Насколько я счастлив?

      Сид, опустив голову, тихо о чем-то думал. Позади него, разглядывая лошадей, шел Фродо. Заслышав шорох торопливых шагов по листве, они обернулись и увидели Эланор. Фродо хотел было обнять сестру, но та промчалась мимо, будто их не заметив.       Пиппин, Мерри и дети вернулись с разведки. Ничего, кроме голых камней, они не нашли и теперь ждали вестей от второй группы в повозке. В скором времени они увидели выбежавшую из-за деревьев Эланор. Когда она приблизилась, хоббиты разглядели её заплаканное лицо, но девочка только фыркнула, отказавшись отвечать на вопросы, кое-как забралась в повозку, легла в углу и с головой замоталась в одеяло.       Прошло еще немного времени, и вслед за Эланор появились Фродо и Сид с лошадьми, затем — Сэм с Рози. Лицо последней было покрыто яркими красными пятнами.        — Да что у вас там произошло?! — разглядывая лица явившихся, в недоумении воскликнул Мерри.        — На лошадях мы катались, — буркнул в ответ Сэм, со вздохом глядя на холм из одеял в углу повозки.       Сид без лишних слов быстро запряг лошадей, убедился, что все на месте, и тронул поводья.        Минут через двадцать Рози успокоилась и подала завтрак. Фродо было поручено позвать сестру, но та отказалась вылезать из-под одеяла. Плотно перекусив, Сэм пошел складывать разбросанные по повозке одеяла, но дочь при этом не тронул. Одеяло с Эланор стянула Рози, сложила его вчетверо под злобным взглядом дочери, и отдала мужу.       День прошел вяло и нервно. Всю дорогу Эланор рассматривала окрестности, не обращая ни малейшего внимания на окружающих. Фродо и Ида обсуждали жуков, Розочка весь день капризничала. Сид вел лошадей без остановок и ни он, ни Эланор не завтракали и отказались от обеда.        — Наверное, у девочки просто начался переходный возраст, — намазывая хрустящую корочку густыми сливками, предположил Пиппин. — Ну и вы тоже хороши. Ну покаталась она на лошади, и что? Жива-здорова! А остальное — ерунда. Зато какие воспоминания останутся…        — Эх, Пиппин… Все-то тебе просто, а если бы она убилась? Что бы ты сказал?        — Но ведь не убилась же.        — А ушла она? Тоже нормально? Мы ведь полжизни потеряли, когда с утра в повозке ее не нашли. Все спят, а её нет, — вмешалась в разговор Рози.        — Так не одна же она ушла.        — Нет, Пиппин, нельзя такие вещи с рук спускать. Не повзрослел ты совсем, все тебе «просто». Я-то думал, поход тебя изменил, а ты все такой же остался, — вздохнул Сэм. Пин в ответ внезапно посмотрел на Сэма. Взгляд его на секунду стал непривычно тяжелым, полным боли и необъяснимой злости, но уже в следующее мгновенье хоббит равнодушно отвернулся и с аппетитом продолжил жевать.       С обеда прошло около трех часов и заморосил мелкий, едва ощутимый дождь. Осенний вечер застал путников врасплох, поэтому Сиду пришлось искать место для остановки. Вскоре под одним из больших одиноких вязов, покрытых редкой листвой, зажегся маленький костерок. Все сидели вокруг огня, кто-то рассказывал истории, Рози, убаюкивая дочь, о чем-то тихо разговаривала с Сэмом. Эланор опять отказалась ужинать, да и вообще слезать с повозки. Полностью завернувшись в плащ и скрыв кудри под капюшоном, девочка тихо сидела на месте возницы. Серый плащ слился с ночью, и лишь редкие блики огня и лунный свет выдавали хоббитянку, помогая отличить дерево повозки от темной ткани.       Сид, поужинав, поблагодарил хоббитов и еще раз извинился за утренний переполох. Затем мальчик забрался в повозку, с легкостью перебравшись через перекладину, уселся рядом с хоббитянкой и молча уставился в темноту. Фродо и Ида сдались и, забравшись на свои места, крепко заснули.        — Можно и прогуляться перед сном, — предложил Сэм, втягивая вечерний запах дождя.        — Не плохая идея, к тому же младшие уже спят. Сид, Эланор, вы же приглядите за малышами? — шепотом окликнула детей Рози.        — Не волнуйся ты, мы тут останемся, — подал голос Мерри.        — Конечно, миссис Гемджи, мы тоже будем здесь, — ответил Сид. Эланор даже не обернулась. Рози и Сэм ушли.        — Почему ты не ответила маме? — убедившись, что их никто не слышит, прервал молчание Сид.        — Зачем? Ты ведь ответил, и хватит, — холодно бросила девочка.        — Почему ты до сих пор не извинилась перед ней? — решив, что бесполезно идти издалека, в открытую спросил Сид.        — Не думаю, что мои извинения для нее так уж важны. Папа на меня не злится, и это уже хорошо. Мне не охота сейчас разговаривать на эту тему, — отрезала Эланор.        — И всё же она твоя мама. Миссис Гемджи очень волнуется за вас, поэтому ты обязана извинится, — настойчиво продолжал юноша.        — Нет. Ей все равно, извинюсь я или нет. Ей вообще все равно, что я есть, что меня нет. У нее есть Розочка и Фродо, вот пусть за них и волнуется, — хоббитянка хотела уйти, но Сид не дал ей этого сделать, крепко схватив ее за руку. Девочка резко вывернулась и хотела было высказать Сиду все, что о нем думает, но, поймав на себе его свирепый взгляд, покорно уселась на место.        — Видимо, ты не знаешь, что такое неважно, — отвернулся от хоббитянки мальчик. Некоторое время они сидели в тишине, вслушиваясь в шепот Мерри и Пиппина, треск огня и детское посапывание.        — Не расскажешь? — наконец, неуверенно спросила Эланор.        — Не здесь, — Сид обернулся, чтобы убедится в том, что Ида спит. — Прогуляемся? — он кивнул в сторону лошадей, которые, свободно стояли под деревом. Эланор в страхе взглянула на него, затем на Мерри с Пиппином, мирно беседующих у огня, и отрицательно мотнула головой. Сид проследил за её взглядом и спрыгнул с повозки.        — Предоставь это мне.       Юноша подбежал к хоббитам, недолго что-то объяснял им, указывая рукой в сторону лошадей, и так же быстро вернулся. Затем он помог Эланор забраться на Исил, сам сел на Анор, и они медленной рысью отъехали от лагеря. Свернув с дороги, Сид уверенно направился вглубь леса и вскоре хоббитянка услышала тихое журчание. Лошади, аккуратно переступая среди корней, вышли на галечный бережок, и взору наездников открылась река. Здесь легкое журчание перешло в тихий шум потока, а хрустальная вода, разбиваясь о редкие камни, искрилась в лунном свете. Бережок порос редкой зеленой травой, а ивы с другого берега спускали к воде свои ветви, будто пытаясь напиться. Яркие звезды придавали течению еще больше блеска, отражаясь в неспокойной поверхности холодным белым светом.        — Откуда ты знаешь про это место? — шепотом, словно боясь потревожить тишину, спросила завороженная Эланор, не отрывая взгляда от искрящейся реки.        — Это Буйная, — довольно наблюдая за девочкой, ответил Сид. — Мы бы доехали до переправы завтра утром, но я решил, что тебе тут понравится. — юноша спрыгнул с коня и помог спешиться девочке, затем забрался на один из валунов, что лежали у берега, и стал наблюдать за хоббитянкой. Эланор подошла к воде и беззвучно опустилась на колени. Она провела рукой по водной глади, наблюдая, как круги ряби рассеивали и без того неспокойное отражение неба. Почувствовав, что на нее смотрят, она оглянулась и увидела Сида, сидящего на камне. Вытерев руку о край плаща, она отошла от воды и присела рядом с юношей, готовая слушать. Сид молчал еще минут пять, прежде чем глубоко вдохнуть и начать.        — Когда я был маленьким, — неуверенно начал он, глуповато улыбнувшись, — моя семья… Мы жили богато, в полном значении этого слова. Тогда я был старшим и единственным ребенком в семье. У моих родителей было свое хозяйство. Мне было года три, когда мы жили в Холлине, поэтому мало что помню. — Сид задумчиво улыбнулся, смотря на воду.        — Это был небольшой городок у подножия Туманных гор, южнее Бруинена. Мои родители занимались скотоводством, у нас была большая ферма, свое молоко и мясо. А мой дед… Он был главным кормильцем семьи, он привозил различные товары из-за гор, помню он как-то рассказывал, что бывал даже в Рохане и в великом Гондоре. Зная на зубок эльфийский, он часто вел торговлю с эльфами из сокрытого Разлога, а иногда даже из Лихолесья и Лотлориэна. Он уезжал надолго, мы могли не видеть его неделями, но возвращался он всегда с прибылью и часто с гостинцами. Иногда он брал меня с собой, но я тогда был совсем ребенком, поэтому дальше Бруинена с ним не уезжал. Когда родилась одна из моих сестер, Эйнор, началась Война Кольца. С тех пор наша жизнь пошла прахом. — он вдруг замолчал, оборачиваясь: за спиной его от беличьего прыжка хрустнула ветка.        — Торговля остановилась, и у нас закончились средства на содержание фермы. Есть что-то нужно было, а сбережения заканчивались со страшной скоростью, поэтому нам пришлось переехать в Грейфлуд — ближайший город к родному Холлину. Велев оставить позади прошлую жизнь, отец усадил меня в седло и передал мне в руки годовалую сестру. Мне было пять. — Он снова замолчал, и Эланор перевела взгляд с воды на него. Потом она взяла небольшой камешек и бросила его в реку. Глядя, как расходятся по воде круги, юноша тихо продолжил свой рассказ.        — В Грейфулде нас не ждал радушный прием, так как рука врага простерлась на многие мили, и не мы одни оказались в трудном положении. Однако деду удалось установить какие-то связи, и вскоре мы обосновались в новом доме, где продолжили жить, стараясь не вспоминать о прошлом. Еды и воды хватало на всех, мать нашла работу в местном трактире, отец целыми днями где-то пропадал, а на меня оставалась маленькая сестра. — Сид искоса посмотрел на Эланор, девочка сидела, почти не двигаясь, с замиранием сердца слушая его историю.        — Дед снова начал куда-то уезжать. Сначала его не было по нескольку часов, вскоре он пропадал на несколько дней, а потом и вовсе начал исчезать на недели. Как и раньше, возвращался он с деньгами, хотя, конечно, его нынешний заработок был намного меньше, но все же жили мы терпимо. Однажды дед вернулся из особенно долгой отлучки, постучав в окно. Нас ждал удивительный сюрприз: дед держал за уздцы двоих молодых и статных коней. Когда я выбежал на улицу, он отвел меня в сторону и шепотом на ухо сказал: «Эти кони твои, мой мальчик. Что бы ни случилось, знай, ты опора семьи, и не смей потерять лошадей.» Тогда я не понял смысла этих слов, я просто кивал и гладил лошадей. Знаешь, это было так недавно, а кажется — будто прошло лет двадцать, — Сид резко прервал свой рассказ, поднимая голову наверх, что бы сглотнуть ком, который нежданно появился в горле.        — Мать снова забеременела, когда мне было девять. В тот же год нас постигло несчастье, — он глубоко набрал воздуха, — дед пропал. Он исчез на следующее утро, после того, как он подарил коней: из города исчезли и он сам, и его лошадь. Мы ждали его месяц, но он так и не вернулся. Отец тоже почти не появлялся дома, а когда все же приходил, был пьян. Нас — меня и пятилетнюю Эйнор, он заставил работать с мамой, но денег, заработанных в трактире, не хватало, поэтому мне пришлось искать выход из ситуации. Я часто выходил на улицу и просто ждал, когда кто-нибудь подойдет и скажет: мне нужна работа. Люди подходили, давали поручения, но платили грошами, на них можно было купить только черствого хлеба и кружку молока. В общем, — тут он горько усмехнулся, — Ида родилась в самый неподходящий момент. Мама оставляла девочку и вместе с сестрой уходила работать чуть свет, до самой ночи, не покладая рук. Отцу вообще было плевать на нас, хотя он и приносил немного денег, но очень редко. Жить в Грейфулде стало невозможно, вестей от деда не было. По деревне прокатился слух, что война закончена, но так это было или нет, мы знать не могли. Ранним утром, почти что ровно пять лет назад, на деревню, где мы влачили свое существование, напали орки. Наверное, это было последнее нападение в наших краях, но нам от этого было не легче. Отец бросился защищать дом, а мать вывела нас с заднего входа, усадила на лошадей и наказала скакать в Дунланд, где у нее были какие-то дальние родственники.       Сид замолк. Ветер проносился над водой, шла рябь. Юноша сорвал с земли несколько травинок и стал их переплетать между собой.        — В конце концов мы добрались до Дунланда. Усталых и обессиливших детей местные приняли достаточно тепло. Там мы снова встретили родителей. Освоиться на новом месте оказалось не так уж просто. Мама долго не могла найти работу, отец же тратил все наши сбережения на пинту эля и прочие прелести. Жили мы в каком-то полуразрушенном сарае с прохудившейся крышей, а на ремонт у нас не было ни гроша. Только Анор и Исил приносили какую-то радость. Сажая по утрам в седло Эйнор, а перед собой Иду, я учил их езде и увозил от постоянных скандалов. Отец часто хотел продать лошадей, но я не позволял ему, и мать поддерживала меня. Потом отец начал поднимать на нее руку. Мне тогда было двенадцать, Эйнор — восемь. Сестра решила, что нужно зарабатывать и нашла работу на небольшой ферме. Зарабатывая дояркой, она берегла деньги и вскоре наших сбережений хватило, чтобы выкупить повозку. Она была негодной, мне потребовалось больше полугода, чтобы привести ее в порядок. Тогда-то мне и пришла в голову идея странствовать по городам, зарабатывая на жизнь. В том году мать родила двойню. Она долго плакала и говорила, что не хотела этих детей. Жить было и так сложно, когда внезапно откуда ни возьмись объявился дед, стало еще хуже, — голос мальчика напрягся, и он продолжил будто бы через силу.        — Слепой на один глаз, в равной одежде, он пришел в Дунланд пешком… Как и откуда — я не знаю, он никому ничего не рассказывал, молчал. Двенадцать серебряных монет — вот и все, что он принес с собой. Мама постоянно плакала, не обращая на нас внимания, вместе с ней остались Анора и Молий — двое никому не нужных детей. Я бы взял их с собой в Пригорье, но слишком они малы, мне было бы не по силам прокормить всех. Я не мог больше терпеть страданий деда и младших детей, постоянных пьянок отца и полного безразличия матери. Я собрал вещи и вместе с Идой уехал, лишь бы не видеть всего этого. Я звал с собой Эйнор, но она отказалась, сказав, что позаботится о семье. Мне больше ничего не оставалось, — точно перед кем-то оправдываясь, прошептал Сид, — я сделал все, что смог. Ты не представляешь, на сколько ты счастлива, Элли, ты даже представить себе не можешь…       Легкий ветер разносил влагу с реки, Эланор молча смотрела на воду. Сид, отвернувшись, плакал, она была уверена. Его рассказ тронул её до глубины души, и сейчас ее заполняли необъяснимые чувства и эмоции. Еще пару секунд просидев в темноте, она вдруг резко вскочила и бросилась бежать.        — Эланор! — встревоженно вскрикнул мальчик, утирая мокрые дорожки со щек. Затем он вскочил, свистнул лошадям и бросился за хоббитянкой.       Огонь едва тлел. Полусонная Рози сидела рядом с Сэмом, вглядываясь в язычки пламени, пробегавшие по веткам. Пиппин и Мерри уже заснули, предупредив, что Сид увел Эланор на прогулку, поклявшись защищать от всех опасностей. Хруст листьев за спиной заставил хоббитов вздрогнуть и обернуться. Из-за деревьев выбежала Эланор, глаза девочки искрились от слез. Увидев родителей, хоббитянка подбежала у ним, и, не дав сказать ни слова, крепко-крепко прижала к себе, продолжая плакать.        — Простите, простите меня за все.        - И ты прости нас, зарывшись в густые каштановые волосы, от которых пахло влагой, прошептала Рози.