Быть лучшим

Глава 2. Вы меня запомните! Второй курс для Гарри прошел как в тумане. Вся эта чертовщина с василиском, опять пытающимся возродиться Лордом Волдемортом, всеобщим страхом перед ним, Гарри, как перед наследником Слизерина... Времени не оставалось даже на домашние задания, не то что на что-то большее, и он практически забыл о своей клятве. Только лишь ночами, лежа в своей кровати за задернутым балдахином, вспоминал детали двух встреч – сначала в Лютом переулке, а потом в книжном магазине – и мечтал, как бы все было, если бы события пошли по-другому? Если бы мистер Уизли не устроил эту безобразную драку? Гарри все еще не мог простить его за это. Но с течением времени воспоминания немного поблекли. Нет, Гарри ни на минуту не забывал мистера Малфоя! Но мужчина стал для него чем-то мифическим, нереальным, как прекрасное видение. Гарри начал сомневаться, что им выпадет еще хоть один шанс встретиться. Да, он и понятия не имел, что должен сделать, чтобы такой человек обратил на него внимание. Кто он такой? Мальчик-который-выжил? Герой магического мира? Правильно говорит профессор Снейп: Поттер никто без своей славы. Гарри просто Гарри. Полукровка в ужасной одежде, с ужасными же манерами уличного мальчишки и.... ничего толком не знающий о магическом мире... Вот последнее самое весомое. Как Гарри понял, мистер Малфой не любит простецов. Вот если бы тогда, на первом курсе Гарри бы выбрал Малфоя, а не Рона, или поступил на слизерин... – Гарри скривился от этих мыслей, что-что, а дружить с Драко он не станет ни за что на свете! – Так что, если он действительно хочет привлечь внимание Люциуса, нужно стать лучшим, как и пообещал себе когда-то. Но... Нужно ли это? Раз он вряд ли еще хоть когда-нибудь встретит мистера Малфоя? Друзья принимают его таким, какой он есть, да и на фоне Рона он будет сильно выделяться... и это может разрушить их дружбу. А Гарри бы этого очень не хотелось, ведь Рон - его первый друг… Все решила неожиданная и очень странная встреча, произошедшая в конце учебного года. Это случилось сразу после инцидента в тайной комнате, когда они с Роном спасли Джинни. Рон увел Локонса по просьбе Дамблдора, а сам Гарри немного задержался, чтобы задать директору несколько вопросов, и уже собирался уходить. Как дверь вдруг распахнулась, да с такой силой, что ударилась о стену. На пороге стоял Люциус Малфой. Его лицо напоминало непроницаемую фарфоровую маску, а осанка была безупречно ровной: будто палку проглотил, говорят о таком. — Добрый вечер, Люциус, — дружелюбно приветствовал его Дамблдор. Но отчего-то мальчику не понравился его тон, будто бы снисходительный, так, по мнению Гарри, нельзя разговаривать с этим человеком. «Но, это же директор Дамблдор, к нему же сам министр приходит за советом» — одернул сам себя. Степенным шагом, лишь слегка мазнув по Гарри ледяным взглядом, мистер Малфой подошел к столу. От такого пренебрежения Гарри захотелось то ли расплакаться, то ли сделать хоть что-то, чтоб обратить на себя внимание. Хоть что-нибудь, даже какую-нибудь глупость. Только что бы перестать быть для кумира пустым местом. Ведь раздражение – тоже эмоция... Добби юркнул за Люциусом с подобострастным ужасом на лице и, согнувшись в три погибели, засеменил следом. — Так, значит, вы вернулись, — холодные глаза Малфоя впились в Дамблдора, — Попечительский совет отстранил вас, но вы, как я вижу, пренебрегли мнением совета. Сочли для себя возможным вернуться в Хогвартс. — Спешу известить вас, Люциус, — Дамблдор спокойно, чуть улыбаясь, смотрел на непрошеного гостя, — ко мне обратились одиннадцать членов Попечительского совета — все, кроме вас. Разговор был нелегкий и откровенный. Узнав, что очередная жертва дочь Артура Уизли, совет попросил меня без промедления вернуться. Похоже, пришли к общему мнению, что при нынешних обстоятельствах лучшего директора школы, чем я, не сыщешь. И вот что странно: некоторые члены совета намекают на то, что их согласие на мою отставку было вырвано под колоссальным политическим давлением и саботированием части инициатив в палате Лордов, которые до этого не встречали сопротивления, и даже угрозой заклятия, которому могут подвергнуться их семьи. Мистер Малфой, и без того всегда бледный, сделался еще бледнее, глаза его превратились в щелки. — Ну и что, вы уже прекратили нападения? — спросил он с издевкой, — Преступник пойман? — Да, — все так же улыбался Дамблдор. — И кто же он? — Все тот же злодей — Темный Лорд. Только в этот раз он действовал через другого человека. С помощью вот этого дневника. Испытующе глядя на мистера Малфоя, Дамблдор протянул ему черную книжицу с большой дырой в середине. — Ясно, — манерно растягивая слова, чуть ли не нараспев проговорил мистер Малфой. — Умный план, — Дамблдор внимательно глядел в глаза Малфою, голос его оставался таким же ровным, — Если бы Гарри… Малфой бросил на мальчика быстрый, пронзительный взгляд. В нем читался легкий интерес пополам с брезгливостью. Гарри стало за себя очень стыдно: он тут стоит в грязной мантии со следами крови, скорей всего, от него и пахнет не лучшим образом. «Вот мистер Малфой, да что там он! Даже Драко не посмел бы появиться на людях в таком виде. Есть же очищающие чары!» – запоздало сообразил Гарри, – Нужно обязательно их выучить! А то я как магл с палочкой!» – ругал себя он. От всего этого на его щеках появился румянец, а глаза стало подозрительно пощипывать... Конец разговора Гарри уже не слышал, лихорадочно размышляя над тем, что можно сделать, чтобы запомниться Люциусу Малфою не только как чумазое нечто недостойное ничего, кроме брезгливости. Гарри пропустил то, чем закончился разговор. Его из раздумий вывел громкий приказ Люциуса: — Идем, Добби! Он рывком открыл дверь, домовик послушно побежал за лордом. Гарри нахмурил лоб: как же все-таки сделать так, чтобы кумир его не забыл? И его осенило. Это была очень глупая идея, но сейчас Гарри не думал про то, что этот поступок оставит о нем не лучшее впечатление. У него была лишь одна цель — чтобы его запомнили. — Профессор Дамблдор, — торопясь, заговорил он, — Можно вернуть дневник мистеру Малфою? Пожалуйста! — Конечно, Гарри, — невозмутимо ответил Дамблдор, — Не забудь только про банкет. Гарри схватил дневник и стремглав выскочил из кабинета. Он боялся не успеть. Быстро расшнуровав ботинок, он снял с себя носок и вложил его в дневник. Да, Люциус будет в ярости. Но ведь ярость лучше равнодушия и презрения? Может, ему еще удастся в будущем исправить ситуацию? Ярость - очень сильная эмоция... Остаток летнего семестра промелькнул для Гарри практически незаметно — он за какие-то неполные три недели пытался наверстать все то, что ученики проходили весь год. От этого пропадал в библиотеке чуть ли не столько же, сколько и Гермиона. Та, кажется, от этого была только счастлива: все время как-то покровительственно на него поглядывала, и каждый раз просто сияла, когда Гарри чего-то не понимал и просил у нее помощи. А вот Рон уже начал немного обижаться. Запоздало пришел стыд за свой поступок перед Люциусом, кем тот теперь его считает? Вором слуг? Гарри опозорился! Как же он раньше об этом не подумал! Все же Снейп прав – Поттер сначала делает, потом только думает! А ведь Люциус не кто-то там, а целый лорд! Наверное, в его окружении вообще такое поведение непозволительно. Полный мо-ве-тон. Да, тогда лорд Малфой был в ярости, но к следующей встречи ярость пройдет бесследно, а негативный осадок останется. Может, было бы лучше, чтоб его забыл кумир, а при следующей встрече сразу произвести на него приятное впечатление? Гарри как обычно действовал под влиянием эмоций.

оОо

Лето перед третьим курсом отличалось от всех остальных, проведенных им в доме номер четыре по Тисовой улице. Во-первых, его не нагружали чрезмерно работой по дому. Да что там, у Гарри даже оставалось свободное время! Хотя учебники все равно забрали, поэтому он решил сходить в магловскую библиотеку и посмотреть книги по этикету. Хотя бы в столовом этикете, ведь, сильной разницы не должно быть? Волшебники и простаки едят одинаковыми приборами… Так что, все свободное время он или изучал две довольно толстые книги или таскал эти самые книги на голове выполняя один из советов, тем самым пытаясь скорректировать себе осанку. Лорд Малфой всегда держит спину неукоснительно ровно! Гарри уже начало казаться, что это лето будет не таким ужасным! Пока тридцать первого числа, в его день рождения, дядя Вернон не огорошил Гарри новостью о том, что тетя Мардж приедет к ним на целую неделю! И взял обещание, что он будет вести себя хорошо. Без всех этих «ненормальных» выкрутасов. Первые три дня пребывания Мардж с ее бульдогами в доме Дурслей прошли относительно нормально. Гарри молчал, терпеливо снося все ее оскорбления, только и делая, что, напоминая себе «разрешение на поход в Хогсмид - разрешение на походы в Хогсмит - разрешение...» — Ты не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим, — утешала тетушка Мардж брата, — Что поделать, коль он уже родился с гнильцой. От негодования у Гарри задрожали руки, к лицу прилила кровь. «Помни об уговоре и молчи, думай о Хогсмиде. Не обращай на нее внимания», — внушал он себе, уставившись в тарелку. Не обращай внимание, ты... ты должен быть хладнокровным! Успокаивал себя Гарри. Тетушка налила в бокал вина и провозгласила: — С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки! Едва она произнесла эти слова, как бокал в ее руке взорвался. По всей кухне разлетелись осколки. Тетушка заморгала, что-то бормоча, по багровому лицу потекло вино. — Мардж! — закричала тетя Петунья, — Мардж, ты жива?! — Да не волнуйся, Петунья, — тетушка вытерла лицо салфеткой, — я просто очень сильно сжала бокал. На днях у полковника Фабстера точно так же перестаралась. Но тетя с дядей не сводили с Гарри подозрительных взглядов. От греха подальше он выскочил в коридор, не дождавшись пудинга. Тяжело дыша, Гарри прислонился к стене. Не дай бог что-нибудь произойдет! Ладно Хогсмид, но вот оказаться на первой полосе "Пророка" не очень-то хочется! Вот и настал последний день пребывания тетушки Мардж в гостях у Дурслей. По такому поводу тетя Петуния накрыла праздничный стол, видимо она тоже была рада скорому отъезду дорогой родственницы. За ужином на Гарри никто не обращал внимания – все очень увлеклись супом с жареной форелью – Гарри тоже с удовольствием ел, не набивая рот, а тщательно пережевывая каждый кусочек, держа спину непременно прямо и не складывая локти на стол! Как же это сложно! На сладкое был лимонный торт-безе, потом тетя Петунья подала кофе, а дядя Вернон принес бутылку бренди. — Мардж, не соблазнишься, а? Тетушка выпила уже не один бокал вина, и лицо у нее налилось кровью. — Плесни чуток, — хрипло хихикнула она, протягивая рюмку, — Ну что так мало? Лей еще… еще… Ага, вот теперь будет. Дадли лопал четвертый кусок пирога; тетя Петунья держала чашку кофе, оттопырив мизинец. Гарри собрался уходить, но дядя Вернон так сердито на него посмотрел — пришлось остаться. — Уф!.. — Тетушка облизнулась, поставив на стол пустую рюмку, — Потрясающий ужин, Петунья! Мне, с дюжиной бульдогов, готовить некогда. Дома ем готовое из магазина. Смачно рыгнув, она похлопала себя по животу. Под твидовым пиджаком ему было явно тесновато. Гарри передернуло от отвращения. "Держи лицо!" — напомнил он себе. — Прошу прощения. Люблю я упитанных мальчиков! — Тетушка подмигнула Дадли, — Ты, Дадлик, вырастешь и будешь такой же большой, как папа! Ну-ка, Вернон, налей еще бренди! — Пожалуйста. Тетушка мотнула головой в сторону Гарри, и у того екнуло сердце. — Фу, скелет! Смотреть противно! Подобные особи встречаются и у собак. Год назад я велела полковнику Фабстеру утопить одного недоноска. Такой же был слабак! «Тренируй выдержку! Учись держать лицо! Думаешь лорд Малфой позволил бы спасть своей безупречной маске перед какими-то простаками?! Хотя лорд Малфой бы точно не позволил так с собой обращаться», – уныло размышлял Гарри, мечтая сбежать отсюда куда подальше. — Всегда говорила: дурная кровь — дело безнадежное. Рано ли, поздно ли, она даст о себе знать! Я ничего не хочу сказать плохого о твоей семье, Петунья, — тетушка хлопнула ладонью величиной с лопату по костлявой руке тети Петуньи, — но, согласись, сестра у тебя была никудышная! Всю семью опозорила! Сбежала с каким-то прохвостом, и вон смотрите, что получилось! Гарри уставился в тарелку. В ушах зазвенело. «Гарри, ты просто жалок! – Внезапно он разозлился на себя, – Ты волшебник! А позволяешь этой жалкой магле вытирать об себя ноги!» Тетушка схватила бутылку бренди, плеснула себе еще и забрызгала скатерть. — А я ведь совсем ничего не знаю про старшего Поттера. Кем хоть он был? Работал ли? Лица у дяди с тетей так сильно напряглись, что Дадли оторвался от пирога и с удивлением глянул на родителей. — Он не работал, — Тяжело вздохнув, дядя покосился на Гарри, — Он был безработный. Тетушка опустошила полрюмки. — Неудивительно. Бездельник! — Она вытерла подбородок рукавом пиджака, — Нищий дурак, который… — Гарри чувствовал, как внутри него поднимается волна магического возмущения. — Ложь, — вдруг отчеканил мальчик. В комнате воцарилась тишина. Гарри сжал кулаки. Никогда еще он не был так зол. — Еще бренди! — взревел бледный как мел дядя Вернон, — Марш спать! — шикнул он на Гарри. — Нет, Вернон! — Тетушка Мардж икнула, выбросив вперед руку. Крошечные, налитые кровью глазки впились в Гарри, — Продолжай, мальчишка. Ты, я вижу, гордишься своими родителями? Бедные! Погибли в автокатастрофе! Наверняка были оба пьяные! Неожиданно для себя самого Гарри вскочил со стула. — Они погибли не в автомобильной катастрофе! — закричал он. — Нет, в автокатастрофе, маленький гаденыш! — От ярости она надулась как индюк, — И взвалили тебя на этих добрых людей! А ты, неблагодарный… Она замолчала, будто поперхнулась. Ее продолжало раздувать. Полное красное лицо опухло, крошечные глазки полезли из орбит, а рот растянулся до ушей. Твидовый пиджак лопнул, и пуговицы со свистом разлетелись в стороны. Скоро тетушка превратилась в громадный воздушный шар. Юбка лопнула, живот вывалился наружу, а пальцы растопырились, как огромные сосиски. Дальше Гарри уже не видел, он опрометью бросился в комнату собирать свои не многочисленные вещи. Потом была безумная поездка на Ночном Рыцаре, разговор с министром Фаджем и комната в Дырявом котле...