больше не сидел со мной на ланче, нет, у нас не было общих уроков, но наша дружба всё ещё не изменилась. Мы всё ещё смотрели фильмы вместе по понедельникам и катались в парке на велосипедах, когда было время. По случаю Артур мог даже помочь мне с домашним заданием. "У тебя до сих пор остались эти глупые куклы," – заметил он, присаживаясь на мою кровать однажды. "Фигурки, Артур. И, конечно, они остались! Я никогда не выброшу что-то, что ты мне дал." Он улыбнулся и предложил начать работу по моей статье. Я, вероятно, должен был бы быть счастлив по этому поводу, по поводу того, что Артур и я всё ещё были такими хорошими друзьями, но на самом деле... я не был. Понимаете, где-то в глубине души, я осознал, что эти странные чувства, которые были у меня к Артуру, были… на самом деле… возможно… может быть… симптомами влюблённости. И он мне нравился, нравился, больше, чем нравился. Да-да… я был влюблён в Артура, и заняло немного времени, чтобы понять это; вот та причина, по которой я чувствовал себя ужасно, даже когда наша дружба не менялась. Артур считал меня только другом. Может быть, лучшим другом, но не более того. Это заставляло мой живот сжиматься, и иногда я оставался в кровати подольше, изобретая способы признания Артуру и его возможные реакции. В идеале, Артур обнял бы меня, признался во взаимности и поцеловал бы меня до забвения. Мне понравился этот возможный сценарий, это заставило меня чувствовать бабочек и тепло внутри. Но я знал, что, скорее всего, это была неправильная реакция. Иногда я представлял, что он искривится в отвращении, затопает ногами и отправит меня куда подальше, лишь бы не слышать меня снова. Я не хотел такого. Я понимал, что не сумею нормально жить, если никогда больше не смогу разговаривать с Артуром, заставлять его смеяться или улыбаться, но в то же время, я знал, что если ничего не предпринять, наши отношения так и не изменятся. Я начал думать, представлять, как можно рассказать обо всём Артуру, всё ещё сохраняя свою безопасность. Трудно было собрать всё вместе, но я решился пойти на блестящую задумку, которая просто не могла пойти не так. - Ал, ты собираешься есть этот маффин или что? Один из моих «друзей» жадно присматривался к моему подносу. Я передал его ему и встал. - Ах, нет, можешь забрать себе. Я всё равно собирался уходить. Он кивнул на прощание, а я выбросил салфетку в мусорницу и направился из столовой через двойные двери. Когда я оказался в тихом коридоре, я достал трижды сложенный листок бумаги из кармана и прочитал его в последний раз.

Beauty from the Sidelines Красота со стороны You might say your hair is blonde Ты можешь говорить, что ты блондин But to me it is pure gold, Но для меня твои волосы – из золотых руд And you might say that your eyes are green И ты можешь сказать, что зеленоглаз But emeralds are what they're truly made of. Но твои глаза – яркий изумруд. You might think you're not that smart Ты можешь думать, что не так умён But you're a genius in my eyes, Но для меня ты просто гений, And you might think no one notices И ты можешь считать, что никто не заметил But when you smile, I want to sing Но от твоей улыбки мне хочется петь You might feel insecure about this note Ты можешь считать это впечатление лживым But I'd just think it's cute Но я думаю, это звучало мило And you might think that this is all a joke И ты можешь считать, что я шучу But then I'd tell you, I'm in love. Но я влюблён, это всё, что сказать я хочу. - A secret admirer - Тайный поклонник

«Великолепно,» - сказал я себе и улыбнулся. Этот план должен сработать. На самом деле я думал о признании Артуру через стихотворение много раз, но до сих пор боялся быть отклонённым. Вместо этого, как я решил, я подпишусь как тайный поклонник и брошу записку в его шкафчик, он никогда не узнает. Конечно, он придёт показать записку своему лучшему другу, и я буду выглядеть здорово, задавая ему случайные вопросы вроде: «Как ты думаешь, кто это?» а затем в более дразнящем тоне «Что, если это парень?» Последний вопрос был важнейшей частью плана. Я мог бы оценить его реакцию и понять его отношение к подобному. Если он будет спокоен, то я, вероятно, тут же признаюсь. Хотя, лучше подождать, довольствуясь лишь тем, что Артур по крайней мере бисексуален. Но опять же, так же есть возможность того, что мой вопрос его оскорбит… в этом случае, я бы скрыл свои чувства навсегда. "Но я должен сделать это," - пробормотал я, опуская любовную записку в щель шкафчика Артура. - "Это стоит того." И я протолкнул записку внутрь, улыбаясь. - Что это было только что, Альфред? – спросил меня знакомый голос, и я побледнел, когда Артур появился рядом со мной с книгами в руках, и связкой ключей, которыми он попытался открыть замок. - А-ха-ха, ничего! Что ты здесь делаешь, Арти? Ланч ещё не закончился! Он подозрительно посмотрел на меня и рывком распахнул дверцу. Я видел, что моя записка лежала аккуратно в нижней части его шкафчика… но на вершине кучи фантиков и прочего мусора. - Я мог бы спросить у тебя то же самое, - сказал он, а потом взглянул снова в свой шкафчик. Он раздражённо вздохнул и нагнулся. – Чертовски невоспитанные люди используют мой шкафчик как мусорницу. – он приподнял кучу с моей запиской сверху и направился к ближайшей мусорной корзине. - Нет, Артур, стой! Ох, это прозвучало бесцеремонно, да? Он повернулся, приподняв бровь. - Эм… я имел в виду… проверь, не осталось ли там конфеты! – прокричал я, даже добавив фальшивую улыбку и смех. Он закатил глаза и выбросил мусор. Когда он вернулся. Он схватил связку ключей и запер свой шкафчик, после чего торопливо пошёл вниз по коридору, хотя ему всё ещё удавалось говорить со мной. - Я буду на вашем футбольном матче на следующей неделе, - повернулся он и помахал, перед тем, как окончательно скрылся из виду. Я грустно улыбнулся и подошёл к мусорному ведру. То, что сейчас лежало в нём, смятое и отвергнутое, секунду назад было моим идеальным планом. С тех пор прошло два года, и только тогда я решился попробовать ещё раз.