Ходячий замок с другой стороны

*** Через несколько дней Хоул пил чай в своем домике в Портхавене. За окном сгущались сумерки, в открытую форточку влетал свежий ветерок, пахнущий морем и степными травами. Сегодня у Хоула посетителей было немного. Вообще-то дела пока шли не очень, ведь он только-только получил диплом Королевской Академии Магии в Кингсбери и еще не успел стать известным. Хотя в столице его знали как самого талантливого и любимого последнего ученика миссис Пентстеммон, собирающегося поступать в магистратуру и защищать диссертацию по колдовским искусствам, но там его знали под именем Пендрагон. Столица! Там и имя должно быть соответствующее. До экзаменов в магистратуру было еще далеко — целых три летних месяца. Приятно провести их в симпатичном тихом городке у моря. Правда, оставалась еще защита диплома в университетском колледже Кардиффа, но тут Хоул надеялся немного смухлевать. Ему очень хотелось вообще ничем не заниматься, так — гулять, купаться, колдовать для себя, но чтобы жить, увы, нужны деньги: нельзя же наколдовать еды из ничего, а превращать мышей в котлеты как-то противно. Посетителей было мало, но чай с бутербродами вполне можно было себе позволить после рабочего дня. А сегодня… Хоул улыбнулся, вспоминая хорошенькую гимназистку с пепельно-русыми пушистыми волосами, огромными голубыми глазами и милым румяным ротиком. Она, розовея от смущения, теребила в руках маленькую сумочку и никак не могла собраться с мыслями, чтобы объяснить, зачем пришла. А потом всё оказалось так просто, что Хоул чуть не рассмеялся. — Дело в том, господин волшебник, что у нас скоро бал в гимназии, выпускной бал, но у старшего класса, не у нас… Будут приглашены курсанты морского училища! Но, вы знаете, у нас только выпускницам можно надевать праздничные платья, а мы будем в форме. Даже передники у всех одинаковые! Так на меня никто внимания не обратит — мы же все будем ужасно похожи. А ведь хочется танцевать весь вечер, хочется, чтобы заметили… — девушка вздохнула. — Может быть, сделать красивую прическу? — посоветовал Хоул. — Но взрослые прически нам не разрешают! Только коса, — и она продемонстрировала ему небольшую косичку с естественной завитушкой на конце. — Туалетная вода? — Но нам и этого не позволяют! — Вот беда, — посочувствовал Хоул. — Так что же вы хотите? — Может, вы придумаете? — девушка с надеждой глянула на чародея. Хоул окинул взором ее стройную девичью фигурку, внимательно посмотрел на нежное круглое лицо девушки. Какие глаза… девушка с такими глазами не может быть стервой, — мелькнуло у него в голове. Тогда он ушел вглубь комнаты, взял с полки маленький пузырек, налил туда воды и добавил немного сахара. — Вот, — протянул он пузырек девушке. — Выпьете перед балом. — Что это? — Легкое дыхание. — Легкое дыхание? Это… поможет? — Обязательно, — авторитетно заявил чародей. — Спасибо! А сколько это стоит? — Для вас бесплатно, — Хоул озарил ее улыбкой. — Заходите еще. У меня есть заклятье для запоминания иностранных слов и даже для выучивания математических теорем. — О! Если бы вы появились у нас в городе раньше! Теперь уж все экзамены сданы… — она вздохнула. — Да, но как же… я ведь должна заплатить? — Нет, не беспокойтесь. У меня правило: по вторникам услуги для голубоглазых девушек бесплатные. — Правда? — смущенно рассмеялась девушка. — Да. И не будем больше об этом. Лучше скажите, как вас зовут. — Эмма. Эмма… Хоул улыбнулся. Будто звучит морская труба. Он так и сказал ей, а она почему-то испугалась. Это очень красивый старинный струнно-смычковый инструмент: на нем всегда играют ангелы на солнечных картинах старых мастеров. Эмма понимающе кивнула. Ей было пора уходить. После нее заглядывали еще какие-то посетители, что, в общем-то, не так уж важно. Вот теперь он сидел и пил чай, перед ним лежала раскрытая книжка, но он не читал, а слушал что-то тревожное и нежное внутри себя, ласковую весеннюю мелодию, полную сладкой надежды и трепетной радости. Эмма… Вся эта музыка в конце концов стала совершенно невыносима: она уже играла фортиссимо, став из легкого напева флейты целым симфоническим оркестром. Это было невозможно терпеть, нужно было лететь, бежать, как можно быстрее, так, чтобы встречный ветер гудел громче бушующих скрипок и труб. Хоул схватил семимильные сапоги и выскочил на улицу. Сладостный вечерний воздух, теплый, мягкий, прохладный, обрушился на него синей волной, на гребне которой светила луна и мерцали звезды. Людей на мостовой почти не было, и Хоул надел сапоги, предварительно повернув их в сторону топей. Ветер бросился навстречу, то борясь с ним, то дружески обнимая его. Дома, деревья, кусты пронеслись под ногами, помчались покрытые травой равнины, на которых кое-где поблескивали черные озерца воды. Вдруг Хоул заметил в небе нежно-голубую точку, которая, слабо мерцая и жалобно подвывая, падала вниз. Он следил за ее движением, ожидая, что огонек вот-вот погаснет. А тот все светил и плавно опускался ниже и ниже. Надо же! Демон-звезда. Хоул подлетел ближе. Он столько раз видел, как эти огоньки прилетают сюда умирать, и каждый раз его накрывала безысходная печаль. Звездочка заметила его и в страхе заметалась. Холодная струна тоски натянулась внутри него и звякнула в тон звездной песне. Еще один рывок — и ладони юноши коснулось живое горячее пламя. Хоул остановился, скинув сапоги. Огонек жалобно смотрел на него оранжевыми глазками, жегся, но не обжигал рук. В пальцах Хоула он продолжал испуганно подрагивать, точно птенец, выпавший из гнезда. — Чего ты боишься? — ласково спросил Хоул. — Мне страшно умирать, — прошептал огонек, едва шевеля белыми губами. — Может, я могу тебе помочь? — Конечно, можешь! Надо всего лишь заключить договор. — Ничего себе — всего лишь заключить договор! Ведь это опасно. — Чего тут опасного? — огонек немного осмелел и приободрился. — Я дам тебе свою силу, ты мне тоже дашь кое-что взамен. Всего делов-то. — Иметь силу демона очень заманчиво. А что должен отдать тебе я? Что тебе лучше всего дать в залог? Может быть, смех? Или имя? Или заветную мечту? — Что такое смех? Из смеха жизнь не сделаешь. Получить имя, конечно, неплохо, но в нашем случае довольно-таки бессмысленно. А заветная мечта — это, извини меня, просто ерунда. Сегодня она такая, а завтра другая. Раз уж на то пошло, я предпочел бы получить нечто материальное. Например, сердце. Как ты к этому отнесешься? — огонек разгорелся ярче. — Сердце? — переспросил Хоул с сомнением. — Но сердце… как же я буду жить без сердца? — А как, по-твоему, без сердца буду жить я? У тебя, помимо моей силы, еще много чего останется: ум, душа, талант… я уж не говорю о голове, руках и ногах. А у меня вообще просто ничего нет. — Но отдать сердце… А может, что-то другое подойдет? — Может, ты предпочел бы отдать руки или ноги, или голову? — Нет уж, лучше сердце — его, в конце концов, не видно, — согласился Хоул. — И как тебя зовут? — Кальцифер. — Так, значит, договор… Что у нас сегодня с луной? — Третья четверть, убывающая луна в знаке Девы, начинается двадцатый лунный день, — сообщил Кальцифер. — В двадцатое лунное утро первого летнего месяца при убывающей луне, что в знаке Девы, я, чародей Хоул, заключаю договор с огненным демоном Кальцифером. Сердце ты мое прими, чтобы жить между людьми, как вино тебя я пью — силу мне отдай свою. Цепь из плоти, стали тверже, на огне твоем сковать — ни один из нас не сможет эти узы разорвать. Условия договора не могут быть разглашены ни одной из участвующих сторон. Да будет так, — с этими словам он поднес огонь к губам. Едва он проглотил горячий сгусток света, все внутри обожгло болью. Несколько сильных тугих ударов в груди, невыносимо тяжелых, почти смертельных, — и на ладони Хоула лег дрожащий темный комочек, охваченный голубым пламенем. Хоулу стало легко и пусто. — Как странно… — проговорил он. — Неужели так можно жить? — Привыкнешь, — отозвался Кальцифер, удовлетворенно потрескивая в его руке. Вернувшись домой, Хоул кое-как устроил ворчащего Кальцифера в камине. Дров у него не было, пришлось разломать табуретку. — До утра потерпишь, там разберемся с топливом, — устало проговорил Хоул. — Почему это? Я не собираюсь у тебя оставаться. Я немного передохну и тотчас же покину тебя. — К сожалению, Кальцифер, это невозможно. Разве ты не знал, что демон, заключивший сделку с человеком, становится его слугой? Мы с тобой теперь связаны, дружочек. — Что? — взвился Кальцифер. — И ты молчал об этом? — Думал, ты знаешь. И разве бы ты не согласился и предпочел погибнуть? Кальцифер понуро съежился. — Неужели так можно жить? — захныкал он. — Привыкнешь… — сонно пробормотал Хоул, устраиваясь на диванчике в углу. *** Утром Хоула разбудило странное гудение и шипение. — Что такое? — Табуретка сгорела! Подкинь дровишек, поработитель! — отозвался Кальцифер. — Чего ругаешься? Теперь ты мой огонь, и я буду подбрасывать дрова, когда сочту нужным, — огрызнулся волшебник. — Но если я погасну, ты тоже погибнешь, — злорадно откликнулся Кальцифер. Честно говоря, от этих слов Хоулу стало жутко. Об этом он не думал. Он вообще как-то плохо подумал вчера, поддавшись очарованию ночи и волнующей жалости, а теперь раскаяние и сожаление поднимались в нем, блеклые и холодные, как утренний туман над Портхавеном. Пришлось невыспавшемуся Хоулу вставать, выходить во внутренний дворик, отдирать от полусгнившей крыши сарайчика влажные доски и совать их в камин. — Фу! Они мокрые! — зашипел демон, брезгливо отодвигаясь. — Дай что-нибудь сухое! Быстрее! Я чахну, погибаю! Хоул раздраженно выдвинул ящик стола и достал оттуда тетрадку с конспектами. — На, лопай, паразит! — М-м, — удовлетворенно заурчал огонь, — вкусненько! Какие заклинания! У тебя, кстати, на тринадцатой странице ошибка. — Просто ты еще не научился разбирать мой почерк, — хмуро ответил Хоул, выходя в город. Он отправился на рынок. Он еще ни разу там не был, потому что пока обходился несколькими ближайшими лавочками: булочной, молочной, мясной, зеленной и бакалейной. А вот теперь ему нужны были дрова. Рынок только просыпался, но, как ни странно, Хоулу повезло: совершенно не по сезону он быстро наткнулся на воз дров. Сонный растерянный крестьянин, кажется, не слишком надеялся на успех предприятия по продаже дров, и ужасно обрадовался, когда к нему подошел Хоул и спросил о цене. Сговорились они довольно быстро, поскольку Хоул совершенно не умел торговаться. И примерно через полчаса крестьянин сгрузил дрова в сарайчик на заднем дворе дома Хоула. — Я потратил весь свой недельный заработок на эти деревяшки, синяя морда, — сообщил Хоул, подбрасывая в огонь полено. — Будешь отрабатывать. — Что? — недовольно отозвался Кальцифер. — Что ты от меня хочешь? — Мы с тобой построим необыкновенный замок, я еще толком не придумал, но нужно, чтобы там было несколько выходов… Обмозгуй это дело, потом обсудим твои идеи. Я пока к себе, — и Хоул исчез за дверцей шкафа, стоящего в самом темном углу комнаты. Он вышел из такого же шкафа в своей комнате в Лландаффе. Было только шесть часов утра: хорошо все-таки, что время Уэльса немного отстает от ингарийского. Хоул лег на кровать поверх одеяла: можно еще часик поспать или хотя бы поваляться. Закрыв глаза, он принялся обдумывать план будущего замка. Замок не должен быть слишком большим, но суть в том, что входы будут перемещаться: повернул ручку — и ты в Кингсбери, повернул — в Портхавене… или дома. Перемещаться в пространстве… туда и сюда, — мысли сонно путались в голове, — перемещаться, бродить, ходить, двигаться, кружиться… Подожди: куда же он будет ходить? Может быть, в лес? В лес отведи ее и принеси мне ее сердце, — сказала королева егерю, а тот подстрелил оленя и… Хоул окончательно заснул, и во сне он все блуждал по лесу в поисках какого-то особенного сердца или замка, который спокойненько гулял между деревьями. — Эй, Хоуэл! Тебя к телефону, — услышал он над ухом сердитый голос Меган, она сунула ему телефон прямо в нос и удалилась, недовольно ворча по поводу того, что даже в субботу дружки брата не дают поспать хотя бы до восьми утра. Звонил Гарри напомнить о тренировке: — Так и знал, что ты проспишь, солнце мое. Я подъеду за тобой через пять минут. Солнце, солнце! Хоул сел на кровати и огляделся, выбираясь из странного сновидения. Вот надо же из обычного имени сделать дразнилку. Чуть что не так: mae gennym yr haul ei! Он же у нас солнце! Хоул потянул за лямку валявшуюся в углу сумку с формой и сошел по лестнице, плюхая ею по ступенькам. Гарри уже ждал его у ворот, нетерпеливо бибикая. Они отправились на университетский стадион, где состоялась последняя тренировка перед дружеской встречей с командой Оксфорда. Хоул был одним из самых результативных игроков сборной, несмотря на довольно-таки субтильное телосложение. По крайней мере, на фоне других игроков регби он выделялся своей изящностью, если не сказать хрупкостью. Его вообще поначалу не хотели брать в университетскую команду. Но Гарри, товарищу по школьной сборной, удалось уговорить остальных, и они не пожалели… Хоул был вертким и выносливым, к тому же умел видеть игру вперед. Да, забавно. Когда он мальчиком только начинал играть в регби, думал, будто это нормально — видеть игру вперед. И все время удивлялся, как при таких обстоятельствах его товарищи умудрялись делать грубейшие ошибки. А потом оказалось, что он один такой, особенный… В раздевалке Хоул достал не разобранную с прошлого раза форму, скомканную и малость отсыревшую. Морган, стоявший рядом, поморщился. Он был новенький в сборной, первокурсник, и еще обращал внимание на такие мелочи. Остальные уже привыкли к странной особенности Хоула. «Он же солнце», — посмеивались они, но вполне могли отметить, что от Хоула как раз никогда не воняло потом и даже после самого горячего матча, изрядно повалявшись по траве, Хоул выглядел как на картинке. — Фу-у, Дженкинс, ты что, никогда ее не стираешь? — протянул Морган. — Зачем? — пожал плечами юноша, встряхнул одежду, и она стала чистой и даже отглаженной. Никто этого, конечно, не заметил. После тренировки они сидели в университетском кафе, обсуждая предстоящую защиту дипломов. — Ты-то, Хоуэл, о чем пишешь? — спросил Гарри. — Да так, о любовной лирике… о Дафидде ап Гвилиме. — Я вот не перестаю удивляться, как ты, отличный игрок, нормальный парень, занимаешься подобной чушью. — Ну, по-моему, это не такая уж чушь… — снисходительно улыбнулся Хоул. Гарри был типичнейшим представителем физико-технического направления, из тех, кто считает, что всё, кроме их науки (ну, еще регби), полная ерунда. А гуманитарии вообще люди ни к чему не способные. Исключение он делал только для Хоула, и то лишь на время игры в регби. *** — А, Хоуэл! — Меган встретила брата у ворот, — Погуляй с Мари, — она выкатила ему коляску, в которой спала четырехмесячная девочка. — Хоть какая-то от тебя будет польза. Заодно не будешь под ногами путаться, пока я делаю уборку. — Только в моей комнате убирать не нужно! — поспешно предупредил юноша. — Очень надо! Хоть зарасти грязью, — презрительно фыркнула Меган. Хоул бросил сумку в коляску и отправился в Лландафф филдс. Вообще-то можно было никуда не ходить, поставить коляску под окном дома и наведаться в Портхавен, проверить своего демона. (Хоул довольно улыбнулся.) Но гулять с Мари и вообще возиться с ней он обожал. Как рос Нил, он почему-то не заметил. Когда родился его племянник, Хоул как раз готовился поступать колледж на A-Level, потом началась студенческая жизнь, и младенчество Нила прошло мимо его дядюшки, несмотря на потерянный год между A-Level и первым высшим… Зато Мари! К тому же она тоже явно выделяла его из всех родственников и ставила на второе место после мамы, даже Гарету его предпочитала. И тут не было никакого волшебства, честное слово. Пока Мари сладко спала в коляске, Хоул бродил по дорожкам парка и размышлял о замке. Да, ходячий замок — это очень здорово и необычно. Это отличная мысль! Всегда можно будет убежать… от ответственности. Хоул усмехнулся. Он стал обдумывать внешний вид и внутреннее устройство. Комнат много не надо: кабинет, прихожую и гостиную можно совместить, ну и, конечно, спальня, ванная… Навстречу Хоулу прошли две девушки, овеяв его легким запахом жасмина и магнолии. Он задумчиво проводил их взглядом и вдруг вспомнил Эмму. Можно еще одну комнату устроить… на всякий случай. Сколько он гулял, он точно не сказал бы, только под конец прогулки проснулась малышка, сначала скуксилась и похныкала, но потом с радостью пошла к нему на руки. Тогда он повернул домой, одной рукой толкая коляску, другой придерживая племянницу. Он с удовольствием рассказывал Мари обо всем, что они видели по дороге, а та наблюдала и с интересом слушала. Когда они вернулись, Меган снова была недовольна: — Тебя отпусти гулять, потом не дождешься, бродяга. Мари давно пора есть! Хоул вручил малышку сестре, не слушая ее речи по поводу того, что в понедельник защита дипломного проекта, а он шляется не пойми где… ну и тому подобное — Хоул слышал это уже много раз, так что старался не придавать значения словам Меган. Он поднялся к себе и запер дверь. Ну вот, можно вернуться в Портхавен, глянуть, как там дела. — К тебе приходили, — сообщил Кальцифер. — Кто? — Откуда я знаю, я же не могу дверь открыть. Подбрось дров, а то я уже еле тлею. Хоул подкинул в очаг полено и сказал: — Ты готов немного поработать, дружище? — Это еще зачем? — Будем строить новый дом. Подыщи какое-нибудь пустующее помещение в Кингсбери, включи в расчеты мою комнату за шкафом. Да, я хочу, чтобы ты ее пока никуда не перемещал. Хотя нужно сделать и отдельный вход, поскольку я в скором времени надеюсь покинуть отчий дом. Но вид из окна непременно нужно будет сохранить, впрочем, об этом ближе к делу. Ну и какое-нибудь безлюдное место, где-нибудь… хоть неподалеку отсюда. Давай пока близ Портхавенских топей, потом, может, прогуляемся куда-нибудь еще. Ну и сам замок… Из чего же мы его сделаем? Надо подумать… Потом он изложил Кальциферу свои идеи по поводу внутреннего устройства замка. Тот только потрескивал и уныло вздыхал: — Ванная? Такая большая? Это еще зачем? Что, еще и горячая вода? А зачем третья комната? Мог бы обойтись и двумя. Но Хоул не обратил внимания на ворчание демона. Он только сейчас сообразил, что на замок не хватит никакой свалки, что нужно нечто более масштабное. Где поблизости можно было отыскать что-то подобное? Может, в порту? Хоул достал из очага несколько угольков и немного золы, сложил всё это в жестяную коробочку и отправился в порт. Нужное он отыскал не сразу, но Хоулу определенно везло, ведь он мог бы и вовсе не найти подходящего корабля. Не связано ли это странное везение с ночным договором? В самом дальнем конце бухты стоял списанный сухогруз. С большим трудом чародею удалось забраться на палубу. Он облазил судно вдоль и поперек, везде рисуя углем магические знаки, затем рассыпал золу по палубе, бормоча заклинания. Кажется, теперь готово. Еще бы найти, куда переехать в Кардиффе. Слушать Меган каждый день становится невыносимо противно. Пока идей нет, придется терпеть. Вернувшись к себе, он произвел необходимые замеры, поставил нужные отметки, начертил на полу мелом разнообразные магические знаки. Ближе к ночи он закончил. — Ну, поехали? — Хоул, протянув руку, коснулся Кальцифера, и начал читать заклинание преображения пространства. Комната завертелась, замигала, зашевелилась, и наконец стала сама собой. Над кладовкой появилась лестница на второй этаж, где располагались ванная и две комнаты. Первая была его собственной спальней в Кардиффе, и в окно было видно, как Нил катается по дорожке на трехколесном велосипеде. Вторая оказалась совсем крошечной и пустой. Ладно, пока сгодится. Хоул выглянул во внутренний портхавенский дворик: все в порядке. — А теперь проверим выходы! — и он повернул ручку черной меткой вниз. Там была пустота. Высунув туда голову, Хоул обнаружил, что выходит во двор из новообразовавшейся двери в задней стене гаража. Это странно. Надо надеяться, что никто больше этой дверью не воспользуется. На всякий случай Хоул обошел гараж и заглянул в приоткрытые ворота: Гарет возился с машиной. Гаражу их переезд не повредил. Хоул вернулся к себе и повернул ручку вниз красным: перед ним была ночная улица Кингсбери, едва освещенная газовыми фонарями. Явно не в центре города. Синий — и он выглянул на улочку Портхавена. Зеленый — Портхавенские топи. Хоул вышел, чтобы посмотреть, как выглядит его замок снаружи. На фоне ночного неба вырисовывалась черная громадина то ли из камня, то ли из металла с гигантскими трубами, выпускающими дым и пар. Грандиозно! — Великолепно получилось, Кальцифер! Ты настоящий мастер! — восхищенно воскликнул Хоул, присев у камина. — Уф, ну и устал же я сегодня! Давай горячей воды в ванную. Пойду, испробую твое колдовство на себе.