оОо
Гарри уже был в кабинете трансфигурации, кажется МакГонагалл так и не успокоилась. Она метала на мальчика недружелюбные взгляды и попеременно поглядывала на дверь. Гарри уселся за парту, думая обо всей этой затее. Все еще не понятно, что этим хочет добиться Люциус. Кажется, этот вопрос весь день не выходил из головы, даже на рунах он крутился где-то на периферии сознания. Не может же все быть настолько просто и очевидно? Может, Люц устроил что-то наподобие испытания? Дверь скрипнула, и в класс, принеся запах мороза, вошел Малфой. Драко казался бледнее обычного, а на щеках горели красные пятна румянца. – Мистер Малфой, наконец-то! – не дала слова сказать МакГонагалл, – вам и мистеру Поттеру задание: почистите клетки. Магией пользоваться можно. Вернусь через час – проверю. Минерва вышла из класса, будто куда-то опаздывала, не забыв запереть их снаружи каким-то заковыристым заклинанием. Остается надеяться, что она про них не забудет. Губы Поттера растянулись в ухмылке. Конечно МакГонагалл просто не может про что-либо забыть. В классе установилась неуютная тишина, Малфой так и замер неподалеку от входной двери, у Гарри сложилось впечатление, что мальчик готов в любой момент сбежать отсюда. На лице Драко была гримаса брезгливой надменности, а на самого Поттера он совсем не смотрел. Гриффиндорец поднялся, размышляя, что же делать с клетками. Обычные очищающие не подойдут, могут навредить птицам, да и для такой грязи они не предназначены, а больше ничего бытового мальчик не знал. – Знаешь какие-нибудь бытовые чары? – как можно более мирно задал вопрос брюнет. Вряд ли конечно, но попытать счастье стоило. – Я тебе что, домовой эльф? – ехидство так и сквозило в тоне, но это натолкнуло на идею, но Гарри решил повременить, не хотелось бы ему вызывать Добби при слизеринеце, – Это же тебя те маглы использовали в качестве домовика, так ты и чисть! «И откуда только знает,» – Поттер вспыхнул, нестерпимо хотелось наброситься на хорька просто с кулаками. Нет, он не может себе этого позволить, он выше этого! Гарри яростно сверлил взглядом Малфоя. – Ну, что ты, – наконец протянул он, – уверен тебе стоит поучится, мало ли что. Гарри говорил не подумав, просто хотел позлить немного соперника. Однако, его слова возымели куда больший эффект, чем он мог рассчитывать. Малфой дернулся, как от удара, на лице выступили отвратительные красные пятна, а руки затряслись так сильно, будто он чем-то болен. – Что? – голос подвел мальчика, практически сорвавшись на писк. Поттеру стало не по себе, он не мог понять от чего его слова так задели Малфоя, словно публичное унижение. – Я го-во-рю, – не стал отступать гриффиндорец, ему хотелось хотя бы раз выйти безоговорочным победителем в словесной перепалке, – надо бы поучиться, мало ли, что судьба подкинет. – Не смей! – лицо Драко исказило гневом, он был по-настоящему страшен, Гарри отступил на шаг, – не смей говорить мне такого! Я – Малфой, а ты просто… какая-то игрушка. Ни на что не способная кукла. Гарри отступил еще на несколько шагов, слова летели словно отравленные стрелы, попадая прямо в цель. «Куколка» – всплыло в памяти прозвище. Неужели это правда? Всего лишь красивая игрушка? Все тайные страхи вылезли наружу, все, о чем так не хотелось думать. На глаза навернулись слезы, и Гарри старался не моргнуть, чтоб не заплакать по-настоящему. – Ты так в этом уверен? – голос звучал хрипло, но на губах появилась искушающая улыбка, полумрак кабинета надежно скрывал то, что мальчик не хотел демонстрировать врагу. Только сейчас Гарри осознал, что Драко Малфой – его настоящий враг, намного опаснее, чем Волдеморт. С ним нельзя разделаться привычным способом, его нельзя убить. Он всегда близко, он дорог Люциусу. – Я не хочу об этом сейчас говорить, – голос не подвел, звучал твердо и даже властно, – да и не твое это дело. Сейчас нам нужно убрать клетки, не хочу получить нагоняй от МакГонагалл. Драко трясло, рука до боли сжимала волшебную палочку, хотелось проклясть полукровку, но, нет, сейчас он не мог себе этого позволить. Драко не знал, были ли у отца раньше любовники или Поттер действительно первый, но раньше рара никогда даже намека не давал, но сейчас… уже не первый месяц весь слизерин сплетничает об этом. Вроде кто-то видел их во французском ресторане... во Франции. Такая беспечность. Драко насилу заставил себя успокоится, тоже подошел к клеткам, обычной левиоссой убирая из них мусор. Слушаться Поттера не хотелось, но убрать надо, его самого не прельщает выговор от гриффиндорского декана.оОо
Две недели отработок прошли быстро, пару раз они с Драко ругались, но дело ни разу не дошло до магической дуэли. Малфой каждый раз прожигал его взглядом, но практически ничего не говорил, как можно быстрее выполняя все задания МакГонагалл. Он что-то замышлял. Гарри несколько раз видел, как он в пустых классах о чем-то подолгу беседует с Забини и Паркинсон. Он даже специально следил за ними по карте, но ничего конкретного так и не удалось выяснить. С Ноттом – тоже ничего. Гарри вдруг показалось, что это очень и очень плохой план, почти предательство. Так что мальчик стойко игнорировал любые намеки от слизеринца, что было довольно непросто – Нотт поразительно настойчив. Зима кончилась, с весной пришли и перемены. Приближались пасхальные каникулы, и в одном письме Люциус намекнул, что хотел бы провести с Гарри несколько дней, они еще думают, как бы это безопаснее устроить. Сначала Поттер думал отправится на каникулы к Дурслям, но это было бы весьма подозрительно: каждый хоть немного знакомый с ним человек, знает, что он очень не ладит с родственниками. Просто исчезнуть из школы на столь долгое время Гарри тоже не мог, и Северус Снейп тут уже не поможет, а каждый день возвращаться, теряя драгоценные часы наедине с любимым, тоже не хотелось. Март выдался сухой и ветреный. Сов сносило порывами, они сбивались с курса, и почта приходила с опозданием. Бурая сова, которую Гарри отослал к Сириусу с запиской о дне посещения Хогсмида, вернулась только в пятницу во время завтрака, вся растрепанная и взъерошенная. Только Гарри отвязал от ее ноги записку с ответом Сириуса, как она тут же улетела в страхе, что ее снова куда-нибудь отошлют. Сириус, как и в прошлый раз, писал кратко. В два часа дня в воскресенье будь у перелаза при повороте на Хогсмид (со стороны «Дервиш и Бэнгз»). Захвати с собой побольше съестного. Мальчик задумчиво повертел записку в руках, Сириус опять, рискуя собой, вернулся в Хогсмид. С одной стороны, такая забота трогала, но с другой – раздражала. Крестный напрасно подвергает себя опасности. Мог бы спокойно сидеть у себя в особняке, а Гарри с разрешения Директора, отправился бы к нему на несколько часов на выходных. Так или иначе, очень хотелось повидаться с крестным, может, он чем-то поможет в его ситуации. Нет, Гарри определенно не собирался рассказывать ему про отношения с Люциусом, но можно же что-то придумать, рассказать полуправду, к примеру, про девушку, которая ему нравится и про ее брата, с которым у него… весьма натянутые отношения.оОо
Малфой стоял немого в стороне возле класса зельеварения, перед ним в кучу столпились Крэбб, Гоил, Панси и Мелисента с Дафной. Они что-то рассматривали в журнале, громко смеясь и обсуждая между собой, наверное, очередную статейку Риты Скитер. Драко не трогало общее веселье, его мысли занимало последнее письмо от матери. Она наконец призналась, что с отцом что-то не то. Он совершенно охладел к ней, постоянно отговаривается работой и даже сказал, что не поедет в их ежегодное Пасхальное путешествие к Аэргерской ворожбе*. Неужели Люциус готов променять семью на любовника? Ведь, если они с матерью поедут только вдвоем, это уже будет совершенно не то. Что Поттер сделал с отцом? Раньше никогда такого не было! Люциус не настолько глуп, чтоб попасть под какое-нибудь зелье. Чары тоже не подходят, слишком все это топорно действует, тут что-то другое. Но верить в то, что отец безумно влюбился, Драко тоже отказывается. Не такой Люциус человек. Не такой. – Глядите-ка, наши голубки идут! – громкий задорный голос Панси и последовавший за ним взрыв смеха вывел Драко из задумчивости. Прямо напротив него стоял отвратительно великолепный Поттер, будто не на урок пришел, а куда-то на светский прием. Даже школьная форма выглядела словно парадная мантия, за ним словно верные псы стояли грязнокровка с нищебродом. Скорее, как крысы, особенно на фоне Поттера. Поношенная испачканная в еде мантия Уизли внушала отвращение, а лохматая неопрятная Грейнджер – брезгливость. — На-ка, Грэйнджер, почитай, тебе понравится, — крикнула Панси и швырнула журнал Гермионе, та вздрогнула от неожиданности, но поймала. Дверь подвала распахнулась, показался Снейп и махнул им, чтобы заходили. Поттер сел за третью парту рядом с увальнем-Логботтомом, чье единственное достоинство – чистая кровь.* Грязнокровка вместе с рыжим уселись прямо перед ними, тут же уткнувшись носами в журнал. – «Разбитое сердце Гарри Поттера» – довольно громко прошептала Грейнджер повернувшись к Поттеру. – Гарри ты только посмотри, что пишет эта… эта… Скитер! – все тем же свистящим, неприятным шепотом начала зачитывать отрывок из статьи – «Гарри Поттер мальчик необыкновенный, но как все мальчики его возраста испытывает муки юности. Рано потерявший родителей и лишенный родительской любви, он думал, что обрел утешение в своей школьной подруге Гермионе Грэйнджер.» – Большего вздора я не слышал, – тихим, уверенным голосом ответил Поттер, что-то в его взгляде было такого, что даже Драко проняло. Кажется, шрамоголовый презирает грязнокровку, вот так новость! Жаль, ничем не может ему помочь. Но Грейнджер ничего не замечала, она никак не могла успокоиться. – Гарри! Это нельзя так оставлять! Нужно эту Скитер… – Снейп наконец не выдержал, он подлетел к гриффиндорцам, выхватил из рук растерявшейся заучки злополучный журнал. — Ваша жизнь, мисс Грэйнджер, без сомнения, полна любопытных событий, — раздался ледяной голос, — но не следует обсуждать ее на уроках. Минус десять очков гриффиндору. Снейп прошелся взглядом по статье и его черные глаза предвкушающе заблестели. — Поттеру и дня не прожить без газетных вырезок о собственной персоне… Слизеринцы загоготали, Снейп угрожающе улыбнулся и стал читать заметку вслух. От былого спокойствия Поттера не осталось ни следа, щеки у него запылали, а взгляд сделался острым словно гоблинский клинок. Но он смолчал, отвернувшись к котлу, только руки дрожали от едва сдерживаемого гнева. Драко предвкушал зрелище, слизеринцу очень хотелось, чтоб Потти не выдержал, ответил и получил по заслугам, раз уж ему запрещено трогать шрамоголового, пусть хоть кто-нибудь за него это сделает. А он подождет удобного момента, тогда Поттер ответит ему за все: за раскол семьи, за страдания матери, за собственные унижения. Раздался стук в дверь, и в класс, беспокойно крутя свою бородку, вошел Каркаров. Он явно нервничал и требовал от декана поговорить о чем-то сию же секунду. Поттер явно вздохнул с облегчением, когда Снейп все же вышел из класса.оОо
На следующий день спозаранку Гарри отправился в Хогсмид, он специально просил Сириуса встретится пораньше, на послеобеденное время у него планы. То, что Люциус назначил встречу сильно радовало, значит он не настолько зол и уж точно не собирается сильно наказывать Гарри. Гарри прошел по еще пустынной главной улице, миновал магазин «Дервиш и Бэнгз» и направился к краю деревни. Так далеко он еще не заходил. Тропинка часто петляла, дома попадались все реже и реже, скоро Гарри вышел из деревни и пошел к горе, у подножия которой деревня и стояла. Место было потрясающе живописное. Гарри шел по лугу, кое-где уже начала проглядываться ранняя зеленная трава, сквозь пожухлое сено прошлогодней, а в тени немногочисленных деревьев все еще лежал не успевший растаять снег. Тропинка, по которой все еще шел мальчик, была ухабистой и неровной, вытоптанная земля пачкала лаковые невысокие ботинки, но сойти на траву Гарри не решился, мало ли какая гадость может жить на окраине магической деревни. Тропинка вильнула последний раз, и у ее конца, прямо за можжевеловыми кустами, обнаружился перелаз. Опершись на него передними лапами, с газетой в зубах, его поджидал тощий черный пес, очень знакомый на вид. Поттер улыбнулся. – Привет, Сириус! Пес махнул хвостом, развернулся и затрусил между кустов к каменному подножию холма. Гарри тяжело вздохнул и поспешил за ним, придерживая полы темно-бордовой бархатной мантии. Оделся он явно неправильно, длинная мантия постоянно цеплялась за кусты, а весь подол давно был в пыли, и кажется, тут уже не помогут никакие очищающие чары. А ведь он всего лишь хотел порадовать Сириуса цветами гриффиндора, вот и вырядился. На глаза наверчивались слезы, пока Гарри за Сириусом лез на вершину каменистого холма, собаке было легко подниматься на четырех лапах, сам же Поттер тяжело отдувался, ему все казалось, что он вот-вот порвет мантию. А ведь ему сегодня еще с Люциусом встречаться. С полчаса они взбирались по крутому каменистому склону. Сириус бежал впереди, тропка виляла, и на поворотах он помахивал хвостом. Солнце еще не поднялось очень высоко, но уже припекало, лямки рюкзака резали плечи и Гарри очень жалел, что не догадался вызвать Добби и попросить его принести все, что нужно прямо на месте. Сириус вдруг куда-то исчез, Гарри подошел и увидел в скале узкую расщелину. Он протиснулся внутрь и очутился в прохладном темном гроте. В дальнем конце грота, привязанный веревкой к большому камню, сидел гиппогриф Клювокрыл. Клювокрыл был наполовину серой лошадью, наполовину огромным орлом, и чуть только они вошли, сердито и важно посмотрел на него огненным глазом. Гарри поклонился, животное еще с полминуты раздумывало, но наконец склонило перед ним передние чешуйчатые лапы. Гарри медленно прошел вперед, и чуть отвлекся, применив к себе очищающие чары. Они мало чем помогли, и мальчик с досадой подумал, что надо будет снять номер в Кабаньей голове, чтоб Добби смог привести его в порядок. Когда Поттер повернулся к крестному, тот уже был человеком. На Сириусе была поношенная серая мантия, которую он носил с тех самых пор, как сбежал из Азкабана. После разговора с Гарри через камин волосы у него отросли еще больше, были немыты и спутаны. Он здорово исхудал. – Курица! – воскликнул он хриплым голосом. Гарри снял с плеч рюкзак, вынул завернутые в бумагу куриные ножки и хлеб и подал Сириусу. – Что ты здесь делаешь? – со вздохом спросил мальчик. Ему было очень жаль крестного, до чего он опустился! А ведь лорд благороднейшего и древнейшего рода. Люциус недавно рассказал, что значит быть лордом магии, в общих чертах, конечно, но обещал подыскать несколько книг. Все-таки Гарри тоже будущий Лорд. — Исполняю обязанности крестного, — ответил тот, по-собачьи обгрызая куриную ножку. — Да ты не беспокойся, я очень даже дружелюбный бродячий пес. Он снова улыбнулся, но заметил беспокойство во взгляде Гарри и серьезно прибавил: — Хочу быть поближе. Ты в последнем письме… ну, в общем, тучи сгущаются. Я краду старые газеты, и, судя по тому, что пишут, не я один это чую. Гарри тяжело вздохнул, его сейчас совершенно не интересовали «сгущающиеся тучи» единственное, что заботило мальчика: как его переубедить? – Сириус, мы могли бы договориться, чтоб директор Дамблдор иногда вместо Хогсмида отпускал меня к тебе. В особняк на Гриммо… я слышал он до сих пор принадлежит тебе и это очень безопасное место… Лицо Сириуса сразу стало жестким. – Нет! – ответил он резко, так как никогда не говорил с Гарри. – Но послушай, так ты бы смог мне больше помочь, чем здесь, в пещере. У Блэков в библиотеке должно быть много книг полезных мне при подготовке к турниру. – Гарри… – голос и взгляд Сириуса в одночасье сделались какими-то беспомощными, – не заставляй меня, прошу. Я ненавижу это место. – Но там безопасно! – Поттер не собирался отступать, Сири уже взрослый, пора бы избавится от детских заморочек. – Как твой турнир? – попытался сменить тему Сириус, взгляд у него был как у побитой собаки, поэтому Гарри решил пока на него не давить, но своего он точно добьется! – Хорошо, первые два испытания пройдены, я лидирую. Я писал тебе об этом. – Гарри чуть улыбнулся, – Бэгмен странный, но, видимо, болеет за меня. Грюм тоже постоянно интересуется моими успехами. А Крауч что-то постоянно болеет, но и без него не плохо, он мне не нравится. – Крауч… – с отвращением протянул Сириус. — Так ты знаешь Крауча? — спросил Гарри, Сириус помрачнел, и на лице у него появилось такое же страшное выражение, как и в ту ночь, когда Гарри увидел его впервые и подумал, что он убийца. — Уж я-то его знаю, — тихо сказал он. — Это он приказал засадить меня в Азкабан — без суда и следствия. Гарри потерял дар речи от такого заявления, и тут же в нем вспыхнула волна гнева. «Ну ничего! – с ненавистью подумал Гарри – еще посмотрим, что с тобой станет! Это значит из-за тебя я столько лет жил с этими… маглами.» В последнее время Гарри испытывал лютую неприязнь к простакам, наверное, сказалось отношения Люциуса к ним, да и поведение Дурслей. — Крауч тогда еще работал начальником Департамента по магическому законодательству, ты разве не знал? Гарри покачал головой, он не был уверен, что справится с голосом. — Его прочили на место Министра волшебства. Барти Крауч сильный волшебник, ему почти нет равных в волшебстве — и в жажде власти. Нет, Волдеморта он не поддерживал, — поспешил сказать Сириус, заметив выражение лица Гарри. — Барти Крауч всегда был против черной магии. Но тогда многие были против, а на самом деле… Представь себе, что Волдеморт силен, как раньше. Никто не знает его сторонников, кто на него работает, а кто нет. Известно только, что он полностью владеет своими слугами, они убивают и пытают и ничего с собой поделать не могут. Вам страшно за себя, за семью, за друзей. Каждую неделю приходят сообщения о новых убийствах, новых исчезновениях, новых замученных пытками… Министерство магии растерялось, там не знают, что делать, пытаются скрыть все от маглов, а маглов и самих убивают. Никто ничего не может поделать, ужас, паника… Вот как оно было. В такое вот время и становится ясно, кто на что способен, кто хороший, а кто плохой. Не знаю, может, методы Крауча и были хороши в самом начале. Его быстро повышали по службе… Вот оно как, Гарри крепко задумался, если все так и есть, и скоро Темный Лорд возродится, то Люциус будет в смертельной опасности. За их связь Люциуса не просто убьют. Его будут пытать, и это будет показательная казнь. Нужно срочно найти что-то, что не позволит Темному Лорду возродиться… или. В любом случае нужно защитить Люциуса любой ценой, чего бы это ему не стоило. Единственное, Гарри знает точно, что не сможет оставить, отпустить возлюбленного. Даже ради его собственного блага, его жизни. Но он сделает все, чтобы защитить. Нужен план. Гарри прикрыл глаза, Сириус еще что-то говорил, но Гарри уже не слушал. Он думал о Темном Лорде, и страх тугой пружиной скручивался внутри. Именно в этот момент Гарри отчетливо понял, что по сути ему наплевать на всех, кроме Лорда Малфоя. Даже на Сириуса. От этого открытия на душе стало как-то мерзко, Гарри почувствовал себя грязным. Неужели он настолько плох? Мальчик сделал несколько шагов, преодолев разделяющее их с бродягой расстояние и крепко обнял его пряча на плече слезы. Сейчас Гарри было все равно, что Сириус грязный, что от него воняет. Блэк на мгновение растерялся, а потом обнял, мальчика за вздрагивающие плечи. – Ну, что ты, маленький. Сохатик, я ведь здесь, с тобой и никуда теперь не денусь. Конечно, Сириус ничего не понял. Плечи Гарри затряслись еще сильнее. – Сириус, обещай мне, что уйдешь отсюда на Гриммо, и из дома будешь выходить только под оборотным зельем. Обещай. – Обещаю… – это слово Сири прямо выдавил из себя. Гарри удовлетворенно улыбнулся, это был самый удачный момент, сейчас Блэк готов был пообещать все, что угодно, лишь бы успокоить его. Гарри было очень стыдно пользоваться слабостью мужчины, но он действительно хотел, чтобы крестный был в безопасности. Он ему тоже по-своему дорог. Конечно, если выбирать между Люциусом и ним, Гарри выберет Люциуса, но можно же попытаться спасти и Сири. Можно ведь? Гарри отстранился от мужчины, вытер слезы тыльной стороной руки. – Мне нужно идти. – Хорошо, Сохатик, хорошо. Мы еще с тобой увидимся! Сириус улыбнулся, еще раз обнял мальчика и подтолкнул его к выходу. – Пойдем, я провожу тебя до деревни. *Кажется, я эту фразу читала в каком-то фф, не уверена.