***
Появившись утром на работе, сразу стал жертвой наблюдательности Любы: — Михаил Евгеньевич, что за довольное лицо у вас? — раздался первый же вопрос после того, как мы остались с ней в комнате отдыха наедине. Пришлось сделать вид, что не услышал и продолжил набирать воду в резервуар для кофе-машины. — У кого-то была жаркая ночь? — а она все не собирается отставать. — Откуда такие выводы? Подумаешь, опоздал на час. — Ну-ну… — прокомментировав мой ответ, она поднесла чашку ко рту, пригубив. При этом ее глаза сощурились. — Я бы советовала вам сегодня затянуть галстук покрепче и не слоняться при посторонних. Из-за чашки, прикрывающей ее губы, я рассмотрел ехидную улыбочку. — Что-то не так? — Все так. Только боюсь, следы бурной ночки увидят все, кому не лень. Вашу ж Машу! Сколько ему говорил, чтобы так не делал. — Где? — Сзади на шее. — Замазать есть чем? — Пожалуй, найдется, только взамен хочу жарких подробностей. Наглее особы женского пола еще поискать нужно. — Я тебе, что, подружка в активной фазе сексуальных отношений? — Вот так всегда! «Люба помоги!», «Люба, спасай!», а благодарности ноль. Хоть бы разок рассказали. Я бы порадовалась, что хоть у кого-то есть секс. — Мужчины о таком не говорят. Это у вас — женщин это в порядке вещей. — Зануда! Я и так знаю, когда у вас бывает секс. Шеф тогда ходит полдня с довольной миной. Все! Срочно нужно менять или работу, или секретаря! Так не далеко осталось и до каминг аута. — Люба, не заняться ли тебе работой вместо того чтобы следить за шефом? — Какой же вы становитесь противный. Не зря говорят: «С кем поведешься, от того и наберешься», — демонстративно развернувшись, направилась к выходу, но в дверях обернулась: — Тоналку нести? — Да.***
Первое, что я сделал, когда оказался наедине — позвонил Серому: — Привет, — раздалось на другом конце. — Что-то ты долго. Я уже подумывал подать в розыск. Представляешь объявление: «Пропал друг симпатичной внешности. Кто найдет, верните за вознаграждение». Как ты? — Я? Нормально… «Пропал», совсем пропал… — как-то разговор не клеится. Хочу сказать «Прости», но после его шуток не выходит. — Серый, я хотел сказать, что вчера был не прав, но на самом деле так не думаю. — Ты сейчас о чем? — О том, что обвинил тебя во всем. На самом деле, если бы не ты, моя жизнь была бы скучной. — Это ты мне в любви сейчас признался? — если бы он сейчас не находился в километрах от меня, то мог бы поклясться, что его лицо стало серьезным. Голос теперь не звучал так звонко. — Вроде того. — А «твой» знает? — Пусть это будет нашей тайной. — Еще одной?! Хорошо, запишу в дневник, чтобы не забыть. — Ты простил меня? — Конечно — нет! С тебя шикарный ужин в ресторане. И в этом весь он — непостоянный, сумасшедший, необузданный. Такой друг попадает на тысячу. Я рад, что он достался именно мне.