***
Спустя час моих мучений, факультатив по обучению игры на музыкальных инструментах, закончился. Но почему-то ушли ещё не все. Ах да, что я там раньше говорил? Они не смогут убить друг друга? Ещё как могут! Они тыкали друг другу в лицо барабанными палочками, смычком от скрипки и мальчишки даже пытались ударить друг друга гитарой. Почему они все такие маньяки? А когда я сказал, чтобы они не избивали друг друга гитарами, всё-таки они дорогие, они начали избивать меня. Нет, вот вы представляете? Чтобы спастись от них, я сел на пол в углу и прижал к себе колени. Сижу так уже где-то минут двадцать. А Себастьян даже и не думал мне помочь. Он просто смотрел на всё это и как-то странно улыбался. В тот момент мне захотелось его убить, но потом я вспомнил, что он, типа нравится мне… Да и не хотелось бы потом иметь проблем с полицией, если они будут спрашивать откуда у меня труп. И вот, когда из кабинета вышли последние дети, Себастьян сел за стол, посмотрел на меня и улыбнулся. — Ты знаешь, что всё это время ты сидел на том месте, куда с доски падает больше всего мела? — спросил Себастьян. — Ну, падает, и что? — У тебя сейчас все джинсы будут в меле. И вот только сейчас до меня это дошло. Блин, а ведь мел белый, и если он засохнет на джинсах, то… То все, кто увидит это, будут смеяться. Блин! — Советую тебе идти в туалет и смыть с себя этот мел, пока он не засох. Так, а теперь надо подумать логически. Если в коридоре будет кто-то из моих знакомых, то он увидит, что сзади у меня все джинсы с чём-то белом, то этот знакомый сразу начнёт смеяться, потому что в последнее время они все сейчас только шутят про что-то пошлое и извращённое. Если кто-то увидит, то расскажет всем остальным и это узнают мои одноклассники, а это значит, что пять дней в неделю я буду слышать пошлые шутки в свою сторону. Значит я лучше джинсы застираю дома, а мел закрою рюкзаком. Всё равно лямки я опустил так, чтобы рюкзак прикрывал задницу. Значит всё будет хорошо и я спокойно дойду до дома, а там я уже и избавлюсь от мела. — Не, я дома избавлюсь от мела. — Как знаешь, — сказал Себастьян и взял кружку с чаем, который заварил где-то час назад. — Я тут кое-что хотел спросить… — произнёс я и встал с пола, — А сколько дней мне ещё придётся сюда ходить после уроков, чтобы у меня получилась нормальная оценка? — Хм.. — после этого Себастьян взял из ящика в столе журнал, открыл его и стал что-то искать, — Так… За этот семестр твой класс писал одиннадцать контрольных, которые ты пропустил. Один раз ты пришёл сюда после уроков и помог мне, значит ты, как-будто написал контрольную. Осталось ещё десять контрольных, значит тебе надо прийти ещё десять раз. — Ох… Ну блин! Лучше бы я писал контрольные… — Вряд ли ты бы смог написать их на нормальную оценку, ведь ты же всё время краснеешь и думаешь о чем-то своём. Ну и смотришь на портрет Моцарта, который висит рядом с моим столом, — ответил Себастьян и поставил кружку обратно на стол. Он вообще пил чай? Я что-то этого не заметил… — Я не на Моцарта смотрю! Я смотрю на… — возмущённо произнёс я и замолчал. В этот момент Себастьян посмотрел на меня заинтересованным взглядом. Блин, я почти спалился. Нужно сначала всё обдумывать у себя в голове о семь раз и только потом пытаться что-то сказать. — А на кого ты смотришь? — Я… Эм… Ну… Ой, что-то как-то душно тут стало… — Ты снова покраснел, — сказал Себастьян и поправил свои очки, - Так, на кого ты смотришь? — На… — ответил я и быстро посмотрел в ту сторону, где находится стол Себастьяна, — я не хотел бы Вам об этом говорить, но я вечно смотрю на эту девочку… — На девочку? — спросил он и посмотрел на стенку, — А на Мари из балета «Щелкунчик». Ну тогда всё понятно, а я то вечно думал, чем тебя так привлекает внешность Моцарта… — Да, она красива… Я уже могу быть свободен, да? — Конечно. Завтра приходи в такое же время. Попрощавшись с Себастьяном, я надел свой рюкзак и вышел из кабинета. Хорошо, что завтра нет урока музыки. И вообще хорошо, что завтра пятница. Правда в первый же день, после выходных у нас первым уроком музыка… Хотя там можно будет спокойно поспать. Тогда ведь будет предпоследняя неделя учёбы. Все книги мы уже сдали, значит учиться не будет. Значит можно будет и поспать на уроках. Эх… Не хочу сюда ещё десять дней после уроков ходить…Часть 2
24 июля 2015 г. в 17:41
Вот и закончились уроки, а это означало то, что сейчас мне надо идти к Себастьяну и помогать ему с маленькими убийцами. Надеюсь, что я не умру сегодня. Ну, и вообще не умру, пока буду помогать ему.
Спускаюсь на первый этаж и иду к кабинету с номером тринадцать. Вот раньше я считал это число нормальным, а сейчас понимаю, что это одно из самых страшных чисел. Ещё число двадцать семь страшное, потому что в том кабинете у меня алгебра…
Я уже даже не знаю какой урок ненавижу больше, алгебру или музыку… Скорее всего музыку, хотя на алгебре меня всегда вызывают к доске, ставят низкие оценки и всё тому подобное. А всё из-за того, что мой отец не захотел встречаться с училкой. Брата родители перевели в другую школу, школу, так как у него учительница по алгебре была классной руководительницей, а про меня забыли и теперь издевается училка надо мной. Нечестно!
Подхожу к двери кабинета и слышу звуки из ада. Ну, точнее ужасную игру на музыкальных инструментах, но теперь это у меня будут синонимы. Эх… Что он там говорил? Если я не приду, то он мне первую плохую оценку поставит? Знает же, как заставить меня прийти сюда после уроков.
Захожу в класс и снова вижу ту девочку, которая была в этом классе на большой перемене. Правда сейчас она не пыталась играть на скрипке, она смотрит, как другая девочка пытается играть.
— А вот и ты, Алоис, — сказал Себастьян и мило улыбнулся. Я бы сказал даже слишком мило, значит сейчас много страдать придется, — Ты умеешь играть на чём-то?
— Я умею играть на нервах.
— А на чём-то из музыкальных инструментов?
— Нет. Чем вас нервы не устраивают? Я могу детей научить играть на них.
— Они итак не плохо играют на них… — тихо произнёс Себастьян и посмотрел на детей, которые играли на гитаре, — Ладно… Тогда ты поможешь мне с кое-чем другим. Смотри, чтобы дети не убили ни себя, ни других.
— Хорошо.
Вряд ли тут какой-то ребёнок может убить себя или кого-то другого. Ну, они конечно же могут убить меня, но это уже немножко другое. Меня убить будет просто для них, слишком просто.