Доверие.

Внешне ветхая дверь, очевидно зачарованная, не поддалась, когда в нее с силой ударил тяжелый ботинок косматого егеря. Струпьяр отчего-то брезгливо плюнул под ноги и треснул по трухлявым доскам с новой силой, когда второй егерь, не столь обаятельный, немного грузный, чьи руки были усеяны плеядами мелких рубцов и шрамов, видимо, нанесенных каким-то весьма гадким заклинанием, нашептал в кулак нечто нечленораздельное и коснулся срединной доски. Тогда очертевшая дверь все-таки слетела с петель и открыла несоответствующее внешнему виду дома пространство. Разбойники ввалились внутрь, оглядывая место, перспективой которого было стать лобным. Один шагнул к грациозной статуе с точеными формами, украшавшей прихожую, оглядел ее жадно и однозначно, потер переносицу и поправил грязную тряпку, призванную придерживать волосы. Молодой, надо заметить, не такой уж и упитанный, как могло показаться, парень, был одет в такое количество разномастных слоев одежды, основную часть которых составляли платки и одна, решительно не вписывающая в окружающий образ, маггловская рубашка с вычурными буквами на груди, делали его похожим на кочан капусты. Недолго думая, тот размахнулся заколдованным кастетом и ударил хрупкую мраморную девушку под точеный подбородок. Камень величаво и трагично впитал в себя паутину уродливых трещин, и покрытая полупрозрачной вуалью девичья головка, увенчанная тонким венком мелких сочных цветков, с характерным ударом, отдаленно напоминающим гром, встретилась с полом. Пинком свалив обезглавленное прекрасное тело, молодой егерь азартно оглядел озолоченное огоньками одиноких свечей помещение и хотел было приняться за тонкие плафоны, оберегавшие источники света от случайных сквозняков, но Струпьяр усмирил вошедшего во вкус сообщника. Губы стоявшего поодаль крупного ведьмака тронула ухмылка и, прислушавшись, разбойники рванули в сторону пронзительного крика. Когда они оказались в пропахшей гарью комнате, ковер в которой все еще занимался слабыми языками пламени, успевшими опалить кудри лежавшей на полу колдуньи, искомой добычи охотники там не обнаружили. Та, на удивление разбойников, оказалась в сознании и моментально вздернула руку, показав в направлении забаррикадированных дверей залы. – Чего вы стоите? Живо! … Безмозглые головорезы…, - прошипела та, когда их лидер помогал ей встать на ноги. Платье на женщине все еще немного дымилось, и она почти сразу принялась охлопывать себя, в чем ей помогал мужчина, придерживавший ее ныне под плечо, будто кисейную барышню. Впрочем, ведьма была не в том положении, чтобы сейчас врезать ему локтем в грудь. У нее будет время отыграться. Остальные егеря уже бросились в указанную сторону. *** По спине пробежал ужас. Женщина приблизилась к пламенной стене, разделявшей ее и жертву, ныне полулежащую на полу, цепенея от предвкушения своей казни. – Что такое, Драко? – ее улыбка была приторной до омерзения, а в глазах плясали взбешенные маленькие змеи. Беллатриса склонила голову набок и вновь занесла палочку, чтобы исполнить возмездие, уготованное для Малфоя-младшего волей Темного Лорда. Ее мягкие, неправильной формы губы по буквам произносили слова заклинания, смакуя полушепот, издаваемый ими, но договорить она не успела. В грудь ударила волна мощной магии, а после потянула ее на себя, бросая точно в разожравшийся огонь. Женщина оглушительно заорала, едва не рефлекторно бросая под ноги «Аква Эрукто» и рухнула на тлеющий ковер без чувств, успев лишь случайно заметить мелькнувшие светлые фигуры, одной из которых уже не должно было быть в живых, чтобы пробыть в забытьи не больше минуты. Едва ведьма оказалась брошенной в огонь, Люциус схватил оцепеневшего мальчишку, лежавшего на полу, за шиворот и поволок в распахнутую арку дверей залы. Грубо отбросив свою ношу в сторону стоявшего, к счастью, которого еще не осознал Драко, дивана, Люциус запечатал дверь магией и при помощи левитационного заклинания перекрыл ее шкафом. Удалось это ему с трудом, но в условиях, подобных этим, при желании можно было и свернуть пару гор в случае особой необходимости.Едва наступила обманчивая безопасность, отец бросился к лежащему в неестественной позе юноше, некогда брошенному на ближайшую, мало-мальски мягкую, поверхность, чтобы понять, насколько тот успел пострадать. … От сердца отлегло. Опоздай он на доли секунды и у него больше не было бы сына. Люциус никогда не простил бы себе этого. Именно он был виноват в том, что сейчас происходило с ними. И в том, что произошло с Нарциссой. И теперь нужно сделать так, чтобы то, что еще может произойти - не произошло. Юноша приоткрыл глаза, фокусируя взгляд на мужчине перед собой, которого не сразу узнал. Тот отрывистыми, короткими движениями исследовал его тело, ощупывал руки, отсчитывал пульс. Люциус замер, встречаясь с нежной сталью приоткрывшихся глаз сына. Его рука с грубоватой нежностью легла на платиновый затылок, чтобы приподнять его. Все еще пребывая в некотором полузабытьи, юноша осторожно подался вперед, инстинктивно припадая к груди склонившегося над ним человека, как когда-то в детстве бросался в объятья любимой матери. Люциус погладил того по напряженной спине, аккуратно опуская мальчика обратно на едва стертую обивку, но все еще не переставая поддерживать голову того, будто она была хрустальной. С губ сорвался шумный, показавшийся полустоном, вздох. Юноша вдруг напомнил Люциусу благоверную. Знакомое чувство в груди сгустилось и обволокло сердце тянущей дымкой боли. Пальцы зарылись в платиновую россыпь густых волос. Мужчина наклонился и глубоко вдохнул их запах, безумно родной, едва отдающий его собственным негрубым, но и не нежным парфюмом. Отец стряхнул наваждение и принялся приводить сына в чувство, хлопая того по щекам. Время таяло в такт шансам сбежать. Вряд ли заклинание позволит двери долго сдерживать натиск людей снаружи, раз они легко справились до этого со входной. В камине вовремя треснуло мелкими звездочками черное бревно. Люциус сообразил воспользоваться мешочком летучего пороха, схороненного в заметном только знающему человеку кармане. Весьма разумно было когда-то приобрести его, пускай и при не самых приятных обстоятельствах. Малфой-младший вскочил с дивана, когда шкаф, подпирающий дверь, угрожающе вздрогнул. - Нам нужно спешить, – мужчина жестом подозвал к себе пришедшего в себя Драко, следуя к камину. Угли теперь уже едва тлели где-то по краям, и мужчина легко разгреб центр, чтобы в дальнейшем не обжечь одежды больше неизбежного. – Думаю, мне не нужно объяснять что это? - Люциус приоткрыл бархатный мешочек, который сжимал в руках, теперь демонстрируя его содержимое тому, кто сейчас им воспользуется. Шкаф вздрогнул снова, и оба Малфоя поняли, что если объяснения и понадобились, то получить их не представлялось бы возможным. - Куда мы? - Думаю, что в Хогвартс. - Отец, нас же… - юношу перебили. – Ничего с нами не станется. Ты зря забываешь о Северусе. Драко почувствовал укол стыда, впрочем, слишком притупленный страхом, чтобы придать ему значение. – Мы принимаем сторону Поттера, ведь так? - не без доли подавляемого протеста поспешил осведомиться юноша. - Кто тебе это сказал? Каждый сжал в руке по горсти, когда громоздкий квадрат, из последних сил сдерживающий натиск, оказываемый на уже поддавшуюся дверь, с грохотом рухнул на пол. Камин был готов принять в себя волшебное крошево. - Стоять! – гаркнула ведьма, которую Люциус преждевременно сбросил со счетов. Взгляд ее остервенело буравил беглецов. Палочка пустила в обидчика лихой связкой грохочущих молний. Мужчина прикрыл глаза, пораженные мчащейся на него невероятной белизной и, охнув, отступил немного назад под давлением, коснувшимся груди, точно оно было теплой ладонью, а не смертоносной волной магии. Через уши глубоко в череп вонзился невообразимый шум, сменившийся диким звоном, окончательно оглушившим мужчину. Люциус уловил глубоко в раскрытом сознании мысль о том, что ему совершенно не больно. Наверное, умирать действительно не так болезненно, как кажется тому, кто еще не подошел к смерти слишком близко. Какое, однако, жестокое заблуждение. Его собственная рука разжалась, роняя до сих пор сжатый в ней порох в искры камина, и их с Драко обволокло удушливой волной болотного цвета, чтобы рассеяться там, куда те наспех спланировали сбежать.