***
Неторопливо наслаждаясь второй чашкой утреннего кофе, Като задумчиво разглядывал спину матери, деловито перемывающей посуду после завтрака. Мысли крутились вокруг занозой засевшего в сознании сна, вновь посетившего его этой ночью. Не может быть, чтобы столь остро переживаемые им чувства были лишь абстрактной фантазией, не имеющей под собой живого источника с именем и фамилией! А если так, то подобное серьёзное увлечение не осталось бы тайной для всего его окружения — кто-то, да должен был знать об этом. И в первую очередь, конечно, семья. Значит, расследование надо начинать именно с её членов. — Мама, а я знакомил вас со своими девушками? Закручивая краны, Ёмико полуобернулась к нему с улыбкой. — Только, пожалуй, в школьные годы. Потом ты стал жить отдельно и больше не посвящал нас в подробности своей личной жизни, — ответила она. — Но, если бы я встретил ту единственную, с которой собирался строить серьёзные отношения, я бы сказал об этом? — Надеюсь, что да, сынок, — женщина достала чистое полотенце и принялась вытирать приборы. — Значит, надо понимать, что ничего подобного я вам не сообщал? — Ёдзи не собирался сдаваться. Движение белой тряпицы в сноровистых руках на секунду замерло, чтобы в следующий момент возобновиться в ускоренном темпе. — Нет. Что-то больно коротко. — Так, может, я как-то по-особенному восхищался кем-либо или чаще других упоминал чьё-то имя? — Като продолжал дознание. — Э-эм… Не припоминаю. Да что ж такое?! Паузы между вопросами и ответами становились всё длиннее. Покончив с посудой, женщина сосредоточилась на тщательной уборке кухонных поверхностей. Казалось, она специально находит себе то одно занятие, то другое, только бы не встречаться глазами с собеседником. Столь явное нежелание продолжать разговор заставило Като насторожиться. Несколько минут понаблюдав за снующей по столовой фигуркой матери, он не выдержал. — Мама, ты точно ничего от меня не скрываешь? Вздрогнув так, словно забыла о присутствии сына за спиной, женщина обернулась. — Зачем мне это, дорогой? Я готова рассказать обо всём, что знаю, если это поможет тебе вспомнить. Недоумение и некоторая обида в лице выглядели абсолютно искренними. Но, почему-то, Като ей не поверил.***
Проанализировав утренний разговор, Като пришёл к выводу, что первые впечатления, скорее всего, оказались верными. Было нечто в его жизни, что делало неудобными задаваемые им вопросы. И хотя молодой человек был далёк от мысли подозревать мать в сокрытии по-настоящему важной для него информации, в том положении, что он сейчас находился, любая мелочь могла стать полезной для расшифровки загадочного сна, ставшего для него идефиксом на текущий момент. Следующим шагом предполагался разговор с сестрой. Возможно, благодаря незначительной разнице в возрасте и сходству характеров, она пользовалась большим доверием с его стороны, а также, в силу свойственному юным особам интересу ко всему романтическому, могла обладать собственной осведомлённостью о любовных похождениях брата. Словно гончая, почуявшая запах крови, молодой человек уже не мог сдерживать нетерпения. Едва дождавшись вечера, он отправился с запланированным визитом.***
Ёко радостно ойкнула, увидев неожиданно появившегося на пороге Като. — Братик! Какой приятный сюрприз! Почему ты не позвонил, я напекла бы чего-нибудь вкусного! — с восторгом приговаривала она, провожая брата в гостиную. — Не беспокойся, малышка. Я просто заскочил повидаться на пару минут. Девушка проницательно взглянула на него, но от комментариев воздержалась. Нервный румянец на щеках и нарочитое благодушие подсказывали, что гость пришёл отнюдь не с праздной целью. — Ну, что ж. Тогда давай посидим на кухне — я как раз заварила свежий чай. Выслушав подробный отчёт о новых достижениях племянника, об интересных событиях в жизни Ёко и о продвижении карьеры её мужа и дав исчерпывающие пояснения о собственном самочувствии и времяпровождении, Като наконец сумел приступить к волновавшему его вопросу. — Ёко, у меня было много девушек? Плечико молодой женщины презрительно дёрнулось. — Ещё бы! С твоей-то репутацией! — И что же за репутация у меня была? — вкрадчиво поинтересовался Ёдзи. — Ты всегда считался любимчиком у женщин и широко этим пользовался. Да, это совпадает с тем, что говорил Иваки. — А я был влюблён хоть в одну из них по-настоящему? Ответ сестры обескуражил. — Не знаю, но думаю, вряд ли. — Почему? — Като и впрямь был удивлён. — Мне кажется, они слишком избаловали тебя своим вниманием, чтобы ты смог отдать своё сердце какой-то одной надолго. А может… Голос Ёко внезапно стал проникновенным, взгляд задумчиво устремился вдаль. — Может, тебе на роду написано было встретить свою, особенную любовь… — Какую? — коршуном накинулся на сестру Като, не давая опомниться. Если бы молодой человек не следил так пристально за выражением лица собеседницы, то наверняка пропустил бы этот феномен — миг, когда он буквально «увидел», как вспыхнула в рыжеволосой головке сигнальная лампочка, предупреждающая об опасности. Глаза из мечтательных моментально сделались испуганными. Взволнованно приоткрытый ротик резко захлопнулся, сжимая губы в узкую линию. По всему было видно, что девушка приготовилась к защите. — Я… я не знаю, — пролепетала Ёко, лихорадочно подыскивая правдоподобные объяснения нечаянно вырвавшимся словам. — Я имела в виду, что тебе только предстоит встретить кого-то… Като напустил на себя суровость. — Ёко, не забывай, что я твой старший брат и врать мне нехорошо! А во-вторых, любая, даже незначительная, с твоей точки зрения, деталь моей жизни может сыграть роль спускового крючка и пробудить мою нерадивую память. Неужели ты этого не хочешь? На секунду в точно таких как у него золотистых глазах мелькнуло сомнение, но тут же вновь сменилось непробиваемым упрямством. — Я сказала правду! И не надо придавать моим словам иного, надуманного толкования, — непримиримо выдвинутый подбородок свидетельствовал о твёрдой решимости стоять на своём до конца. Като вздохнул. Сестра оказалась «крепким орешком». — Ёко! — взмолился он, меняя тактику. — Ну помоги мне, пожалуйста! Мне очень важно знать, кто была эта женщина и почему она стала для меня особенной? — Женщина? — девушка странно глянула на него и отвела глаза. — Нет, братец, — после минутного раздумья промолвила она. — Я действительно не знаю ничего подобного, и, насколько мне известно, такой особы никогда не существовало. Прости, если не оправдала твоих надежд. Ёко резко поднялась из-за стола, давая понять, что разговор окончен. Като стало ясно, что он в очередной раз потерпел фиаско. Женщины его семьи явно вступили в сговор, оберегая какую-то важную и интригующую подробность его прошлого. И пока молодой человек не в состоянии был пробить брешь в их неприступной обороне.***
После двух неудачных попыток шанс выпытать правду у отца представлялся Като практически минимальным. Но, решив не опускать руки и испробовать все доступные источники, он всё же приступил к тому с расспросами. Как и ожидалось, успеха это не принесло. Молча выслушав сбивчивые пояснения сына, мужчина только покачал головой. — Есть вещи, Ёдзи, которые тебе придётся вспоминать самому. Като заметно омрачился. — А если не удастся? — Значит, так тому и быть, — тяжкий вздох как бы подытоживал ничего не прояснивший разговор. — Но почему? — отчаянное непонимание в голосе заставило Ёдзи-старшего поёжиться. Он почувствовал, как ранит и обескураживает молодого человека необъяснимая скрытность самых близких людей. Мужчина с минуту пристально вглядывался в растерянные, полные обиды глаза сына, решая для себя: говорить или нет? Наконец медленно, словно заставляя себя поверить, что поступает правильно, произнёс: — Считай, что это желание человека, которого ты так хочешь вспомнить…***
Подведя итог своих изысканий среди родственников, Като вынужден был сделать неутешительные выводы. Первое: человек из его сна реально существует и, видимо, сыграл в своё время немаловажную роль в его жизни. Второе: посвящать в подробности и называть имя его «неземной любви» ему никто не собирается. И, наконец, третье… Самое главное… Кем бы ни был виновник его ночных мучений, именно по его просьбе от Като скрывают правду. И значит… Значит, тот не желает больше видеть его. Оставалась ещё возможность задать беспокоящие вопросы Иваки, но Ёдзи почему-то испытывал стойкое нежелание посвящать друга в наличие у него подобного рода проблемы. Он не смог бы объяснить этого даже себе, но сама мысль рассказать Кёске о своих чувствах к кому-либо другому казалась Като кощунственной. Итак, расследование зашло в тупик. Несчастной жертве амнезии оставалось только надеяться на внезапное озарение или неожиданную откровенность кого-либо из «осведомлённых». А пока… Вновь и вновь испытывать муку и наслаждение, даримое ему сонным наваждением. И надеяться, что подобное счастье ещё будет доступно ему наяву.***
Две недели, даже до предела заполненные работой, показались в этот раз Иваки нестерпимо долгими. Они созванивались с Като почти ежедневно, но разговоры носили безлично-бытовой характер на уровне «Как дела? Что нового?». Нового ничего не было. Каждое утро Кёске просыпался с надеждой, что именно сегодня произойдёт чудо, и к любимому вернётся память. Но день проходил за днём, и всё оставалось неизменным. Долгожданное возвращение в Токио подарило, наконец, надежду на скорую встречу. Иваки, неожиданно для себя, почувствовал, что волнуется, как перед первым свиданием. Ему почему-то казалось, что за истекшее время Като полностью освоился в заново познаваемом мире и завёл себе кучу новых знакомых и увлечений, способных заменить и старого «друга», и потребность общения с ним. Радостное предвкушение встречи и тревожные опасения, сменяя друг друга, наполняли его всю дорогу к дому Като, заставляя, даже не замечая этого, то рефлекторно вдавливать в пол педаль газа, то так же безотчётно сбрасывать скорость. Заглушив мотор у знакомой калитки, Кёске на минуту смежил веки, собираясь с духом. Но тут же распахнул, оглушённый полным ликования воплем. — Иваки! Секунда, и сияющие восторгом золотистые глаза оказались совсем рядом, нетерпеливо заглядывая в опущенное водительское окно. — Наконец-то! — выдохнул Като, пожирая его взглядом. Горячая волна облегчения и невыносимого счастья затопила Иваки. Его здесь ждали.***
— Ну что, родные пенаты не пробудили никаких воспоминаний? — они медленно шли по дорожке к дому. — Увы! — Като удручённо развёл руками. — Но мне здесь нравится. Я чувствую себя уютно. Наверное, это действительно мой дом. — Ты что, сомневался в этом? — глаза Иваки расширились от удивления. — Нет, но… Иногда у меня возникает странное ощущение, что я жил в другом месте. Не могу объяснить… — рыжеволосая голова сокрушённо качнулась. — Ну конечно. У тебя была квартира в городе, ты же работал и не мог возвращаться сюда каждый день. — Да, знаю. Я даже хотел съездить, посмотреть её. Но родители сказали, что она уже сдана. — Как, кстати, у тебя с ними, ладите? — Конечно! Они чудесные! — Като солнечно улыбнулся. — Мне несказанно повезло! — Несомненно, — очень серьёзно подтвердил Иваки. — И не один раз. — На себя намекаешь? — шутливо подколол Ёдзи, хотя, в глубине души, был абсолютно согласен с его утверждением. Иваки быстро стрельнул в него глазами и тут же отвёл взгляд. — Нет. На то, что ты до сих пор жив. Лицо Като мгновенно стало сосредоточенным. — Да, я помню об этом, — уже без улыбки заверил он. Они расположились в плетёных креслах на террасе. — Чем ты занимался всё это время? — мужчина нарушил затянувшееся молчание. Като пожал плечами. — Ничем особенным. Читал, гулял, изучал окрестности. По вечерам пересматривал собственные фильмы… Рассказывать Иваки о проводимом им расследовании он не собирался. — Ах, да! — Кёске потянулся к сумке и извлёк оттуда стопку дисков. — Я привёз тебе свои, как и обещал. — Ой, спасибо! — Като вспыхнул от удовольствия, нетерпеливо протягивая руку. — Здесь в основном твои работы за последние несколько лет, — констатировал он, заинтересованно изучая обложки. — А где более раннее творчество? Я хотел бы увидеть то, с чего ты начинал! С любопытством вскинув глаза, молодой человек поразился странной реакции собеседника на столь невинную просьбу. Это было невероятно, но Като готов был поклясться, что Иваки испугался. На миг, всего лишь долю секунды, в лице промелькнула паника, но в следующее мгновения черты разгладились, вновь приобретая безмятежность. — Там нет ничего интересного, поверь мне, — жест нарочитого пренебрежения как бы отметал ненужные мелочи. — Не стоит тратить на это время. — Пойдём! — Кёске решительно поднялся с места. — Пора поздороваться с твоими родителями. Не дожидаясь ответа, мужчина стремительно направился в дом. Като недоуменно вглядывался в черноволосый затылок, движущийся впереди, пытаясь привести в порядок взбунтовавшиеся мысли. Да что за «тайны мадридского двора» творятся вокруг? И Иваки туда же! Что там «не так» с его первыми работами? Я ж не успокоюсь теперь, пока не выясню это! Голова уже кругом идёт от всех свалившихся на меня загадок. Чёртова амнезия! Остаток визита Като сперва пристально наблюдал за Иваки, стараясь уловить в поведении друга какие-то намёки на ответы к озадачившим его вопросам, но потом отвлёкся и расслабился, просто наслаждаясь обществом этого необъяснимо притягательного для него человека. Любуясь игрой выражений на тонком лице. Восхищаясь естественной грацией неторопливых или порывистых жестов. И ощущая сладкое «уханье» в низу живота каждый раз, когда загадочный взгляд чёрных и затягивающих, как бездна, глаз сплетался с его неотрывным и жадным взглядом. Ближе к вечеру Като, наконец, признался себе, что две истекшие недели никак не повлияли на произошедшие в нём изменения. Сбитые ориентиры по-прежнему влекли его в сторону, противоположную той, что принято считать нормальной. Впечатление, производимое на него Иваки, только усилилось и всё меньше и меньше походило на дружескую привязанность. Каждый раз, оказываясь рядом, Като приходилось мысленно бить себя по рукам, так и жаждущим потрогать, прикоснуться, ощутить Иваки. И пару раз, не сдержавшись, он себе это позволил — якобы шутливо приобнял за плечи, невзначай накрыл ладонью пальцы в разгар беседы… Ощущение, наполнявшее тело миллионом невесомых, будоражащих пузырьков, то ледяными, то обжигающими мурашками осыпающих кожу, слишком походило на… Да что там, «походило» — являлось на самом деле откровенным, лихорадившим кровь желанием! Чем ближе становился момент расставания, тем сильнее злился на себя Като. Вместо того чтобы заниматься всякой ерундой, надо было с самого начала, как и планировал, заняться устройством своей сексуальной жизни. Глядишь, к этому моменту всё уже бы наладилось и вошло в нормальное русло. И не умирал бы я сейчас от щенячьего восторга, глядя на мужское лицо, которое почему-то кажется мне самым прекрасным в мире. И не мечтал затащить лучшего друга куда-нибудь подальше от всех отнюдь не для дружеского разговора. Удаляющиеся огни автомобиля Иваки скрылись за поворотом, а Като невидящим взором продолжал смотреть им вслед. Пора положить этому конец! Найти себе подружку и, желательно, погорячее! Такую, что встряхнёт моё измученное неудовлетворённостью тело до самого основания и заставит работать мозги в правильном направлении. И не стоит откладывать поиски в долгий ящик. Ещё одного такого истязания, как сегодня, моя психика просто не выдержит!