Синее небо малинового цвета

Дату свадьбы назначили через восемь дней после помолвки – именно такой срок посчитали приемлемым, чтобы в северную часть Четвертого королевства смогли добраться пожелавшие присутствовать на церемонии гости. Пышного празднества не планировалось – в конце концов, задачи у этой свадьбы были совсем иные. Луи с нараставшим унынием наблюдал, как по приближенному к границе замку, пустующему большую часть года, а ныне избранному местом проведения бракосочетания, носятся слуги Стайлсов и Томлинсонов, в спешке подготавливающие все самое необходимое. Верховодили процессом королева Энн, с которой Луи, как ему казалось, успел наладить более-менее приличный контакт, и его отчим Дэниел, который в эти дни был необычайно серьезен и на слова скуп. Сам Луи во всеобщей суматохе участия не принимал, только один раз сходив на примерку традиционного свадебного костюма. Просторная туника черного цвета, расшитая у горла ониксами и рубинами, доходила принцу почти до колен и очень ему шла. К тунике прилагались черные штаны простого кроя и высокие сапоги в тон. Позже в тот же день, уехав на конную прогулку в лес вместе с пытавшимся отвлечь его Зейном, Луи не мог отделаться от мысли, что где-то в замке такой же наряд, но белого цвета, примеряет Гарри. С того самого момента, как они поцеловались на церемонии помолвки, Луи казалось, что Гарри намеренно его избегает. За полную неделю он ни разу не остался с женихом наедине, хотя ему очень хотелось поговорить с ним до свадьбы. Конечно, Луи мог просто потребовать этого, но здравый смысл останавливал его от подобных жестких мер – кронпринцу казалось, что такое поведение Гарри только отпугнет или вовсе настроит против него. Луи так и не узнал, что думает по поводу их свадьбы северянин. В день помолвки он напоминал безжизненную статую, реагируя лишь на слова пресвитера, а после официальной части его буквально под руку увела в лагерь мать. Все последующие дни он видел принца лишь издалека, тот будто намерено сворачивал в сторону, стоило им оказаться в одном коридоре. Более того, Луи ни разу не видел Гарри одного, тот был либо с матерью, либо с членами своей свиты – исключительно молодыми юношами и девушками. Восемь дней с помолвки стремительно пролетели, в замок приехали несколько высокопоставленных гостей. И в утро собственной свадьбы наследник трона Томлинсонов вдруг почувствовал, что готов выплюнуть свой желудок. Легкий завтрак встал поперек горла, Луи не мог даже нюхать еду или сделать глоток воды. Странным образом его успокаивало лишь то, что слуги Стайлсов тоже носились, как ошпаренные, явно обеспокоенные нежеланием и своего принца принимать пищу. Их молчаливая, невольная солидарность позабавила Луи, и когда его в присутствии Зейна и Дэниела одевали в свадебный костюм, он рискнул подумать, что, возможно, этот день не станет полнейшим крахом всех его мечтаний и надежд. Что, конечно же, было невероятным самообманом. У Луи затряслись руки, стоило ему ступить в зал, полный людей, жаждущих посмотреть на королевскую свадьбу. Томлинсон твердым шагом прошествовал к алтарю, где его ожидал пресвитер. По бокам от наследника шли Дэниел и Зейн, выбранный приближенным Луи, чтобы свидетельствовать союз. Замерев на полагающемся ему месте, Луи нашел в толпе взглядом Найла, который ободряюще ему кивнул. Через несколько мгновений в дверях зала появилась похожая процессия из трех человек. Справа от Гарри, высокого, бледного, что еще больше подчеркивал белоснежный наряд, находилась королева Энн в изысканном синем платье – в цвет семьи Стайлсов. Слева от жениха четким армейским шагом шел Лиам, ставший на этот день приближенным со стороны Гарри. Друзей или родственников, кроме матери, принц Третьего королевства, как успел понять за эти дни Луи, не привез. Приблизившись к алтарю, принц поцеловал руку матери, поднялся на три ступени вверх и встал напротив жениха. Луи, памятуя о своем поведении на помолвке, в этот раз не отвел взгляд. Он внимательно рассматривал Гарри, стараясь восполнить за имеющиеся у него сейчас секунды много лет безразличия. У Гарри были те же светло-зеленые глаза, что он помнил с детства, широкий нос, полные яркие губы… Но в стоящем напротив него человеке не было и капли той детской непосредственности или тепла, что исходили от некогда маленького принца. Перед Луи был смотрящий сквозь него высокий юноша с ледяным взглядом и, как Томлинсон убедился спустя мгновение, ледяными пальцами. Луи помнил черты, но совсем не узнавал человека. Кронпринц успел заметить, что ворот на белой тунике Гарри вышит нефритами и красными рубинами в цвет Томлинсонов, но за ухом у жениха, в его вихре непослушных кудрей, виднелся маленький голубой цветок. Стайлсы всегда слыли непокорными гордецами. Луи силился запомнить этот момент, запомнить церемонию, но она, как и помолвка, слилась в поток ничего не значащих для него речей. Его собственные пальцы, которыми он держался за руку Гарри, почти онемели от холода. И Луи был рад отпустить его, чтобы принять на правое запястье светлый браслет – два равных отрезка красной ленты, которой связали их руки на помолвке, заковали в металл, как символ крепкого супружества. Никто из присутствующих гостей не изъявил желания назвать причины, по которым эти двое не могут быть вместе. Затем последовал и поцелуй – короткий, сухой и холодный. Расслабиться и согреться Луи смог только на вечернем свадебном пиру, когда получил свой заслуженный бокал с крепким вином. Гарри, по его наблюдениям, пил мало, зато учтиво благодарил всех подходящих к ним с поздравлениями гостей. Подгадав момент, Луи чудом ускользнул в дальний темный угол, казалось бы, необъятного зала, через несколько секунд к нему присоединились Найл и Лиам. - Ты как, в порядке? – осторожно поинтересовался Пейн, хлопая друга по плечу. Луи сделал большой глоток вина, которое тяжело упало в пустующий желудок, и растерянно замотал головой. - Понятия не имею. Наверное, я все никак не осознаю, что да – это реальность. - Подожди еще немного, и тогда точно осознаешь, - приглушенно отозвался принц Хоран, и Луи с изумлением расслышал в его словах усмешку. - Ты что имеешь ввиду? - Ничего особенного, - Найл пожал плечами. – Просто когда ты окажешься с этой льдиной в спальне, постарайся не пораниться. Холод обжигает не хуже огня. Лиам с возмущением ткнул Найла кулаком в плечо, между друзьями началась перепалка. Луи же присосался к чаше и выпил вино залпом. Разумеется, он и ранее понимал, что за свадебной церемонией и пиром, с наступлением полной темноты, последует и первая брачная ночь. Но план разбираться с проблемами по мере их поступления провалился еще на подъездах к границе, когда он трусливо отправился пить в ночь перед помолвкой. Может, он еще и мог бы что-нибудь решить, если бы успел поговорить с Гарри… Но принц был неприступной крепостью, и Луи абсолютно не верил, что сможет ее этой ночью покорить. От обычая громкого, торжественного провожания новоявленных супругов в спальню еще на этапе переговоров о браке было решено отказаться. Поэтому уже через пару часов принцы в сопровождении трех пресвитеров, матери Гарри и отчима Луи тихо покинули пиршество. В свете свечей они поднялись на один из верхних этажей замка, где для принцев уже была подготовлена спальня с пышным ложем и горящим камином. Луи прекрасно знал эти обычаи, но все равно чувствовал неловкость, когда они с Гарри синхронно, будто провели неделю в репетициях, снимали сапоги и расстегивали друг другу шнуровку у горловин туник – все под пристальными взглядами пяти человек. Луи старался не смотреть никому в глаза. Он молча ждал, пока венчавший их пресвитер прочтет необходимые молитвы, сбрызнет обоим супругам частично открытую грудь пахучим маслом. После финальных слов о семейном счастье и крепком браке, вся делегация покинула спальню, оставив молодоженов наедине. Звук закрывшегося замка показался Луи столь же громким, сколь раскат грома над самым ухом. Он замер на месте, сам напоминая безжизненную статую, с которой сравнивал Гарри. Кронпринц был не в силах просто повернуться к супругу, не то что начать какие-то действия, характерные для первой брачной ночи. Луи отмер лишь в тот момент, когда Гарри тяжело сел на кровать, задумчиво рассматривая свои ступни. Мягкие на вид кудри занавесили его лицо, и Луи не видел его выражения, хотя очень хотел. Наверное, нужно было что-то сказать или сделать, но его язык словно прирос к небу. Луи признался себе, что понятия не имеет, как подступиться к своему супругу. Он бы еще долго простоял без движения, если бы вдруг не услышал едва различимый стук – но не из-за двери, а из-за… стены? Гарри слетел с места так быстро, будто кровать в момент стала раскаленной. Принц подошел к обычной с виду стене, пошарил рукой где-то между деревянными панелями и лепниной. Луи не поверил бы, не увидь он это своими глазами – Гарри открыл потайную дверь, в которую стучались с противоположной стороны. Луи всегда завораживали книжные истории о потайных ходах в старинных замках. И он был уверен, что в их собственных трех резиденциях есть такие ходы, но сам ими никогда не пользовался, хотя ребенком постоянно устраивал поисковые операции. Пока он пытался уложить в голове полученную информацию, Гарри впустил в спальню две темные фигуры. На мгновение у Луи мелькнула мысль, что молодой супруг надумал избавиться от него сразу же, но потом он узнал юношей из постоянной свиты Гарри. Парни были примерно одного с ними возраста, и оба смотрели на принца со смесью новоприобретенного страха и взращенного годами обожания. Вряд ли эти двое были умелыми убийцами. - Вы все поняли? – без эмоций в голосе спросил принц, и только на его лице Луи смог различить тень беспокойства. Молодые люди коротко кивнули. Гарри закусил губу и внезапно с жаром выпалил: - Вы согласны? Если не хотите, я не стану от вас ничего требовать, вы же знаете… Принц, к изумлению Луи, порывисто обнял обоих своих слуг, пока те шепотом уверяли его, что готовы на все, стоит Его Высочеству лишь попросить. То, что в комнате присутствует еще и без пяти минут король Четвертого королевства, похоже, никого не волновало. Он сам ощутил все свое тело лишь через минуту, когда Гарри, бесцеремонно схватив его под локоть, потащил кронпринца по крутой лестнице вниз. Спустя два пролета они оказались в небольшой каморке, явно предназначенной для прислуги – здесь стояла пара стульев, топчан, служащий кроватью, на стенах висела пара полок с простой посудой. Меленькая закрытая дверь вела еще куда-то, куда Луи идти отнюдь не хотелось. Гарри устроился на топчане и, похоже, совсем не собирался говорить. Луи смерил небольшую комнату несколькими шагами, разглядел обстановку до мелочей и, в конце концов, не выдержал и спросил: - Может, ты объяснишь мне, что происходит? Гарри с недоверием покосился на него. - Ты забыл про обычай первого утра? Томлинсон на мгновение замер, а после у него возникло огромное желание хлопнуть себя по лбу. Он так переживал о первой брачной ночи и о том, что наконец-таки останется с Гарри наедине, что совсем забыл о следующем утре, когда родители молодых и священнослужители приходили в спальню, дабы убедиться в свершении брака. Для королевских семей это имело огромное значение – требовалось же удостоверится, что принцесса вошла в супружеские покои невинной. Луи, конечно, понимал, что следы крови можно легко подделать, да и знакомство с Найлом и его историями не оставляло сомнений в том, что многие принцессы познают мужчину еще до замужества. Сам обычай ему казался диким, но традиция была такой древней, что отказываться от нее никто и не думал. - То есть, сейчас эти двое… - Создают иллюзию нашей брачной ночи, - закончил за него северный принц и уставился на горшок на полке, будто тот был самым интересным произведением гончарного дела на свете. - Что они надеются увидеть на постели двух мужчин, интересно? – пробормотал Луи, обращаясь, скорее, к самому себе. Но ответил ему Гарри. - Я сам не понимал. Но, пока обдумывал план, узнал кое-что. У пресвитеров есть свои способы… Они понимают, что произошло на простынях. - Ты давно это планировал? - Начал обдумывать сразу же, когда понял, что свадьбе быть. Гарри замолк на секунду, а потом все-таки поднял на Луи задумчивый взгляд. Тот сразу же разгадал его мысли. - Я и не рассчитывал ни на что, честно. Просто… удивился. - Мне следовало тебя предупредить. Луи? - Что? - Тебе это все не нравится. Так же, как и мне. Но мы в одной упряжке. И нужно действовать сообща. Луи молча кивнул, не озвучивая своих мыслей. Он не мог прочитать собственные чувства. Ему не то, что не нравилась сложившаяся ситуация, не то, что не нравился Гарри… Но в этот момент он сидел в каморке прислуги вместе с абсолютно чужим человеком, которого ему еще только предстояло узнать, но совершенно точно провести с ним всю свою жизнь. Здравый смысл подсказывал, что они вполне могли бы имитировать счастливый брак на публике, а в уединении каждый заниматься, чем душа пожелает и с кем пожелает. Сколько, в конце концов, было таких примеров и династических браков? Но из-за возраста и изначально совсем другого настроя и взгляда на свою будущую женитьбу Луи совсем не хотелось скатываться в такие крайности. Он смотрел на Гарри и, в принципе, мог представить себя рядом с ним, только ему все равно требовалось ближе познакомиться со своим супругом. Но он не был уверен, что Гарри захочет подпускать его ближе. От принца, подобравшего под себя ноги и обнявшего колени, впрямь исходил холод, и он явно не был настроен на разговоры по душам. Но, может, это только сегодня? И Луи решил рискнуть. - Ты не хочешь… поговорить? Или… - Извини, нет. - Ответь, пожалуйста, на один вопрос. Я все хотел его задать, но это первый раз за все эти дни, когда мы остались наедине. Гарри благосклонно кивнул, и Луи показалось, что в глубине его глаз мелькнула теплая искорка интереса. - Я вижу, что тебе это все не нравится, не нужно. Зачем ты тогда дал свое согласие? Гарри ответил не сразу. Он внимательно посмотрел на Луи, и задал встречный вопрос: - А почему ты согласился на эту свадьбу? Ты наследник. У вас есть выбор. На секунду Луи успел перебрать в голове столько вариантов ответа… Чувства долга перед Четвертым королевством? Перед семьей? Перед Альянсом? Перед всей династией Томлинсонов, которая, он был уверен, наблюдает за ним с небес или из преисподней – а некоторых Томлинсонов туда точно отправили… Но все эти причины звучали настолько помпезно, громко и, главное, неубедительно. - Не было у меня выбора. - Был, - спокойно ответил Гарри. – Династии Хоран, Малик и Пейн. - Это невозможно. - Валии Малик летом исполняется шестнадцать лет, она уже невеста. Луи промолчал. Он уже смутно понимал, куда идет этот разговор, и ему это совсем не нравилось. - Хотя тебе же нужно было жениться в сжатые сроки. Значит, она все равно не подходит. Остаются Найл Хоран, Зейн Малик и Лиам Пейн. Ладно, первый известный бабник и это бы выглядело неубедительно. Да и брак с детьми стран, прилегающих к теплому морю, учитывая вашу ситуацию, более логичен. Что же остальные двое? С вашей многолетней дружбой, почему вы не могли разработать какой-то план? Речь Гарри лилась медленно, как густой яд, наполняющий уши. Луи почувствовал, что стены каморки давят ему на голову, и тяжело опустился на колченогий стул, стараясь не смотреть в сторону Гарри… Который все говорил и говорил, с каждым словом выбивая из Луи остатки уверенности в себе. - Легче бы было взаимодействовать с ними. Ты с ними хотя бы разговаривал в последние несколько лет. Но почему-то ты отмел такое разумное решение и выбрал меня. Зная, что отказаться, не опозорив семью и не разжигая конфликт, я не могу. Просто признай это, Луи. Ты оградил от этого брака своих друзей. Ты хороший друг. Но, спасая их, ты подставил меня. Скажи, легко было? Луи ничего ему не ответил, прекрасно помня, с какой легкостью он отверг все остальные варианты. - Конечно, если вдуматься, то рано или поздно меня ожидал бы политический брак. И с гораздо менее выгодной партией, чем ты. Но я и вправду считал, что это произойдет никак не в течение каких-то считанных недель. Так вот, отвечая на твой вопрос… Я не давал своего согласия. За меня все решил ты. Их долгое, тягостное молчание прервала тихая поступь, а потом и скрежет двери. Слуги Гарри, оба со встрепанными волосами, блеском в глазах и легким румянцем на щеках, вошли в комнату и доложили принцу о том, что «дело сделано». Гарри благодарно кивнул им и, не дожидаясь новоявленного супруга, побежал вверх по лестнице. Луи же шел как можно медленней, и в итоге, поднявшись наверх, обнаружил Гарри стоящим посреди комнаты, неотрывно смотрящим на кровать. - Знаешь, они любят друг друга, - горько сказал Гарри. – Я узнал об этом только недавно и порадовался за них. Луи обозрел тот беспорядок, что устроили на их брачном ложе другие люди. Для крестьян все было настолько просто – никто не заставлял их жениться на незнакомом человеке, чтобы заполучить еще одно плодовитое поле или заручиться поддержкой при следующих сборах урожая. - Люк должен был уехать со мной после свадьбы, но я разрешил ему остаться дома. Чтобы они с Эштоном не разлучались. Луи решил, что настала пора ему что-то сказать. Он потянулся к руке Гарри, но тот отошел на пару шагов и сел на узкую софу. - Послушай, - Луи старался как можно лучше подбирать слова. – Я понимаю, что виноват. Если вдуматься, это и вправду моя вина – я затащил тебя в этот капкан, хотя до нашего разговора этого не понимал. Я прошу тебя – просто дай мне шанс, хорошо? Я не прошу тебя меня любить. Я не прошу тебя спать со мной, как супруги. Я просто хочу, чтобы мы… узнали друг друга. Может, подружились. Чтобы, как ты сказал ранее, мы действовали вместе, и вместе поняли, как с этим жить. Я нас в это втянул, и я прошу прощения… Но я не смогу нас вытащить без твоей помощи. Гарри зажмурился и мелко закивал. Луи ждал от него какой-то ответной речи, но принц только устало выдавил: - Давай спать, а? Только не там, - он кивнул в сторону кровати. – И лучше ложись у камина, ночи холодные. В шкафах они нашли теплые одеяла и подушки. Гарри лег на софе у окна – холод его вовсе не беспокоил, а Луи, последовав его совету, устроился у самого камина. Он честно попытался уснуть, но долгий, полный событиями день, никак не желал отпускать его. - Гарри? Ты не спишь? - Нет. - Как думаешь, - Луи прикусил губу, - у нас получится? Ответа не последовало, Гарри лишь шумно шмыгнул носом и завозился, устраиваясь поудобнее на твердом ложе. - Знаешь, у моих родителей тоже был политический брак… - И чем это кончилось? – угрюмо отозвался Гарри со своего места. - Ну… Отец умер от почечной колики. - Да неужели? Луи только нахмурился, без интереса разглядывая лепнину на потолке. Конечно, по Альянсу ходили слухи, что «почечная колика» была на самом деле обыкновенным кинжалом в живот. И какая-то часть подданных в это свято верила, а королеву не осуждала. Луи никогда не задавал матери прямых вопросов, а про себя решил, что даже если история про кинжал и правда, ему она все равно ни радости, ни моральных терзаний не принесет. Все, что он помнил о своем отце, умершем пятнадцать лет назад, – это громкие крики, скандалы, побои и открытые интрижки с дворцовыми служанками. Мужчина за все свои тридцать лет так и не смирился с тем, что был рожден после сестры, а потом его и вовсе женили на наследнице престола, подчеркнув вечную вторую роль. Мысли Луи перескочили на Гарри – а как тот относился к своему положению? Вдруг он тоже завидовал Джемме, и вовсе не хотел становиться пешкой в политических играх, а жаждал трона и относительно свободного выбора супруга? Или супруги? Кто и что вообще нравится Гарри? Что он любит есть, что носить? Любит ли он музыку и танцевать? Луи силился вспомнить их редкие встречи, но ему это удавалось с большим трудом. Луи напряг память и попытался воспроизвести в памяти образ Гарри всего восемь дней назад, когда он встретились на том клочке земли, где залегала граница их государств – ведь тогда он был одет в свою одежду, а не церемониальную. Но Луи не преуспел, у него самого тогда от нервов дрожали руки, и все, что он помнил – это холодные, слабые пальцы Гарри, которые тот даже не потрудился сжать в ответ, приветствуя своего будущего мужа. Томлинсон завозился на ворохе одеял, пытаясь устроиться поудобнее. Рой мыслей никак не желал оставлять его и постоянно вырывал из объятий сна. Но спустя полчаса ему удалось себя успокоить, и Луи прислушался к звукам комнаты. Огонь все так же потрескивал за решеткой, ветер выл в дальних углах спальни, а с софы доносилось мерное сопение – Гарри уснул. Луи плотнее закутался в одеяло, накрывшись с головой. Да, не так он представлял себе свою первую брачную ночь. Конечно, то, что Гарри был мужчиной, уже в какой-то мере покрывало его фантазии на эту тему, но дальше все осыпалось прахом. Луи давно решил, что женится по любви или хотя бы сильной симпатии. И что его первая ночь в роли мужа будет наполнена объятиями, поцелуями, взаимным удовольствием. Грубая реальность пришла, все разрушила, да еще и потопталась на его мечтах.