Ходячий замок с другой стороны

*** Хаул отлично понимал, что на такие вечера не стоит приходить вовремя. Явишься раньше всех и не будешь знать, чем заняться. Но как-то так получилось… Может, он волновался немного перед выходом в свет? Динглы все-таки принадлежали к высшему обществу, были приняты при дворе, генерал от инфантерии Джозеф Дингл состоял в Королевском военном совете, был на короткой ноге с военным министром, а миссис Дингл была одной из сильнейших молодых волшебниц… Ну, как молодых: ей было лет сорок. От глаз чародея трудно скрыть истинный возраст, хотя выглядела она великолепно. Невысокая, худенькая и стройная, как девочка, она сохранила юную гибкость и грациозность. Может, потому, что у нее не было детей… В общем, она казалась намного моложе, к примеру, Меган, хотя и была старше. Хаул попробовал вспомнить маму в этом возрасте, но мама… На нее как-то особенно смотришь: пока она молодая, не видишь, что она молодая, осознаешь это только, когда сам достигнешь того же возраста. Ему же еще далеко до сорока лет. И миссис Дингл… Мут… он смотрел на нее как ученик на учителя: с уважением, с благоговением даже. А в прошлый раз ее приглашение, тон, которым было сказано: «Я буду вас ждать»… И ее взгляд, когда он повторил: «Мут»… Да нет, это было просто приглашение на вечер, ничего особенного. И несколько раз повторила: «В четверг, в шесть», — будто боялась, что он передумает. И эта улыбка, и взгляд… Впрочем, что ж такого необычного? Разве она и посмотреть не может, и улыбнуться? Она же не кукла, а человек. И повторяла, потому что знает, какой он забывчивый иногда… Мут… Он вспомнил ее красивое умное лицо, серые спокойные и немного печальные глаза, нежные губы… Когда он успел все это заметить? Возможно, эти размышления и не давали ему спокойно дождаться шести часов и неторопливо отправиться к Динглам. Как ни старался он больше времени провести в ванной, одеваться как можно медленнее, все равно полшестого он был уже готов и от нетерпения ходил кругами по комнате. — Все, ладно, хватит. Я пойду, Кальцифер. — Ох, чует мое сердце, начинается новая история… — проворчал демон. — Это не твое сердце, а мое, — огрызнулся Хаул. — И потом… нет! Никаких историй, — Хаул медленно покачал головой. Он подошел к особняку Динглов без пяти шесть. Пять минут бродил вдоль ограды, потом, изо всех сил не торопясь, прошел по дорожке и позвонил в дверь. Лакей провел его в гостиную, и ему навстречу немедленно вышла миссис Дингл. — Простите, я, наверное, слишком рано… Званый вечер не консультация с научным руководителем… — Нет-нет, Хаул! Вы пришли вовремя. Просто я сегодня задержалась в Академии и не успела еще переодеться… — А гости? Ведь никого еще нет… — Знаете, эти светские люди иногда забывают элементарные правила приличия: например, что опаздывать нехорошо… — Мут ободряюще улыбнулась Хаулу. — Присядьте пока. Я ненадолго поднимусь к себе, а с вами побудет Лора — племянница мужа. Николас, — обратилась она к лакею, — скажи Лоре, чтоб спустилась: уже пришли гости. Пока они ждали появления Лоры, миссис Дингл рассказывала о племяннице: — Дочь брата мужа, Оливера Дингла, известного ученого. Он ужасный нелюдим: всю жизнь живет в деревне. Лично занимался обучением своих детей, сам разрабатывал программы, сам преподавал… Лора очень образованная девушка. И притом очень скромная: никогда не выставляет своих знаний напоказ. Сейчас она живет у нас: учится в Академии художеств. А ее младший брат поступил на военную службу: год отслужит, сдаст экзамены на офицерский чин. Старшие уже имеют свои семьи: сестра вышла замуж за богатого землевладельца и живет в своей усадьбе, а брат, окончив Академию агрономии, вернулся к отцу — помогает в ведении хозяйства… Тут в гостиную вошла Лора. Хаулу сразу вспомнился портрет Жанны из «Жизни» Мопассана. Безусловно, он бы его забыл, если бы в колледже их так долго не мурыжили с переводом этого отрывка. Лора была именно такая: высокая, статная белокожая блондинка, немного тяжеловатая — Венера Милосская. С правильными чертами лица и глазами того самого «bleu de porcelain», который никак не поддавался переводу: то ли «фарфорово-голубой», то ли «голубой, как у фарфоровых статуэток»… Разглядывая ее, Хаул поймал себя на том, что смотрит оценивающе. Ему стало неловко, он отвел глаза и встретился с испытующим взглядом Мут. Она словно спрашивала его: «Правда, она красивая? Нравится она вам?» Хаул слегка приподнял бровь, мол, ничего так, хорошенькая, и что с того? Мут чуть улыбнулась удовлетворенно, точно получила ответ на вопрос, и проговорила: — Лора Дингл, наша художница. Хаул Пендрагон, волшебник… Пойду, ненадолго поднимусь к себе. Думаю, вам не будет скучно. И не забывайте: в нашем обществе принято обращаться друг к другу по имени, — она встала и пошла к выходу, грациозная и легкая, в дверях задержалась, немного повернув голову, глянула на Хаула и ободряюще ему кивнула. Едва они остались одни, Лора проговорила: — Я сразу вас узнала, Хаул. Мут много говорила о вас: о вашем таланте, о вашей научной деятельности. Она очень вами довольна. — Конечно, приятно это слышать, — отозвался Хаул. — Мне она тоже успела кое-что поведать о вашем уме и скромности, — он немного помолчал, придумывая, что сказать, потом спросил: — А ваш брат живет здесь, у Динглов? — Ричард? Да. Но сегодня его не будет: он на дежурстве. Они замолчали. Лора, смущенно улыбнувшись, величественно и плавно присела в кресло. Эта спокойная величавость движений, данная природой ее античному телу, так не вязалась с растерянным девчачьим выражением лица, что Хаулу это показалось забавным и милым. Чтобы не тянуть неловкое молчание, он проговорил: — Мут сказала: вы художница? — Ах, ну какая я художница! — с упреком воскликнула Лора. — Я ведь только в этом году поступила в Академию… — Но для того, чтобы туда поступить, нужно много заниматься и хорошо рисовать, не так ли? Девушка потупилась, заливаясь краской. Очаровательная скромность. — Мне бы хотелось посмотреть ваши работы, если можно. Просто я ищу художника, который написал бы мой портрет для галереи выпускников Академии Магии… — Ах, что вы! В Кингсбери столько известных портретистов! — испугалась Лора. — Да вы ведь еще не видели мои рисунки. Они могут вам не понравиться, — как бы успокаивая себя, добавила она. — Если вы окажете любезность и покажете их, я вам скажу честно: нравится мне или нет, — улыбнулся Хаул. — Прямо сейчас? — неуверенно пролепетала Лора. — Если это вас не затруднит… и если это не покажется неприличным… Едва они встали, появилась Мут. — Куда же вы собрались? — спросила она. — Я просил Лору показать ее работы… — О, вы получите удовольствие, Хаул, — Мут одобрительно качнула головой. — Особенно хороши портреты. Но не задерживайтесь, уже собираются гости, и Джозеф сейчас спустится, — предупредила она. Выходя из комнаты, они встретили нескольких приглашенных, среди которых Хаул узнал одного профессора Академии Магии. Рисунки Лоры на самом деле были живыми и точными. — Портрет Мут очень похож, — восхитился Хаул. — Только она тут какая-то колючая. — Наверное, я не умею правильно передать характер, — сокрушенно вздохнула Лора. — Только ведь мне кажется, она такая. Разве нет? Хаул пожал плечом. Несмотря на официальную строгость их отношений, Мут казалась ему мягкой и нежной. Только что было правдой? Волшебницы вечно напускают вокруг себя тонкие чары. Некоторые вообще меняют их каждый день. Он привык к этому в Академии. Потому вместо ответа Хаул спросил: — Лора, вы бы нашли время написать мой портрет? — Ох, но я же совсем не мастер… А вдруг такой портрет не примут в Академии? — Вот беда! — засмеялся Хаул. — Тогда я просто-напросто оставлю его себе. Вы ведь не возьмете с меня слишком много денег? — О, нет! Что вы! Скорее я должна была бы платить вам за то, что вы позируете мне… Я ведь всего лишь ученица! — Вы очень талантливы, Лора, — серьезно сказал Хаул. — Вы же это понимаете? Девушка сконфуженно улыбнулась, щеки ее порозовели. — Пойдемте к гостям, наверное, неприлично так задерживаться… Я вообще-то совершенно не представляю, как себя вести на званых вечерах, — доверительно сообщил Хаул. — Здесь все очень милые, — заверила его Лора. — На вечерах у Динглов нет никакого официоза, — простовато добавила она. И Хаул снова поймал себя на мысли, что ее манера говорить и ее красота мраморной статуи немного не вяжутся между собой. Они спустились к гостям. Собралось уже довольно много народу, все сидели и стояли группками, обсуждая вопросы искусства, науки, политики и даже сельского хозяйства. Можно было найти почти любую тему и присоединиться к обсуждению. Мут, как и подобает хозяйке, ходила от одного кружка к другому. Заметив Хаула и Лору, она приблизилась к ним: — Вам, пожалуй, будет интересно здесь, — она подвела их к группе людей артистического вида и представила Хаула. Потом по очереди назвала придворного поэта, пожилого мужчину с седыми кудрями, молодого художника, очень одаренного, которого король пожаловал званием второго придворного портретиста, и нескольких актеров королевского театра. Несмотря на то, что все были такие придворно-королевские, вели они себя просто, с радостью приняли Хаула в свой кружок и захвалили Лору так, что она зарделась, как роза. Затем они вернулись к тому, что обсуждали до появления Хаула и Лоры. А говорили они о новой пьесе поэта, которую собирались ставить в королевском театре, и второму портретисту выпала честь рисовать эскизы декораций и костюмов. Его это очень радовало, потому как, в сущности, должность второго портретиста была формальной: первый портретист отлично справлялся со своими обязанностями и без посторонней помощи. Пьеса была на историческую тему, Лора приняла активное участие в обсуждении костюмов и дала много ценных советов художнику. Она отлично знала историю костюма: в их фамильном замке сохранились неплохие экземпляры старинных нарядов. Не сказать, что Хаулу было очень интересно слушать про цвета и узоры… Он рассеянно огляделся и встретился взглядом с Мут. Она поспешила к нему: — Они говорят о чем-то весьма своеобразном, не так ли? Может быть, вам интереснее было бы поучаствовать в разговоре о магии или о политике? Хаул пожал плечами. По правде говоря, магии ему хватало в Академии, а политика вообще никогда не интересовала. — Вам скучно? Хотите чаю? — они подошли к накрытому столу. Мут наполнила чашку и подала Хаулу. — Берите пирожные. — Но ведь никто не ест? — Сейчас и они налетят. Думаете, они только поболтать приходят? — улыбнулась миссис Дингл. — Если честно, я сама не люблю эти глупые вечера. Положение обязывает, увы. Но согласитесь, они очень милые — поэт и художник. — Да, они совсем не зазнайки. — К тому же талантливые. У нашего короля хороший вкус. Художнику нравится Лора. — Вполне понятно, — ответил Хаул, чтобы что-то ответить. — Вам тоже? Простите за нескромность. — Как вам сказать… Мы ведь с ней, кажется, одного роста, — он улыбнулся. — Разве это имеет значение? Хаул неопределенно повел плечом. — Как вы относитесь к музыке, Хаул? — По-разному. Есть музыка, которая мне нравится более-менее, а есть такая, слушая которую, я умираю от скуки. — Какие ингарийские композиторы вам нравятся? — Старинные. Хотя я мало слушал ингарийскую музыку, но то, что я слышал из современного, кажется мне несколько… водянистым. — Что же вы предпочитаете? — Честно признаться, сейчас ничего… — Да, вы ведь очень заняты диссертацией, вам не до концертов, верно? — И это тоже. — И все же вам придется послушать сегодня небольшой импровизированный концерт — домашний, абсолютно без претензий. — Такие мне даже больше нравятся, — любезно заметил Хаул, лучезарно улыбаясь. Тем временем гости собрались за столом. Лора сидела напротив Хаула и смотрела на него с какой-то мягкой ненасытностью. — Лора на меня все время смотрит, — тихо сказал он миссис Дингл. — Не удивляйтесь. Она немножко… необычная девушка. У вас очень интересное лицо. Думаю, она изучает вас как художница. — Да… я ведь просил ее написать мой портрет для галереи выпускников… Как вы думаете, это не слишком… — он замялся, подбирая слово, но Мут пришла к нему на помощь: — Мне кажется, это будет очень полезно для нее, а для вас выгодно. Потому что Лора прекрасно пишет портреты, как вы могли убедиться. Они получаются намного удачнее и живее, чем портреты официального портретиста Академии. И нет ничего странного в том, что она на вас смотрит. Она всегда ответственно подходит к работе. Знаете, прежде чем написать мой портрет, она несколько дней глаз с меня не сводила. — И все-таки она увидела лишь то, что вы сами хотели ей показать? — не удержался Хаул. Мут глянула на него мягко и тепло, и ничего не ответила. После чая все как-то сами собой направились в зал с колоннами, освещенный газовыми лампами, где на небольшом возвышении стоял рояль. Не называя себя, вышли музыканты со своими инструментами: скрипкой, флейтой, виолончелью. Еще один сел за рояль, и они, посовещавшись, заиграли. Мут, снова оказавшаяся рядом с Хаулом, назвала игравших. Это были музыканты из Королевской Академии Музыки. Звучало что-то старинное и очень симпатичное. Они исполнили несколько номеров и отложили инструменты. — А теперь пусть нам споет хозяйка дома! — предложил кто-то из гостей. — Да-да, Мут, спойте нам! Мут, не ломаясь, спокойно вышла к роялю и спросила, будто обращаясь к себе: — Что же мне спеть? — Мут, спой то, что ты разучивала последнее… такое печально-торжественное на каком-то непонятном языке, — предложил господин Дингл. Миссис Дингл кивнула и, обернувшись к музыкантам, проговорила: — Эта ария вам не знакома, так что мне придется самой позаботиться об аккомпанементе. Музыканты, поклонившись, оставили инструменты и сели в зале. Мут медленно повела рукой, и рояль заиграл сам, к нему присоединились скрипка, флейта, виолончель. И Хаул узнал мелодию. Неужели? Но откуда же она может знать? Потом полился голос Мут, не лунный, а человеческий, полный тепла и нежности. Такого исполнения этой арии Хаул еще не слышал. Tempra, o Diva, tempra tu de’ cori ardenti tempra ancora lo zelo audace, spargi in terra quella pace che regnar tu fai nel ciel…* Когда она пела «tempra tu de’ cori ardenti», «закали ретивые сердца», она посмотрела на Хаула, будто именно его сердце имела в виду. У Хаула аж мурашки по коже побежали. О, все-таки Мут очень сильная волшебница. Неужели она его насквозь видит? Миссис Пентстеммон никогда так откровенно не давала понять, что знает о нем нечто большее, чем он ей открыл. Или Мут ничего не знает и это только совпадение? Но «Casta Diva» все же звучит неспроста? Мут закончила петь, гости аплодировали, хвалили ее, восхищались музыкой… Хаул сидел изумленный и озадаченный. Музыканты снова взялись за инструменты, заиграли красивую старинную мелодию, рядом с Хаулом вновь присела Мут. — Вы не скучаете, Хаул? У нас как начнут музицировать, так не остановятся до конца вечера. Если хотите, можете идти. — Спасибо, Мут. И за то, что вы пели… Как вы догадались? — Однажды у вас буквально на лбу были написаны таинственные слова: «Casta Diva». Я ими заинтересовалась… Так вы еще останетесь? Хаул остался до конца вечера. Прощаясь с Лорой, на ее пытливый взгляд ответил вопросом: — Вы все-таки возьметесь за мой портрет? Они договорились о сеансах в доме Динглов, поскольку у Лоры здесь была мастерская. И к тому же Хаул все равно приходил к миссис Дингл с докладами о научной деятельности. *** Впрочем, он всего лишь два раза позировал Лоре: на Рождественские каникулы она уехала к родителям. Да, надвигались Святки — время балов и званых обедов. Праздники и фейерверки! Что может быть хуже, если хочется немножко поработать? Ясное дело, в Портхвене сейчас среди посетителей будут одни девочки, которые хотят танцевать на балах, или мальчишки, которые хотят кататься с горки и играть в снежки, когда снега нет. Тренировок тоже не будет. В последний день перед началом каникул Хаул пришел к миссис Дингл в довольно унылом настроении. — Что-то вы загрустили, Хаул, — заметила она. — И сегодня испортилась погода. — Да не имею я никакого отношения к погоде! Но меня не радуют грядущие каникулы. — Не хотите веселиться на балах? — Ничуть. У меня только появился рабочий настрой, а библиотека будет закрыта. — Но ведь это не беда. У меня есть хорошие книги по вашей теме, которые я сама еще не читала. Так что приходите, читайте, — Мут улыбнулась. — Хоть каждый день. — Мне бы следовало для приличия отказываться, но я сразу и с радостью принимаю ваше приглашение, Мут. — Кстати, Хаул, я заметила, что вы наложили какое-то нехорошее заклятье на мою бедную Пфиффи. Я не могу его снять. Так что прошу вас… — Мут, — поморщился Хаул. — Это же всего лишь крыса. Не стоит трудиться. — Знаете, Хаул, — мягко проговорила Мут, — я к таким вещам по некоторым причинам отношусь довольно болезненно. — Простите, Мут. Честно говоря, я бы непременно снял это дурацкое заклятье, но с крыс снимать не умею. Была бы она коровой… Впрочем, я поищу решение, если это так важно для вас. — Да нет, наверное, не стоит, — вздохнула миссис Дингл. — Все-таки речь идет всего лишь о декоративной крысе… Впредь так не поступайте, ладно? Хаул поспешно кивнул. — И все же, Хаул, я надеюсь, что вы не проведете все каникулы за чтением книг и наложением тайных заклятий на моих питомцев. Я была бы рада видеть вас на балах, вечерах и обедах в нашем доме. — Мут, но это же очень скучно, — протянул Хаул. — Помилуйте, друг мой! Танцы, девушки, лимонад и мороженое… Разве это скучно? — Всё бы хорошо, но я не умею танцевать. — Такая мелочь! А как же волшебство? Мне ли вам рассказывать? Хаул вздохнул. — Может быть, вы и правы… — И потом я уже давно жду возможности представить вас королю. Хаул, поверьте, вам это пригодится. — Почему бы не представить? Пожалуй, представьте… — задумчиво проговорил он. Миссис Дингл обещала дать знать, когда будет назначена аудиенция у монарха, и еще раз повторила, что ее библиотекой Хаул может начинать пользоваться с завтрашнего утра. *** С завтрашнего утра Хаул и начал. Пришел, правда, не очень рано, потому, не успел он как следует погрузиться в работу, как в библиотеку тихо вошла Мут. Встав у него за спиной и будто случайно положив руку ему на плечо, она заглянула в его записи. Хаул поежился: ему стало немножко не по себе. Мут убрала руку и проговорила: — Простите, Хаул, что отвлекаю вас. У нас сейчас будет второй завтрак: вы пройдете в столовую или велеть принести вам в библиотеку? — В библиотеку, — буркнул Хаул. Конечно, она могла и не приходить сама, чтобы спросить об этом, но именно потому ему стало приятно — как-то тепло и сладко внутри. Мут ушла, и через несколько минут лакей принес поднос с изысканными закусками, разными сортами сыра, кофейник, молочник, сахарницу… Всё-таки мило со стороны миссис Дингл не только пригласить работать в своей библиотеке, но еще и накормить его. Может, это и неспроста, но какая разница? Он-то уж не поддастся очарованию. Как она положила руку… Да, она учитель, хозяйка дома, но… И ничуть потом не смутилась, будто ничего не произошло. А что произошло? Она положила руку ему на плечо. Наверное, она так делала, подходя к мужу, сидящему в кабинете за работой. Простой, ничего не значащий жест. Почему его это так задело? Вряд ли он мог дать себе в том отчет. Из уважения к ней легко можно простить подобную нескромность. Хаул отодвинул поднос с недоеденными яствами и взялся за книгу. К нему еще раза два заглядывала миссис Дингл, спрашивала, не хочет ли он чаю или кофе. С одной стороны, это выглядело немного странно, а с другой — мило с ее стороны так заботиться о госте. Хаул попросил чая, и пока чай готовили, Мут присела рядом и проговорила: — Вас, наверное, несколько смущает то, что я постоянно заглядываю к вам. Однако все очень просто: мужа нет дома, и я скучаю. Конечно, мне полагается заниматься подготовкой к званому обеду, на который приглашены многие известные люди города, но распоряжения отданы, на кухне дым коромыслом, цветы привезли и расставляют по комнатам… Вот я и докучаю вам своим чрезмерным вниманием. — Нет, ничего подобного. И чай сейчас очень кстати, — заверил ее Хаул. Собственно, так оно и было. — Вы позволите выпить чаю с вами? — Конечно, Мут, зачем вы спрашиваете? Она повела плечом. — Вы не останетесь на обед? Нет, Хаул не собирался. Значит, ей придется опять развлекаться беседами с миссис Хербал и миссис Флауэр. Знакомые имена! Еще бы. Дамы с кафедр зельеварения и врачебной магии. Безусловно, их знания полезны и имеют замечательный практический смысл. Но они только и говорят, что о зубной боли, простуде, младенческих коликах, лекарственных травах и прочем в том же роде… А мужчины будут обсуждать внешнюю политику. Да, миссис Дингл прекрасно понимает Хаула, желающего сбежать от этой скуки. Но, может быть, завтра он посетит их Рождественский бал? Чтобы не грустить в уголочке, объедаясь мороженым, Хаул мог бы посмотреть книгу по танцевальным заклятьям. Мут, грациозно встав на скамеечку, дотянулась до полки и подала Хаулу небольшой томик в яркой обложке. *** На следующий день Хаул так увлекся подготовкой к балу, что до библиотеки Динглов не добрался. Обычно Хаул носил длинный сюртук, цвет которого менялся в зависимости от его желания, а фасон — от модных тенденций. Для бала нужно было нечто совершенно другое. С утра он посетил нескольких известных портных и внимательно изучил модные журналы — увиденное там немного напоминало моду эпохи романтизма: утонченно, элегантно… Дома Хаул воспроизвел то, что ему больше понравилось, стоя перед зеркалом в ванной. Темный фрак сложного глубокого зеленого цвета, близкого к хвойному, очень шел к его зеленым глазам и черным волосам. Он чудесно подчеркивал талию. Да, вот эта линия… Нужно и впредь больше внимания уделять одежде. Узкие кремовые брюки отлично сидели и гармонировали с желтовато-белым жилетом. Кальцифер скептически наблюдал за приготовлениями чародея, время от времени бросая замечания, вроде: — Какие у тебя худые ноги, ужас! — У меня худые ноги? — возмущался Хаул. — Что ты понимаешь в ногах, безногое чудовище! Худые! Это называется стройные вообще-то. Для того чтобы завязать широкий галстук цвета черного шоколада Хаулу пришлось прибегнуть к волшебству. Разобравшись с нарядом, чародей занялся изучением бальных танцев. Каждый разворот чудесной книги был посвящен одному танцу: на левой странице оживала картинка и нарисованные пары начинали двигаться под музыку, льющуюся из книги, а на правой станице значились слова заклинания, помогающего освоить танец. Хаул внимательно рассмотрел движущиеся картинки, попробовал запомнить слова заклинаний, но потом махнул на все рукой и рассовал по жилетным карманам бумажки с подсказками. — Смотри не перепутай шпаргалки, а то во время котильона начнешь танцевать мазурку, — наставительно протрещал Кальцифер. — От тебя смешно слышать подобные наставления, — заметил Хаул с улыбкой. — Не волнуйся за меня: я подписал названия. Надеюсь, дирижер будет достаточно четко объявлять каждый танец. Итак, бал. Торжественный вход под звуки полонеза. Буквально за минуту до того, как заиграла музыка, к Хаулу подлетела миссис Хербал (чего не сделает пожилая полная женщина ради любимой внучки): — Ах, господин Пендагон! Пожалуйста, возьмите в пару мою внучку! Скорее, скорее! Сейчас уже все начнется! Хаул, судорожно вспоминая, в каком кармане у него бумажка с полонезом, поспешил за заботливой бабушкой. Что ж, юная мисс Хербал была миленькой. Совсем недавно она еще плясала на детских праздниках, а сегодня уже, поглядите, под звуки полонеза идет в паре с подающим надежды молодым волшебником. Вальс, контрданс, галоп, ригодон… Фигуры сменяют одна другую, все вертится, кружится, летит… Красота! Проводив на место очередную барышню, Хаул решил передохнуть. Он взял бокал лимонада со льдом и огляделся. За весь вечер он лишь раз видел Мут: они с мистером Динглом шли в полонезе первой парой, открывая бал. Больше она, конечно, не танцевала. Разыскать ее? Разве в такой толпе кого-нибудь найдешь? Тут к Хаулу подошел генерал Дингл, коротко кивнул и проговорил: — Господин Пендрагон, не могли бы вы выполнить одну мою просьбу весьма деликатного свойства? — Если это в моей власти, ваше превосходительство… — Потанцуйте с моей женой. Сам я несколько неповоротлив: не то, что в юности. А она любит танцевать, да только никто не решается ее пригласить. А вы, кажется, не боитесь Мут? Нет, Хаул ее не боялся. Мут сидела в окружении матушек, тетушек и бабушек, обсуждавших молодежь, которая нынче не та. Миссис Флауэр, относившаяся к разряду тетушек, сокрушенно повторяла: — Они даже не умеют лечить простуду при помощи волшебства! Мои студенты предпочитают чихать и кашлять дома, вместо того, чтобы применить простейшее заклинание… Им подавай диковинные заговоры для исцеления от смертельных ран. Но где же сейчас найдешь смертельные раны? — Они совершенно не умеют варить зелья, помогающие при боли в горле! — вздыхала миссис Хербал. — Сколько ни повторяй! Они хотят составлять великие эликсиры, огненные зелья. Да кому все это нужно, если ты не можешь подобрать необходимые ингредиенты для состава, избавляющего от боли в горле? Миссис Дингл улыбнулась Хаулу: — Вы не очень скучаете? Или решили, что все же танцы не для вас, а вам подобает ворчать на молодежь в компании пожилых дам? — Вообще-то, Мут, я хотел пригласить вас на танец… — По-моему, я слишком стара для танцев, разве нет? — Да нет, для танцев никто не стар. Уверен, миссис Хербал не отказалась бы сплясать со мной, — Хаул озарил миссис Хебрал улыбкой, и та ему приветливо кивнула. — Я и приглашу ее, но только после вас, Мут. — Что ж, пойдемте. Сейчас будет менуэт. Листочек с заклинанием в левом кармане фрака. Я угадала? Хаул порылся в кармане и утвердительно качнул головой. Они встали в ряд танцующих. Выполняя очередную фигуру, Мут спросила: — Джозеф вас попросил пригласить меня, не так ли? — Я просто еще не успел об этом подумать, как он уже подошел, — убежденно проговорил Хаул. Миссис Дингл улыбнулась: — Будем считать, что так. На следующий танец он, как и обещал, пригласил миссис Хебрал, а потом снова ушел кружить головы девушкам, как выразилась эта почтенная дама. Прощаясь с миссис Дингл, Хаул спросил: — Теперь вы мной довольны? — Вполне. Вы мастерски справились с танцевальными заклинаниями. Даже миссис Хербал, танцуя с вами, выглядела юной девочкой, легкой, как перышко. Теперь я немного опасаюсь, как бы вы, развлекаясь на балах, не забыли о моей библиотеке. — Никогда, Мут! Сегодня я не пришел лишь потому, что был озабочен нарядом: не хотелось ударить в грязь лицом. — О, я заметила ваш великолепный фрак. Вам очень к лицу этот цвет. Но вы были бы столь же неотразимы в чем угодно другом. Хаул, не забудьте: завтра утром я буду вас ждать. *** Утром совсем не рано, как следует отмокнув в ванне, перекинувшись парой фраз с Кальцифером, Хаул открыл дверь на улицу Кингсбери. Ему под ноги скользнули три листочка цветной бумаги. Приглашения… Детский праздник в доме миссис Хербал, бал у Фростов (с юной мисс Фрост Хаул танцевал накануне три или четыре танца, а с мистером Фростом познакомился на вечере у Динглов). Третий листок — записка от Мут: «Хаул, не забудьте про библиотеку». Туда-то он и направился, но до книг не добрался, поскольку пришел как раз ко второму завтраку. После завтрака Мут решила заняться его бальным туалетом, ведь нельзя же ходить на балы в одном и том же фраке. А ближе к вечеру из своего поместья прибыл Оливер Дингл с семьей. До обеда оставалось еще минут сорок, и Лора, блестя синими очами, попросила Хаула подняться к ней в мастерскую. Больше она не сказала ему ни слова и сосредоточенно рисовала до самого обеда. К шести — на детский праздник, в восьми — на бал. — Хаул, вы придете завтра? Мне хочется скорее закончить ваш портрет. О, как ему уже тоже этого хотелось! У Хербалов собрались малыши, но было несколько девочек из старшего класса гимназии, в том числе и миленькая Флора Хербал. Симпатичная Камилла Фрост пользовалась его особенным вниманием на балу. Оказалось, что танцевать до упаду вовсе не скучно, а юные девушки просто прелестны. Так Хаул и провел рождественские каникулы: до обеда у Динглов он тщетно старался читать, обсуждал с Мут следующий бальный наряд, после обеда танцевал то в одном, то в другом доме, ухаживая за цветущими барышнями. Хаул даже немного пожалел, когда каникулы прошли. Все-таки ему нравилось нравиться. Только не Лоре. Не потому, что она была ему несимпатична. Ее античная внешность казалась ему привлекательной, а вот серьезность пугала. На каникулах ему еще удавалось избегать Лору (брат мистера Дингла погостил всего пару дней, повидался с Ричардом и снова уехал к себе, забрав дочь). Однако в начале января Лора вернулась и рьяно взялась за портрет Хаула. Ее рвение было весьма похвальным, но у него не было времени сидеть часами в мастерской: работа над портретом затягивалась, и в конце января он все еще не был написан. Зато Миссис Дингл представила Хаула королю. И хотя сам по себе визит во дворец не показался Хаулу сколько-нибудь замечательным, король дал обещание в случае необходимости пользоваться услугами одаренного молодого мага. Это радовало. Тем более, что в Портхавене дела шли очень уж потихоньку. С бедных рыбаков Хаул брал копейки, а иногда и вовсе было ясно, что взять с них нечего. А богатые коммерсанты заходили редко: они были слишком уверены в своей удаче и в услугах волшебника почти не нуждались. *** Вернувшись с тренировки, Хаул решил заглянуть к сестре. — А, Хауэлл пожаловал, — встретила его Меган. — Очень кстати. А то Нил заболел, я жду врача, мне гулять с Мари некогда. Сейчас ее одену, — Меган пошла искать спрятавшуюся где-то Мари, а Хаул стоял, прислонившись спиной к стенке и рассеянно глядя на дверь своей бывшей комнаты. Вдруг дверь приоткрылась, и в щель выглянул Нил: — Дядя Хауэлл! — позвал он. — Чего тебе? — Загляни ко мне: у меня к тебе просьба. Хаул поднялся к нему. Нил с заговорщическим видом сидел в постели. — Ну, больной, что тебе за дело до меня? — А можешь мне какую-нибудь новенькую игру подкинуть, а то в одно и то же скучно весь день играть. — Ладно, посмотрим. Есть ненужная дискета? Нил, не вставая с кровати, извлек дискету из ящика стола и подал Хаулу. — Хауэлл! — позвала Меган. — Иди сюда быстрее, а то Мари жарко станет. Ты что же, в такую погоду ходишь по дому в уличной обуви? Вон, погляди, следы остались! Где ты только столько грязи нашел? Зачем ты туда ходил? — Всего лишь навещал больного, — пожал плечами Хаул. Они с Мари вышли на улицу. Погода, правда, была не самая приятная для прогулок. Моросил мелкий дождик, низкие бледные тучи ползли, почти касаясь крыш. — Да, Мари, в такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит, а твоя мама выгоняет родную дочь, я уж не говорю про брата… Невероятно. Но у Мари настроение было прекрасное. Она нашла небольшую симпатичную лужицу и принялась черпать из нее воду совком. Хаул задумался, глядя мимо девочки. Надо бы пропустить пару сеансов у Лоры: как-то странно она на него смотрит, такими невозможно темно-синими глазами… Завтра он заглянет к миссис Дингл в Академию, а в дом к ним не поедет. И от посещения вечера тоже откажется. Лора с этими очами «bleu de porcelain» начинала его серьезно пугать. А еще портрет… И что он, дурак, тогда ляпнул? — Ай! Мари! Что ты делаешь? Зачем ты меня поливаешь? — Хаул отскочил назад, а хохочущая Мари направилась с совочком обратно к луже. — Нет, стой! Ах ты, безобразница! Он отбежал снова, не давая ей вылить себе на ноги вторую порцию воды. Потом схватил ее поперек живота и потащил к качелям. — За такое коварство я отправлю тебя в полет. Мари, брыкаясь и смеясь, извивалась у него в руках. Он покружился с ней, приведя ее в бешеный восторг, и усадил на качели. Качаться на качелях Мари могла часами. Она летала вперед-назад, одетая в теплый непромокаемый комбинезон с капюшоном, шапку и перчатки, а Хаул мерз под дождем, который все усиливался, и время от времени уныло уговаривал Мари пойти домой. Направляясь в Уэльс, он совершенно не собирался гулять. Совсем окоченев, Хаул попытался отодрать цепляющуюся за качели Мари, но та заверещала так громко, что из дома выглянула Меган: — Что ты делаешь? Давно пора домой! — Я и пытаюсь затащить ее в дом, — огрызнулся Хаул. В конце концов Мари сдалась, и Хаул вручил ее сестре. Заглянув к Нилу, отдал ему дискету и отправился к себе. В Кингсбери погода была не лучше, чем в Кардиффе, а может, даже и хуже. Там было морозно, ледяной ветер подхватывал, закручивал и кидал в лицо колючий снег. Но Хаул героически пошел в библиотеку: нужно было поискать кое-какую информацию о тайных заклятьях, налагаемых исподтишка, так что о них не догадывается тот, на кого они наложены. Распознать такое заклятье очень и очень трудно даже опытному волшебнику. Но и для наложения подобных заклятий нужно обладать отточенным мастерством. Снятие их — особое искусство, немногим подвластное. В библиотеке было жутко холодно. Вечером Хаула знобило, у него першило в горле, текло из носа. Съеживаясь под одеялом, он с некоторым облегчением подумал: «Завтра я точно никуда не пойду». *** Впрочем, утром от этого сознания легче ему не стало. Спал он неспокойно и долго, и пока он спал, комнаты замка совсем остыли: Кальцифер еле тлел в камине. И все признаки мерзкой респираторной инфекции были налицо. Завернувшись в одеяло, Хаул сполз по лестнице. Вздыхая и охая, он подкинул в очаг дрова и присел в кресло у огня. — Я уж думал, совсем погасну, — заметил Кальцифер. — Это я погасну, — хрипловато отозвался Хаул. — Вот до чего доводит родственная любовь! Нил со своими вредными микробами, Мари с полным совком холоднющей воды из лужи… И теперь я должен страдать в одиночестве, и никто не поухаживает за мной. — Полчаса назад кто-то стучал в дверь Кингсбери. — Какое это имеет значение? Я никуда сегодня не пойду… — помолчав немного, он жалобно вздохнул: — И никто даже не напоит меня чаем… — Пожалуйста! Всегда готов, — ворчливо отозвался Кальцифер. — Только чайник принеси. Принести чайник из дальнего угла комнаты! В том-то и дело, что сейчас это казалось немыслимо трудным. Хаул высвободил руку из одеяла и не глядя махнул в сторону чайника. Тот медленно поднялся с полки и поплыл по направлению к очагу, но, немного не долетев, грохнулся на пол и из него вылились остатки воды. — Так я и знал, — мрачно проговорил Хаул. — Что может быть хуже колдовства во время болезни? Он пошевелил пальцами: вода с пола собралась внутрь, крышка, звякнув, накрыла чайник. — Всё, на большее у меня сил нет. Придется пока без чая жить, — и он погрузился в задумчивость, переходящую в полудрему. Он вспомнил, как, маленький, болея, донимал маму нытьем. Она целыми днями была вынуждена сидеть у его постели, читать, петь, развлекать его. От нормальной еды он отказывался категорически: накормить его можно было только чем-нибудь вкусненьким. Как Меган сердилась! Особенно потом, когда он стал старше, но мама, приходя вечером домой, все равно должна была жалеть его и всячески ублажать. За дверью сестра отчитывала маму: он уже взрослый парень, а ведет себя, как малыш! Меган, если больна, никогда себе такого не позволяет. Мама пыталась возражать: мальчики часто тяжелее девочек переносят болезни… Меган фыркала, в глубине души сознавая, что мама всё делала с удовольствием: ей нравилось ухаживать за сыном. Это была их общая игра, ведь поиграть во что-то другое с мамой не удавалось: слишком она была занята. Ну а потом мама переехала к Джереми… Его размышления прервал стук в дверь. — Кингсбери, — сообщил Кальцифер. — Да что им от меня нужно? — недовольно отозвался Хаул. — Может, уйдут? Однако стучать не переставали. Хаул, поплотнее завернувшись в одеяло, отпер дверь. Посыльный от миссис Дингл. Да, надо было ее предупредить, ведь они договорились встретиться… В короткой записке Мут спрашивала, почему Хаул пропустил консультацию. — Передайте миссис Дингл, что я заболел, — для убедительности он громко чихнул в одеяло. Надо надеяться, больше никто его не потревожит. Он заглянул в чайник: чистота воды вызывала сомнения. Еще бы! Хаул сел в кресло, а чайник поплыл в ванную. Впрочем, так он там и остался. — Кальцифер, ну помоги мне! — раздраженно бросил Хаул. — Я не могу покидать очаг, — огрызнулся демон. — Но ты же могущественный демон! Ты что, не можешь чайник из ванной принести? — Вся моя сила у тебя, — протрещал демон. — Мало же у тебя силы! — с упреком проговорил Хаул. — Придется мне умирать от голода и жажды. Но едва он поудобней устроился в кресле, как в дверь снова постучали. — Опять Кингсбери. — Ну и кто там притащился? Умереть спокойно не дадут! За дверью стояла… Мут! — Хаул, не высовывайтесь на улицу: ужасный холод. Скорее закройте дверь. Вот так. Хорошо вы устроились в этой заброшенной конюшне, — она огляделась. — Очень остроумно. И простите, что я без приглашения. Вы ведь не выгоните меня? — Нет, что вы! Просто у меня немного не прибрано, — Хаул небрежно помахал рукой, так что валявшиеся на полу тетради, разрозненные листы бумаги, упавшие со стола книги, мохнатые комочки пыли и, ой, грязные носки улетели в темный угол и там исчезли. Миссис Дингл сделала вид, что ничего не заметила. — Но вы и в самом деле больны, — покачала она головой. — Вам следовало бы лечь в постель. Где ваша спальня? Наверху? Ложитесь, а я поухаживаю за вами. — Нет, давайте не будем подниматься ко мне, — поморщился Хаул. — Что ж, — согласилась Мут. — Тогда садитесь в кресло. Хаул сел, сделав страдальческое лицо. Почему бы не порисоваться перед ней? Мут заботливо подложила ему под спину вышитую думочку и, обернувшись, глянула на очаг. — Здравствуйте! — кивнула она Кальциферу. — Вы демон Хаула, не так ли? Кальцифер согласно замигал, будто кивая. — Хаул! Он чудесный! — восхитилась волшебница. — Невероятно нежный цвет… Кальцифер довольно заиграл всеми оттенками голубого — от барвинкового до бирюзового. — Очень красиво, — проговорила Мут. Польщенный Кальцифер ярко вспыхнул. — А можно на огне разогреть еду и вскипятить воду? Где у вас чайник? — она оглядела полки. — Он в ванной, — протрещал Кальцифер. Мут благодарно улыбнулась. Она принесла многострадальный чайник и поставила его на огонь. Хаул следил за ней молча. От ее голоса и движений становилось уютно и спокойно. — Сначала испробуем на вас одно из любимейших зелий миссис Хербал… А еще, как добрая тетушка, я принесла вам бульон и пирожки. Хаул вздохнул и прикрыл глаза. Мут легко тронула его лоб: — О, у вас жар. И, наверное, нет аппетита, — она сокрушенно покачала головой. — Придется для начала воспользоваться одним замечательным заклинанием миссис Флауэр. Простите только, но мне нужно будет прибегнуть к… м-м… рукоприкладству, — улыбнулась она. — Вы позволите? Хаул послушно кивнул. Может быть, ему даже были приятны ее заботливые и нежные прикосновения. Правую ладонь Мут положила ему на макушку, а левой взяла за запястье. — Ой, Хаул, что-то я не могу нащупать у вас пульс… — А это необходимо? — насторожился он. — Нет, ладно, неважно. Попробуем так… — и она быстро зашептала заклинание. Наверное, температура спала, голова перестала гудеть, и Хаул почувствовал, что ничего еще сегодня не ел. — Ну что? Подогреть вам бульон? — ласково спросила Мут. Хаул поел и, дожидаясь, пока закипит вода для волшебного зелья миссис Хербал, слушал миссис Дингл, которая рассказывала, как посыльный сообщил о его болезни, как Лора вскочила и сказала, что непременно нужно ехать к нему, а Джозеф сказал, что девушке не полагается наносить визиты молодым людям в одиночестве. Ричард предложил проводить сестру, но миссис Дингл предположила, что вряд ли болеющий Хаул хотел бы принимать малознакомого юношу… Она сама вызвалась ехать с Лорой, но Джозеф решил, что и одной Мут Хаулу будет достаточно. Ее голос звучал убаюкивающе, и Хаул задремал. Когда он проснулся, миссис Дингл уже ушла. К креслу была придвинута табуретка, на которой стояла чашка с душистым отваром, на тарелке лежали пирожки. — Она извинялась, что не дождалась, пока ты проснешься, — сообщил Кальцифер. — У нее много дел. Вообще удивительно, что такая волшебница удостоила тебя визита. Я ей понравился! — М-м, — кивнул Хаул. — И что ты хочешь этим сказать? — Может, она… — Нет, Кальцифер, ты же понимаешь, что она не обладает даром вселять жизнь… Конечно, я бы прибег к ее помощи, но не для того я спасал тебя… — Тебе просто нравится пользоваться мной в своих корыстных целях, эгоист! И не пытайся прикрываться благими намерениями. Я тебя насквозь вижу. — Да ну тебя, Кальцифер… — Она чудесная женщина и первоклассная волшебница, — упрямо проворчал демон, — Она могла бы нам помочь. Ты заметил? Она все знает… Хаул задумчиво отхлебнул из чашки. *** В феврале Лора наконец-то закончила портрет, и Хаул мог приходить к Динглам без содрогания. Хотя Лору он, конечно, встречал и даже по-светски любезно заговаривал с ней. Она коротко отвечала ему и замыкалась, погружаясь в созерцание. Впрочем, Хаул научился не обращать внимания на эту странность Лоры.